***
Им ещё не доводилось проводить обеды на свежем воздухе. Погода не позволяла. Но пасмурные деньки подошли к концу. Небо чистое, солнце светит, трава и деревья продолжают зеленеть, радуя глаз. Нотт приказал накрыть стол на летней террасе. Удобно устроившись в плетёном кресле, украшенном бутонами разных цветов, Гарри оглядывал округу. В солнечную погоду всё смотрелось по-другому. Жизнь будто замирала в одном приятном мгновении. — Тяжело привыкнуть к роскоши? — спросил Нотт с ухмылкой. Вёл парень себя как обычно, с лёгкой ленцой, растянувшись в кресле. Но даже в такой, казалось бы, расслабленной позе прослеживались аристократичные манеры. Нотт был воплощением благородства. В своей среде. Тогда как Гарри всё ещё казался в роскошном особняке чужеродным. — Скорее, сравниваю. У маглов, с которыми я жил, тоже была терраса. Они часто сидели на ней летом. Пока дядя ещё помещался в кресле, — уничижительно усмехнулся Гарри, вспоминая нарочито правильные украшения, подвешенные друг от друга на миллиметрами выверенное расстояние. Однако, по-настоящему уютно оно всё равно не выглядело. — Но у вас, разумеется, куда лучше. И чай вкуснее. — Я сейчас услышал сравнение с маглами? — уточнил парень с омерзением. Конечно, он представил и дядю, и остальных родственников Гарри, о которых тот всегда отзывался плохо. — Какое оскорбление. Естественно, наша терраса в тысячу раз лучше. Не отказывай себе в закусках, я специально приказал домовикам сделать разнообразие. Уверен, половину ты в жизни никогда не пробовал. — Не переживай, я тоже уверен, что не пробовал. Только, наверное, не половину, а вообще всё! Невообразимые десерты, какие рукоделу и не снились. Некоторые жалко было есть, настолько симпатично они выглядели. А уж во вкусе сомневаться не приходилось. Нотт, конечно, мог бы подшутить, но за шутки в еде ему прилетело бы. Всегда существует черта, которую пересекать — себе дороже. — М, кстати говоря, — вновь заговорил Тео, ставя чашку на блюдце, — у меня есть для тебя небольшой сюрприз. Шерон! — Чего желает хозяин? — с поклоном спросил домовик. Он отличался от Фука, которого представили Гарри. Куда более сдержанный. — Принеси деревянный ящичек с вырезанными рунами по бокам. Кивнув, домовик удалился. Гарри с непониманием смотрел на друга. Непредсказуемость — второе имя Нотта, замыслить мог всё что угодно, гадать бессмысленно. Когда ящичек принесли, парень обомлел. — Откуда они? Волшебные палочки. Разных размеров, формы, цвета. Их насчитывалось около двух десятков. — Это, — Тео потянулся к лакированной крышке, нежно проведя по ней пальцами, — наша семейная коллекция. Палочки владельцев, которых давно нет с нами. Большая часть принадлежала моим родственникам. — Тогда это не коллекция, приятель, больше похоже на склеп. В последний раз столько палочек Поттер видел в магазине. Впору самим начинать торговать. А ведь каждая палочка имела свою память, свою судьбу. Их истории можно прочесть от самого первого заклинания до последнего… — Да, — согласился Нотт, — можно назвать и склепом, но попахивает некромантией, — от собственных слов парня передёрнуло, — жуткая вещь. Эти палочки в рабочем состоянии, готовые вновь служить верой и правдой, как на постоянной основе, так и временной. Я предлагаю тебе испробовать их и найти ту, с которой совместимость будет более высокой. — А ты сам пробовал? Ну, чтоб мне понимать, какую вообще не трогать, — уточнил Гарри, поражаясь странности эксперимента. Такое только Нотт мог придумать, однозначно. — Конечно! Я бы не стал предлагать, если бы была хоть малейшая опасность! Слова Гарри сильно его задели. Парень поспешил успокоить и пояснить: — Я про другое. Ты ведь