Закрытая Империя

— Как же тяжело быть неудачником… — пробормотал Тео под нос, отрывая прилипший к щеке лист и кладя голову на другую сторону. Он устал зря марать бумагу, устал сидеть за столом, устал влекомый зудящим запахом выходить в коридор, топтаться возле комнаты близнецов и, пересиливая себя, уходить прочь, и уж тем более устал ломать голову. Вновь перечитал поспешно записанные строки: (Отчёт 9) 21 декабря 1926 Близнецы, как и Полди, отличаются от других подданных внешностью! Точнее, тем, что не выглядят, как трупы! У них не впалые щёки, не посеревшая кожа, не запавшие глаза, не трупная худоба — ничего. Они выглядят, как обычные живые люди, и с Полди абсолютно так же. …Но в остальном Полди и близнецы разные. Полди спит уже два века, а близнецы здесь всего лишь пару дней. У Полди есть нечеловеческая регенерация, а о регенерации близнецов судить ещё очень рано — возможно, у них вообще нет такой способности. К тому же кровь Полди не беспокоит Тео, в отличие от крови близнецов. Тогда вопрос: что не так с этими тремя, что они выглядят по-другому, нежели все остальные обращённые. Это… какой-то знак созревания? Макс же тоже выглядит как нормальный живой человек, но со стопроцентной вероятностью вообще не человек. Такое объяснение могло бы подойти для Полди — он здесь как-никак уже два века, — но точно не для близнецов: они здесь совсем недавно. Слишком много но. Выйти из тупика так и не получилось. Не хватало одной маленькой, но очень важной детали… Но какой? Что Тео упустил? Он больше не ходил к близнецам выяснять — это было выше его сил, — а Макс мог бы помочь, хотя бы подсказать, где Тео не доглядел, но словно сквозь землю провалился, точнее, не появлялся в подземелье почти две недели. Это на него не похоже. В воздухе словно росло напряжение, и оно медленно душило Тео. Он не мог сказать точно, что изменилось, но после встречи с близнецами в нём словно что-то… щелкнуло. Эти странные братья, манящий запах крови, исчезновение Макса — разве всё это не странно? А иногда, когда Тео вот так, как сейчас, сидел за столом, положив голову на столешницу, и закрывал глаза, то слышал в звенящей тишине чьи-то крики и лязг железа, словно там, сквозь толщу земли, под ним был кто-то ещё и звал на помощь. Но это невозможно: земля ужасный проводник звука. Тео всё это мерещится. И это пугало. Пугало и то необъяснимое чувство, которое день за днём росло и манило к близнецам. Тео окутывало возбуждение. Мощное, стихийное, животное. И это возбуждение не было сексуальным — Тео хотелось чего-то другого, но он сам не понимал, чего именно: в последний раз, когда он зашивал братьям раны, он не мог оторвать взгляда от их искалеченных тел, и всё пересыхало в горле, напрягалась каждая мышца в теле, и Тео судорожно, невольно вдыхал их запах, не в силах ему сопротивляться или терпеть. Он уже боялся себя. Боялся того, что мог сделать. Поэтому держался подальше от братьев, а когда понимал, что снова идёт к ним, скрипя зубами разворачивался и запирался у себя в комнате. Единственным, что спасало в последние дни, были исследования, в которые Тео уходил с головой и не замечал, как летит время. Но вот он оказался в тупике — всё то, от чего он так старательно отгораживался, нахлынуло на него с головой. Это невыносимо. Без дела Тео гибнул. — Знаешь, — сказал он тихо Полди, не поднимая со стола головы, — сейчас я тебе очень завидую. Ты просто спишь и не замечаешь, что происходит вокруг… А меня словно бьют со всех сторон невидимыми палками. Обернулся, посмотрел на неподвижного Полди: тот как спал мирной куклой, так и продолжал это делать, не издав в ответ и звука. Тео вздохнул. — И самое обидное, что я не могу