Январь, 2023
— Мистер Маккензи! Мистер Маккензи! Александр Куэрво все же оказался не прав в этой жизни в двух вещах: университетский курс Алана Маккензи пользовался огромной популярностью, а сам Алан был объектом внимания большого количества его слушателей. Столько же влюблённых взглядом Александр видел последний раз разве что… Он даже не мог точно вспомнить, где и когда, но собранный вокруг Алана кружок из студенток и студентов всех возрастов напоминал ему какой-то культ, вхожим в который он сам не был. Всю дорогу по коридору его преследовали перешёптывания о недавно освобождённом профессоре Маккензи, а несколько афиш с его именем красовались на доске объявления о грядущих студенческих постановках греческих трагедий в честь дня святого Валентина. Прорвать сквозь толпу верещащих студенток оказалось еще сложнее, чем доказать судье, что внесённые за Алана деньги были получены законным путём. С Маккензи Алекс не виделся почти месяц. На заседание Алан не пришёл, угодив в тюремную больницу, а сам Александр после уплаченного залога помчался к одному жадному коллекционеру раритетных автомобилей, чтобы еще одна «старя рухлядь» поселилась в его гараже и погасила возможные вопросы отца, куда делись деньги с личного счета Алекса. Наверняка финансовый консультант сейчас во всю визжал сквозь телефонную трубку об этом старому Куэрво. — Мистер Маккензи, — запыхавшись, тяжело выдохнул Алекс, хватаясь за бок и опираясь другой рукой о преподавательский стол. Папка с документами по делу неожиданно стала слишком тяжёлой для Александра, и он бросил ее на стол, прямо перед замершим в удивлении Аланом. Он уже почти собрал собственные отчётные листы и махнул на прощание нескольких последним студентам, лениво покидавшим аудиторию с кислыми минами на лице и почему-то всем с мокрыми волосами. Проследив за мрачными взглядами учеников, Алекс заметил возвышающийся прозрачный бассейн, до краёв наполненный водой. Паркет вокруг него был заляпан мокрыми следами босых ног, а небольшая лестница примостилась сбоку, ожидая следующую жертву изощренной фантазии Алана Маккензи. — О, Александр! — вскинул голову Алан, удивлённо уставившись на него. — Какая неожиданная встреча! Не думал, что когда-нибудь тебя здесь увижу. Решил взять парочку уроков по актёрскому? — Он оперся руками на край стола, так что тот заскрипел и накренился. — Нет, нам нужно серьёзно обсудить ваше дело. Алекс раскрыл папку и, быстро пролистав несколько прозрачных файликов, вытащил нужные бумаги. — Моё дело? — недоуменно нахмурился Алан, и через мгновение его лицо просияло. — А, моё дело. И зачем это мне? Непосредственность, с которой Алан это спросил, обескураживала. — Вы… — Алекс запнулся, ощущая, как застрявшие в горле слова, копошатся в нем клубком шипящих рассерженных змей. — В смысле зачем?! — Зачем. Это. Мне. — Медленно, разделяя каждое слово и с особой интонацией выделив последнее, повторил Маккензи. — Меня выпустили, — пожал плечами Алан. — Разве нет? — Под залог. — Но выпустили. Считаю, на этом можно остановиться, — едко оскалился Алан. — Спасибо, Александр, было приятно с тобой поработать, но теперь, пожалуй, за дело примутся другие ребята. Тебе еще рано в такое влезать. Обычно это Александр оставлял собеседников недоуменно моргать, чертыхаться и перебирать в голове все возможные повороты, на которых разговор принял неправильное развитие. Сейчас же Маккензи смеялся ему в лицо, раскладывая работы студентов по папкам с надписями «Можно что-то сделать», «Совсем безнадёжные» и «Заберите их кто-нибудь», что, вероятно, означало крайнюю степень разочарованности преподавателя в своих учениках. — Что? О чем вы? — растерянно пробормотал Алекс, сжимая в руках черно-белые снимки экрана Я хотел обсудить с вами видеозапись с камер наблюдения. Я знаю, что она была в доступе у детектива Калверта, но он никак ею не