«Жду тебя во внутреннем дворе в 11:00, Потти. Целую, Нотти.»
— Придурок, — издал смешок Гарри, отправляясь на место встречи. Вот что ему точно грозит, так это сильная тоска по Нотту. Списываться они будут редко, потому что Теодор не выносит «почерка подвыпившей горгульи». А ещё тот планировал куда-то отправиться на каникулах вместе с отцом. — Бу! — Да что б тебя за ногу! — с палочкой в руках заорал Поттер, шарахнувшись от куста около арки, за которым прятался Теодор. Когда испуг спал, гриффиндорец засмеялся. — Ты неисправим! Так и хочешь меня до инфаркта довести, да?! Вместо слов слизеринец кивал, не в силах перестать смеяться. Он обожал испуг Гарри, о чём не раз говорил, и не боялся полученного проклятья в лоб, о чём также упоминал. Потому что знал, что гриффиндорец этого не сделает. И был прав, скотина. Не потому, что Гарри слаб характером или реакцией, а потому что тот успевал понимать, что настоящей опасности нет. Однако, если бы Нотта когда-нибудь завербовали и поставили задачу убить Гарри Поттера — он бы справился. Как единственный человек, который может подобраться и так напугать. Сердце всё ещё быстро колотилось. — Зачем ты вообще тут? Я думал, ты с кем-то обжимаешься, пока меня ждёшь. — Какого ты плохого обо мне мнения, — Теодор подошёл ближе и взял в неожиданный захват, почти объятья, только чутка болезненные, — до сих пор! Как не стыдно, Потти? — Что значит «плохого»? Да наоборот! Я думаю, что ты, как Юлий Цезарь — сто дел в один день! Зная Нотта — да, тот в самом деле мог делать залпом много всего, при этом доводить до конца. Вот умел и всё. Не отнять. — Комплимента не ценишь, бездарь, да ещё придушишь меня сейчас! — Я любя. В подтверждение тому чутка ослабил захват и вдруг клюнул в щеку. Гарри настолько обалдел, что застыл. А Нотт снова засмеялся. — Видел бы ты своё лицо! Ох, это того стоило. — Вот ты извращенец, — подхватил смех Поттер, оправившись от удивления. Когда смеётся Нотт — нельзя быть спокойным. Только не когда видно сияющую, белозубую улыбку. К слову, подаренная им зубная паста в самом деле осветлила зубы на несколько тонов. — Не доведёт тебя ни до чего хорошего твоя погоня за острыми ощущениями. Попомни мои слова, Нотт-енотт! — Вот не надо мне тут прорицанием заниматься, — Тео наконец отпустил, легко выдохнул и поправил одежду, которая могла помяться из-за их обнимашек, — и что за прозвище? Ты сломаешь всю нашу систему. — Новую построим, нифига не сделается, — фыркнул Гарри. Вскоре посыпались вопросы о планах на лето. Гарри любопытно было услышать о чужих, раз не было своих. Точнее, они казались мелкими и незначительными: расширить для себя область в прорицании, отыскать специальный предмет, через который удобно будет узнавать небольшое будущее, по совету профессора, отыскать и купить жмыра, отталкиваясь от видений, и, конечно, продолжить занятия с Северусом в домашних условиях, не забывая об учёбе. О поездках не шло и речи. А вот Нотт в подробностях рассказал о предстоящих планах. О поездках в такие страны, как Италия, Норвегия, Турция. Веяло от его рассказов чем-то… эстетичным. Как и во всём, что касалось слизеринца. Чем больше Гарри с ним общался, тем больше понимал — вот так и должен выглядеть и вести себя настоящий аристократ. Малфой со своими громкими заявлениями и хвастовством больше похож на попугая, чьё чириканье не достойно внимания. Впервые Гарри был благодарен ему за это. Если бы Драко был лучше, похожим на Нотта, они с Гарри так и продолжили бы враждовать. Тео был бы одним из тех, кто стоит по