Вторая попытка. Новая жизнь

      Школьник (Денджи, его имя Денджи, он напомнил об этом невероятное количество раз подряд, и оно было буквально на лбу у него написано) отказался отпускать Огнестрела (которого упорно продолжал звать Аки вслух и про себя, не встретив никаких возражений по этому поводу), а Огнестрелу не было где приткнуться с тех пор, как он материализовался в этом мире вновь, призванный человеческими страхами в оболочке кого-то, ненавидевшего его настолько, что в какой-то момент перестал бояться. Так они оказались партнёрами по несчастью, если не считать того, что Денджи выглядел уж больно счастливым.       Странно скитаться без смысла и цели, чтобы в один стандартный день оказаться в квартире, явно недоступной для содержания школьнику, однако Огнестрел не задавал вопросов там, где не видел в них смысла. Зато Денджи буквально вибрировал от желания чем-то поделиться, «напомнить», как он сам говорил, упорно уверяя себя и всех вокруг в том, что это было жизненно необходимо. Огнестрел не сопротивлялся, статуей сидя в окружении подозрительно дружелюбных собак («Вообще-то они не мои, но уже прошло столько времени, что они сами забыли об этом, не обращай внимания, они не кусаются, даже если ты их о стены бить будешь».) и какой-то девчонки («Наюта. Ты, наверно… — Денджи почесал затылок и вздохнул, ударив себя ладонью по лбу. — Это объяснить ещё сложнее, чем тебя. Старик сбросил её на меня, и мы живём вместе. У неё странноватый характер, но в остальном она беспроблемная, насколько это возможно».), явно слишком взрослой для того, чтобы являться ошибкой залёта, и обладающей слишком демоническими глазами, чтобы являться человеком.       Жизнь самого Денджи была… всё такой же рутинной, и он не побоялся это сказать. Он всё ещё выгуливал собак в самую срань утра, после чего отводил Наюту в сад и возвращался домой, где Аки уже провонял всю квартиру своим кофе. Денджи не держал в доме такую отраву из принципа, поэтому не знал, откуда она взялась. Он не забивал себе голову такими деталями, что не мешало ему бубнить возмущения, пока он мыл оставленные Наютой тарелки, потому что чаще всего традиционный тост доедал уже по пути в школу, надеясь, что однажды клише из манги таки снизойдёт на него в виде большегрудой красотки из-за угла. Увы, мечтать не вредно.       По большей части Денджи не знал, чем занимался Аки в его отсутствие. Он мог хикковать сутки напролёт, мог грабить богатых и раздавать бедным, мог торговать наркотой в подворотнях — всё это мало волновало Денджи, пока он возвращался домой и видел на диване вновь становящуюся знакомой фигуру. Часть его всё ещё верила в присыпанный кокаиновым порошком сон, пока Аки не шибко старался убеждать кого-либо в своей реальности. Он не рассказывал о себе ничего, чаще всего выступая пассивным слушателем. Вокруг него было постоянное ощущение двойственности, от которого Денджи отмахивался, как от сигаретного дыма. Дарёному Аки в дуло не смотрят.       Только спустя неделю или две (или то был целый месяц? У Денджи всё ещё были проблемы с ощущением реальности вокруг себя) Аки начал говорить: огрызался на комментарии по поводу кофе; замечал, что пуговицы Денджи застёгнуты на одну ниже положенного, из-за чего рубашка перекосилась; просил передать что-то со стола и всегда говорил спасибо, что особо радовало Наюту. Денджи цеплялся за его голос, как за стартер у себя в груди. И стоило проявить хоть немного внимания, как бросался под ноги едва ли не хуже тех же собак, только не виляя хвостом по вполне логичной причине.       — Каким я был человеком? — спросил Аки однажды, затянувшись сигаретой, которую держал меж пальцев характерным только для него образом. Даже глаза сделал синими, пусть вряд ли беспокоился о маскировке. Однажды он сказал Денджи, что это сила привычки, не объяснив — какой именно. Денджи и не возмущался, ведь так всяко спокойнее ходить по улицам, не нуждаясь выдумывать оправдание тому, почему твой знакомый немного демон.       Был ли Аки демоном? Одержимым? Маловероятно, ведь Денджи из первых рук знал, что прикончил его, и только чудом они сейчас сидели за одним столом, пока Наюта в другой комнате смотрела свои любимые тв-программы.       — Да всё таким же, — сказал Денджи, пожав плечами, после чего бесцеремонно поставил локоть на стол и опустил подбородок на ладонь, скользя взглядом по тёмным прядям, наверняка лезущим под воротник и щекочущим кожу постоянно. Странно было вспоминать об Аки, когда его лицо находилось прямо перед тобой, такое привычно задумчивое с меланхоличным взглядом синих глаз в окно. Прямо как в их последнюю поездку. Однако Денджи привык говорить начистоту, поэтому попытался выковырять что-то из закромов разума: — Ебанутым, как и все мы. Курил, сокращая и без того короткий жизненный срок. Пил эту дряную кофейную гущу и будто получал удовольствие от того, насколько я её ненавижу. Попытался выбить из меня всё дерьмо при первой встрече.       — И получилось? — изогнул бровь Аки, искоса смотря на собеседника. Денджи, расхохотался тому, что его заинтересовала именно эта часть. Конечно же!       — Нет, разумеется! Слёг после пары ударов по яйцам и был вынужден признать моё превосходство, — ответил он, задрав подбородок и не скрывая своего триумфа. А внутри всё сияло и переливалось, как разбитая бутылка на солнце.       — Звучит как пиздёж, — пробормотал Аки в своей фирменной флегматичной манере и отвернулся обратно, затянувшись вновь. Денджи знал, что он поверил.