Что скрывают маски.

Просыпаюсь от того, что мне жарко. Открываю глаза. Понимаю, что в кровати я не один. В голове проносятся события ночи. Жуткий кошмар. Моя истерика. Рома обнимающий меня. Значит волк так и заснул, оберегая меня от кошмаров в своих объятиях. Замирая от счастья, я закрыл глаза. Главное не показать, что проснулся, и можно будет ещё немного полежать рядом с любимым человеком, не боясь быть побитым за гейство. Просыпаюсь от звука будильника. Стоп. Откуда будильник? Я его ещё год назад разъ*бал… Рядом кто-то лежит. И этого кого-то, я бл*ть обнимаю. Что за п*здец? Открываю глаза и вижу перед глазами светлую макушку. Тоха?! В голове начинает проясняться. Ночевая. Приснившийся очкарику кошмар. Истерика и мои попытки успокоить его. Теперь понятно почему мы в одной кровати. Тоха лежит тихо, походу ещё не проснулся. Будить уютно спящий комок не хочется. Осторожно высвобождаю из-под себя руку, и нащупав на столе будильник, выключаю орущий предмет, принимая решение забить на всё, и остаться в кровати. Тело под рукой тёплое и расслабленное, я затыкаю свою совесть, и осторожно провожу рукой по Тошиному животу, поглаживая его через тонкую футболку. Ромка выключил будильник. Интересно, нафига? Он что, вставать в школу не собирается? Похоже нет. Ощущаю, как его рука робко гладит мой живот, и растворяюсь в этой нехитрой ласке. Но школу прогуливать нельзя. Надо вставать. Осторожно шевелюсь. Рука резко исчезает. — Вставай, нам в школу пора, — я развернулся к Роме. Хулиган сонный, с растрёпанными волосами, совсем не был похож на опасного главаря банды. Ощущаю под рукой шевеление и быстро убираю руку. Тоша разворачивается ко мне, с явным намерением разбудить в школу. Глаза зайчика совсем не сонные. Бл*ть, а если он не спал? — проскочила в голове паническая мысль. — Может забьём? Вставать совсем нет желания. Хочется оставаться в тёплой кровати, при этом желательно в «комплекте» с Тошей. Но ботаник отрицательно качает головой, и начинает выбираться из постели. — Нет, прогуливать не будем. Сегодня пятница, один день осталось мучаться. Вылезаю из кровати и ползу в ванну, давая возможность Ромке спокойно одеться. Пока стою под душем, думаю о том, что же всё-таки это было утром? Поглаживания по животу мне точно не могли показаться. Вот только почему Рома это делал? Может во сне представлял какую- то девушку?.. От этой мысли внутри стало больно. Конечно девушку. Ромка же нормальный, не такой педик, как я, с чего бы ему хотеть гладить парня. Стараюсь отогнать от себя грустные мысли, быстро домываюсь, чищу зубы и возвращаюсь в комнату. Хорошо, что Тоха в ванну свалил. Не придётся светить синяками и шрамами. Быстро одеваю спортивки. Понимаю, что сегодня первый раз за долгое время, пропустил тренировку. Из ванны доносится шум воды. Решаю, пока есть время, поотжиматься. Когда заканчиваю делать полтинник, возвращается Тоха. Возвращаясь в комнату, вижу как Рома отжимается. Тугие канаты мышц перекатываются под футболкой. Отжимания даются парню легко. Видно, что такие тренировки привычны телу. Замираю в дверях, любуясь открывшейся картиной. Ромке спорт нравится. Физкультура единственный урок в школе, который хулиган уважает. Все нормативы сдаются им легко. Я же с трудом вытягиваю на четвёрку, которую наш физрук ставит мне скорее из жалости. — Ванна свободна, — говорю я хулигану. Достаю из шкафа чистое полотенце, нераспечатанную зубную щётку и протягиваю Роме. Добив полтинник, поднимаюсь на ноги. Тоша протягивает мне полотенце и щётку. Беру предложенное и направляюсь умываться. — Я на кухню, придумаю нам пожрать по-быстрому, — предупреждаю я парня. Спускаюсь вниз. Достаю из холодильника яйца и колбасу, решаю приготовить яичницу. Обжариваю колбасу, отправляю к ней четыре яйца. Пока всё это доготавливается, ставлю чайник. Достаю на стол печенье, и вспомнив о неравнодушном отношении Ромки к сладкому, добавляю ещё и шоколадку. Раскладываю готовый завтрак по тарелкам, и сажусь ждать Рому. Быстро принимаю душ и чищу зубы. После чего спускаюсь вниз. Зайчик приготовил яичницу и ждёт меня. Такое внимание приятно. Сажусь за стол. — Приятного, Тох. — Спасибо. Расправившись с едой, мы пьём чай. Тошик хрустит печеньем, а