воспользовался. Нам нужно доказать, что люди на записи никак с вами не связаны и тогда… — Боже, Алекс, заткнись, пожалуйста! — вскинулся Алан, взмахивая руками. Резкий порыв воздуха подхватил едва удержавшегося на месте Алекса, пронёсся по аудитории и захлопнул хлипкие пластиковые двери. Нет, это никак не было связано с мистером Маккензи. Тем более под потолком было открыто окно, которое… Алекс нервно сглотнул. Которое Алекс не заметил, когда вошёл. — Конечно они со мной связаны! — Алан с силой бросил папку с работами разочаровавших его студентов, и из неё высунулся кусочек анкеты с фотографией Эйлин на ней. — Или ты наивно думал, что детектив Калверт просто халтурно делал свою работу и не заметил на видео партнёров твоего отца?! Давай так. Я скажу тебе это только один раз. Да, ты видел людей своего отца. Нет, в этом помещении нет прослушки федералов, иначе я бы об этом знал. В целом, я бы даже сказал, что здесь ее и не может быть, мой маленький человеческий друг, потому что ты в моем сознании. Хотя я даже в этом сейчас не уверен, — уклончиво повёл головой Алан. — И нет, твой отец не подсылал этих людей мне навредить. Видишь ли, я не уверен, что твой отец знает об этому маленьком… происшествии. Но вот незадача, в любом случае кроме нас с тобой о том, что твоя семья непричастна, не знает больше никто. А самый большой секрет в том, — он подался вперёд, оставив между их лицами несколько сантиметров, — что это я заплатил им, чтобы они засветились на том видео. Неужели можно было так умело попасть под все возможные камеры, не воспользоваться слепыми зонами и безмятежно тащить двадцать килограммов сам знаешь чего, будучи повязан в этом деле всю свою жизнь? Маленькие пазлы криво встраивались в имеющуюся у Алекса картину происходящего, поддевали за уголки другие части и выкидывали, тщетно пытаясь встать на их место. — Зачем… — Алекс сглотнул; кровь отлила от его лица, и он отступил от Алана. — Зачем вы мне все это говорите? Алан ухмыльнулся, уложил бумаги в портфель и, захлопнув его, щёлкнул замками. — Теперь ты это знаешь, а адвокатская тайна плотно держит твои руки связанными. Кажется, наш милый Александр оказался в безвыходном положении: опубликовать запись и подставить семью или же держать ее при себе и защищать безнадёжно погрязшего в преступлениях и разврате подсудимого? — с интонациями закадрового рассказчика протянул Алан, выходя из-за стола и вертя на пальце ключи от кабинета. — Вы сказали, что я больше не ваш адвокат. — А вот договор считает иначе. Он истекает в полночь, и все, что будет сказано в следующие, — Алан поднёс руку к лицу, вглядываясь в блестящий циферблат часов, — пять часов, автоматически попадает под адвокатскую тайну. — Я не буду вас защищать и дальше, — продолжил обороняться Алекс. — Боюсь, — пожал плечами Алан, — у тебя не будет выбора. Я как раз еду на милую встречу с твоим начальством, чтобы подписать новые условия. Не переживай, на этот раз ты будешь работать за двести пятьдесят в час. Неплохо, ты так не находишь? Он ухмыльнулся и собрался уже было уходить, как Алекс спохватился, стряхнул напавшее на него окоченение и одеревеневшими руками спешно зарылся в бумагах. — А фотография?! Алан замер спиной к Александру. Все в нем выдавало заинтересованность, которую Маккензи пытался спрятать, но даже удивлённое выражение лица, с которым Алан повернулся к нему было театрально-преувеличенным: ставшие большими, как монеты, глаза и поднятые брови гиперболизировано выделялись на фоне скучающе-опущенных плеч и поджатых губ. — Какая фотография? Ах, точно! Я и забыл, что ты ее нашёл. Как некстати и невовремя, но ничего не поделаешь. У вселенной причудливое чувство юмора. Но я рад, что вы не забыли выполнить домашнее задание, мистер Куэрво! — уже значительно громче добавил Алан, словно кто-то в коридоре мог их подслушивать. — Покажи ее. Она ведь