Вторая попытка. Новая жизнь

      Огнестрел продолжал задавать вопросы, ответы на которые не говорили ему совершенно ни о чём. Денджи всегда выглядел умиротворённым, когда хватался за шанс предаться воспоминаниям, которые считал важными. Он звучал небрежно, однако с его уст срывались мелочи, которых безразличный человек не заметил бы и подавно. Поэтому Огнестрел продолжал спрашивать, а Денджи продолжал говорить.       — Я был счастливым? — из ниоткуда спросил Огнестрел однажды, смотря на загорающийся по ту сторону окна рассвет, прикрытый грязноватой дымкой облаков.       Денджи склонил голову набок и почесал затылок, перейдя на шею и оставив на ней раскрытую ладонь. Что-то среднее между молящей о ласке собакой и простой задумчивостью. Его взгляд был направлен куда-то вдаль — за черту сегодняшних дней. Огнестрел наблюдал за этим выражением лица с тихим интересом. Иногда ему казалось, что смотря в глаза Денджи он даже может увидеть тень этого самого неизвестного прошлого, оставшегося за закрытой дверью, опечатанной липкой лентой красно-жёлтого цвета.       Для Огнестрела рассказы о «его» прошлом были чем-то сродни сказки, если говорить человеческим языком. Что-то, что могло случиться, но он никогда не знал наверняка, вынужденный полагаться только на чужие слова и — время от времени — странное тугое чувство где-то глубоко внутри, похожее на дрожь голых веток под зимним ветром.        — Тут как посмотреть. Твоя жизнь — сплошной хит-парад пиздеца, как и у любого в нашей конторе. Когда я встретил тебя впервые, ты выглядел так, будто не можешь определиться, тебе орать или плакать. Ты с радостью раздавал кусочки своей жизни, не видя в них никакой ценности.       Когда Денджи замолчал, жуя вертящиеся в голове мысли, Огнестрел ничего не сказал, наблюдая за медленно двигающейся челюстью. Его лицо было всё таким же слегка скучающим, как обычно, однако глаза смотрели пристально, ловили каждую деталь. Поэтому от него не укрылось то, как Денджи осознал для себя что-то и расслабился, возведя глаза к потолку и растянув губы в блаженной улыбке, с которой рассуждал о своей будущей безбедной жизни в окружении фанаток.       Порой Огнестрел поражался этой смеси странностей, которые Денджи заставлял ощущаться абсолютно нормально, будто так и было задумано. Либо идиот, либо безумец бросился бы к демону под дуло пистолета, выглядя при этом так, будто Золотая неделя наступила раньше срока. Но он держал эти мысли при себе, ведь в тот же самый вечер что-то остановило его собственную руку, не дав пустить пулю в буквально сияющее какой-то странной смесью эмоций лицо, находящееся чётко по центру мишеней. Иногда Огнестрел хотел спросить Денджи о том, что тогда остановило его от того, чтобы выстрелить и скрыться в тени, как он без проблем сделал бы в любом другом случае. Однако этот вопрос так и остался запертым за решёткой стиснутых зубов. Вот Огнестрел и молчал, впившись в Денджи взглядом в ожидании продолжения сказки, разделённой между ними в это редкое по своей тишине утро, будто весь мир ненадолго вымер.       — Пусть мы провели не слишком много времени вместе, но мне кажется, что где-то под конец ты смог найти это в себе, — задумчиво, но в какой-то степени уверенно сказал парень, барабаня пальцами по шее.       — Найти что? — Недоумевающий взгляд и нахмуренные брови молодого старика. Ветер колыхнул тёмные волосы.       Денджи опустил руку и посмотрел прямо на него — на Аки. В его взгляде была тоска, соседствующая со странным умиротворением, имя которому нашлось только сейчас — смирение.       — Своё разрешение быть счастливым, пусть и ненадолго.