Незнакомство

– Так как тебя зовут? – Хидан выдержал всего минут десять тишины, выпалив первый пришедший в голову вопрос. Вообще-то он привык к тишине, привык быть единственным собеседником для самого себя и это, в целом, его вполне устраивало, но кто бы мог подумать, что на самом деле он изголодался по обычному человеческому общению. Правда не похоже, что с этим чертилой можно «по-человечески» пообщаться. – Не имеет значения, – отвечает ему новоиспеченный провожатый, даже не повернувшись к Хидану лицом. Что и требовалось доказать. – Как это? Разве я не должен знать имя того, с кем разговариваю? – Ты не должен со мной разговаривать. В идеале. – И как, по-твоему, кому-то может захотеться с тобой хоть куда-то идти? – дуется Хидан, едва поборов желание остановиться и упрямо требовать ответа. Это слишком по-детски, не стоит так себя вести. – Ты же идешь. – Не потому, что захотел, – Хидан недовольно сводит брови и отворачивается. Как бы то ни было, на него все равно не смотрят. – А почему же? – в чужом голосе вдруг, кажется, скользит нотка заинтересованности, но Хидан был убежден, что ослышался. Он молчит какое-то время, пытаясь придумать адекватную, но достаточно расплывчатую причину. На самом деле причины как таковой-то и нет, ему банально нечем заняться. – Просто интересно стало. – Нужно успеть до темна. Пошевеливайся, – резко отбросив весь разговор в сторону, мужчина в маске вдруг сходит с дороги, свернув в лес, и переходит на бег, запрыгивает на ветви деревьев и оборачивается, проверяя, следует ли Хидан за ним. Само собой, Хидан тратит несколько секунд на то, чтобы скорчить вопросительное ебало, но ничего не говорит, просто запрыгивает на соседнюю ветку. – И не болтай, только дыхание собьешь. Давно уже Хидан так по веткам не скакал – как-то за ненадобностью было. Перепрыгивая с одной ветки на другую, Хидан зачем-то посмотрел вниз и чуть не промахнулся, в миг растеряв всю концентрацию. Он ухватился за толстую ветвь руками и больно впечатался в нее ребрами, не удивился бы, если бы сломал парочку, но гораздо неприятнее было ощутить на себе укоризненный взгляд сверху. Черт побери, давно никто не смотрел на него с таким снисхождением, как-то даже кровь сразу в венах закипела, так захотелось пиздануть чего-нибудь едкого или съездить по этой морде кулаком. Впрочем, инцидент остался без комментариев и риска разжечь конфликт на ровном месте. Хидан глубоко вздохнул, отбросил в сторону все свои мысли, перекрикивающие друг друга последние несколько часов, и продолжил путь. И облегчение наступило только тогда, когда этот молчаливый тип выскочил из леса, приземлившись на поросший клевером холм, и остановился. Хидан спрыгнул с ветки в след за ним не так изящно, но хотя бы не навернулся и не сломал себе шею – все-таки усталость давала о себе знать. Похоже, он не так вынослив, как ему казалось, или этот черт просто машина, не способная уставать. – Че тут? – спрашивает Хидан, оглядываясь. Ничего примечательного он не видит, с одной стороны лес, с другой почти ровная скала, а между ними зеленый холм, да пара кустов. Вместо ответа, мужчина идет к скале и касается ладонью одного из камней. Его рука вдруг чернеет и Хидан на миг задерживает дыхание – это очень похоже на его ритуальный окрас, когда чернеет кожа. Но не может же быть такого, разве существуют другие жрецы и может ли этот тип оказаться одним из них? Да не, нереально. К тому же, его кожа быстро вернула нормальный оттенок, похоже, он это делает сам, по желанию, так что наверняка это какая-то техника. Хидан не особо-то в них разбирался. Но он, похоже, слишком отвлекся на свои размышления, не заметив, что кусок скалы практически съехал в сторону, открыв проход. Для пещеры свод и стены были слишком аккуратно выдолблены, скорее это какой-то тайный коридор. – Куда мы идем? – вглядываясь в темноту, Хидан зависает у входа. Где-то в груди начинают разрастаться сомнения – тревога нагнетает, убеждая, что, если он шагнет туда, пути назад не будет. Хидан хмурит брови. Слишком часто он сомневается последнее время, дурь какая-то. – В Убежище, – отвечает мужчина в маске, заходя первым. Как всегда немногословно. Хидан сжимает челюсти, скрипя зубами и чувствует, как напрягаются плечи. Как же хочется просто разогнаться и влететь этому мудаку в спину с двух ног, чтоб научился, сволочь, по нормальному на