не даёт тебе покоя. И ты наверняка пытался найти изображённого на ней человека, но он — сюрприз! — бесследно исчез. Уехал в срочный отпуск. — Откуда вы?.. — Я знаю многое. А теперь, — Алан требовательно протянул руку ладонью вверх, — фотография. Кусок пожелтевшей бумаги обжигал кончики пальцев и вибрировал. Держать его с каждой секундой становилось больно, и Алекс, негромко вскрикнув, бросил его в Алана. Маккензи, не изменившись в лице, перехватил фотографию, поднёс ее поближе к лицу и, нахмурившись, недолго разглядывал изображённых на ней людей. — Ох, — с коротким смешком бросил Алан, ткнув пальцем в мужчину, напомнившего Алексу мистера Белла, — Уильям здесь определённо выглядит более выспавшимся. Отдам ее ему при первой возможности. Он любит ностальгировать по молодости. — Что?.. — У каждого свои секреты, мистер Куэрво. Мой в том, что я все про всех знаю. Уильяма — в том, что он умеет хранить чужие тайны лучше своих. А в чем твой секрет, Александр? Все никак не могу понять. — Алан разочарованно вздохнул. — Думаю, бутылочка бургундского поможет решить эту проблему. Возможно, вскоре вы и сами найдёте ответ на этот вопрос. Согнув одну ногу в колене, он поднял ее и уместил на ней чемодан. Замки щёлкнули, и Алан уронил снимок в тонкую приоткрывшуюся щель. Бумага рухнула на дно с неестественно барабанным грохотом, заставив Александра отшатнуться. Присутствие Алана давило, но понять, почему он никак не мог. Внешний шум доносился до него сквозь невидимый купол, окруживший аудиторию, а дыхание Алана и шум ветра вокруг были слишком чёткими, слишком громкими и пульсирующими в перепонках. — Но поздравляю, мистер Куэрво, — Алан захлопнул сумку — звон пронёсся по голове Алекс, несколько раз эхом отразился внутри и рассеялся вибрацией по черепу — и шутливо отсалютовал ему, — ваши актёрские навыки беспримерно улучшились с нашей прошлой встречи. Мне доставила удовольствие эта маленькая сценка. Обязательно приходите еще — дам вам еще парочку советов и порепетируем. Если вы, разумеется, не против. В последний раз обворожительно улыбнувшись, Алан широкими шагами направился к выходу и скрылся за захлопнувшейся дверью, оставив после себя лишь недоумение и запах дорогого парфюма. Однако, тосковать по Маккензи у Александра долго не получилось. Уже через несколько секунд ключ в замочной скважине сначала сделал полтора оборота, затем замер и после нескольких секунд раздумий, со щелчком повернулся обратно. Дверь приоткрылась, и из-за неё в аудиторию пролезла светловолосая макушка Алана Маккензи. — Боюсь, при всем моем желании запереть вас здесь, охрана мне «Спасибо» не скажет. К тому же вы, мистер Куэрво, скорее всего будете визжать, как девчонка и угрожать рассказать обо всем отцу. Поэтому, — Алан по-кошачьи расплылся в улыбке, — пожалуйста, соблаговолите покинуть помещение, сеньор Куэрво. Пор вафор. Алекс вздрогнул от того, насколько Алан точно изобразил его собственные интонации, сделав ту же самую ошибку в банальном «пор фавор». Или это не была ошибка?***
— Мистер Куэрво… Голос дворецкого долетал до Александра сквозь лёгкую сладкую дымку сна откуда-то сверху, с высокого нависающего над берегом утёса. Амелия бросала неподалёку мелкую гальку: они поспорили, кто сможет заставить камень пропрыгать как можно дальше, и пока что Александр проигрывал очередной раунд. Он должен был поднапрячься, должен был показать, кто тут хозяин ситуации, но мог только смотреть на улыбающуюся сестру, такую же прекрасную, как и в их последнюю встречу. Она подняла несколько камней в берега и обернулась, протянув их Алексу. — Твоя очередь, ми эрманито. Алекс отшатнулся. На него смотрела только половина лица Амелии: закрытая до этого его часть покрылась алеющими ожогами, в некоторых местах вместо кожи он видел обугленное мясо, а на скуле зияла закоптевшая кость. Ресниц и брови не было, как