Обрывки

      Утро началось не с чашки чая и бутерброда. И даже не с резкого стука в дверь… ведь в последнее время громила сосед почему то уверовал в то, что Кикио жаждет его компании. От такого внимания к своей скромной персоне наемница даже съехала с квартиры, которую снимала, к подруге. Уже неделю она жила у Милены на втором этаже небольшого семейного кафе-пекарни и была почти счастлива. Просыпаться от безумно вкусного аромата свежей выпечки оказалось очень приятно.       Снежное утро 19 января 1976 года началось с пяти разных тестов на беременность. Кикио купила их по настоянию подруги. Милене не нравились задержки в цикле, которые постоянно бывали у наемницы, а Широнахито уже устала объяснять, что это малая плата за частые удары по животу и жизнь в вечном напряжении. После девяти дней задержки Кикио все же сдалась под натиском сердобольной владелицы кафе. Вчера вечером наемница купила несколько тестов в аптеке на углу и отложила их, надеясь, что ночью месячные все же пойдут. Утром они с Миленкой посмеялись бы над этой ситуацией, заедая недавний стресс булками с маком…       Но месячные не пошли.       А тесты, все как один, показали положительный результат.       Широнахито сидела в ванной на полу и пялилась на последний тест, не зная, что делать и куда бежать.       – Кикио? Ты долго? – голос подруги и тихий стук в дверь заставили наемницу встрепенуться.       Дверь в ванную Милены не закрывалась, потому что владелице кафе, живущей одной, не от кого было запираться.       – Заходи.       Миленка осторожно заглянула. Женщина, будучи старше Кикио и пережившая ужасный брак, быстро все поняла.       – Ох, как же так…       Горестные вздохи не были тем, что могло помочь ситуации. Жалость и печаль в голосе подруги тоже больше злили, чем успокаивали.       – В смысле как? – ощерилась наемница. – Еблей!       – Кикио не выражайся, – нахмурилась Милена. – Ситуация серьезная. Ребенка мы сейчас не потянем.       – Мы? – выгнула бровь наемница.       Подруга смерила ее снисходительным взглядом и все же вошла в крохотную ванную. Вдвоем им было тесно, но женщина присела рядом с Кикио на пол и обняла за плечи.       – Конечно мы, – ответила она. – Думаешь, я тебя брошу?       Да, именно так наемница и думала. Ее все бросали. Не по своей воле, но факта это не меняло.       Напряжение лопнуло, будто натянутая над пропастью веревка. Но не просто веревка… Кикио ощущала себя безумным канатоходцем, который осторожно ступал именно по этой веревке. И теперь летел. Летел в пропасть.       Наемница заплакала.       Дети в Метер-Сити плачут тихо. Без всхлипов, без стонов – слезы просто стекали по щекам и скрывались в вороте одежды. Кикио не умела плакать по-другому.       – Ну что ты? – нежный голос Милены и ее теплые мягкие руки не способствовали успокоению. Кикио вдруг поняла, что это приятно, когда тебя успокаивают… Хотелось наоборот разрыдаться еще гроше. – Эти тесты не такие уж и точные. Надо сходить в больницу и сдать анализы.       Так они и решили.       Ближе к обеду Кикио, надев на левый безымянный палец кольцо Милены, собралась в ближайшую поликлинику. Из документов у Кикио был только паспорт, но и тот поддельный. Решили обратиться в отдаленную от места проживания Милены поликлинику по ее медицинской страховке. Наемнице медицинская страховка была не нужна – болела она редко, а с огнестрельными и резаными ранениями прямой путь к подпольным врачам… но не с подозрением же на беременность туда идти.       В Сагельте система медицинского страхования только-только зарождалась и имела множество дыр, которыми не пользовался лишь ленивый. Сами врачи смотрели на это сквозь пальцы – им платили и ладно.       Больница святой Марии была не худшим местом в Йорк-Шинге. На входе Кикио и Милену встретила вежливая медсестра и направила к гинекологу.       – Миссис Роджерс! – врач, худая высокая женщина в возрасте, выглянула в коридор и нашла взглядом Кикио. – Проходите!       Наемница посмотрела на Миленку. Что рассмотрела подруга в ее взгляде, можно лишь догадываться, женщина коротко приобняла ее и шепнула на ухо:       – Иди, не будут тебя там убивать.       – Не смешно! – огрызнулась Кикио и, откинув косу за спину, поспешила в кабинет.       У гинеколога она уже была, а потому знала, что это за осмотр. К счастью, опрос и забор материалов на анализы занял не так много времени. Через пятнадцать минут Кикио сидела напротив миссис Тойди и теребила растрепавшуюся косу.       – Результаты будут через четыре дня, – сообщила врач, поверх очков поглядывая на пациенту.       – Четыре дня? – удивилась Кикио. – Так долго?       – А что ты хотела, милочка? – Миссис Тойди улыбнулась, но улыбка эта была неприятной. Наемница невольно напряглась, не ожидая ничего хорошего. – Твои анализы надо проверить на разные заболевания, особенно на иммунные. Знаю я вас приезжих – выскочите замуж ради визы, нарожаете больных, а потом носитесь по больницам и плачете. Я бы таких как вы сразу стерилизовала.       У Кикио невольно отвисла челюсть. Подобного отношения девушка не ожидала. Сагельта позиционировалась как «страна для всех» и явной расовой дискриминации в Йорк-Шинге не было. Хотя наемница не могла не отметить пренебрежение в отношении к девушкам с азиатской внешностью. Корней такой предвзятости Кикио не знала. Широнахито не интересовалась историей, а оттого даже не задумывалась, какое положение занимала Малая и Западная Азия не более века назад. Эти страны были связаны невыгодными договорными обязательствами, находились в огромных долгах и были вынуждены отдавать за бесценок все свои ресурсы. В том числе и людей.       Даже в семидесятых работники из стран Азии считались лишь дешевой рабочей силой.       – Не понимаю о чем вы, – девушка выпрямилась и встала со стула. – Мой муж не из Сагельты так что за чистоту расы можете не переживать.       Улыбка пропала с лица миссис Тойди.       – Я не расистка, – женщина поправила ручку на столе. – И хамить не надо.       – Делать одолжения не надо, – Кикио поджала губы. – Я плачу налоги и живу по законам Сагельты, как и все остальные. С чего вы решили, что можете столь пренебрежительно ко мне относиться? Какое вам дело до здоровья моих детей? Ваша зарплата так мала, что вам приходится совмещать вашу должность с должностью педиатра?       Лучше б молчала и кивала… Глядишь, за умную бы сошла.       Кикио Широнахито всегда считала своим голос высоким и звонким, но пискливый крик миссис Тойди был еще более неприятным. Наемница чего только не услышала… О собственной несостоятельности и наглости. О том, что она лишь гость в великой стране и должна быть благодарна за приют. Под конец пылкой речи истиной патриотки Сагельты Кикио была в шаге от убийства.       Лицо наемницы застыло непроницаемой маской, глаза утратили какой-либо блеск. Девушка сцепила пальцы в замок, мысленно уговаривая себя не совершать необдуманных поступков.       – Нахалка!       Миссис Тойди выдохлась. Кикио оглядела женщину с головы до ног. Под взглядом нечеловечески черных глаз врач залилась неровным румянцем и чопорно поджала губы. Наемница невольно усмехнулась, увидев столь знакомый жест – девушка сама очень часто поджимала губы, разница лишь в том, что у миссис Тойди губы были тонкими и невыразительными.       – Всего доброго вам, миссис Тойди. Я заберу результаты из регистратуры.       И покинула кабинет.       Первая злость от жестоких слов врача быстро пропала, сменившись горькой безысходностью – ведь на самом деле миссис Тойди была права. Кикио Широнахито, наемница из города-свалки, лишь паразитировала на благополучии Сагельты.       В коридоре на нее пялились. Крики гинеколога слышали многие, включая и Милену. Подруга стояла у двери – бледная, будто приведение увидела – она успела заглянуть в приоткрытую дверь и выдохнула.       Кикио улыбнулась. Похоже подруга боялась, что наемница все же прирежет голосистую патриотку.       – Пойдем домой, – попросила Широнахито.       Удивительно, но четыре дня прошли довольно быстро. Кикио решила остаться у Милены и помогать ей в кафе. Общение с обычными горожанами успокаивало натянутые нервы не хуже стакана виски. Свое вечное успокоительное наемнице пришлось отставить в дальний ящик и довольствоваться булками с маком.       23 января 1976 года Кикио получила анализы на руки. Расшифровки никакой не было, но знаний девушки хватило, чтобы понять, что значит повышение уровня гонадотропина в крови.       Она была беременна.       Ноги как-то резко отказали.       Она присела на лавочку в холле больнице и огляделась. Все спешили. Кричали. Смеялись. Плакали. Смотреть на чужое горе не было сил, поэтому взгляд наемницы невольно задерживался на счастливых лицах. Вон пожилая пара медленно покидают больницу. Вон молодые родители уговаривают девочку в пышном платье принцессы не плакать из-за укола. Вон молодожены визжат от счастья, держа в руках такую же бумажку с анализами.       Кикио опустила голову и на тонкую распечатку упали крупные капли.       Ей было семнадцать. У нее не было семьи, не было дома, не было хорошей приличной работы… Что она может дать своему ребенку?       До этого она никогда не чувствовала своей ущербности.       И не желала иной жизни.       

