* * *
Время тянулось ужасно медленно. Судить, утро на дворе или вечер, Тео мог разве что по отдаленному, едва на грани слышимости, шуму улиц. И тот доносился до него настолько едва, что Тео порой начинал сомневаться, слышит ли он что-то или это гудит кровь в ушах. Пищали крысы, шурша в стенах. Тео скривился при мысли, что кто-то из зверьков решит запрыгнуть ему на ногу или на лицо. Он то дремал, то вскидывался. Понять, сколько прошло времени, было невозможно. Час? Полчаса? Десять минут? Это было хуже всего. Он подумывал начать колотить в стену и звать на помощь, но отказался от этой мысли, памятуя о предупреждении Тома. Да и толку? Что жизнь в доках с началом войны почти замерла, он знал не только от Брайана, так что шансы, что его услышит прохожий с чутким слухом, казались призрачными. Он метался по своей камере – шаг туда и шаг обратно. Ожесточенно дергал дужку замка, ощупывал цепь, пытаясь найти слабое звено или расшатать вделанную в кирпичи стальную петлю. Безрезультатно. Прошла вечность, а за ней еще одна, и еще. А потом он расслышал негромкие голоса за дверью. И шорох бумаги. – Я выпущу тебя вот в этом переулке, – говорил Брайан, уже без злобы, а спокойным и деловитым голосом. – После этого у тебя будет два часа на то, чтобы попасть внутрь, добраться до шкапа и встретиться с Джеймсом вот на этом углу. Потом движемся к следующей квартире… – он прервался. – Опоздаешь? – угроза в голосе вернулась. – Ох, лучше бы тебе не опаздывать, крошка. Иначе я довольно быстро начну думать, что ты морочишь мне голову, и жить твоему дружку останется ровно столько времени, сколько мне понадобится, чтобы сюда вернуться. Так что если ты действительно не явишься на место встречи вовремя, чтобы нас застать – тебе лучше мчаться сюда со всех ног и молиться, чтобы опередить нас. Он помолчал, выслушивая Арриэтту. – Верно, не знаешь, – проговорил он удовлетворенным тоном. – Ну тогда тебе остается одно – уложиться в два часа. Я показал тебе, где они лежат, я донесу тебя до нужного дома – времени у тебя будет вагон. На сей раз тирада Арриэтты была длиннее, Тео даже уловил сказанное тонким высоким голоском «… не хватит!» – Ну уж нет! – Брайан саданул кулаком по столу. – Не думай, что если я выпустил тебя из клетки – я снял с тебя поводок. Ты у меня вот где, не забывай об этом. Да за пару-тройку дней никуда не спеша, я бы и сам обчистил это местечко! Так что будь порасторопней, если хочешь работать со мной, ясно? – Умная тварь, – Брайан хохотнул. – Полезай в чемодан и не делай глупостей! Заскрипела входная дверь. Тео напрягал слух, пытаясь расслышать еще что-нибудь, но похоже, Брайан и добывайка покинули здание. Зато остался Том – подтвердивший его подозрения. Заявившийся к нему в каморку через полчаса, распространяя вокруг себя запах виски. – Этой ночью ребята проверят, на что годится твоя тварь в деле, – сообщил он Тео, ставя на пол миску с очередной порцией кормежки. Принюхался к запаху в камере, и сморщился от омерзения. – И тебе лучше бы молиться, чтобы она на что-то годилась не только на словах! Иначе на кой черт ты нам нужен? – он захихикал. Тео угрюмо поднял голову. – Если Арриэтта вернется с хорошей добычей – вы ее отпустите? – глухо спросил он. Том осклабился. – Может, и отпустим. Смотря насколько хороша окажется добыча. Пусть для начала отработает твою кормежку, и тот верный кусок хлеба, которого ты нас лишил своей дуростью, парень. – Вы бы все равно долго не протянули, – попытался воззвать к разуму тюремщика Тео. – Про вас уже писали в газетах, иначе откуда бы я узнал про ваше представление? Еще неделя-другая, и вами заинтересовалась бы полиция. – Может, и так, – пожал плечами Том. – А только к тому времени мы бы уже зашибли кучу деньжат, а потом бы, глядишь, запродали