и век — глаз вертелся в черной дыре, иногда сокращаясь, словно пытался моргнуть. Амелия улыбалась, и от этого ее обожжённые губы растягивались и пускали по коже множество кровоточащих трещин, расползающихся блестящей на солнце плотью. Две независимых половинки лица. От которых Александру хотелось спрятаться. — Мистер Куэрво! На этот раз голос старого слуги раздался слишком громко и рядом. Вздрогнув, Александр подскочил и ударился лбом о дно автомобиля — забравшись под него, он даже не заметил, как задремал, выронив из рук инструменты и позабыв о технике безопасности. Машина угрожающе нависала над ним, шея затекла, а ноги дворецкого маячили, закрывая рвущийся с улицы в гараж свет. — Ай! — Александр потёр ушибленный лоб и, оттолкнувшись, выкатился из-под машины. Старый дворецкий навис над ним, как всегда ухоженный и больше походящий на владельца дома, чем измазанный в масле и грязи Алекс. — Что еще? Если это очередная глупая просьба мамы, то, пожалуйста, только после того, как я напьюсь. Воспринимать всерьёз ее идеи на трезвую голову становится уже сложно. — Нет. — Старик поджал губы и выпрямился. — К вам посетительница. Говорит, что ей нужно очень срочно с вами поговорить. — Да? И что же ей нужно? — прокряхтел Алекс, поднимаясь на ноги и схватил с крыши машины грязную порванную в нескольких местах тряпку. — Она не сказала. Только уточнила, что это очень, — хмыкнул дворецкий, — срочно. Она ждёт в гостиной. Гости к Александру в дом Куэрво приходили довольно редко: с друзьями он предпочитал встречаться в клубах, с клиентами в офисе, а коллеги доставали его везде, кроме родных стен. Поэтому в гостиную он практически бежал, не оставляя дворецкому шансов догнать его — длинные ноги почти двухметрового Алекса несли его, подгоняемые адвокатским любопытством и наследственной надменностью и самолюбием. — О нет, — едва зайдя в комнату протянул Александр и уже занёс было ногу, чтобы развернуться, но все же остановился и посмотрел примостившуюся в одном из кресел Мэри-Кейт Калверт. — Прошу прощения, но я предпочитаю женщин постарше. — Что? Я… — девушка подскочила с дивана, замешкалась, а затем ее щеки заалели. — Нет… Мистер Куэрво, прошу, мне нужна ваша помощь! Так заинтересовать Алекса еще никому не удавалось. Недолго помедлив, он подошёл к Мэри-Кейт, жестом пригласил ее сесть обратно на диван, а сам развалился в новом кресле матери под недовольные взгляды дворецкого и горничной. Наверняка его одежда оставит после себя масляные следы на дизайнерской ткани в огурчик, которую сам Алекс считал верхом безвкусицы. — Моя помощь? — закинув ногу на ногу и вытирая руки порванной тряпкой, он посмотрел на Мэри-Кейт. — Не представляю ни одной ситуации, в которой ты могла бы ко мне обратиться. И советую звать меня Александром, если, разумеется, ты не хочешь получить двойной счет за меня и за некоего «мистера Куэрво». Мэри-Кейт мялась, перебегала взглядом с Алекса на дворецкого и обратно. Ее покрывшееся пятнами лицо побледнело, отчего румянец на щеках казался искусственным, нанесённым толстым слоем детской краски на лицо куклы макияжем. Она медлила, раздражая Алекса, и снова подскочила, когда он опустил ногу на пол и привстал, словно боялась, что потеряет его внимание. И это было отчасти правдой. — В общем… — Мэри-Кейт нервным движением заправила за ушко рыжую прядь. — Я знаю, что у вас есть знакомые частные детективы. Мои родители наверняка будут против и… — Ближе к делу. У меня есть еще дела. — Алекс бросил тряпку на стеклянный столик перед собой и откинулся на спинку кресла, съехав пониже и практически ложась в нем. Мэри-Кейт отвела взгляд и робко прошептала: — Помогите мне найти сестру, ми… Александр. Алексу показалось, что ему немного послышалось. Он приосанился и поджал губы. — Прости, что? — Моя сестра, — намного уверенней повторила Мэри-Кейт. — Я хочу найти ее. — Да, это