***

      Довольно быстро Кикио осознала, что теперь у нее есть лишь два варианта: оставить ребенка или нет.       Древние Боги порицали убийство детей. Дети – это будущее, это те, кто сохранит память и продлит бессмертие высших. Но это и ответственность… К которой Широнахито Кикио была не готова.       У нее были кое-какие сбережения, но их хватит в лучшем случае на год жизни. Она сможет подкопить еще, если продолжит брать заказы и ходить на дело беременной, но это как-то…       «Да это как минимум смешно! Снайпер с пузом! – Кикио хлопнула журналом по столешнице и легла лбом на столешницу. – Да и не безопасно…».       – Ну что ты страдаешь? – Милена поставила перед наемницей чашку с горячим шоколадом и села напротив. В ее большой кухне было тепло и уютно, вкусно пахло свежей выпечкой, корицей и немного ванилью. – Поднимем уж как-нибудь.       – Как? – вскинулась Кикио. – Мне надо будет залечь на дно, а здесь меня каждая крыса в лицо знает!       – Уедем, – пожала печами Милена. – Продадим кафе и откроем в другом месте. Во второй раз начинать все с начала всегда легче…       Кикио прикрыла глаза и кивнула. Во второй раз и правда начинать легче.       Однако Милена не знала, кто отец ребенка.       «Бастарда Золдика мне никто не простит, – наемница закусила губу. – Ни Метеор-Сити, ни наемники, ни сами Золдики… Я стану целью для всех, если решу родить этого ребенка в одиночестве».       Да и не хотелось ничего начинать сначала. Ей нравился шумный Йорк-Шинг, нравилось это кафе и нравилось ее ремесло. У нее только жизнь налаживаться начала!       Наемница подорвалась с места и кинулась в коридор.       – Ну куда ты? – Миленка поспешила следом.       – Я… – девушка сняла с крючка пальто и намотала на шею шарф. – Мне надо подумать.       – Глупостей не наделай!       Предостережение подруги Кикио услышала уже на лестничной площадке.       Она выбежала на улицу, забыв запахнуть пальто. Холодный ветер забрался под полы одежды, отчего по коже побежали мурашки. Наемница тут же застегнула все пуговицы и натянула шарф на нос. Холод она не любила, но не могла не признать, что он отлично прочищал мозги. Широнахито втянула прохладу полной грудью и тихо пропела:       – Пусть тело мое холодом дышит, я в одного не выживу, но ты так и не вышла…       Она не помнила, откуда знала эти строки. Возможно, их Тим когда-то напевал, возможно – Ника. Кикио лишь помнила щемящее чувство грусти и потери, которые оставлял текст песни.       Вздохнув, она направилась домой. На Йорк-Шинг уже опустилась ночь, но бояться темноты и ублюдков, которые в ней живут, наемница давно уже не умела. Темнота – это друг, а ублюдки – едва ли не родные братья…        «Хочу ли я растить ребенка во всем этом дерьме?» – Кикио поморщилась и однозначно решила – нет.       По всему выходило, что надо было покинуть Йорк-Шинг и прикупить где-нибудь небольшой домик или квартирку. Желательно там, где умеренный теплый климат и море. Морской воздух полезен для здоровья.       «Да к чету морской воздух! – Кикио пнула камень, случайно попавший под ноги, и нахмурилась. – Что с Шептуном делать?!».       Девушка остановилась, запрокинула голову и глубоко вдохнула. Хотелось закурить. В квартире как раз осталась пачка Сильвы.       Кикио покачала головой прогоняя мысли о любовнике. Думать об отце ребенка без злости она пока не могла.       Лучше думать о Шептуне или, как его звали по-настоящему – Кевиле Ринге.       Кевил был снайпером в отряде Жнеца. Подразделение наемников, подчиняющееся Академии убийц было сформировано еще до рождения Кикио. Состав был относительно большой – двадцать человек, среди которых были Орлан Тим и Усуи Широнахито.       Орлан был лидером подразделения и носил позывной Жнец. Мама Кикио – Усуи Широнахито – носила позывной Жрец. Они оба были выходцами из Метеор-Сити. Когда Усуи забеременела, именно Тим помог ей уйти из теневого бизнеса без последствий и устроиться в городе-свалке. Правда никто не предполагал, что Усуи умрет при родах.       Кикио не знала, кто ее отец. Был опекун Тим и его жена Вероника Миллер. Была соседка госпожа Аманэ. Был Штопор – друг Тима. Было фото мамы Усуи. И этого маленькой девочке было достаточно.       Когда Кикио было четырнадцать Тима и Нику убили. Сделали это члены отряда Жнеца. Мотивов наемников девочка не знала, да и знать не хотела. Она хотела отомстить.       То, что после облавы на Жнеца выжили лишь пятеро, Кикио знала – своими глазами видела, как они убегали из Метеор-Сити. Тогда она не предала этому значения. Став старше она начала задаваться неудобными для лидеров города-свалки вопросами, но ненавязчиво – главная цель у нее не изменилась.       Первым, кого наемница пристрелила, был Беркут. Его оказалось проще всего найти. И именно через Беркута Кикио познакомилась с Сильвой.       Наемница нахмурилась, понимая, что мысли так или иначе перемещаются на Золдика. Его стало слишком много в ее жизни. Общие дела, общая постель, она даже умудрялись строить общие планы на будущее…       «Но общего ребенка я не просила! – девушка резко дернула дверь и вошла в подъезд, где снимала квартиру. – Как же это все не вовремя!».       На прикладе винтовки было четыре крестика – четыре убийства, которые Кикио совершила, мстя за опекуна и его супругу. Осталось забрать лишь одну жизнь… Жизнь Шептуна.       Девушка поднялась на свой этаж и достала ключи. Замок легко провернулся три раза, дверь скрипнула… Дверь соседа скрипнула, потому что дверь в квартиру Кикио никогда не скрипела.       – Привет!       Наемница закатила глаза и, натянув вымученную улыбку, повернулась к соседу.       – Здравствуй Еши, – поздоровалась она. – Ты прости, но я не настроена на беседу.       – А что так? – молодой парень облокотился на дверной косяк и улыбнулся. – Тебя давненько не было видно. Ни тебя, ни твоего парня.       – Тебе-то какое дело? – сил быть вежливой не было. Да и желания, если честно, тоже. – Следишь что ли?       – Может и слежу, – парень дернул плечом и выпрямился. – Вдруг вы расстались.       Кикио вздохнула.       Еши был неплохим парнем: учился в институте, работал, в свободное время гулял с друзьями. Ничего особенного. И криминального.       – Не расстались, – буркнула она, понимая, что теперь надо что-то решать с Сильвой. Бросить его просто так вряд ли получится. – Слушай, заведи себе какую-нибудь хорошую девочку и отстать от меня.       Улыбка пропала с лица Еши.       – А может мне не нравятся хорошие девочки.       «А я тут причем?» – мелькнуло у нее в голове. Ответить Кикио не успела. Отварилась дверь ее квартиры и на лестничную площадку вышел Золдик.       Наемница невольно открыла рот. Сильвы не должно было быть дома.       – Тогда ищи другую, – Золдик криво улыбнулся и пустил тяжелую волну нэн. Слабую, но Еши хватило, чтобы струхнуть. – Заглядываться на чужих девочек опасно – можно и глаз лишиться. Понял?       – Понял, – сипло ответил Еши и со скрипом захлопнул дверь.       Сильва перевел взгляд на Кикио.       – И долго бы любезничала?       – Ни с кем я не любезничала! – девушка пихнула Золдика в бок и прошла в квартиру.       – Ну-ну, – Сильва закрыл дверь и сложил руки на груди, наблюдая, как она раздевается.       Пальто заняло свое место в шкафу, заснеженные ботинки – на батарее. Девушка собрала растрепанные волосы в хвост и прошла на кухню. Оттуда вкусно пахло мясом. На плите стояла сковорода.       – Не думала, что ты умеешь готовить, – сказала она. В сковороде лежали еще горячие ребрышки. – На гарнир ничего нет?       – Рис в холодильнике, – Сильва вошел следом за ней на кухню. – Чем ты встревожена?       Кикио замерла.       