маленькую тварь куда-нибудь в цирк или профессорам в университет. А ты нам все испортил. Эх, врезать бы тебе по голове за это! – он угрожающе взмахнул дубинкой перед носом Тео. Скривившись, забрал ведро и уже шагнул к двери. – Постой! – Чего? – нахмурившись, обернулся Том. – Оставь хотя бы свечу! Я в этой темноте или ослепну, или сойду с ума! Том сплюнул. – У нас тут не благотворительная ночлежка! Может, тебе еще и пуховую перину постелить? Скажи спасибо, что на тебя тратят жратву и воду! – он скрылся. Тео лишь покачал головой. Ему хотелось напомнить, что он здесь совсем не по своей воле, но он удержался – вряд ли бы любой из разумных доводов возымел тут действие. Впрочем, терпение оказалось вознаграждено. Минут через десять заскрипел засов, и на пороге появилась сгорбленная фигура Тома. – Держи, – он запустил чем-то в Тео. Несколько восковых свечей он успел поймать, а вот коробок спичек ударил его в плечо. – Не спали солому и помни – спалишь эти, других долго не увидишь, – сердито бросил тюремщик. – И благодари мою доброту! Иначе сидел бы ты во тьме египетской до конца дней, паршивец! Тео ограничился бурчанием, которое при большом желании можно было истолковать как благодарность. Видимо, Том так его и расценил, потому что запер дверь, не сказав больше ни слова. С трудом он нашарил отскочивший коробок, вытянувшись на полу во всю длину цепи и своего роста, установил свечу в дальнем углу каморки, чтобы не поджечь служившую ему постелью солому. Чиркнул спичкой. Вспыхнувший огонек показался Тео в тот момент светом врат небесных. Он обвел взглядом выкрошившиеся кирпичные стены, дощатый пол, крысиную нору в дальнем углу, в тщетных надеждах вдруг увидеть что-то, что поможет ему выбраться из западни. По крайней мере, Арриэтта была теперь была на свободе… На очень относительной, но все же. Тео хотелось надеяться, что добывайка не будет выполнять условия своей сделки с бандитами, а воспользуется дарованной свободой, чтобы очутиться как можно дальше от доков и от Лондона. «А что тогда эти мерзавцы сделают с тобой?» – поинтересовался тут же внутренний голос. К черту, подумал Тео. Что-нибудь можно придумать. К примеру, навалиться на Тома, когда он в очередной раз придет с кормежкой, отобрать дубинку и револьвер… Хотя Том благоразумно старался не приближаться к Тео так, чтобы тому было легко до него дотянуться, да и выглядел сгорбленным, но жилистым. Когда очертания кирпичей стали вздрагивать и покачиваться в такт пляшущему язычку пламени, он с сожалением задул свечку. Опустился на ложе и прикрыл глаза, в очередной раз надеясь, что он уже спит и видит дурной сон.* * *
Разбудили Тео голоса за дверью. – И это весь улов, что ли? – обиженно восклицал Джордж-Проспериус. – Несколько цепочек, пара колец – причем одно, сдается мне, позолоченное – да чертовы бусы? Проклятье, Брайан, давай свернем мелкой дряни шею! Тео вскочил на ноги, сам не зная, что намерен делать. – Ну, за золотишко мы выручим больше, чем имели за день на ярмарке, – задумчиво проронил Брайан. – Зато за представление на ярмарке нас бы не упекли в каталажку бобби! – парировал Джордж. Вмешалась Арриэтта. – А ты вообще заткнись, пока жива! – огрызнулся Джордж. – Однако малявка дело говорит, – пробормотал Брайан. – Чтобы идти не впустую, нужно знать, где лежат деньги. Хм, хм… Заскрипел табурет. – Я лягу спать, а с полудня это обмозгую, – произнес Брайан. – А ты, Джордж, с утра отправишься к Дагу, который строит из себя жида, отдашь ему цепочки с бусами – да смотри, не дай ему себя облапошить – и спроси так между делом, готов ли он работать с по-настоящему большим кушем. Только не говори ему, что у нас есть на руках. Разнюхай пока, чем этот приятель дышит и работает ли по-прежнему с камушками. Есть у меня