это оста… — А-а-а-а-а! — раздался крик. Тео вскочил, обратился в слух. Кричал не Полди, а кто-то другой в коридоре, но тоже ребёнок. — Аааааа! Оглушительный крик, мощный, но он не расходился истошными воплями, скорее, наоборот, больше был радостным, озорным, словно в шутку привлекал внимание. Кто-то из обращённых очнулся? Но Тео не помнил, чтобы в подземелье были маленькие дети, и не стал бы никто в таком месте кричать от радости. Тео подорвался к двери, распахнул её и выскочил в коридор. — А! — раздалось за спиной, и Тео вздрогнул, сам крикнул от испуга. Вновь почувствовал себя дурно — тяжёлый манящий запах крови ударил в ноздри с небывалой силой. Запоздало зажав нос и рот, Тео обернулся. Ребёнок. Мальчик, ещё младше, чем Полди — лет десяти, не больше, — но от одного его вида Тео пробрал леденящий ужас. Мальчик стоял в другом конце коридора, но даже так отчётливо виднелись его абсолютно чёрные пучеглазые глаза на белом, словно бескровном лице, а рот, руки, рубаха мальчика — всё было в крови. Рядом с ним стояла огромная тележка с высокими бортиками, и, пусть Тео не видел, что там лежало, кровяные подтёки на досках и полу говорили сами за себя. Тео не смел произнести и звука. Оцепенело наблюдал, как мальчик радостно рылся в этой тележке, поднимаясь на мысках, хитро глянул на Тео и с новым восторженным криком что-то швырнул в его сторону. Это что-то с глухим ударом подлетело к ногам Тео. Чья-то оторванная до локтя рука. Тео зажал крепче рот с носом, силясь не закричать, не вдохнуть воздуха, потому что уже от одного вида руки его начинало подкашивать и мутить, и нарастало то странное животное возбуждение. Желание впиться в эту руку зубами и разодрать её на куски. Бежать! Срочно бежать! На непослушных ногах Тео влачился по коридорам и боялся оглядываться назад — шлёпанье босых ног по камням и скрип деревянной тележки настигали с каждой минутой. — Беги! Беги! — остановившись, радостно выкрикнул мальчик. Тео на мгновенье замешкал, обернулся, и мимо него тут же что-то пролетело и с характерным мокрым шлепком впечаталось в стену, оставив на ней кляксу крови и брызги, шмякнулось на пол. Клубок кишок. Тео прикусил щёку, чуть не завопив от ужаса. Сначала рука, теперь кишки — кто додумался дать ребёнку с таким играться?! Откуда этот мальчик вообще взялся?! Тео его впервые видел, это точно, но тот вёл себя так уверенно и спокойно, словно не единожды здесь ходил. Но как он сюда попал незамеченным? Мальчик вновь схватился за ручку тележки, с радостными смехом и выкриками побежал на Тео. А Тео некуда бежать: он в закрытом лабиринте, из которого нет выхода. Завернув за угол, Тео понёсся вдоль другого коридора, рванул к ближайшей двери. Дверь! Комната! Можно закрыться от него в комнате! Но когда дёрнул за ручку, дверь не поддалась. Конечно же, закрыто — Тео лично их закрывал! Судорожно похлопал себя по карманам, но так и не нащупал связку ключей. — Лети! — вновь крикнул мальчик. Тео дёрнулся, но не успел увернуться: нечто тяжёлое попало в руку. Оцепенел. Смотрел, как кровавое пятно разрастается на рукаве рубашки, липнет к коже, душит, проникая в самые лёгкие, и отдаёт теплом. Теплом!.. Этот мальчик что, швыряется кусками свежего трупа? — Боже… — выдохнул Тео. Он не знал, что сделать со своей рукой, точнее кровавым пятном на ней, и лишь таращился на неё, а рассудок мутился с каждой секундой. Под ногами Тео словно крошилась земля, и он был готов вот-вот свалиться в бездну. — Поймал! — довольно воскликнул мальчик и крепко обнял Тео за талию. — Я поймал тебя! И всё тёрся, тёрся своим подбородком, пачкал кровью. Этот мальчик… — Ч-что тебе от меня нужно?! Мальчик глянул исподлобья, и Тео оторопел