тоже пробовал эти палочки, какая-то должна была больше других проявить к тебе внимание. — У нас разве есть с тобой схожесть? Моя палочка из кипариса с чешуей змеи. Твоя из остролиста с пером феникса. Они полные противоположности. — Не мне тебе объяснять, что палочка сама выбирает себе владельца и обладает своим характером, — напомнил Гарри. Он хорошо знал эту деталь, сказанную ещё Олливандером при покупке палочки. — И как ты сам сказал — схожести у нас нет. Так что если какая-то палочка предпочла тебя, мне лучше её не трогать. — Вот в этом уже есть логика. Пару секунд ушло на то, чтобы выложить палочки из ящика на стол, а потом переложить обратно в ящик те, что, по мнению Нотта, были бы с низшей совместимостью. Однако полностью их исключать глупо. Магия случилась на первой же палочке, она с громким щелчком ударила гриффиндорца током. — Ай-яй! — болезненно прошипел Гарри, тряся поражённой рукой. — Чья она была? — М? — Нотт внимательно посмотрел на волшебную палочку. — Она из акации и, кажется, с волосом вейлы. Да, уже сердцевина говорит о том, что парням она не угодит. Однако, у меня была с ней небольшая совместимость, но это, скорее, за счёт древесины. У палочки непростой темперамент. Она принадлежала моей маме. — По-моему, ей не понравился конкретно я, — буркнул гость, расслабившись, когда боль прошла. — Наверное, только чистую кровь признаёт. Или боится, что испорчу. Её или тебя, — от последнего Гарри засмеялся. Вспомнить только, во что они оба превратили кровать во время щекотушек, и теория себя оправдает. — Так, ладно. А эта… отморозит мне руки. Следующую палочку парень отложил в сторону уже через секунду. Под металлической рукояткой будто имелась прослойка в виде нетающего льда, и чем дольше держишь, тем холоднее. — О, боярышник, — слизеринец понимающе усмехнулся, — эта палочка, за счёт своей древесины, полна противоречий. Хозяев себе выбирает соответствующих. Некогда принадлежала старшему брату моего отца. Представь, волшебник с такой палочкой может как заниматься целительством, она идеально подходит, так и умело проклинать. А сердцевина… кажется, перо птицы-грома. — Тогда мне обидно, — наигранно надулся Гарри на палочку. — Птица-гром — родственник феникса, если не путаю, а у меня палочка с пером феникса. — Тебя потрепать по головке и ласково протянуть «ну-ну»? — издевательски бросил Нотт, подпирая рукой щеку. Как он и предполагал, наблюдать за попытками гостя и рассказывать о палочках родственников — очень увлекательно. И сравнивать, конечно, насколько сильным будет контраст между ними. — А вот эта приятная, — похвалил Гарри, осторожно взяв в руки следующую. Но при первом же взмахе невидимая сила вышибла стекло из окна. — Упс… Нотт засмеялся. Порча имущества его совершенно не трогала, всё восстанавливалось за секунды. А вот увиденное и реакция — они бесценны. — Колись, кто был этот неуправляемый силач? — Эта палочка из вишни с жилой дракона. И древесина, и сердцевина обладают колоссальной силой. В неумелых руках эта палочка может натворить не мало бед. Одну беду ты уже продемонстрировал. Однако, если постараться отыскать баланс, послужит неплохим спутником и оружием. Если не ошибаюсь, эта палочка принадлежала моей прабабке. Она обладала исключительным самообладанием и силой ума. Именно поэтому палочка выбрала её. — Ясно. Если мне понадобится причинить кому-то лютый вред — я у тебя её позаимствую, — посмеялся Гарри и огляделся на окно. Домовик всё подправил. — Главное, не самому себе. Не хочу уподобляться Симусу. — А-а, — протянул со смешком слизеринец, — точно, есть у вас этот туповатый парень. Нужно быть абсолютным пнём, чтобы не уметь направлять магию через