одна мыслишка… – Дак как мне закидывать удочку, когда я и сам не знаю, о чем ты толкуешь? – недоуменно спросил Джордж. – Утром объясню, – пообещал Брайан. – Что? Тоже бы хотела знать? То не твоего ума забота. Когда отправимся на дело, я тебе подробно растолкую, что да как. А пока – полезай в клетку и в свой сундук! – гаркнул он минутой позже. Тео облегченно выдохнул. Опустился на солому. Колени предательски подрагивали. Что задумали бандиты и в какой игре намерены использовать Арриэтту? Будет ли у них больше или меньше шансов освободиться? Ответов не было. Может, попробовать разговорить Тома, вместо попыток нападения на тюремщика? Хотя старик и не казался исполненным желания общения… Охваченный раздумьями и сомнениями, Тео беспокойно ворочался с боку на бок. Наконец его сморил очередной короткий и тревожный сон. Прерванный лязгом засова и скрипом петель. Темноту прорезал ярко светящийся квадрат. – Эй, – проговорил стоявший в лучах керосинки Брайан. – Подъем! Тут кое-кто хочет с тобой поболтать! Звякнул металл. Это Брайан опустил на дощатый пол железную клетку. Арриэтта подалась вперед. Ее крохотное лицо маячило в полутьме светящимся пятнышком. – Тео, – проговорила она, схватившись за решетку. – Тео, я… С тобой все хорошо? – Арриэтта, – Тео сел на соломе, сонно протирая глаза. – Арриэтта, я поверить не могу, что вижу тебя. Ты… а с тобой все в порядке? Добывайка покачала головой. Осмотрелась, напряженным взглядом скользя по скудной обстановке. – Насколько возможно. Тео… держись. Я… я что-нибудь придумаю. Мы выберемся. Тео наклонился вперед. – Арриэтта, – прошептал он. – Беги! Беги от них! Не волнуйся за меня! – Я тебя не… Бдзынь! Клетка, отброшенная ногой, отлетела к стене, добывайка болезненно вскрикнула. Секундой позже носок ботинка Брайана врезался в скулу Тео, отбросив его назад. – Я разрешил тебе поболтать с этим щенком не затем, чтобы тот подговаривал тебя на глупости! – рявкнул Брайан. – Все, хватит с тебя! Визит окончен! Он подхватил клетку с пола и захлопнул дверь. Шипя от боли и злости, Тео провел пальцами по щеке. Ощутил теплую влагу. – Я с тобой еще посчитаюсь! – крикнул он в темноту. – Закрой пасть! – что-то врезалось в дверь с той стороны. Затем заскрипел засов. Не находя себе места от бессильной злобы, Тео сгреб цепь в кулак. Рванул. Еще раз, еще. Бесполезно. Железо держало прочно. Он рухнул на солому. Заскрипел зубами. И потянулась очередная ночь в заключении. Один раз Тео зажег свечу, но вскоре загасил, когда ему приелось пересчитывать щербины и выемки на кирпичной стене, решив поберечь огарок до лучших времен. Снова объявился Том с водой и хлебом. Тео прожевал черствую краюху, не ощущая вкуса, и уставился в темноту. Наползало какое-то противное, бессильное отупение. Что ему оставалось делать, посаженному на цепь? Осыпать тюремщиков оскорблениями, бесплодными столь же, сколько и бессильными? Надеяться, что кто-нибудь, неизвестно кто, встревожится из-за его долгого отсутствия и сообщит в полицию? Просто надеяться на лучшее? Уже не хотелось ни рваться с цепи, ни думать о происходящем. Только лежать на жестких досках, полуприкрытых соломой, смотреть в темноту. Вспоминать прогретый солнцем склон холма, мягкий шорох страниц, негромкий голос Арриэтты у самого уха. Удивление и радость на ее крохотном личике, когда он опускал очередной мешочек с подарками в откидной люк между половицами. Минуты сливались в часы, ничем не отличаясь друг от друга. Лодыжка уже горела от натирающих кожу железных звеньев. Нос давно перестал воспринимать стоявшую в камере вонь.* * *