я расправляюсь с шоколадкой. Похоже заяц запомнил мои слова о том, что я люблю сладкое. Допив чай, убираем посуду со стола. Тоша включает воду. Убираю его от мойки. — Сиди, Тох. Ты готовил — я мою посуду. Всё по-честному. Ромка моет посуду. Никогда не думал, что Рома может быть таким. Всегда опасный и пугающий главарь банды, выглядел так по-домашнему. Влажные после душа волосы, казались ещё более тёмными. Широкие плечи и крепкий торс, обтянутый чёрной футболкой, сейчас не был напряжён. Красивый и такой желанный. Хотелось подойти и обнять, прижимаясь к широкой спине. Залипнув взглядом, на хулигана, я выпал из реальности, и очнулся, только когда Рома окликнул меня. — Заяц, ты что завис? — Н..ничего, — приходя в себя, запинаясь отвечаю я. Встаю из-за стола и направляюсь коридору. — Пошли в школу, а то опаздаем нафиг. В коридоре одели куртки, обулись, взяли рюкзаки и вышли на улицу. Рома подождал, пока я запер дверь. По дороге мы успели покурить. На повороте подождали Бяшу и уже все вместе, перекидываясь короткими фразами, продолжили путь к школе. Уроков сегодня было немного, и я надеялся, что день пролетит быстро. Всё утро меня не покидало предчувствие, что ахринительно начавшийся день, завершится лютым п*здецом. Чуйка меня подводила редко и я привык ей доверять. После второго урока, мы с Бяшей стояли в курилке, когда ко мне подбежал мелкий пацан, передавая записку. Я шикнул на мелкого, показывая съ*баться. После чего развернул листок, читая содержимое. сегодня после 6 урока у гаражей приходи один Странно. Стрелу обычно забивали лично. Послание настораживало. Ну да похер, разберёмся, у кого там челюсть лишняя появилась. Сунул бумажку в карман. После чего мы докурили, и вернулись в класс. Оставалось досидеть три урока. Время на удивление пролетело быстро. После уроков я помог Тохе убрать класс. — Извиняй, сегодня не получится на заброшку, надо с каким-то козлом перетереть сгонять, — объяснил я Тохе. — Ничего, завтра сгоняем. Будь осторожнее. — Не ссы, Тошик, всё ровно будет. Он волнуется за меня? Это так странно. Меня боялись. Меня уважали. Меня ненавидели. Но никто никогда не волновался за меня. Это было приятно. Хороший он, зайчик, заботливый. Непонимаю, почему он так относится ко мне?.. Зачем общается с таким, как я? Вопросы требовали ответов, и я планировал рано или поздно их получить. Мы вышли из школы и попрощавшись разошлись с Тохой в разные стороны. Направляясь к месту стрелки, меня не покидало ощущение приближающегося п*здеца. Чуйка вопила об опасности. Придя на место я с удивлением огляделся, но никого не обнаружил. Что за херня?! Зачем забивать стрелу и не приходить? Если только… если только это не попытка убрать меня на это время из другого места… Но зачем?.. Вдруг меня поразила догадка. ТОХА! Он же сейчас пошёл один! И если моя догадка верна, то он в большой опасности. Бабурин злопамятен. Но до этого дня, не пытался отомстить Тохе за свой позор в классе. Возможно это из-за того, что я был поблизости. Тогда становится логичным, цирк с запиской. Меня убрали в сторону, чтоб не мешал расправиться с очкариком. БЛ*ТЬ! Все внутренности опалило яростью. Если Тоха пострадает, я не смогу себе простить, что не защитил его. Я должен успеть! Развернувшись в обратную сторону, срываюсь на бег. В голове бъётся мысль, что я убью эту свинью, если посмеет тронуть моего Тошу, единственное светлое, что появилось в моей поганой жизни. Разойдясь с Ромкой, я медленно пошёл в сторону своего дома. Волнение за хулигана беспокойно билось внутри. Как он там? Если договориться с неизвестным козлом не удастся, по-любому будет драка. Ромка сильный, я верил, что он победит, но всё равно переживал. — Куда спешишь, моль белая?! — окрикнул меня знакомый мерзкий голос. — Где защитника потерял? Бабурин мерзко ухмыляясь подошёл ближе. — Думал Ромка тебя постоянно охранять будет? А вот х*й тебе! Нету твоего защитничка! И что он только нашёл в тебе п*дор долбаный?! Мне пиздец, печально промелькнуло в мозгах. Выстоять против туши свиньи один на один мне не светит. Но сдаваться просто так, или просить пощадить меня, я категорически не хотел. — Отвяжись от меня, Семён, — без особой надежды на чудо, ответил я. — Что ты