***
Евгения просыпается от удушающей жары. Еле как разлепляя глаза, она наблюдает такую картину: она сама лежит под пледом, в комнате включён обогреватель, и приятным ко всему бонусом идут объятья Попова. Голова Романовской проясняется, воспоминания всплывают, а на лице непроизвольно появляется улыбка. Весьма странно наблюдать лежащую девушку на кровати, улыбающуюся в пустоту. Но сейчас ей было крайне фиолетово, ведь рядом с ней лежал парень. Еë парень. От этого в груди разливается невообразимое тепло. Евгения старается аккуратно встать с постели, чего не выходит, так как Арсений прижал её к себе ещё сильнее. Сам Попов выглядел очень мило: волосы его были растрёпаны, лицо — слегка опухшим, но это никак не портило его неописуемую красоту. Женя нежно прикоснулась пальчиками к чёлке Арсения. Тот разлепил глаза и мягко улыбнулся, обнимая девушку и целуя её в уголок губ. Романовская буквально тает в его руках. Она поверить не может, что сейчас лежит с пределом своих мечтаний. Что она просто так может подойти к нему и обнять, либо поцеловать. От этого осознания хочется визжать. Но вот кое-какая мысль не даёт ей покоя. «Вдруг это просто забота? И он предложил мне встречаться чисто для того, чтобы я не обижалась? Ну не может всё быть так хорошо…» — всё думает Евгения. От этого нечто горячее в груди угасает, кристаллизуясь и превращаясь в холодную ледышку. Становится больно. Вдруг он и вправду просто делает одолжение? Вдруг это всё его простая игра, как актёра? — Ты чего? — забеспокоившись, увидев изменения в лице возлюбленной, поинтересовался Попов, заправляя её прядь за ухо. Девушка не могла ничего сказать. Ей будто кто-то шептал: «Он врёт, а ты ведёшься…». Сердце готово было разорваться, даже не удостоверившись, была это правда или просто накрученные мысли. — Нет, ничего, — мотнула Евгения головой, отдаляясь от Арсения. — Нет, не ничего. Если тебя что-то беспокоит, то скажи! Иначе я так накручу себя без повода, — распознавая ложь любимой, ответил Попов, вставая следом за Романовской и идя на кухню. Женя в свою очередь хотела удалиться в другую комнату. Ей хотелось подумать о сегодняшнем дне. Её мозг отчаянно пытался осознать всё происходящее, а тут ещё и эти сомнения. Если так пойдёт дальше, то недалеко и до психбольницы. Арсений и вовсе забоялся из-за таких резких изменений. Его напугало это. Что же могло произойти за долю секунды? — Арс, пожалуйста, оставь меня сейчас в покое, — проговорила Евгения, резко развернувшись к идущему Попову сзади. Она сама не ожидала от себя такого ответа, но слово не воробей — вылетит, не поймаешь. Арсений шокирован подобной просьбой. Вроде всё только-только наладилось, а уже идёт ко дну, не успев начаться? Но Попов понимал, что за всю эту неделю у девушки и так был стресс, ей нужно немного отдохнуть, поэтому Арсений поднял руки, говоря: «Всё, тихо, тихо, я сдаюсь!». Романовская ушла на кухню и закрыла дверь. Свет она включать не стала — ей хватило маленькой лампочки над кухонной гарнитурой. Налив себе фруктовый чай, который действовал на неё успокаивающе, Евгения села у окна. Она ненавидела оставаться одна, но в то же время это было необходимо. За время одинокого пребывания в комнате собственные мысли поедали её изнутри. Спустя полчаса в дверь постучались, а оттуда вошёл всё такой же обеспокоенный Арсений. — Женечка, ты как? — вопросил парень, подходя к сидевшей Романовской. — Арс, прости меня, пожалуйста. Я не хотела срываться… — виновато произнесла Евгения, обнимая подошедшего Попова. На лице у того прояснилась улыбка. Он успокоился. На душе стало легко, особенно когда девушка, всё так же сидя, обняла его. — Арс, — позвала его вновь Женя, набирая воздух в лёгкие и сжимая руку в кулак. — М? — отозвался тот, гладя девушку по макушке и целуя туда же. — Ты не врёшь мне? Ты и вправду любишь меня? Ты же не делаешь мне одолжение и не из жалости со мной? — спросила Романовская, еле сдерживая слёзы. У Попова внутри всё оборвалось. Он был в недоумении. Сев на корточки перед ней, он прошептал: — Евгеша, чем я так подорвал твоё доверие? С чего ты вообще взяла, что я с тобой из жалости? Я люблю тебя искренне, откуда вообще такие мысли? — ответил парень, заглядывая в два изумруда напротив, которые бушевали сейчас точно так же, как и два океана. Арсений потянулся обнять Евгению. Та безнадёжно тонула в его спасательном кругу.***