я понял. А дальше что? — Алекс рявкнул несколько раздражённой, чем это должно было быть, но заметил это только по дёрнувшейся и тут же скукожившейся на диване Мэри-Кейт. Глубоко вздохнув, он сжал пальцами переносицу и уже мягче продолжил: — Я адвокат, Мэри-Кейт, а не полицейская ищейка, чтобы идти по следу аромата грязных носков. Максимум пороюсь в грязном белье клиентов, если потребуется. Остальное — увольте. — Прошу. — Мэри-Кейт вскинулась, вытащила из-за дивана рюкзак и, затрещав молнией, вытащила кипу разноцветных бумаг, фотографий и справок. — Я собрала вот здесь все, — она положила ее на столик рядом с тряпкой, — что смогла найти сама. Вдруг то как-то поможет. — Как, например? — едко отозвался Алекс, все же подтянув к себе выложенную Мэри-Кейт папку. — Я… Я не знаю. Попросите кого-нибудь побольше разузнать. Я знаю, что моя сестра жива и она в этом городе. Я видела ее с вами. Иногда. — Со мной? — он вопросительно вскинул бровь. Изумление далось ему нелегко. Смотреть же на запыхавшуюся от разрывающих ее эмоций Мэри-Кейт было больно. Он знал, что она знает. Он знал, что она знает. Но согласиться, сказать ей правду и втянуть себя в очередную бесполезную работу, он просто не мог. Ему хватало проблем с Аланом Маккензи, чтобы добавлять к нему еще и поиски мертвецов и давать надежду Мэри-Кейт. — Мэри-Кейт… — Я видела ее! — обиженно вспыхнула девушка, топнув ногой и хлопнув себя ладонью по колену, но тут же ойкнула и втянула голову в плечи. — И с вашей сестрой. И… — Мэри-Кейт шмыгнула покрасневшим носом, — с мисс Эйлин. Поэтому я и прошу вас помочь. Это важно не только для меня, но и для моих родителей. Алекс ядовито хмыкнул. — Боюсь, ты не можешь позволить себе оплату моих услуг, Мэри-Кейт. Час моей работы стоит сто пятьдесят долларов. — Он сжал ладонь в кулак и разогнул большой палец. — Следователь берет девяносто. — Теперь разжатым оказался указательный. — Итого — двести сорок долларов за то, — он закончил умственные подсчёты оттопыренным средним пальцем, — чтобы потратить свое и моё время на бессмысленную работу. И это еще не считаю непредвиденных расходов. — Значит, мы будем работать всего один час! — не унималась Мэри-Кейт. — Но один очень плотный и продуктивный час. Я устроилась на работу в магазин и откладываю карманные деньги. Я смогу заплатить за вашу работу! Прошу, — она с надеждой заглянула ему в глаза, сведя свои светлые рыжие брови к переносице с такой силой, что на коже пролегла глубокая морщинка. Видимо упрямство было отличительной чертой Калвертов. Сев в кресле, Алекс прикрыл глаза. Согласиться помочь Мэри-Кейт он не мог. Нет. Это было против адвокатской этики, которой он и так с трудом придерживался, соглашаясь на все авантюрные дела или же смиренно принимая их из рук начальства. Выгнать девушку из дома ему не позволяло воспитание — и с чего же он вдруг о нем вспомнил? — и направленные на него пристальные взгляды прислуги. Смотреть ей в глаза он не мог: слишком она напоминала Джанет. Все в ее жестах, мимике и поведении всколыхивало в памяти надоедливую подружку Амелии, доставившую ему столько неприятностей и… Висок пронзило болью — он снова не мог вспомнить, что-то важное, что-то, о чем ему твердили все окружающие. Но только он не понимал, в чем была его вина. — Ты несовершеннолетняя, Мэри-Кейт, — наконец выдохнул он и открыл глаза. — Я могу работать только с твоими родителями или по их просьбе. Будем считать, что этого разговора не было и ты не заняла моё свободное время. Я не возьму с тебя денег. Считай это подарком. Но не строй иллюзий. Моя сестра, — слюна стала вязкой, как патока, и он с трудом заставил язык ворочаться и выплюнуть ненавистное слово: — мертва. Твоя — тоже. Я не буду тебе помогать не потому что не хочу твоих денег, нет. Просто я, — Алекс горько усмехнулся, — не волшебник. У меня нет волшебной палочки. И я