En contournant les étoiles, les océans et les flammes

      Встреча с новыми знакомыми прошла куда спокойнее, чем ожидала Дженкинс. Амелия Допплер была строга, но это не исключало ее замечательной улыбки, легкого чувства юмора и умения поддержать диалог. Материнство ни в коей степени не повлияло на ее внешность или поведение, Амелия чувствовала себя в гостях у высокопоставленной персоны, как рыба в воде и ни разу не заикнулась о своей семье, пока об этом реально не зашёл разговор. На удивление Дженкинс Амелия никак не отреагировала на наличие в усадьбе пирата Сильвера и даже поприветствовала его, хотя в кошачьих глазах на мгновение мелькнуло презрение, Дженкинс предположила, что Допплер лишь сделала вид, что ее не задело его присутствие.       Амелия не говорила, но Дженкинс прекрасно понимала, что капитан ощущает себя лишь подчинённой в этой усадьбе, хоть пока что, Дженкинс не давала на то поводов. Дело в ее звании и достижениях, которые хочешь не хочешь, но будут давить на знающего человека.       Джим же наоборот, был весел и разговорчив, на него совершенно не повлияло осознание, что он сидит за одним столом с адмиралом, он уже записал ее в список своих обычных знакомых и рассказывал все что мог, без каких-либо запинок. Очень эмоциональные высказывания не прерывались, вне зависимости от того, что Джим говорил о других капитанах или известных компаниях, в которых ему удалось побывать и поработать. Этот образ Джима немного не совпадал с тем, каким себе представляла его Дженкинс. От тихого недовольного парня, которым он был на корабле «Наследия Стивенсона» не осталось и следа. Служба в любимой сфере сделало его ярким и неутомимым, гораздым на то, чтобы все время делиться впечатлениями о своих путешествиях. Дженкинс нравилось, что он прост. Его не нервировало наличие на корабле Сильвера, он был этому рад. Он обнял здоровяка, как только поздоровался с Дженкинс и после этого адмирал поняла, насколько хорошо подобрала управляющих для своего корабля. Теперь у нее был способ контролировать Сильвера, через Джима, а Джимом управлять не сложно, хоть и не особо нужно. Судя по его личному делу, Хокинс был прост и в исполнении приказов, делал свою работу чисто и безупречно не давая капитану поводу усомниться в своей квалификации. Нет ничего, что Дженкинс уважала больше, чем умение справлять с задачами без запинок и заиканий.       Сильвер так же, как и Амелия, делал вид, будто все хорошо, но у него скрывать нервозность получалось не так хорошо. Сказывался возраст и то, какие отношения у него изначально были с этими людьми. Ловетт даже казалось, что стоит оставить этих двоих наедине, как они подерутся. Хорошо, что находится на суше им осталось не так долго.       Но, как бы все не выглядело со стороны, больше всех переживал Купер. Дворецкий летал по залу, как колибри, чтобы узнать, кто чего хочет. Он пытался выполнить все желания, всех гостей и хозяев, кроме Сильвера. Пирата он будто нарочно обходил стороной и подходил лишь когда тот его звал, потому что не мог игнорировать, когда рядом находилась Дженкинс. Адмирал с усмешкой наблюдала за этим. Купера она любила и уважала, а потому не требовала от него чего-то большего, чем то, что он уже делает. Порой она специально закрывала глаза на некоторые его поступки и отношение к некоторым гостям. Нельзя любить всех подряд и он не обязан, главное в лицо напрямую не говорит о своей неприязни, а остальное не так важно.       