от его взгляда. Глаза… Тео не померещилось: глаза мальчика и правда чёрные, даже белок, и Тео невольно казалось, что на него смотрят две чёрные дыры. Боже, как это вообще возможно?.. — Я ловлю тебя, — светло ответил мальчик, отчего его внешний вид казался ещё более абсурдным и зловещим. — Я уже поймал! — хохотнул и задёргался, словно прыгал, не выпуская Тео из рук. — Поймал! Поймал! Всё смешалось в голове. Этот мальчик… У него чёрные глаза, у него окровавленный рот, у него окровавленные руки, у него тележка с расчлененным телом, и он ловит Тео… Зачем? Что ему нужно? Откуда он взялся? Почему именно Тео? Мысли путались, становились бессмыслицей, но ясно было одно. Неужели… неужели он… неужели этот мальчик тоже подданный Макса, и он… — Боже, отпусти меня, пожалуйста, я так больше не могу! — отчаянно просипел Тео, задрал голову не в силах сдержать слёзы, но даже не дёрнулся, не попытался вырваться из цепкой хватки. Он устал сопротивляться. — Хватит, пожалуйста, прошу… Разве ты не понимаешь, что творишь? Неужели не видишь, что всё это… это всё неправильно!.. Так не должно быть!.. Слёзы потекли по щекам, но Тео не стирал их. С трудом стоял на ногах, не шелохнувшись, даже когда мальчик притих и выпустил из объятий. — Макс? — протяжно и растерянно произнёс он. — Да уж, тяжёлый случай… — вздохнув, приглушённо сказал кто-то в стороне, и по коридору эхом раздались неспешные шаги. И этот кто-то явно не Макс. Не тот голос, не та интонация, не тот стук каблуков по камню. Тео насторожился, обернулся в ту сторону, откуда шёл звук, заметив, как просияло лицо мальчика и тот радостно рванул с места, завернул за поворот. — Молодец, Призрак, — слышался голос незнакомца, — справился даже лучше, чем я ожидал. Каждое слово летело в Тео булыжником. Это что, какая-то очередная проверка? И Тео её, получается, провалил, раз не захотел бегать от мальчишки?! — Я тебе не разрешал выходить из укрытия раньше времени. Вот это точно был Макс. Тео так давно не слышал этого голоса, этого тембра и этой манеры речи… и лучше бы больше никогда не услышал: от одного его холода и надменности пробегали мурашки по спине и в глубине души вновь начинала загораться злость. — Да ладно, он всё равно не добрался бы до выхода. Нет смысла дальше сидеть. — Он мог бы добраться, — с упрёком отозвался Макс. Тео не удержался, пошёл ему навстречу. То есть Макс пропал куда-то на целую неделю, бросил его здесь одного, когда сам же и пробудил в нём жажду крови близнецов, а теперь вернулся и с очередной наиглупейшей проверкой: заставил ребёнка швыряться человечиной и гонять Тео по коридору!.. Это уже переходило все границы, и Тео был готов без всякого зазрения совести ударить Макса по лицу. Так не поступают с людьми! Завернув за поворот, Тео замер. На него надвигались две противоположности: Макс и незнакомец, высокий — на две головы выше Макса — молодой человек в абсурдном светло-зелёном костюме в крупную белую клетку, рядом с которым Макс казался маленьким чёрным пятном, состоящим из неизменных чёрной визитки и цилиндра. Но это не всё. Макс, как всегда, был мрачным и холодным, а парень возле него… улыбался?.. Да, улыбался, причём довольно открыто и тепло, да и вообще казался добрым парнем. Но он шёл в ногу с Максом и держался так, словно всего того безобразия, творившегося минуту назад, вовсе не было, пока вокруг них вертелся мальчик с всё ещё окровавленными одеждой, лицом и руками. Такой яркий контраст пугал. — Да что здесь вообще происходит?.. — пробормотал Тео, чувствуя, как его бросает в дрожь, и набросился на равнодушного Макса с криками: — Это же всё ты устроил, да?! Но незнакомец с нечеловеческими скоростью и силой