правую руку Малфоя. Что-то между товарищем и обычной пешкой. Именно такую функцию выполняли Кребб и Гойл, два крепких парня-дуболома. С возрастом они стали ещё выше и массивнее. Идеальная грубая сила. — В середине августа я буду свободен, — продолжил Нотт и следующие его слова ошарашили, — поэтому хочу пригласить тебя в гости. Насчёт отца можешь не переживать, он будет отсутствовать. Ну, что скажешь? Предложение восхитило. Впервые Гарри приглашали не просто погулять, а в гости. Лето обещало стать куда интереснее! Середину августа можно освободить от закупок, сделав их заранее, и провести время с тем, по кому непременно соскучится за лето. Иначе Гарри придушит слизеринца в объятиях после каникул. — Я за! Если мне разрешат — готовься. Я замучаю тебя вопросами, как аристократы живут. — О, Потти… — оскалился слизеринец. Чуйка Гарри заработала во всю. Не к добру! — Я обучу тебя этикету и тому, как нужно держаться подле чистокровных. В будущем пригодится. — Будешь учить меня пресмыкаться — я тебе по башке настучу. Какой-нибудь вашей благообразной ложкой, — с усмешкой предупредил Гарри. В целом, да, манер у него и впрямь маловато. При сборе нескольких чистокровных вместе, его раскроют сразу. Но он ни в коем случае не собирался разыгрывать концерты с почтением и обожанием. — Не пресмыкаться, а держаться, Потти, это разные вещи. Мы же не хотим, чтобы однажды ты показал себя неотёсанным чурбаном. — Представил тебя с рубанком в руках. Лучше бы не представлял! Фу! Картинка Нотта, всего в опилках, пахнущего препаратами для обработки дерева и с рубанком в руках, пробирала до мурашек своей нереальностью. Теодор бы ни за что не стал работать руками. Не такого склада человек. — Если из тебя нужно выпилить человека, я это сделаю. Так что никаких «фу», — щёлкнув по кончику носа, не больно, а скорее неожиданно, Тео поднялся, — ладно, мне пора возвращаться. Ещё нужно собрать вещи. В поезде мы вряд ли встретимся поэтому… прощальные обнимашки? — Обязательно! Объятия сомкнулись за секунды. Большего и не требовалось для тех, кто так хорошо сдружился за минувший год. Теперь Гарри без сомнения мог узнать даже запах своего друга. И дело далеко не в парфюме, его или чужом. Нет, от Тео веяло чем-то успокаивающим. Своим. — До встречи, Потти, — в последний раз крепко сжав, Тео быстро отпустил и направился на выход, напоследок ещё раз махнув рукой. — Увидимся! Гарри смотрел ему вслед. Они непременно увидятся. Летние каникулы кончатся быстрее, чем кажется. Пролетят как миг. И они снова увидятся.***
Пришла пора идти на встречу с Седриком, чья записка прилетела почти сразу же после ухода Нотта:<i>«Встретимся в пустом классе на четвертом этаже. Приходи туда, я встречу.»<i/>
Содержала только информацию. Без времени, без шуток. С Седриком почти не удавалось встретиться. После падения с лестницы была встреча в больничном крыле и ещё две встречи в период экзаменов. Так невероятно мало. Но даже за эти три встречи Гарри почувствовал изменения. Седрик будто поставил себе запрет сближаться с ним ещё сильнее. Тянуло попробовать погадать на эту тему, попробовать узнать, в чём дело, но любая попытка обрывалась совершенно тупыми способами: то карты падали из рук, то горелка гасла под туркой для заваривания. Так Гарри и бросил гадать, оставляя на волю провидения. К тому же, экзамены и попытки нагнать упущенное отнимали всё время. — Привет, Седрик! — поздоровался гриффиндорец, войдя в класс и увидев там парня. Как и всегда, пуффендуец выглядел светло, дружелюбно и немного