Она знала, что открываться этому человеку опасно. Знала, что рано или поздно он начнет читать ее как открытую книгу. Но не знала, когда этот момент наступит. И была не готова.       Девушка закрыла холодильник, так и не достав рис, и схватила сковороду. Выкладывать мясо на тарелку она не стала, брать приборы тоже – помыла руки, села за стол и начала есть. К отвратительным манерам выхоженки из Метеор-Сити наследник старой семьи Золдик уже привык.       – Твое предложение еще в силе? – спросила она, толком не прожевав.       – О деле в Рокше? – Сильва взял из сковороды кусок и вгрызся в мясо зубами. – Да все в силе. Надо будет снять квартиру на неопределенный срок. На информаторов я уже вышел.       – Я не об этом, – девушка нахмурилась. Наверное, надо было отложить разговор и подумать, что сказать, но молчать она уже не могла. – Я про брак. Твое предложение в силе?       Сильва перестал жевать, перевел взгляд на наемницу и, удостоверившись, что она не шутит, быстро дожевал.       – А как же секс без обязательств? – спросил он. Взгляд Сильвы стал острым, лицо напряглось. – Что-то изменилось?       – Ну…       Девушка отвела взгляд.       Сообщать невольному папаше об истинной причине столь кардинального изменения своих планов Кикио не планировала. Она банально не знала, как Сильва отнесется к ребенку. За полтора года общения с ним наемница четко уяснила, что характер у Золдика непростой. Он категоричен и непреклонен в суждениях, делил мир на черное и белое и часто переоценивал свои возможности. Для сироты из Метеор-Сити такая вера в себя и свои силы была немыслимой… и восхитительной.       – Знаешь, кто такой Шептун? – спросила она.       – Знаю, – нахмурился Сильва. – Он недавно стал одним из Зверей Теней.       – Да, – Кикио кивнула и посмотрела в окно. Звери Тени защищали донов мафии и были сложной целью для простой наемницы. Могло ли это послужить ширмой для истинной причины соглашения на брак? – Сама я к нему никогда не смогу подобраться. Убей его и я соглашусь.       Посмотреть в глаза Сильве было страшно. Отчего-то казалось, что он обязательно поймет, что она безбожно врет. Ситуация складывалась такая, что Шептун стал лишь меньшей из проблем.       «Но убрать его – это дело принципа», – Кикио облизала губы и взяла недоеденный кусок мяса, поглядывая на Золдика. Мужчина задумался над ее словами и вопреки всем опасениям наемницы не стал сверлить ее тяжелым испытывающим взглядом.       – Пара лет и сможешь, – сказал Сильва после недолгих раздумий. – Но к этому времени он может уже умереть. У Зверей не самая мирная жизнь.       Золдик улыбнулся и взял еще один кусок мяса.       – Ты могла попросить все что угодно, – сказал он. – Почему ты просишь голову какого-то наемника?       – Считаешь, это мало? – удивилась Кикио.       Сильва кивнул. Он смотрел на нее, но не старался подавить или что-то выпытать. Сейчас синие глаза мужчины не вызывали желания сбежать куда-либо подальше. Девушка улыбнулась и облизала жирные пальцы.       – А что обычно просят?       – Деньги, власть, защиту, – перечислил Золдик.       Несмотря на то, что Кикио больше в шутку задала вопрос, ответ прозвучал до дрожи серьезно и правдиво. Девушка сглотнула, только сейчас начиная понимать, что не все так просто с брачными отношениями в семье Золдик.       – Ну, от защиты я бы тоже не отказалась, – она кашлянула, прочищая горло.       – Тогда можешь не переживать, – Сильва поддался ближе и, подцепив пальцами ее подбородок, заставил придвинуться. – Ты будешь жить в одном из самых безопасных мест в мире.       Кикио кивнула. Она потянулась еще ближе и поцеловала мужчину. Тело уже привычно напряглось, ожидая его прикосновений.       В конце концов, от этого брака она только выигрывала. Ее враги будут мертвы, дети будут жить в большом и защищенном доме, а она сама продолжит жить с мужчиной, который ей не безразличен.       Этого девушке было достаточно.