палочку. Древесина тоже играет свою роль, безусловно, и я бы сделал предположение, что у него еловая палочка. Такие требуют твёрдой руки, потому что часто они имеют собственные идеи насчёт того, каким должно быть вызываемое ими волшебство. — О, вот насчёт собственных идей — ты прав, как никогда! — с полным подтверждением воскликнул Гарри, и эмоционально рассказал одну историю. — Ты не представляешь каково это — ночевать в одной комнате с этим «умельцем»! Без шуток! Порой засыпать страшно. Вот представь, мои мозги после занятий не соображают, я пытаюсь подремать, а тут этот, хлоп, и оживляет печку! Печка начинает бегать по комнате и таранить всё на своём пути! Невиллу подожгло угольками кровать, Рон чуть не взлетел в потолок, а я эту печку с перепуга разбил заклятием, представь! Нотт тихо присвистнул, а после засмеялся. На воображение он не жаловался, в красках представил описанное. — Вот это страсти. Правду значит говорят, у вас в башне творится полное сумасшествие. Кстати, впереди пятый курс. Ты мог бы изменить место жительства, если бы стал старостой. Не хочешь попробовать? — Ну уж нет. Отвечать за кого-то… А тем более за эту ораву?! Ни в коем разе! — наотрез отказался Гарри. В данном случае, он был одиночкой, проще отвечать за самого себя. — Какая жалость. А я хотел себя попробовать в этом деле. Мы бы жили в башне старост. — Жить с тобой? Мы друг друга не вынесем в столь близком соседстве, — залился смехом Поттер. — Так мы же не в одной комнате будем. Да и не двое. От каждого факультета двое старост. И того восемь человек. Плюс, староста школы, ответственный за нас. Того, считай, девять человек. И у каждого своя отдельная спальня. Прощай, соседи! — Нет уж, отвечать за кого-то — не моё. Себя хватает по горло. В ответ Теодор пожал плечами. Больше ему ответить нечего, а настаивать бессмысленно. Да и зачем? Он сделал предложение, не более. Всё равно они будут часто видеться в школе. К следующей палочке Гарри прикоснулся не сразу. Она отталкивала, хотя наощупь была приятна, и колдовство не навело шумных последствий. — Хм… — Что? — заинтересовался Нотт, наклоняясь ближе. — Опиши ощущения. — Да как-то… сперва не хотелось её брать, а легла нормально. И колдуется спокойно вроде. Гарри попробовал заклинание — вскипятил свой чай прямо в кружке. — О, сработало. Пришёл черед хозяина дома хмыкать, чуть внимательнее осматривая палочку. — Ты знаешь, я её не узнаю. Значит, она не относится к волшебникам нашей семьи. Но если смотреть на древесину… Да, верно. Это Ива. Такие палочки выбирают тех, у кого огромный потенциал. Есть даже поговорка: «Тем, кому суждена далёкая дорога, быстрее будет с ивой». — А внутри что? Какой-то рыбный запах, или мне кажется? — поинтересовался Гарри. Ива — крайне пластичное дерево, густо растущее у воды. Может, в этом причина? — Возможно, слизь или чешуя какого-нибудь водяного обитателя? Русалка, триада, муркус, гриндилоу. — Может, русалка? Или… О! — Поттеру пришла в голову интересная идея. Он попросил Фука принести сумку. — Смотри! Я тут прикупил интересный шарик, задаёшь вопрос — и видишь в нём ответ! — Это не та самая вещица для предсказания, которую ты так долго искал? — спросил Тео, припоминая о ней в одном из писем Гарри. — Да, она. Знаешь, что удивительнее всего? Я нашёл её в магловском сувенирном магазине, при этом шарик магический, на нём след есть. Он напитал оба мира и теперь может чуть ли не любой ответ дать! И ещё одна маленькая деталь — ни в чьих чужих руках шарик работать не будет. Только в руках владельца тот показывал ответы. Северус так и не смог ничего добиться от иссиня-чёрной дымки, когда они ставили эксперимент. — И что ты хочешь