там пискнул, уродец?! Бабурин схватил меня за грудки, сильно ударяя о ствол сзади стоящего дерева. Тело обожгло болью. — Отъ*бись от меня! — закричал я в лицо свинье, пытаясь отпихнуть от себя навалившуюся тушу. Последовавший сильный удар в лицо, ослепил болью. Очки слетели на землю. Из разбитой губы потекла кровь, растекаясь мерзким металлическим вкусом во рту. Следующий удар свалил меня на землю. Я пытался закрыться от посыпавшего града ударов, но свинья как озверел. Я не выживу, мелькнула паническая мысль. Очередной удар ногой в живот отозвался режущей болью. Я застонал сжимаясь в комок. Это конец. Он забъёт меня. На краю ускользающего сознания, мне почудился знакомый голос. Рома! Он пришёл! И всё поглотила темнота. Я бежал так быстро, как только мог. Какой же я долба*б! Повестись на дешёвый трюк с запиской! Только бы успеть! Пробежав школу, я свернул на знакомую лесную дорогу, ведущую к Тошиному дому. Свинью я заметил почти сразу. Подбежав ближе увидел валяющегося на земле Тоху. Не успел! Жирный урод не видел меня, с озверением избивая лежащую на земле жертву. — Отошёл от него мразь!!! Я подбежал к Семёну, впечатывая кулак в заплывшую жиром рожу. С ноги валю тушу на землю начиная избивать, вкладывая всю свою силу в удары. Ярость затапливает всё внутри. Свинья визжит, пытаясь уползти от меня. Нет, с*ка! Так легко ты не отделаешься! Следующий удар ноги приходится свину в лицо, и я слышу хруст ломающегося носа. Я никогда так не терял контроль в драке. В руке оказывается нож. — Прощайся с жизнью ублюдок. Наклоняюсь к свинье, прислоняю лезвие к горлу. — Рома, — слышится за спиной еле слышный голос, — не надо, Рома. Тебя же посадят. Пожалуйста остановись. Антон, пришёл в себя, и пытается подняться с земли. Лицо испачкано в крови. Одежда вся грязная. Затуманенные от боли глаза, умоляюще смотрят на меня. — Пожалуйста, Ром, остановись. Не делай этого. Живой! Ярость утихает, сменяемая беспокойством за любимого человека. Да. Любимого. Я осознал это, когда увидел, зайчика, неподвижно лежащего на земле. В тот момент, я понял, что люблю это светлое, доброе создание. И пусть я неправильный урод и п*дор, но врать себе я больше не стану. Я был готов убить Бабурина, посмевшего отнять у меня самое дорогое, любимого человека. И не раздумывая бы сделал это. Жизнь за жизнь. Но чудом пришедший в себя Антон, умолял меня остановиться, и я сдавшись, опустил нож. Даже в таком плачевном состоянии, этот невероятный человек, беспокоился обо мне. Не хотел, чтобы я ломал себе жизнь, становясь убийцей. Выпрямившись, последний раз замахиваюсь, и со всей силы бью свина по яйцам. Урод взвывает тонким голосом. На последок, плюю в залитую кровью рожу. — Ползи отсюда гнида, и помни, что жизнью Тохе обязан. Если бы не он, я бы прирезал тебя, поганое чмо. Прихожу в себя и с усилием открываю глаза. От увиденной картины чуть снова не отключаюсь. В руке Ромы блестит нож, который он прижимает к горлу лежащего на земле Семёна. Он же убъёт его. Его посадят, с ужасом мелькает в сознании. Нельзя дать Ромке сломать свою жизнь. Собрав последние силы, разлепляю слипшиеся от крови губы и умоляю хулигана остановиться, молясь всем богам, чтобы ослеплённый яростью Пятифан, услышал меня. На моё счастье взгляд Ромы проясняется, и спустя, невыносимо долгие, несколько минут, Пятифан убирает от горла нож. Свинья, еле поднимаясь на четвереньки, начинает ползти в сторону. А я бросаюсь к Тоше и опускаюсь перед ним на колени. — Тоша, ты слышишь меня? — с беспокойством вглядываюсь в бледное до синевы лицо. — Слышу, — тихо произносят разбитые губы, — спасибо, что спас, Ром. — Прости, что не успел раньше, — виновато прошу я. — Всё хорошо, ты не виноват, волк. Ты же пришёл. — Обхвати меня за шею, — прошу я зайчика, — я подниму тебя. Антон неуверенно поднимает трясущиеся от напряжения руки, и кладёт мне на шею. Осторожно, боясь причинить ещё больше боли избитому телу, поднимаю Тоху на руки. Перехватываю поудобнее. Рюкзаки валяются в стороне. Прижимаю зайца к себе одной рукой, второй поднимаю и закидываю на плечо оба рюкзака. — Ром, поставь меня, я смогу сам идти. — Не сможешь, — категорично отрезаю я. Держа на руках Тоху, направляюсь в сторону его дома.