заломил ему руки за спину и больно прижал к стене — Тео не мог вырваться из его хватки, только с обидой и ненавистью смотреть на непоколебимого Макса. — Что именно? — с издёвкой спросил тот и прокрутил трость в руках. — Не делай вид, что не понимаешь! — прошипел Тео. — Близнецы. Ты же знал, что они отличаются от других подданных? Макс ничего не ответил, и ни один мускул на его лице не дрогнул. Точно знал. Тео разочарованно хмыкнул. — Ты знал, что их кровь меня привлечёт, и специально отвёл меня к ним. — В этом Тео уже не сомневался, просто не мог поверить, насколько бессердечен Макс. — А эти швыряния человечиной? Кого ты из меня делаешь? Монстра? Хочешь, чтобы я обезумел и сгнил так же, как гейша? Тогда запомни, — Тео дёрнулся в сторону Макса, но его только крепче прижали грудью к стене, — я никогда, слышишь, никогда не стану таким, как ты, и ни за что не приму то, что ты делаешь! А то, что я неубиваем, чувствую запах крови и слышу то, чего не должен слышать, ничего не значит. — Ты закончил? — лишь ухмыльнулся Макс. И вновь провернул трость в руках, стукнул ею об пол. Тео не ответил, но в глубине души ликовал: он высказал всё, что думает, и — самое главное, — его слова точно задели Макса, пусть тот этого не показал. Тео переполняли гордость и облегчение. — Что ж… — протянул Макс. — Гас, ты сам всё видел, так что он теперь твой. — Конечно, — тут же ответил незнакомец. Макс развернулся на каблуках и пошёл прочь по коридору, а Гас не выпускал Тео из хватки до тех пор, пока тот не завернул за поворот. Приглушённо сказал на ухо: — А ты крут. Мало кто осмелится так говорить с ним. — Кто я? — не понял Тео. Пусть Гас и говорил на английском, но уж со слишком сильным британским акцентом, да ещё и в такой заговорщически-торопливой манере. Он тихо усмехнулся и, выпустив Тео из рук, широко улыбнулся. — Для этого ты и здесь: понять, кто мы все. Тео совсем запутался. Кажется, они уже с самого начала не поняли друг друга. Да и вообще, Гас выглядел слишком странно… Как клоун. Носил слишком яркий костюм, непонятно говорил и ещё улыбался в таком-то жутком месте. Подозрительный тип. — Зачем я тебе? — настороженно спросил Тео. — О, не напрягайся так сильно, — тут же отмахнулся Гас, — я просто теперь буду присматривать за тобой и отведу подальше от этого унылого места. Пойдём. Нам туда, — указал он в ту же сторону, куда ушёл Макс. — Нет, подожди, — совсем растерялся Тео. — Я так не могу. А как же мои исследования? Он же не мог вот так всё взять и бросить. Перестать обходить обращённых, не следить за Полди, да и близнецов оставить совесть не позволяла. Что, если кто-то проснётся, пока Тео здесь не будет? — Возьмёшь небольшой перерыв, — пожал Гас плечами. — Без тебя же Призрак как-то раньше справлялся, вот и сейчас справится, да? — и потрепал волосы тут же просиявшего мальчика, который вертелся рядом. — Призрак?.. Тео непонимающе уставился на мальчика. Очень… подходящее имя. Но Тео никогда не видел его здесь раньше. — Да, — с какой-то отцовской гордостью отозвался Гас, прижимая к себе Призрака за плечо. — А кто, по-твоему, убирает комнаты после очищений и следит за чистотой в коридорах? Вот он, герой! Даже с собственным девизом, да? — озорно посмотрел на мальчика, а тот — на него. — Да! — Призрак показал запачканную в крови руку и начал загибать пальцы: — Быстро, качественно, незаметно и со вкусом! Наблюдая за всей этой непонятной радостью, граничащей с абсурдом, Тео не знал, что и ответить, — лишь неловко посмеялся и одобрительно кивнул. Ему даже не хотелось думать, что нужно делать с ребёнком, чтобы тот с широкой улыбкой на лице гордо заявлял, что убирает в этом жутком безлюдном подземелье чужие