узнать? Какая сердцевина в палочке? — В точку, — хитро посмотрел на шарик Гарри. — Ну, давай. Какая сердцевина у этой палочки? Теодор внимательно смотрел, как дым в шарике начал клубиться. Появилось слово, будто написанное на кусочке серой бумаги — «Келпи». — Да ладно?! — Значит, волос келпи. Древесина и сердцевина противоречят друг другу. Ива показывает долгую тропу. Келпи же выбивает почву из-под ног. — На нём безнаказанно ездить нельзя, унесёт в воду и утопит. Мне нравится такой подход, — заметил Поттер. У него была своя философия на этот счёт. — Да и вообще, я никогда не слышал, чтобы у келпи что-то брали для палочек. Как ухитрились вообще? — А это спрашивай у мастеров, — умыл руки Тео. — Знал бы у кого, может, и спросил бы. Ладно. А теперь давай поколдуем что ли? Тебе не понять, но я за лето успеваю соскучиться по магии. — Останавливаешься на ивовой палочке? — уточнил хозяин дома и взял свою палочку, которая всегда была под рукой. — Да. Давай попробуем.***
Палочка слушалась достаточно хорошо, но не идеально. Гарри не чувствовал того же единения, как со своей. Толщина более тонкая, древко с лёгким изгибом, да и ручка вырезана странно. Появилась мысль, что, возможно, раньше она принадлежала женщине с узкими, изящными руками. Если пообвыкнуться — ей вполне можно колдовать на тот случай, если с родной палочкой что-то произойдёт. Теодор отвёл в специальный тренировочный зал, где по возможности и выявить свои способности можно, и проверить силы, и даже устроить дуэль. Воспоминания об учебных дуэлях ударили по Гарри не слишком хорошим образом. События второго курса одно за одним налетели в голове. Времени прошло достаточно, оно сгладило остроту. И всё же… Сперва парселтанг. За ним нападения. И наконец то, ради чего начались усиленные тренировки и восстановились дуэли. Третий курс прошёл в боевой подготовке. На занятиях Грюм был беспощаден, а на дополнительных уроках гонял Гарри до седьмого пота, что, безусловно, пошло на пользу и расширило магический арсенал. Нотт однажды оценил, и даже попросил обучить парочке заклинаний, не входящих в учебную программу. И, как выяснилось, те, что не изучал в домашней обстановке. Гарри это льстило. Знать что-то, что не знал чистокровный волшебник, который без проблем колдует на своей территории… Говоря о колдовстве — Гарри испытывал новые ощущения. Сегодняшний день отличался от многих предыдущих. Потому что он не в стенах школы. На нём нет ограничения. И он чувствовал себя свободнее. Будь ещё с собой родная палочка… Ну, ничего. На Рождественских каникулах её не забудет. После долгого издевательства над манекенами, Поттер весело смеялся, отдыхая на стуле с десертом в руке. Аппетит разыгрался не на шутку. Невероятное ощущение — колдовать, зная, что это происходит летом и в чужом доме! Одна только мысль щекотала нервы. — Нотти, ты не представляешь себе, какое это удовольствие. Правда. — Всегда пожалуйста, Потти, — в тон ему ответил Тео, довольный собой как никогда. Сидел рядом, по правую руку, и просто отдыхал, держа глаза закрытыми. Сдержанность во всём — что ещё с него взять. Видимо, подобное умение приходит только с годами строгого контроля над собой. Отчасти, очень нервировало, ведь любой контроль эмоций — обратная сторона фальши, неестественности. С такими людьми стоило быть осторожнее. И глубоко внутри Гарри надеялся, что Нотт не предаст его доверие. И он решил дать шанс доказать это. — Знаешь, Нотти… А ведь ты был прав. У нас с Седриком и правда было нечто больше дружбы. — А? — очнулся слизеринец, распахнув глаза. — Я не ослышался? — Проверь слух на досуге. Его слов оказалось достаточно, чтобы сбить сдержанность аристократа и показать