— Жень! Ну ты где там? — кричал с кухни Попов, зовя девушку уже раз десятый. — Иду! — крикнула в ответ та, выходя из ванной комнаты. Романовская была одета в белый халат, её волосы были мокрые, так как она решила их помыть сегодня вечером, а не завтра утром. — Да тут я, тут. Уже помыться нельзя, — наигранно обиженно сказала Евгения. Арсений обернулся в сторону девушки и обомлел. Даже в халате и с мокрой головой она выглядела великолепно. — Ты же знаешь, что если бы я сейчас не поел, то мы бы занялись ой какими другими делами, — заигрывающе сказал Попов, подходя к краснеющей девушке. — Попов, остынь, — угрожающе промолвила Евгения, стоя в объятьях Арсения. Девушка ударила его по плечу и рассмеялась. Вся эта картина выглядела до жути смешной. — Давай без драк. Лучше садись кушать, а я пойду мыться, — произнёс Попов, удаляясь в комнату, где минутой ранее пребывала возлюбленная. Романовская поняла, что зря думала о том, что эта любовь — не искренняя. Девушка сама не знала, откуда такие мысли, но внутренние тараканы никогда не давали покоя. Когда трапеза была окончена, а тарелки вымыты, Евгения ушла в комнату, чтобы переодеться. Сегодня она решила взять комплект чёрной пижамы. Она состояла из майки и шорт. Когда одежда была на ней, Женя пошла расчёсывать волосы. Именно в этот момент в комнату зашёл Арсений с голым торсом. По его груди стекали капли воды. Слава всем богам, что низ был замотан в полотенце. Романовская, увидев эту картину, быстро развернулась. Щёки девушки моментально порозовели. Она уже сбилась со счёту, какой это был раз, когда Попов вгонял её в краску. — Попов! Имей уже совесть! — возмущённо протараторила Евгения, чуть ли не топая ножками. — Ну, во-первых, это моя квартира, а во-вторых, иметь тут я могу только тебя, — ухмыльнулся парень, быстро убегая обратно в ванную комнату, но уже вместе с пижамой. Всё же ему не хотелось получить каким-нибудь предметом по голове, поэтому он ретировался обратно. — Арс! — развернулась Евгения, хватая мокрое полотенце и убегая следом за Поповым. Возмущению и смущению не было предела. Иметь такую наглость и смолоть такое. Девушке казалось, что она начала покрываться краской не только на лице, но и на всём теле. Арсений снова вышел и теперь уже одетый пришёл к Романовской в спальню. Евгения уже лежала на кровати и читала книгу. — Двигайся, чего разлеглась-то на всю кровать? — сказал Попов, двигая девушку и ложась на левую сторону кровати. Парень взял телефон и начал смотреть новостную ленту соцсетей. Ничего нового не происходило, поэтому, спустя почти десять минут, он отложил гаджет и повернулся в сторону Жени. Девушка не могла сосредоточиться и убрала книгу в сторону. — Ну что? — вопросила Евгения, умилённо наблюдая за разглядывающим её Арсением. — Ничего, просто любуюсь тобой, — заворожённо прошептал Попов, поднимаясь и притягивая девушку за подбородок, втягивая её в поцелуй. Он был горячий, нежный и с щепоткой целомудрия — всё в стиле Арсения. Когда воздуха стало не хватать обоим, они легли каждый на свою сторону. Романовская начала набирать в лёгкие недостающий воздух. — Я так не хочу завтра куда-то идти, — жалостливо прохныкала Евгения, ложась на грудь молодого человека. — Ну так не иди, — послышался в комнате мужской баритон. — Я серьёзно. Оставайся дома. Я бы тогда тоже отгул взял, — Арсений начал гладить Романовскую по волосам. — Я не могу. А вдруг меня отчислят за прогулы? Я так-то автоматы хочу, — ответила Женя, утопая в руках своего любимого. — От одного дня ничего не будет. Лучше поспать и провести день дома за просмотром фильма, чем прийти в университет без настроя, так ничего и не поняв, — целомудренно сказал Попов; уж он-то точно знал, каково это. — Думаю, ты прав. Стоп, так ладно я, а ты как? Ты же работаешь всё-таки… — снова с грустью в голосе подметила девушка. Ей крайне хотелось насладиться отношениями с Арсением, но чёртова учёба не давала этого сделать. Тем более что менее чем через две недели начнётся сессия, а это значит, что вечерами девушка будет пропадать за горой конспектов и учебников, хотя хотелось бы пропадать за разговорами и объятьями Попова. — Господи, а вот об этом точно не беспокойся. Я не так часто беру отгулы, чтобы меня увольняли, тем более кто имеет право уволить директора, если он отдохнёт один день? — гордо произнёс Арсений, поглаживая по спине свою девушку. — Тогда решено, завтра никуда не идём! — радостно воскликнула Женя, крепче цепляясь за Попова. Парень рассмеялся от такой ребяческой реакции. Ему до безумия нравился смех Евгении, и теперь он радовался тому, что без зазрения совести может поставить красные отметины на этой белой шее, как бы помечая: моë. — Всё, золотце, давай спать, иначе мы завтра даже в два часа дня не соскребёмся с кровати, — промолвил Арсений, поворачиваясь на бок, обнимая Романовскую за талию и прижимая к себе настолько близко, насколько может. Евгения заснула очень быстро. Прошло менее минуты, а она уже сопела под боком Попова. Парень действовал на неё магическим образом, он её успокаивал. Каждый раз, когда он находился рядом, Романовская могла расслабиться и заснуть, зная, что рядом лежит личный телохранитель-граф. Любовь и правда действует на всех разными способами: кого-то расслабляет, а кого-то держит в страхе, но вот страх — любовь ли это?..