кал, рвоту и кровавые трупы. А потом ещё ими швыряется. Это совсем не то, чем должен заниматься ребёнок. — Ну всё, хватит болтовни, — прервал воцарившуюся тишину Гас и выпустил Призрака из объятий. — Пойдём, Тео, у нас много дел. — Мне нужно переодеться и взять вещи, — ляпнул первое, что пришло в голову. Тео не нравилось, что этот Гас знает его имя. Хотя он общается с Максом, и тот мог ему сказать… только от этого не легче: осознание, что Макс обсуждает Тео с кем-то, пугало не меньше. — Я с вами! — тут же выкрикнул Призрак. Гас тяжело вздохнул. — Ладно, — он посмотрел на Тео, — мы сходим за твоими вещами, а ты, Призрак… — сел перед мальчиком на корточки и положил руку ему на плечо, — ты же помнишь, что теперь должен сделать? — Призрак заметно приуныл, понурив голову, но всё же утвердительно кивнул. Гас встал и вновь потрепал волосы мальчика. — Вот и молодец. А когда мы все свои дела закончим, то обязательно поиграем. Призрак мило, пусть и всё ещё расстроенно улыбнулся и пошёл к своей тележке, а Гас повёл Тео за собой к его комнате, но другим путём. Никто ничего не говорил — атмосфера стала неловкой и мрачной. Мысли о Призраке всё никак не выходили у Тео из головы. — Ты не подумай, что тут его за прислугу какую-то держат, — внезапно обернувшись, сказал Гас. — Я так не думаю… — Тео отвёл взгляд. — Да ладно, можешь не врать, — усмехнулся Гас, отворачиваясь. — У тебя всё на лице написано. Но ему правда лучше жить здесь, чем среди людей. Так он не будет постоянно разочаровываться. — Сомневаюсь, что ребёнок, как он, разочаровался бы, если бы мог уйти отсюда. — Всё не так просто. — Гас вздохнул. — Его же не просто так Призраком назвали: для обычных людей он самый настоящий призрак, и видят его только подданные. Но из нас он самый маленький, проводить с ним время особо никто не хочет, а если он решит поиграть с обычными детьми… ну, сам понимаешь. Тео мрачно понурил голову. Жить в мире, где тебя никто не видит, и правда грустно, а Призрак же совсем ещё ребёнок… Но, может, вся эта история просто грустная сказка? Разве можно быть видимым для одних, но невидимым для других? Это же невозможно. Как невозможны и чёрные глазные яблоки, жажда крови, это подземелье, обращённые, да и вообще вся история с Максом… Но, если всё это невозможно, то что сейчас происходит с Тео? Вдруг это лишь его бредовый сон, который он видит в состоянии комы? Мальчик-призрак, швыряющийся человеческими органами, же самый настоящий бред. — Минуточку, — еле слышно выдохнул Тео и застыл на месте, уставившись на спину Гаса. — Ты сказал, что Призрака видят только подданные? Гас остановился и обернулся, согласно угукнул. — И то, что он был здесь всегда? — Да, с тех пор, как сам стал подданным. Улыбнулся. А у Тео словно всё тело отнялось. Если всё это ложь, то она идеальна. Всё до ужаса складно сходится: Макс отвёл Тео к близнецам, и с того дня Тео начал чувствовать жажду крови, слышать чьи-то крики, чувствовать себя не так, как до этого, и увидел Призрака который всё это время был рядом, но просто невидим из-за его особенности… Боже… Ведь Тео же сам не раз думал от том, что здесь кто-то есть, всё прибирает и постоянно следит за ним. Но раз до этого Призрак был невидим для Тео, а теперь видим… — То есть, ты хочешь сказать, — выдавливал каждое слово с царапающей болью в горле, — что ещё вчера я был человеком, а сегодня — однозначно подданный? — Ну, не прям вчера, и ты всё ещё не до конца подданный… — протянул Гас, сложив руки за спиной, — но да, ты уже вот-вот готов стать настоящим подданным, и то, что ты видишь Призрака, тому яркое подтверждение. Поздравляю, вероятность, что ты закончишь, как гейша, сократилась