не могу воскрешать мёртвых. Пусть ему и очень хотелось это сделать. Грудную клетку пронзили разряды боли. Они прокатились между рёбрами, сковали лёгкие и не давали Александру сделать вдоха. Он не был в больнице у сестры уже несколько месяцев. Он избегал разговоров о ней, как и все в доме Куэрво, и начинал понимать позицию родителей: отпустить было проще, чем продолжать верить и надеяться, что все наладится. Семейного счета было достаточно, чтобы обеспечивать существование Амелии, пока ее органы медленно отключаются один за другим — никто не хотел брать на себя ответственность за ее судьбу, предпочитая отмахиваться и уповать на волю божью и врачебные ошибки. В детстве Александр никогда не понимал, как старшие так легко забывают других людей. Бабушки, дед, несколько друзей-подростков — их уход впечатывался в маленькое сердечко Алекса, покрывая плёнкой обгоревшей плоти. Он не спал по несколько дней, ворочался в постели и ждал, что откроется дверь и они войдут. Он винил родителей в чёрствости и безразличии, но сам сейчас ничем от них не отличался. Работа захватила его, Александр грыз себя каждый вечер, проведённый вдали от Амелии, проклинал коллег, начальство и клиентов за нерасторопность и потерянное время, а затем забывался с друзьями и алкоголем. Он крутился в водовороте повседневности и рутины, вытесняющих из памяти лицо Амелии, ее голос и горечь произошедшего. Взрослые не забывали никого из ушедших. У них просто не было времени на страдания и сожаления. Иначе они были бы следующими в этом бесконечном списке вычеркнутых имён в приглашении на праздник жизни. Горький комок подобрался к горлу Алекса, царапая изнутри солёными слезами. Мэри-Кейт смотрела на него, и от этого взгляда ярких карих глаз хотелось спрятаться. Маленький оленёнок в капкане — он не был сейчас охотником и это не была его добыча. — Мисс Калверт уже уходит. — Алекс посмотрел на дворецкого. — Будь так добр проводить ее. Хотя нет. — Он жестом остановил двинувшегося старика и только негромко усмехнулся под нос на послышавшееся ответное бурчание. — Я сделаю это сам, чтобы убедиться, что она не спрячется у нас в подвале и не проберётся ко мне посреди ночи, приставив к горлу нож. — Ваша сестра не была такой… — дрожащим голосом протянула Мэри-Кейт, забирая собранные бумаги, и поджала трясущуюся выпяченную нижнюю губу. — Моей сестры нет. А я, увы, не она, — холодно парировал Алекс, сдерживая неровно бьющееся при мыслях об Амелии сердце. — Поэтому, пожалуйста, иди домой и забудь об этом разговоре. — Но!.. — Никаких «но», Мэри-Кейт. Всего хорошего. Передавай привет своему отцу и напомни, что мы очень скоро встретимся с ним в суде. Надеюсь, он подготовится к этому лучше, чем в прошлый раз. Алекс оскалился — обычно этот жест срабатывал и собеседник старался побыстрее уйти от направленной на него агрессии. Но Мэри-Кейт только упорно продолжала смотреть на него, пакуя папку в рюкзак. Она нервно запихивала документы, не сводя с Алекса взгляда, который практически заставил сдаться и уступить. На несколько дней уступить в этой маленькой игре и найти доказательства, что Джанет Калверт действительно мертва. Или же опровергнуть мнение Мэри-Кейт в том, что Лана Блейк была ее сестрой. Оба варианта казались достаточно привлекательными и непыльными, разве что… — Александр. Он вздрогнул от прогремевшего с верхней ступеньки лестницы голоса отца. Все мышцы натянулись, и Алекс, повернувшись, сглотнул и посмотрел на Диего. Даже Мэри-Кейт замерла, так и не застегнув свой распухший от втиснутой в неё папки рюкзак. — Да? — Зайди ко мне, нужно… — старший Куэрво запнулся, -нужно обсудить несколько семейных вопросов. Касательно твоей сестры. — Когда? — Сейчас. Хуже безразличия членов семьи Куэрво, была только их заинтересованность в тебе, как в потенциальном вложении средств. И это Александр выучил еще в детстве.