Влюбленные

      Мягкие и тёплые пальцы почти невесомо скользнули по ее коже. Эйлин дышала медленно и прерывисто, как бы пропуская несколько вдохов, и длинные пушистые ресницы едва заметно подёргивались.              Она была без сознания уже несколько долгих и томительных часов.              И все ещё не приходила в себя.              Кончики пальцев мягкими плавными движениями коснулись бледного длинного шрама на щеке, обвели остро выведенную линию челюсти, скользнули над немного приоткрытыми розовыми губами и едва ощутимо дотронулись до кончика острого носа. Эйлин нахмурилась. Её дыхание участилось, стало несколько сбивчивым, а затем и вовсе остановилось на мгновение. А в следующую секунду она, сделав глубокий сдавленный вдох, распахнула. Она часто и нервно заморгала, со слезами жмурясь от болезненного яркого летнего солнца, как в следующее мгновение чья-то широкая тёмная фигура полностью отрезала от неё свет, дав наконец возможность нормально видеть. Нормально — в пределах доступных для близорукого человека возможностей.              — Что… как я здесь оказалась? Где я? — её голос хрипел, рвался сквозь пересохшее горло и эхом отражался в звенящей пустоте головы; а потрескавшиеся губы саднило маленькими кровоточащими трещинами.              Все так же лёжа, Эйлин растерянно заозиралась по сторонам. Полуоторванные полосатые обои, склонившийся над ней парень, загадочно улыбающийся белозубой улыбкой. От него пахло свежей выпечкой и алкоголем, отчего в желудке заурчало.              — Ты была без сознания, — безэмоционально отозвался незнакомец, продолжая улыбаться. — Я гулял неподалёку. Увидел, что тебе нехорошо и… принёс сюда.              Парень был симпатичным: карамельно-каштановые непослушные волосы, глаза цвета расплавленной карамели и россыпь мелких темных веснушек. Эйлин довольно улыбнулась, а затем резко замерла, будто что-то проскользнуло в её сознании, словно что-то очень важное и значимое всплыло в ее памяти. Переменившись в лице, она растерянно забегала полуслепым взглядом по комнате.              — Мне… мне нужно домой. К отцу, — нервно заёрзав, она подскочила на скрипящей кровати, тут же слепо зашарив руками в поисках чего-то. — Он же без меня совсем пропадёт. Он же плохо чувствует себя последнее время. Мне нужно срочно к нему вернуться.              Незнакомец добродушно усмехнулся. Эйлин ещё несколько секунд пыталась найти что-то наощупь, а затем вскочила на ноги, опасно пошатнулась, — перед невидящим ничего взглядом все поплыло и пошло кругом, — и тут же была повалена обратно на кровать крепкой хваткой. Сердце в груди болезненно сжалось.              — В таком состоянии ты точно никуда не пойдёшь, — покачал головой парень, прижимая ее руки к кровати. — Ты несколько часов провалялась в постели, чтобы теперь я тебя куда-то вот так вот просто отпустил.              По ее телу прошла мелка дрожь. Она сжалась. и болезненно замерла.              — Отпусти меня. Пожалуйста.              — Прости, — парень несколько виновато улыбнулся и тут же отпустил ее руки, отступая на пару шагов. — Я побоялся, что ты упадёшь и разобьёшь себе что-нибудь.              Эйлин ничего не сказала: лишь пристально следила за движениями его размытой фигуры, что юноша расценил как приглашение и присел рядом на кровать.              — Тебя как зовут-то? — заглядывая в глаза, поинтересовался он и заправил ей за ушко одну светлую прядь.              Она немного нахмурилась, недоверчиво покосилась и несильно мотнула головой, уклоняясь от его прикосновений.              — Эйлин, — хмуро протянула она. — Эйлин Маккензи.              Его губы растянулись в довольной ухмылке. От него не исходило угрозы, и все же Эйлин было некомфортно рядом с ним. В конце концов вместо того, чтобы позвонить в больницу и сообщить обо всем её отцу, он просто несколько часов просто смотрел на её бессознательное тело и ждал.              Как минимум это было слишком… странным, а как максимум — наводило на мысли о серийных убийцах и вампирах-школьниках.              — И где ж ты живёшь, Эйлин Маккензи? — мягко усмехнулся он, подавшись вперёд, так что их лица снова оказались в нескольких сантиметрах друг от друга.              — Чикаго, штат Иллинойс, — Эйлин выдала ему уже заученную до дыр фразу.              Голова раскалывалась. Эйлин ещё пару мгновений близоруко пялилась в лицо незнакомцу, а затем отвела взгляд, рассеянным жестом мазнув по переносице, словно поправляя очки.              Кровать скрипнула: незнакомец поднялся на ноги и, подойдя к грязному окну, выглянул на улицу из-за занавески.              — Где мы? — прищурившись, Эйлин уставилась на парня.              — Где-то, хм, — задумчиво протянул он, — около границы с Канадой. Вашингтон. И… — парень замер, обернулся к Эйлин и поджал губы, — как же ты оказалась так далеко от дома?              Вопрос застал Эйлин врасплох. Эйлин Маккензи любила находить себе приключения на пятую точку, а спонтанные вечеринки, на которых она была частым гостем, регулярно заводили ее за пределы штата.              Но никогда настолько далеко.        — Я… Я не знаю, — испуганно пробормотала Эйлин, оторопев на мгновение. Несколько глубоких вдохов, и она наконец встрепенулась, задавая логичный вопрос: — А… как тебя-то вообще зовут? — она слепо пялилась на размытые очертания фигуры ее невольного «спасителя», с ужасом ожидая ответ.       Парень замер, придерживая рукой потрёпанную жизнью занавеску, а затем вновь обернулся к Эйлин и добродушно улыбнулся.              — Джеймс, — пожал плечами он, и через секунду оказался рядом с ней, снова продавив собой кровать.              На этот раз Эйлин не отпрянула. Она вглядывалась в яркие золотистые глаза, в эти добродушные морщинки в уголках глаз и в эту притягивающую к себе улыбку. Он был ее ровесником, но казался намного старше ее самой.              — Почему ты не вызвал скорую?              Вопрос Эйлин, казалось, позабавил Джеймса: его губы растянулись в ехидной ухмылке, а сам он игриво дотронулся до кончика острого носа Эйлин.              — До ближайшего города несколько десятков миль, а на подстанции произошла авария. Во всей округе нет электричества. Так что пришлось обходиться своими силами, безграничным терпением и надеждой, что ты все-таки придёшь в себя раньше, чем я поседею, — ухмыльнулся Джеймс.              Верилось в его слова не больше, чем в слова Алана в усыпанной следами губной помады рубашки, когда он уверял дядю Уилла, что у него ничего с этими женщинами не было. Но Эйлин оставалось только довериться Джеймсу, пока память продолжала возвращаться к ней отрывисто, маленькими острыми осколками вонзаясь в сознание.              — Ты вообще что-нибудь помнишь? — тихо и вкрадчиво протянул Джеймс; Эйлин даже показалось, что она услышала в нем невесомые нотки заботы.              Она не помнила ничего, кроме стоявшей перед глазами плотной стены обволакивающей воды. Легкие горели, а склизкое чувство обвивающихся вокруг рук водорослей навязчиво преследовало Эйлин. Липкий и тягучий туман заполнял собой образующиеся в памяти пустоты, а разум болезненно пульсировал, отзываясь на каждую попытку подобраться к воспоминаниям резью в глазах и замиранием сердца.              — Мы были на вечеринке, — неуверенно протянула Эйлин, с усилием копаясь на задворках собственной памяти. — Нас было трое: я, Мэлс и Лана. Лана не хотела идти, но мы ее уговорили. Ещё все мои однокурсники и знакомые знакомых. Ещё там был Эйдан. Мы с ним немного повздорили. А еще было озеро…              Эйлин замолчала, нервно теребя край покрывала. Ее полуслепой взгляд перебегал с немного озадаченного в этот момент лица Джеймса на окно и обратно. Что-то не складывалось во всей этой истории, где-то она потеряла часть паззла, и этот маленький недостающий фрагмент искажал тщательно выстраиваемую цепочку происходивших с ней накануне событий. В памяти всплывало совсем не то, что ей хотелось вспоминать в первую очередь, а последним, что Эйлин помнила, были длинные деревянные мостки, несколько пошатывающиеся от времени и местами склизкие от налипших на них озёрных водорослей. Она помнила черную гладкую поверхность воды, мельтешащих вокруг знакомых и пронизывающий до костей холод.              — Ладно, окей, я поняла, — устало протянула Эйлин. — Это все подстроено? Эйдан все-таки меня напоил и попросил тебя подыграть ему. Уверена, где-то в этом номере стоит скрытая камера, а этот засранец сейчас сидит и ржёт надо мной. Не знаю, что он так задумал, но предлагаю все это закончить и разойтись по домам.              Джеймс лишь несколько озадаченно вскинул брови.              — Не понимаю, о чем ты, — поджав губы, произнёс он и с самым невинным видом развёл руками.              Плотная пелена тумана в голове начинала медленно расступаться перед Эйлин. Мысль о пробах, на которых она должна была быть, яркой вспышкой пронеслась по её сознанию.              — Все ты понимаешь. Вези меня домой уже. Мне ещё документы нужно забрать. И у меня прослушивание. Если мы поторопимся, хм, — Эйлин осеклась, а затем улыбнулась, — то сможем через два-три дня уже быть в Чикаго. Как раз успею к пробам. Ещё даже время останется. Разумеется, если мы действительно сейчас в Вашингтоне, а не в Висконсине или Индиане.              — Нет, — как-то упрямо мотнул головой Джеймс. — Если я куда и отвезу тебя, то в ближайшую больницу.              Давящее чувство в груди Эйлин тянуло, ныло и не давало спокойно сидеть на месте. Она что-то упускала из вида, не замечала чего-то невероятно важного для неё. Вместо этого все ее мысли кружили лишь вокруг всплывающего в памяти лица отца и его обиженного выражения, когда он поймёт, что это она съела последний кусочек его любимой пиццы.              — Мне… мне правда очень нужно домой, — уже значительно тише добавила Эйлин, умоляюще глядя на Джеймса. — Отец наверняка очень сильно обо мне переживает и места себе не находит. Ну, отвези, — она резко дёрнулась в сторону Джеймса, вцепляясь в его плечо. — И мне… мне нужны линзы. Или очки.              Джеймс несколько долгих секунд изучал лицо Эйлин, а затем вздохнул.              — Ну что ж, — Джейми смолк, выдерживая слишком мучительную паузу, а затем вскочил на ноги и хлопнул в ладоши, — поехали в Чикаго. Давненько я там не был.              Он протянул Эйлин руку, за которую она тут же ухватилась, а затем потянул ее к выходу, на ходу хватая лежащие на маленьком столике около входа ключи. Эйлин лишь успела нацепить свою куртку, прежде чем покинуть душный номер мотеля. Джеймс продолжал что-то говорить по пути к машине, но Эйлин не могла разобрать ни слова — они тонули в обдувавшем ее воздухе. Пальцы Джеймса были слишком горячими — или же это просто кожа Эйлин была настолько ледяной? — обжигая своим прикосновением, а солнце заставляло болезненно морщиться.              Эйлин знала Джеймса не больше нескольких минут, но почему-то села к нему в машину, что должна была отвезти ее домой.              К отцу.