вдвое. — Откуда ты знаешь? — прохрипел Тео. Чувствовал себя загнанным и беспомощным. — Это статистика многолетних проб и ошибок, — не переставал держать дружелюбное лицо Гас. — Я о том, откуда ты знаешь о гейше. И ещё ты назвал меня по имени, хотя я тебе его не говорил. Гас усмехнулся, звучно выдохнув, и натянуто улыбнулся. — Скажем так, — сказал он, проведя пальцем по нижней губе, — кто ты и как тебя зовут, знают все. У нас тут не каждый день обращённые просыпаются, знаешь ли, а то, что ты ещё жив, только больше подогревает интерес. А почему я знаю о гейше, то тут вообще всё просто. — Развёл руками. — Я правая рука Макса и, конечно же, знаю обо всём, что тут творится. Тео мысленно отчитал себя, что сам не понял таких очевидных вещей. Он уже слишком устал от всего этого, только каждая клеточка его тела напрягалась сильнее, а рассудок твердил, что нужно быть осторожным с этим Гасом, раз он так близок с Максом. Наверняка он не такой уж и добрый, каким хочет казаться. — Значит, ты соучастник Макса, — с укором в голосе произнёс он. — Зачем вам всё это? — О нет, вот этого мне не надо, — протянуто отозвался Гас и примирительно поднял руки. — Пусть мы и напарники, я, честно, не имею ни единого представления, чего Макс добивается. Наши цели просто пересеклись, вот и всё, — и этот ответ прозвучал вполне искренне… по крайней мере, на первый взгляд. — Пойдём, твоя комната уже за поворотом. — Зачем? — упирался Тео. — Зачем тебе это? Гас посмотрел на него через плечо. — Ты правда хочешь говорить о таком в коридоре? — Да, хочу. Сейчас Тео не собирался рисковать и идти куда-либо, даже к себе в комнату. Гас выше и гораздо сильнее и может что-нибудь выкинуть, если Тео хоть на мгновение расслабится или потеряет бдительность. Но он всё ещё вёл себя, как простодушный добряк. Это напрягало. — Знаешь, когда я был человеком, то жил хуже любой помойной крысы. Меня просто вышвырнули на улицу и оставили выживать без ничего за душой. Какая мне была разница, умру я на улице от голода, холода и болезней или от крови Макса? — Гас выдержал долгую паузу, пристально и с вызовом глядя Тео в лицо. — Как видишь, судьба была ко мне благосклонна. — И тебя всё устраивает? — с трудом подобрав хоть какие-то слова, обречённо спросил Тео. Его больно кольнула обида. Даже если эта история ложь, Макс в ней всё равно дал Гасу шанс и выбор, а Тео он выбора не давал: он просто столкнул его с крыши, не спросив, хочет того Тео или нет. Это нечестно. — Не всё… — Гас усмехнулся. — Но у такой жизни есть свой особый шарм, ты так не думаешь? Тео ничего не ответил. Прошёл мимо Гаса, плевав на осторожность, и быстрым шагом направился в свою комнату. Это нечестно. Нечестно. Нечестно! Его распирало только от одной мысли, что он уже не в силах управлять собственной жизнью: не знает, что будет, не знает, что делать, — и всё из-за Макса и его глупых эгоистичных планов. А теперь, когда он только начал привыкать к новому раскладу жизни, всё снова кардинально поменялось. Ну почему именно Тео попался ему под руку? Что Тео сделал не так в своей жизни, чтобы заслужить такое? — Как агрессивно ты собираешь вещи… — с иронией в голосе произнёс Гас, с порога наблюдая, как Тео чуть ли не швыряет свою сменную одежду в небольшой чемодан. — Уже нельзя позлиться, что все со мной обращаются, как с вещью? — проворчал Тео. Подлетел к столу и остервенело принялся собирать листы с отчётами в кучу, сминая, пихать их в чемодан. — А ты не позволяй с собой так обращаться, и злиться не придётся. — Гас зашёл в комнату и приблизился к столу. — К тому же Макс не считает тебя вещью. Он просто нетактичен. — Ну конечно! Чёрт, — пробурчал Тео, случайно смахнув карандаш