И снова его разбудили – вернее, привлекли внимание, Тео давно метался между сном и бодрствованием, сливавшимися в какое-то дурное забытье – голоса за дверью, причем радостные. И громкие. Вся троица дружно горланила хором: Пам-парам-пам-парам-пам-пам-пам! Пам-парам-пам-парам-пам-пам-пам! Виски в моей кружке! Звякнула посуда, забулькала льющаяся в глотки жидкость. – Ха-ха! – пьяно выкрикнул Джеймс. – А мелкая тварь и впрямь годится для больших дел! За успех, парни! Под жизнерадостный хохот снова сошлись стаканы. – Брайан, доставай добычу! – присоединился Том под скрип табурета. – Хочу есть как король! Хочу есть с серебра и жемчуга, прежде чем мы их загоним! Раздался звук удара. Том взвыл. – Сдурел? – холодно осведомился главарь. – Жри из миски ложкой, как все! Уж я так взял и позволил тебе портить дорогущие блестяшки! – Ой, да ладно тебе! – обиженно буркнул Том. – Я, между прочим, тоже приложил руку к этому дельцу! – Вот как? – вмешался Джеймс. – Интересно, чем же? – А кто присматривал за этим мерзавцем, покуда вы таскаетесь на дело? – вопросил Том. – А кто изловил мелкую тварь и приволок ее вам? Да без меня вы бы так и подчищали карманы прохожим да подламывали квартиры, чьи хозяева удрали из города после бомбежек! – Пфе! – ответил Джеймс. – Вот уж велика заслуга – сидеть здесь да хлестать виски! Это тебе не подбирать серебряшки с тротуара, куда их выбросила мелкая тварь, каждую минуту ожидая, что из-за угла покажется патруль легавых! – Уймитесь оба! – прикрикнул на подельников Брайан. – Деньжищи заработали мы все, на троих и поделим по-честному! А кто вздумает облапошить остальных, того я… – пауза была достаточно красноречива, Тео даже представился поднятый кулак громилы. – Поняли? – Поняли, дружище, поняли, – примирительно проговорил Джеймс. – Да и то. Если по справедливости, большую часть работы сделала мелкая тварь. Может, нальем и ей стаканчик? Том фыркнул. – От стаканчика из нее вышибет дух, что из меня от бочки. Давай-ка лучше отнесем кружечку паршивцу. В конце концов, невесело сидеть там в одиночестве да темноте. – Как хочешь, – отозвался Брайан. Затем Тео услышал шаги, идущие к его двери. Он постарался подавить в себе смутное чувство благодарности. В конце концов, Том был одним из тех, кто засадил его в эту тюрьму. – Эй, приятель! – услышал он, когда дверь распахнулась. – Держи. Пропусти глоточек за здоровье старины Тома! Тео молча смерил того взглядом, не притрагиваясь к содержимому кружки. – Эх, вот так и проявляй христианское человеколюбие! – будь Том трезв, Тео, наверное, достался бы очередной пинок, но сейчас тот, покачав головой, лишь понадежнее уцепился за дверной косяк. – Ладно, тогда выпей за здоровье этой своей Арриэтты! Тео угрюмо поднял глаза. – Что с ней? – Слушай, ты про нее спрашиваешь уже в десятый раз! Все с ней отлично. Твоя добывайка доказала делом, что отлично годится для рыбной ловли! Для отличной рыбалки, хе-хе-хе! – Для рыбалки? – Для рыбалки, где закидывают удочку на рыбу с серебряной чешуей и жемчужными хвостами, хе-хе-хе! – Том захлопнул дверь, не вдаваясь в дальнейшие подробности. Тео поднял кружку, принюхался к резкому запаху, сделал глоток и с отвращением поставил сосуд на пол. Запоздало ему пришло в голову, что подвыпивший Том стоял чересчур близко к нему… Впрочем, за дверью находилось еще двое громил. И даже сумей Тео отобрать у бандита оружие – вряд ли бы он сумел сделать это настолько быстро, чтобы не привлечь внимание его сообщников, прежде чем он обезоружит Тома. И снова – бдение, прерываемое короткой десятиминутной дремотой, одиночество, скрашиваемое только огоньком свечи, и ярость от осознания своего бессилия. Писк и шуршание в стенах. Давно утихли пьяные голоса за дверью. По какому-то внутреннему ощущению Тео понял, что на дворе снова день – впрочем, здесь для него день и ночь отличались друг от друга весьма мало. Все, что ему оставалось – сидеть, опершись о жесткую стенку, да гадать, когда в