печально. — Привет, Гарри. Он поднялся и знакомо распахнул руки для объятий. Хоть это не менялось. Гарри был рад. Их традиционное приветствие стало очень дорого сердцу. — Как ты? Первым делом Поттер хотел узнать дела парня. Знать, что с ним всё хорошо. — Отлично. Экзамены подошли к концу, можно выдохнуть с облегчением. До следующего года, — добавил с лёгким смешком, и перевёл внимание, — а как у тебя дела? Хорошо сдал? — Да. Даже удивительно. Очень боялся, что запорю всё, что можно. Хорошо, что всё натаскали и напомнили. Нотт особенно взвыл! От воспоминаний, как слизеринец выматывался, рассказывая упущенное и напоминая то, что могло забыться, становилось даже неловко. И это ещё Гарри старался не вспоминать, как за ним неустанно следил декан, профессор Макгонагалл, готовая помочь по любому вопросу, и каждый раз предлагающая посетить её кабинет, поговорить, если оно нужно Гарри. А оно не нужно. Это внимание сильно смущало и отвлекало от подготовки. Хотя он мог понять женщину. Не каждый день кто-то из её львят был на пороге жизни и смерти. — Я рад, что тебе помогал друг, — улыбнулся Диггори, — вы уже попрощались? — Да. Перед тобой. Так что сейчас мне некуда бежать. Я побуду с тобой, — Гарри беззаботно сел рядом с Седриком, прямо на парту. — Какие планы на лето? — Ох, лучше не спрашивай, — улыбка исчезла, Седрик сильно нахмурился из-за своих воспоминаний, и поделился ими с Гарри, — отец недоволен тем, что я до сих пор не решился, кем хочу стать, поэтому будет таскать меня по разным странам и местам работы. Думает, что если я своими глазами буду видеть чем занимаются люди, внезапно вспыхнет интерес. — Насчёт интереса не знаю, но хоть увидишь, чем точно заниматься не захочешь. Иногда подобные экскурсии оборачиваются не так, как ожидалось. — Может, тебе погадать? Заодно попробую себя, м? — Погадать? — переспросил с удивлением Седрик. А потом осознал. — Ах да, ты же занимаешься прорицанием. Прости, Гарри, чуть не вылетело из головы. — Ничего страшного. Я же рассказывал, у меня раньше и душа к такому не лежала. Всегда идиотом себя чувствовал, — отмахнулся гриффиндорец. Не беда, что Седрик подзабыл. — Так что? Согласен? — Если тебя не затруднит, — пожал плечами пуффендуец и протянул руку, — ээ… по руке же? Или как-то иначе? — Не-а! — посмеялся Гарри и достал из кармана колоду, подаренную самим Седриком. Пуффендуец узнал карты. Он долго их выбирал, о чём рассказывал сам. — Я теперь всегда их ношу с собой. Флоренц не любит карты, но всё равно научил. А хиромантия, как по мне, ненадёжная. Картошку почистил, порезался, всё — что-то не то уже. Фигня. — А, да, конечно, — совсем растерянно улыбнулся Седрик. Гарри его совсем смутил своими словами. И это далеко не приятное смущение, он будто ткнул парня в его невнимательность и забывчивость. — Так. Давай смотреть. Карта одна за другой ложилась на стол, объясняя что-то, понятное только гадателю. Чуть неловкие жесты скоро обретут грацию умельца. Пальцы показывали на причудливые фигуры на разных картах. — Видишь это? Очищение. Потустороннее… И очень много крови. Ты не пугайся, — поспешил успокоить Гарри, понимая, как звучит со стороны, и заметил расширенные глаза Седрика. — Это ничего плохого не значит. Такое сочетание, можно сказать, классика. Выпадает обычно для медиков, каких-то врачевателей, тех, для кого болезни — привычное дело. А карта потустороннего значит, что ты будешь работать именно в магическом мире, а не магловском. — Вот как… — Седрик с интересом осмотрел предназначенные для него карты и остановил взгляд