вопросы отвечать! Какое к чертям Убежище? Чье? Что там? Столько вопросов – и ведь ни одного ответа, даже если спросить. У Хидана уже явно заканчивается терпение и нужно быть слепым, чтобы не заметить, как у него глаза кровью наливаются, но этому типу, похоже, совершенно наплевать. Такое целенаправленное игнорирование разжигает в Хидане злость еще сильнее и он, не успев загасить это пламя, в пару шагов настигает мужчину и толкает его в спину руками изо всех сил. Конечно, он сперва делает, потом думает – так всегда было – но сейчас тело действовало настолько быстро, что даже остановившись, он не смог сообразить, что сделал. И что странно, спина под его ладонями казалась странной, неровной и невероятно твердой, от чего теперь становилось еще страшнее. Он отдернул руки и готовился к буре, попятившись назад, но, к его удивлению, в темном, узком коридоре стояла тишина. – И что это было? – мужчина поворачивается слегка, чтобы взглянуть на Хидана, вопросительно подняв брови. Его усталые, скучающие глаза изучают испуганное лицо не отрываясь. – Да блять, – выдает Хидан как-то беспомощно взмахнув руками, – Меня бесит просто. – Что же тебя бесит? – вкрадчиво спрашивает мужчина, подойдя к Хидану поближе. – Нихрена не объясняешь. Кто ты, как тебя зовут, куда мы идем, что я должен буду делать? В конце концов, – пока Хидан говорит, его злость вновь возвращается, придавая ему сил, – Я ниче не понимаю! Я, по-твоему, собачка какая-то? Я тебя впервые вижу и все равно иду за тобой, молча, заметь, но всему есть предел! Замолчав, Хидан пару раз тяжело вздыхает и кусает губу, понимая, что слегка запизделся. Ведь они видятся не впервые, но едва ли этот тип придавал этим встречам столько же значения сколько Хидан. Наверняка он даже внимание на него не обращал и не вспомнит ни одного момента, когда их пути пересекались. – Я веду тебя на встречу с Лидером, который ответит на все твои вопросы, кажется, я уже говорил об этом? – Да, но– В одно движение Хидан оказывается у стены, больно ударяясь об нее затылком. Чужая рука сильно давит на шею, пережимая глотку, Хидан начинает вырываться, брыкаться и рычать, пытается вывернуться, чтобы укусить этого говнюка за руку, но даже сдвинуться толком не удается. – Слушай, щенок, – шипит мужчина, – Думаешь, мне это охренеть как нужно? Мое дело – привести тебя в условленное место, чтобы в организации появился очередной кретин, который будет тратить деньги и выводить меня из себя, хотя на мой взгляд – нихрена ты нам не нужен. Так что заткнись и делай то, что сказано, иначе я раскрашу твоей кровью стены этого Убежища. – По… кхе, бля… попробуй, св… олочь, – выдавливает Хидан, пытаясь улыбнуться. Он видит в чужих глазах злость и нетерпение, получается, у него удалось выбить хоть какую-то эмоцию из этого закостенелого ублюдка. Можно считать достижением. – Какузу. – Ч…че? – Не «сволочь», а Какузу. Хидан округляет глаза, не находясь с ответом. При таких обстоятельствах ему, пожалуй, никто и никогда не называл своего имени. Это отдавало каким-то издевательством, словно убийца называет свое имя тому, кому осталось жить меньше минуты и Хидан может и испугался бы, если бы мог умереть. Ну и стоит полагать этот «Какузу» не настолько туп, чтобы пытаться Хидана убить, он же достаточно осведомлен о его бессмертии. В любом случае, ситуация патовая и глупая – сплошные угрозы с обеих сторон, да ноль дела. Похоже, Какузу приходит к тому же выводу. Он медленно убирает руку, брезгливо встряхивая ею, и, бросив на Хидана очередной уничижающий взгляд, уходит в темноту коридора. Делать нечего, Хидан тупо следует за ним, изредка только сжимает кулаки и зубы, ведя в своей голове какой-то внутренний монолог. Он представлял, как много мог бы сказать, но почти сразу понимал, насколько это глупо и бесполезно. Его же действительно никто не заставлял идти, он сам согласился – так в чем смысл его душевных метаний? Наверняка его просто пугало это странное стечение обстоятельств – будь на месте этого Какузу кто-нибудь другой, так и проблем было бы в разы меньше. С другой стороны, согласился бы Хидан на эту авантюру, если бы его позвал кто-то другой… Силуэт Какузу вовсе исчезает из поля зрения, вход в тоннель остался позади и все вокруг забила собой сырая, непроглядная темнота. Хидан сбавляет шаг, ступает осторожно, но не видно нихрена и он ловит приступ беспомощной паники. Он ненавидит терять контроль над собой – потому он терпеть не может гендзюцу и все прочие техники, связанные с разумом – но сейчас он терялся и без техник. Не видно даже собственных рук, он не чувствует пространство и бессилие накрывает его до самых кончиков пальцев, хоть он и понимает, что нужно просто идти вперед. Не выдержав, он останавливается и, судя по всему, весьма вовремя – лицо обдает теплом, запахом горелого дерева и жженой травы, а голос раздается почти над самым ухом: – Стой на месте, – говорит Какузу и до слуха доносится звук шагов. Хидан глупо таращит глаза, глядя перед собой, а кажется, словно вовсе ослеп. Чуть в стороне что-то шуршит, слышится звук, похожий на шелест пшеницы от порыва ветра, что-то словно мягко падает на пол, продолжая шуршать и шелестеть. Полминуты тишины и пространство вдруг вспыхивает ярким светом, больно резанув по глазам. Хидан жмурится, рефлекторно закрывая глаза ладонями, трех их и часто моргает, привыкая к теплому свету, залившему небольшую комнату. Зрение расплывается, глаза никак не хотят фокусироваться и Хидан не может понять, что конкретно он видит. Посреди комнаты ему мерещится черный силуэт – неопределенный, какой-то смазанный и бесформенный, но от него исходит свет, как от огня. – Иди сюда, – зовет Какузу и Хидан тут же находит его глазами, тот стоит у стены, застегивая плащ. Еще раз потерев заслезившиеся глаза и вытерев щеки, Хидан медленно идет к нему, вглядываясь в эту кучу черноты посреди комнаты. От кучи тянет теплом и запахом горелого, и когда Хидан проходит мимо, она вдруг шевелится, в миг обретая нечто вроде лап и шеи, которая заканчивается подобием головы в белой маске. Хидан вздрагивает, поднимая к груди руки, и останавливается. Это странное, но, похоже, живое существо, напоминает ему медведя, но это явно не творение природы. – Сядь спиной к стене, – говорит Какузу, тут же усаживаясь на пол напротив, практически прислоняясь спиной к этой странной черной твари. Он подбирает ноги, кладет на бедра ладони и терпеливо ждет, пока Хидан соизволит выполнить то, что ему сказано. Разумеется, Хидан тормозит, но в этот раз он правда не нарочно – просто опять в его голове роятся вопросы, которые очень хочется озвучить. Прошлый опыт показал, что задавать их бесполезно, но все же… – Что это? – кивает он на существо, которое, кажется, поворачивает к нему голову и глядит абсолютно равнодушно своими безжизненными глазами. – Тебе действительно необходимо это знать? – устало отвечает Какузу, – Сядь уже. Хидан закатывает глаза, кивая самому себе – ну на что он надеялся? Он снимает со спины косу и зависает в нерешительности, пока не выбирает угол, в который можно ее поставить. Закончив с этим, он возвращается и, упершись в стену спиной, сползает по ней, нелепо плюхаясь на пол. Взглянув на Какузу выжидающим взглядом, он взмахивает руками и скрещивает ноги, зеркаля его позу. – Сложи руки вот так, – Какузу складывает простую печать и Хидан повторяет за ним, – Закрой глаза. И молчи, пока тебя не спросят. Какой же это все кажется дичью, не описать словами. Хидана начинает разъебывать от скуки и нетерпения, но он все же делает все, что ему говорят. Какое-то время он просто сидит, держа сложенные руки на весу, спина начинает ныть, жопе на твердом полу не удобно, руки затекают, и уже хочется высказаться, как вдруг его словно дергает невидимой рукой за шкирку куда-то вверх, напрочь выбивая из реальности. В груди все замирает, дух захватывает, как в свободном падении и в тишину врывается наэлектризованный воздух, искрящий и шипящий, раздражающий слух. Не выдержав, Хидан открывает глаза и не видит перед собой ничего, кроме силуэта, дрожащего и сбивчивого, словно помехи. Он переливается разными цветами, подсвечивается ими, хоть и остается черным. Первым, что Хидан видит – это глаза, большие и невероятно странные, они его будто насквозь видят и читают все мысли, что так и крутятся ворохом в голове. – Какого х… – Молчать, – басит Какузу совсем рядом, его голос отбивается эхом, искажается и звучит так близко, будто сидит прямо у Хидана в голове. Дернувшись, Хидан, разглядывает силуэт Какузу, в котором самым ярким пятном тоже являются глаза – все те же, надменные и скучающие. – А вот и ты, – подает голос силуэт напротив, отведя наконец свой изучающий взгляд в сторону, – Хорошая работа, Какузу.