следующий раз он увидит дневной свет. И Арриэтту. А затем – дневные шумы стали громче. С удивлением Тео понял, что откуда-то из-за стены раздаются еле слышные голоса. На секунду его охватило волнение. Неужели неподалеку от его темницы кто-то появился? В тусклом свете он оглядел свое невеликое достояние, словно надеясь увидеть что-то, чем можно привлечь внимание. Миска, ведро, ложка, кружка… Кружка! Не медля ни минуты, Тео выплеснул содержимое в сторону крысиной норы. Прижал кружку к стене, к тому месту, где кирпич выкрошился, образовав глубокую дыру. Приложил ухо к прохладной жести, ловя каждый звук. И с огорчением понял, что голос ему знаком. – … не может долго продолжаться, – настойчиво и без малейшего следа опьянения в голосе говорил Брайан. – Но почему? – недоуменно возопил Джеймс. Вот в его голосе были заметны следы вчерашних возлияний. – Мы гребем деньжищи лопатой! – Да тише ты! – прошипел главарь. – Я не доверяю мелкой твари. Единственный способ держать ее на своем месте – это пащенок на цепи. А ну как она передумает? Или решит попытать счастья и сама вызволить его? Я вижу, как она на меня смотрит, Джеймс. И мне не по нутру ее взгляды. В тюрьме такие взгляды были у тех, кто твердо решил дать деру. – Да что она может сделать? – пробормотал Джеймс, уже гораздо тише. – Она даже не знает, где это место! Мы ее сюда притаскиваем в чемодане, на дело относим так же. Брайан хмыкнул. – Я бы на ее месте что-нибудь да сообразил. Нет, дружище, нам нельзя терять время. Опять же, щенок в каморке – это риск. Не дай бог, кто-нибудь его все же хватится да сообщит легавым. Или же хозяева складского двора вернутся в Лондон и решат проверить, как старый Том присматривает за их добром. Или сам пьянчуга проболтается кому-то за очередной кружкой. Джеймс, мне не впервой эти игры. Перерезать ему глотку, мелкой твари свернуть голову и отправить обоих рыбам на корм. Тео вздрогнул, ощущая, как ползет по позвоночнику капля холодного пота. – Ну, не знаю, Брайан, – с сомнением проговорил Джеймс. – Даг-скупщик готов выложить кучу деньжат уже за одни вилки с ложками. А представь, сколько мы могли бы зашибить денег на мелкой твари в будущем? Это же золотое дно. – Да и мне жалко упускать такой случай, – пробормотал Брайан. – Ты мелко плаваешь, Джеймс. Золото, серебро… Секретные документы и чужие сплетни – вот где богатство! Мелкая тварь могла бы подслушивать для нас разговоры и читать переписку хоть премьер-министра! Представь себе, сколько бы выложило Адмиралтейство за возможность подслушивать любого шпиона в столице? Или лорд-мэр за какое-нибудь свое скабрезное письмецо к юной певичке? – Так может, не стоит… – Что поделать, – вздохнул Брайан. – Мы не можем управлять тварью без мальчишки, а мальчишка – это риск для нас. Хотя… стоп! – Что такое? Ты что-то придумал? Брайан торжествующе засмеялся. – Помнишь, мелкая тварь обмолвилась, что где-то в деревне околачивается ее семейка? Бьюсь об заклад, из них выйдут заложники получше, чем из парня! Тео отшатнулся от своего импровизированного рупора, едва подавив вскрик. Ощутил, что волосы встают дыбом. Усилием воли подавил испуг и снова приник к кружке. – … допросим щенка и мелкую тварь, где их искать, по отдельности, – напористо продолжал Брайан. – Потом загоним Дагу добычу, прикончим ублюдка, спустим в Темзу и рванем когти из Лондона. Отправимся в деревню и устроим охоту. Думается мне, если мы намекнем, что жизнь дочурки зависит от их хорошего поведения – остальной выводок сам дастся нам в руки, – он хохотнул. – То есть мы не пойдем на Белмор-стрит за той еврейской висюлькой? – недоуменно спросил Джеймс. – На Белмор-стрит? – Брайан задумался. – Да пожалуй, сходим. Сегодня ночью и прогуляемся. На случай, если не удастся отловить ее