на рисунке кубка, переполненного бордовой жидкостью, — а это не пророчит мне страсть к алкоголю? Или это и есть та самая кровь? — Это и есть кровь. Но раз ты спросил… Ещё несколько карт легли на стол. — У тебя не будет проблем с алкоголем. Он будет тебя окружать, но употреблять ты не будешь. А все кругом будут. И деньги рядом с тобой. Я бы сказал, что это работа бармена, но полностью не уверен. А на… Куда же без этого, любовное поприще, — хихикнул Гарри, выложив ещё несколько картинок, и задумчиво их рассмотрев. — Роман у тебя будет. Один единственный. С кем-то… хм, кто старше тебя. И по возрасту, и по должности, что ли… Поначалу ты будто зависишь от него, а потом вы равны. Этот человек будет сильно тебя любить. Комментируя, Гарри показывал, какая конкретная карта навела его на мысль, но среди выпавших были и те, что он не объяснил. Целая группа. — Карты говорят что-то ещё, но я не понимаю эту комбинацию. Ни по частям, ни по отдельности. Этот роман… он как-то тебя, изменит. Но это всё, больше ничего сказать не могу. Не хватает ума разобраться, — с извиняющейся улыбкой, Гарри убрал колоду в коробочку. — Значит, — поддался вперёд, всё больше проявляя интерес, — этот человек — мужчина? — Кстати, да, — ответил на его вопрос Гарри, вспомнив раскладку. Ища суть будущей любви Седрика, он не обратил внимание на пол. А раз Седрик заинтересовался, Гарри достал колоду вновь и пропустил её через пальцы, приглядываясь детальнее. — Опять выпадает эта непонятная комбинация! Но он точно тебя выше. Какой-то авторитет перед тобой будет иметь. Типа начальника или наставника… Опять же, я упоминал, что сначала вы не равны, а потом уж… И у вас будет какая-то общая привычка, которая вас будет роднить. А… — Гарри посмеялся, когда понял, что говорят карты, краснея. — Сразу скажу, что я не уверен, но… Ты начнёшь курить. Спонтанно. И он тоже будет курить. Видишь эту компанию? — спросил Гарри, показывая на пачку из трёх штук. — В вопросе секса он тот ещё затейник. — Всё, Гарри перестань, я понял, — откровенно смутился Седрик и отодвинулся. Пожалуй, слишком сильные подробности. Гарри и сам ощутил лёгкую неловкость. Но ничего от себя не сказал. Это карты поведали судьбу. И раз она верна, он искренне желал Седрику счастья с этим мужчиной. Или всё-таки женщиной. Если первое, то это так странно. Отношения со своим полом… — Ладно-ладно, — стесняясь увиденного, парень спешно убрал колоду-хулиганку в коробку. — Я признаю, что могу ошибиться, но как бы что ни было, я хочу, чтобы ты был счастлив. Совсем неважно с кем и как. — Твои предсказания ведь не полностью достоверны, верно? Всё-таки есть такие странные моменты… — Да, я могу ошибаться, — в этом парень был полностью уверен. — Не знаю, как связаны медицинская карьера и алкоголь, но что уж. А вот что мужчина-женщина старше тебя по возрасту или статусу — однозначно. — Да уж, — парень взлохматил волосы пятерней, выдыхая с улыбкой, — это шокирует. Но хорошо. Думаю, я теперь будут присматриваться к медицине. Вдруг и правда моя судьба. — Попробуй. Даже маглы говорят, врач никогда без работы не останется, — Гарри улыбнулся и первый потянулся за объятьем. — Я был очень рад видеть тебя. Пиши, когда сможешь на каникулах, ладно? — Хорошо, — кивнул Седрик и прижался лицом к груди Гарри, обнимая слишком крепко. Это было так приятно… Пока не пришла мысль, словно они прощаются. Не как с Ноттом до августа. А на долгое время. Восьмой курс оставит ещё меньше времени на общение. И лучше запомнить этот момент. Сохранить в своём сердце.