его обычным подростком. Который, к тому же, стал сиять от собственной проницательности и крутизны. — Ха! А я знал, я знал! Я чувствовал, что между вами, голубками, крепкая связь! Больно уж сильно миловались. — Все подозревали, и только ты был настойчивее всех. Меня каждый раз удивляла твоя внимательность. Будто свечку держал. — Фу! — скривился Теодор. — Не дай Мерлин такое увидеть. — Не увидишь. Мы разорвали связь. — Оу, — самодовольства поубавилось, — ну, это следовало ожидать. У вас разница в возрасте, он был выпускником, а сейчас для него начнётся восьмой курс, видеться с которым практически невозможно. — Верно. И я это принял. Но не сразу. Этот разрыв оказался для меня очень болезненным и, видимо, моя голова предпочла на время выкинуть это из памяти. Когда же переболел — вспомнил. Недавно. По ходу дальнейшего разговора эмоции сменялись на лице Нотта. В конце концов, он остановился на хмуром выражении. А как только Гарри замолк, высказался: — То есть, ваш разрыв вышел болезненным. Настолько сильно, что после несчастного случая, в шаге от смерти, ты всё забыл и открыл в себе талант к прорицанию? Знаешь что, Потти, ты истинный гриффиндурок. И только тебе могло так повезти. Сочетание сочувствия, уважения, недоверчивости и злобы. Гарри был восхищён, видя в друге многогранные эмоции, и не понимая, что лидирует. — Где-то за полгода до этого у меня в голове часто мелькала мысль «вот знать бы заранее…». Видимо, травма так и сыграла. — Хотел бы я сказать «мне не помешало бы такое желание», а потом вспоминаю тебя после падения с лестницы и резко пропадает это самое желание. — Ага. Ты не выдержишь упасть так по-дурацки — запнуться на исчезающей ступеньке. Слишком гордый. — Даже гордый человек может споткнуться. Всё, закрыли тему. Нотт не выглядел довольным тем, к чему всё в итоге пришло. Нет, он был зол на Диггори. Пуффендуйский сладко-диабетный мальчик слишком легко отделался. Тео заметил, что общение этих двоих резко подсократилось и порой Диггори бросал на Гарри слишком тоскливый или виноватый взгляд. Пазл сложился. Теперь Нотт понимал из-за чего. — Закрыли. Но по части прорицания — когда я стал на него ходить к Флоренцу, у меня стало что-то получаться. Трелони — это… ну, ты понимаешь. Каждый раз я думал, «надышусь стрёмновониями, да так и отключусь». А вот кентавр ведёт здорово. — Это ещё раз доказывает, что старуху-шарлатанку пора гнать метлой из Хогвартса! Удивляюсь, как она вообще прошла курсы повышения квалификации. — Да никак, — Гарри знал правду, поскольку в Гриффиндоре очень много о ней говорили. — За неё вступились «адепты истинного искусства прорицания». — Это ещё хуже, — вновь покривил лицом парень, — последние крохи профессионализма растоптаны. Какое к ней может быть уважение после этого? — Ты ничего не понимаешь, — одёрнул с преувеличенным, наигранным презрением, — она рассказывает, как покинуть пределы разума, как важна философия для трактовки, как важно оценивать свои способы гадания, и делает работу как положено! Как заведено! То, что это больше похоже на россказни в край обдолбанной алкоголички, не видящей дальше носа, ничего страшного, так надо! — на последнем предложении голос источал сарказм. С каким же наслаждением Поттер перемалывал косточки профессору! Да и с кем? С другом-слизеринцем, у которого гостит? Сколько бы времени ни прошло, Гарри не переставал удивляться тому, как сильно изменилась его жизнь. В прошлом своё поведение он охарактеризовал бы как «с кем поведёшься, от того и наберёшься». Сейчас его глаза открыты больше, чем когда-либо. Он смотрит на мир без розовых очков. Без иллюзий. Видит правду во всей её остроте и подчас неприглядности.