родителей. А потом уже будем разбираться со всем прочим. И еще… – Что? – Я тебя сюда позвал не случайно. Я не доверяю Тому. Он слишком много о себе возомнил, и слишком много заливает за воротник. Думает, что если он отловил тварь и дал нам попользоваться складом, он уже царь и бог. Надо позаботиться о его молчании. Джеймс хихикнул. – Об этом не беспокойся, Брайан. Старый вонючий пьяница и меня задолбал хуже горькой редьки. Да и делить деньги на двоих приятнее, чем на троих. Одно твое слово – и я отправлю его купаться на самое донышко Темзы. – Пока его не трогай, – властно приказал Том. – Кому-то надо присматривать за щенком. Как вернемся с еврейскими камушками – тогда и… – Заметано, приятель. Ну что, пошли обратно, пока старый хрен не заподозрил неладное? Голоса стихли. Как Тео ни вслушивался, он не мог разобрать даже звуков шагов. Да что там, он и разговор-то расслышал лишь благодаря выпавшему из стены кирпичу да своему трюку с кружкой. И отчаянно пытался сообразить, что делать. «Предупредить Арриэтту? Да даже если я ее предупрежу! Тогда со мной расправятся сразу, а ее будут допрашивать, пока она не выдаст, где скрываются Под с Хомили! Или же просто прикончат! Проклятье, проклятье, проклятье!» Он ожесточенно принялся рваться с цепи. Замолотил кулаком по полу, рассадив его в кровь, и остановился, сообразив, что если бандиты заподозрят неладное – у Арриэтты не останется даже мизерного шанса на побег. «Что же мне делать? Что делать, что?»* * *
Эта ночь – или день, он давно начал путаться во времени – была самой тяжелой. Тео не мог ни есть, ни пить, ни спать. В какой-то момент он принялся колотить кружкой по замку, угодил себе по ноге, заработал прилетевший в дверь сапог и проклятье от Тома. Цепь не поддавалась. В конце концов он уселся в углу, ощущая под лопатками холодные кирпичи. Отвлеченно подумал, что еще несколько дней – и он заработает в этой темнице лихорадку. Тут же надреснуто засмеялся. «Нет. Не заработаю». Он уронил голову на колени и закрыл глаза. Что же делать? Он едва заметил визит Тома, явившегося с очередной порцией хлеба и воды. Том озадаченно хмыкнул, смерив взглядом его вжавшуюся в угол фигуру, но ничего не сказал. «Ладно», – сказал Тео себе, больше в попытках подбодрить себя же, чем действительно на что-то надеясь. «Они не ждут, что я буду сопротивляться. Может, хоть одному сумею проломить голову, прежде чем меня прикончат. Посмотрим, кто кого, мерзавцы». На самом деле Тео не слишком высоко оценивал свои шансы. Драться одному против троих вооруженных, прикованному к стене, ослабевшему от скудной кормежки? Безнадежно. Ему просто не хотелось погибать без пусть даже символического сопротивления. «И может статься, пока они возятся со мной – Арриэтта сумеет выбраться. И расскажет кому-нибудь про эту троицу». Глаза предательски защипало. Как все может так несправедливо складываться? В приключенческом романе герой уже нашел бы способ бежать. Сделал бы отмычку из ложки (Тео уже пробовал), отыскал потайной ход из тюрьмы (к сожалению, самым большим претендентом на эту роль в камере Тео была крысиная нора. Арриэтте бы она даже подошла по размеру), подорвал бы стены припрятанным при обыске динамитом (увы, пачка динамита при всем желании не поместилась бы в карманах Тео). «Наверно, о чем-то подобном говорил Рональд. В жизни не все складывается так, как в книгах. Ты в этой истории вполне можешь быть проходным персонажем, который трагически падет на десятой странице». Время тянулось. Кажется, Тео все же задремал ненадолго – липкой, рваной дремотой, которая не слишком хорошо заменяла нормальный сон. Во всяком случае, когда из-за двери вновь раздались голоса – он вскинулся, снова забыв на полсекунды, где находится. Кажется, бандиты снова снаряжались на