со стола, и с отчаянной озлобленностью уже проклиная всё и вся, полез поднимать. — А ты и правда ведёшь записи, — как не бывало, продолжал говорить Гас. — А я думал, что слухи… — Положи на место, пожалуйста, — проворчал, вылезая из-под стола. Гас послушался, положил листок в стопку, и Тео бросил в чемодан карандаш. Тут же захлопнул крышку, прибавив: — И это никакие не записи, а бесполезный бред. Схватился за чемодан и вышел из комнаты. Только Гас не спешил идти за ним. — Ну? Куда идти? Гас выглянул серьёзный и мрачный, пристально посмотрел Тео в глаза. — Я был на твоём месте и понимаю, что ты сейчас чувствуешь. И… раз уж тебе всё это так не нравится, то почему бы тебе сейчас это не закончить? Тео молчал. Как? Как это можно закончить? Убить себя? Тео уже пробовал, но по-прежнему жив. А если сбежать, то куда? Тео даже не имел ни малейшего понятия, где находится. — Знаешь, что случилось бы, если бы ты добежал до потайного выхода? — приглушённо спросил Гас, не сводя с Тео взгляда, и в этом взгляде было что-то по-настоящему жуткое. Тут же ответил: — Ты бы побежал по лестнице и наткнулся на раздвоенный коридор. Неважно, в какой ты завернёшь: тебя в любом случае ждала ловушка, и ты бы не выбрался из неё до тех пор, пока окончательно не стал подданным и выжил или же сошёл с ума и сгнил. А знаешь, какой есть один-единственный способ убить подданного? Тео не шевелился. Одновременно желал и боялся услышать ответ, а Гас всё молчал и молчал, не сводил с Тео взгляда. — Помнишь, как умерла гейша? — Она обезумела и начала гнить… — произнёс Тео, невольно вспомнив тот день: в памяти вновь всплывали её крики и уродливое свирепое лицо. — А потом? — Потом… Потом появился Макс и… он отрубил ей голову… — сказал еле слышно и, кажется, начал понимать, к чему клонил Гас. — Вот тебе и ответ, — выдохнул тот. — И… если для тебя такая жизнь и правда невыносима, то могу помочь. А Максу скажу, что мы всё же поспешили остановить проверку. Тео словно окаменел. Время будто остановилось, и застыло всё, кроме перепутанных мыслей Тео. Он ликовал, что способ всё прекратить всё же есть, но метод вводил в оцепенение. Кто в здравом уме согласится отрубить себе голову? Это же настоящее безумство. И Тео слишком труслив для такого — ему попросту не хватит духу сказать «да». Гас ждал долго и молчаливо, пристально следил за Тео, словно читал все его мысли и знал, что ему нужно больше, гораздо больше времени на размышление, и давал это время, не сбивал с мыслей. — Скажи… — произнёс Тео еле слышно и отвёл взгляд: ему было неловко задавать этот вопрос, потому что прекрасно понимал, что всё субъективно, — насколько тяжело быть… подданным? — Достаточно тяжело, — без злорадства и насмешек ответил Гас, разведя руками. Даже его взгляд был полон искренности. Мрачной, но искренности. — Если ты не способен вывернуть себя наизнанку и подстроиться под новую жизнь. И принципы. Их нужно засунуть так далеко, чтобы их никто никогда не достал, иначе долго точно не проживёшь. — Упёрся плечом об дверной косяк. — Такая жизнь далеко не для всех. Не для всех — это точно. И для Тео, очевидно, тоже. Его пугает это место: Тео здесь уже второй месяц, но ему всё ещё неуютно в этих пустых безмолвных коридорах, не по себе в комнатах с иссохшими спящими трупами, невероятно одиноко и страшно от той неизвестности, которая его поджидает каждую минуту. Тео находится в постоянном напряжении — но так нельзя жить, это только сильнее сводит с ума. Это страшно, но так однозначно будет лучше. Тео крепче сжал ручку чемодана и посмотрел на Гаса, полный решимости, — тот тут же оживился, отлепившись от косяка. — Решил? — Да. Я… согласен на твоё предложение.