спасай меня

      Обычный район, ничем не отличающийся от других районов города. Возможно, его обходили лишь из-за большого количества наркоманов и алкашей, но по сути район этот был таким же, как и все остальные.       Вечер в 20-й квартире проходил как всегда, совсем не уютно, не так, как хотелось. Лиза сидела на кухне, руки тряслись, она уже не понимает, почему. Просто страшно, страшно снова вернуться в комнату, откуда слышно лишь голос, который пугал Лизу и одновременно был любимым. Из комнаты доносится громкий серьёзный голос. — Лиза, ты там сдохла что ли?! Что так долго? — этот тон. Отвращение к самой себе накрывает с новой силой, все больше и больше съедая Андрющенко.       Девушка встаёт из-за стола и идёт в сторону комнаты, где уже стоит камера. Второй час идёт стрим, где она снова чувствует себя куклой. Чат пишет всякое дерьмо, каждое их сообщение только больше пугает Лизу. Глаза опускаются на парня, сидящего за столом, который читает каждое сообщение вслух.       — Индиго, сними толстовку, покажи нам сиськи. А это уже зависит от того, сколько ты готов заплатить за это, — в глазах читается лишь азарт, никакого сожаления или злости. Парень улыбается, в этой дьявольской улыбке сразу читается, что сейчас Лизе придется сделать это или же будет хуже.       — Лёша, я не буду это делать, — шёпотом говорит Лиза. Голос дрожит. Она смотрит прямо в глаза своего парня, пытаясь найти в них хоть каплю понимания, но получает лишь тот самый взгляд, который означал, что девушке конец.       Лиза садится на стул рядом, пытаясь скрыть страх и трясущиеся от этого руки, нижняя губа непроизвольно дёргается, а истерика вот-вот накроет девушку с головой.       — Проведи ножом по руке Индиго. Заманчивое предложение. Спасибо за донат, — парень встаёт с места и идёт в сторону кухни. Лиза же только читает сообщения в чате. Каждое заставляет сердце стучать быстрее. Эти задания были отвратительны, было даже страшно подумать, на что он готов ради денег.       Лёша заходит в комнату с острым ножом и на его лице снова улыбка. Лиза проклинала все, а особенно людей, которые смотрели эти стримы.       Он берет её руку, поднимая рукав толстовки, показывает её запястье на камеру и проводит тонким лезвием ножа прямо по белоснежной коже брюнетки, от чего та морщится, а глаза заливаются слезами. Он режет так глубоко, что кровь уже течёт на стол, а слезы непроизвольно скатываются по лицу, но ему все равно. Деньги летят, а это значит, что это ещё далеко не конец.       Два пореза на руке.       Лёша отпускает руку девушки, смотря на Андрющенко с новой волной ненависти. Лиза тут же встаёт с места и быстрым шагом идёт в сторону ванной. Закрыв дверь, девушка падает на пол, а слезы текут ручьём по лицу Индиго. Прикрывая рот рукой, она тихо всхлипывает.       Через пару минут приходит осознание, что кровь нужно остановить. Встав с пола, Лиза подходит к шкафчику и достаёт перекись и бинты. Наливая жидкость на руку, она морщится от боли. Порез глубокий. Неприятное покалывание отдаёт по всему телу. Взяв бинт, девушка перематывает им руку. Сегодня Лизе повезло, ведь могло быть и хуже.       Выйдя из ванной, девушка плетется в сторону комнаты, где уже сидит парень, который явно недоволен её поведением. Он встаёт с дивана и идёт в её сторону, его глаза горят огнём. Страшно, ужасно страшно. Лиза делает шаг назад, но тот лишь хватает её за больное запястье и, отводя взгляд, срывается сразу же на крик.       — Что это за блядство?! Что за концерт? Тебе напомнить кто ты? Ты — никто. Н-и-к-т-о. Мелкая девка, которая никому не нужна, — он кричит, сжимая запястье сильнее, что заставляет Лизу лишь морщиться от боли. Сказать что-то она не могла. Страх. По щекам текут слезы. Тут же прилетает сильная пощёчина. Настолько сильная, что красный след переходит в синий. Будет очередной синяк, как и по всему телу.       Лиза делает шаг назад, пытаясь хоть как-то помочь себе, но это делает только хуже. Он подходит к ней и со всей силы ударяет её головой об косяк двери. Настолько сильно, что в глазах тут же темнеет. Девушку сковал страх, она не может пошевелиться. Мурашки пробегают по всему телу, и она чувствует холодок, пробежавший по затылку.       Лиза тянется рукой к затылку и тут же чувствует, по всей видимости, кровь. Руки трясутся, а он лишь закатывает глаза и уходит, говоря лишь что-то под нос.       — Сама виновата, — в коридоре слышится звук застегивающейся куртки, а после — громкий хлопок входной двери, настолько сильный, что шпаклёвка с потолка осыпалась на пол.       Воздух снова поступает в лёгкие, а Лиза больше не может сдерживать слезы и крик. Всё внутри разрывает на части, голова ужасно болит, а в глазах двоится и темнеет. Сердце пропускает удар, а потом снова и снова. Звон в ушах и бездыханное тело падает с грохотом на пол. •••       В соседней квартире ничуть не лучше. А точнее совсем не лучше.       Кристина Захарова — соседка Лизы. Уже как лет десять они живут в одном доме. Отношения между ними никакие. Кристина живёт с братом, который пиздит её регулярно. Их родители переехали на дачу, оставив квартиру детям, думая, что брат позаботится о младшей сестре.       Денис напился в хлам, как всегда, и уже валялся на диване. Слава богу, в отключке. Захарова сидела в своей комнате, пытаясь найти деньги, которые недавно присылали родители, но все безуспешно.       Тут за стеной раздаётся сумасшедший грохот, такой, что стены в квартире затряслись. Это был какой-то удар в стену. Кристина немного понимала происходящее в соседней квартире, но никогда не лезла. Они с Лизой общались очень редко, и то, только тогда, когда Кристину снова вышвыривал брат из дома на лестничную клетку, а Андрющенко звала её ночевать к себе из жалости.       «Видимо в этот раз что-то серьёзное…» — думает Захарова. Какой-то визг слышен за стеной, а через несколько минут громкий хлопок входной двери. Любопытство раздирает, и Кристина накидывает куртку брата и тихо выходит из квартиры. Облокотившись на соседскую дверь, она прислоняет ухо к двери, пытаясь что-то услышать, но до нее доносятся лишь еле-еле слышные всхлипы и плач, что слегка пугает Кристину.       Захарова недолюбливала свою соседку, но сейчас она была в ступоре и совсем не понимала, что ей делать, ведь лезть в чужие дела не в её репертуаре.       В голове крутится лишь один вопрос — «что мне делать?»