вылазку. А когда они с нее вернутся… Тео бросился к двери, набрал в грудь воздуха, чтобы заорать – и замер, будто вкопанный. Ему в голову пришла идея получше. Медленно он опустился обратно на кучу соломы и стал ждать. Из-за двери доносился голос Брайана, что-то говорившего об охране музея и квартире смотрителя. Периодически Арриэтта уточняла, должно быть, какие-то детали. Тео усилием воли заставил себя сидеть смирно. Наконец весь обратившийся в слух Тео услышал, как хлопнула дверь склада. Том, ворча себе под нос, принялся возиться за дверью. Звякнули бутылки, скрипнула дверь шкафа. Как назло, сегодня он не торопился навещать узника. Тео уже собирался окликнуть сторожа, когда тот наконец зашаркал к его двери. По-прежнему не подходя к Тео вплотную, он толкнул в его сторону хлеб и воду, собрался покинуть каморку. Тео вскинул голову. – Том! Эй, Том! Как назло, на него тут же напал приступ кашля. – Для тебя я не иначе как мистер Бертон, щенок! – однако на лице Тома мелькнул слабый интерес. Должно быть, ему скучно было днями и ночами дрыхнуть на складе да обходить территорию. – Как пожелаете, мистер Бертон, – покладисто согласился Тео. Сейчас в его планы не входило ругаться с тюремщиком. – Чего тебе? – Я… я подслушал разговоры ваших приятелей. Этим… наверно, утром. Они говорили там, за стенкой, – он качнул головой в сторону внешней стены. – Боялись, что вы их услышите. – Вот как? – Том нахмурился. Должно быть, он не сильно жаловал своих дружков. – Болтали в секрете от меня, а? – Именно. Они не доверяют вам, мистер Бертон. Как только Арриэтта принесет им сегодняшнюю добычу – они хотят от вас избавиться. Седые брови Тома поднялись. – Вот как? – глухо, с угрозой, промолвил он. – Продолжай. – Они хотят избавиться и от меня с Арриэттой, а потом уехать из города, – Тео благоразумно пропустил часть про Пода и Хомили, боясь, как бы Том не нашел эту идею привлекательной. – Называют вас «старым пропойцей». Боятся, что вы проболтаетесь. – Сукины дети, – пробормотал старик, поглаживая дубинку. – Ну, пусть только попробуют. – Их двое, а вы один, – Тео подался вперед. – Слушайте, я могу вам помочь. Вместе со мной силы будут наравне. Мы с ними разделаемся, я заберу Арриэтту, а вы – все, что они успели награбить, и больше вы нас не увидите! И я ничего не скажу про вас полиции! Кажется, это было сказано зря. – Ах, вот как? – Том с силой хлестнул дубинкой по воздуху. – Сбежать намылился? – Да послушайте же! – взмолился Тео, чувствуя, что добыча срывается с крючка. – Меня все равно рано или поздно будут искать! Посетители на ярмарке видели, как я дрался с Брайаном, в полиции есть запись моего допроса! Однажды полицейские отыщут это место! Слушайте, мне в одиночку не освободить Арриэтту, а вы без меня не справитесь с этими мерзавцами! Мы должны помочь друг другу! Похоже, упоминание полиции еще больше разъярило его собеседника. Том занес дубинку, Тео попытался увернуться – но цепь помешала. В плече огнем вспыхнула боль. – А когда я вас отпущу – вы побежите прямо к легавым? – рявкнул Том. – Черта с два! Будешь сидеть здесь хоть до второго пришествия, если надо будет, и если я услышу из этой конуры еще хоть звук - я тебе шею сверну! А если эти сволочи и впрямь решат достать старого Томаса Бертона – пусть готовятся соскребать свои мозги со стенок! Хлопнула дверь. Тео скорчился на полу, закрыв лицо руками. Каким же он был дураком, понадеявшись, что сумеет уговорить старого ублюдка помочь ему и Арриэтте. Идиот, кретин! Надо было ломиться в дверь и кричать, чтобы Арриэтта пускалась в бега. Так бы он дал хоть какой-то шанс на спасение хотя бы добывайке. А теперь растаяла и последняя надежда… Он прижался лбом к кирпичам и закрыл глаза. Чувствуя, как пищат и копошатся крысы под досками пола.