Ужин закончился на положительной ноте и все благополучно разошлись по своим покоям, кроме Дженкинс. Конечно, изначально она ушла в свою комнату и легла спать, но тревожные мысли не отпускали. Проворочавшись так около часа Дженкинс поднялась и направилась в астрономическую башню. По привычке быстро пройдя путь Ловетт даже не заметила, как оказалась на одном из этажей башни. Она поняла, что пришла туда, только когда услышала с самого верхнего этажа странные звуки. Нахмурившись адмирал поспешила вверх. За столом сидел Сильвер. На вошедшую девушку Пират даже не глянул, оба его глаза прикованы к эфириуму. Темное небо, окрашенное в желтоватый оттенок проглядывалось из-за раскрытой наполовину крыши.       Дженкинс на мгновение замирает, а потом облегченно выдохнув подходит к Сильверу.       — Любуетесь, мистер «Киборг»?       Джон медленно поворачивается к Дженкинс и легко улыбается одними уголками губ.       — Всегда любил эфириум, лучше места не найти, — тон голоса тут же меняется с ностальгического в веселый.- Особенно для пирата. Вот где можно разойтись такому, как я.       Ловетт усмехается. Она прекрасно знает, насколько опасен ее гость, но она не боится. Из ныне живущих существ и созданий разума, единственный к кому Дженкинс испытывала страх — неизвестность. Вместо того, чтобы испытывать к Сильверу что-то даже мельком напоминающее страх, Ловетт проникалась к нему пониманием. Девушка подкатывает к панели управления еще один стул и аккуратно в него опускается. Теперь она сидит напротив Пирата.       — Что вынудило тебя стать пиратом? Малый достаток? Проблемы в семье? Жажда крови? Что? — голос мягок и полон любопытства.       — А почему вы, мисс Ловетт стали адмиралом? — в тон Дженкинс отвечает Джон.       — Я первая задала вопрос, — наигранно обижено насупилась Дженкинс.       Сильвер тихо усмехается и расслабляется в кресле еще сильнее.       — Думаю, мы с вами не в том статусе, чтобы рассказывать о подобных… мелочах, — щербатая улыбка не сходит с его лица, урсид устало проводит рукой по шее и щеке.       — Тогда думаю и я отвечу на этот вопрос только после Вас, — улыбается       Дженкинс и поворачивается к панели.- Хотя есть кое-что о чем я могу сказать прямо сейчас, — аквамариновые глаза адмирала заговорщески скосились в сторону Джона.       Урсид замер, с вопросом в живом глазу.       Дженкинс продолжает улыбаться водя пальцем по плоской части панели. Под подушечкой указательного пальца собираются голубоватые искры, они поблескивают и разливаются по панели, до тех пор, пока Ловетт их не отпускает. Свет в башне медленно погасает, оставляя пирата и адмирала в уютно-интимной обстановке. Пальцы соскальзывают с панели, Дженкинс нажимает на несколько клавиш с замысловатыми глифами, потолок закрывается, а следом за этим в нем выдвигается небольшой проектор. Вспышка, не сильная, но вполне заметная. И комнату заполняет точная 3D модель предстоящего маршрута.       — Эфириум нереально красив.       Тишина накрывает пространство.       Восхищенный Джон осматривает комнату. То что он видел ранее ни в какое сравнение не шло с тем, что он увидел сейчас. Всю комнату заливал нежный голубой свет, местами он переливался в золотистый, а где-то и вовсе в зеленый. Множество планет, звезд и созвездий. Тысячи тысяч астероидных поясов и вся-вся галактика, как на ладони. Вот созвездие Водолея, рядом с ним Южная рыба и скульптор, дальше ряд созвездий Знаков Зодиаков. Они шли буквально над всем путем проложенным Дженкинс и ее командой капитанов. Сопровождали, нарисованную кем-то из команды, миниатюрную фигурку Цикады. Пират поддается вперед и касается его пальцем. Карта приближается и на палубе отчетливо заметна бурная деятельность. Миниатюрная Ловетт машет ему рукой с капитанского мостика, а матросы работают не покладая рук. Ладонь скользит по карте, передвигая ее до начала пути. Планета Ловетт стояла четко под созвездием Водолея. Ближайшая большая звезда, дарившая свет всему Руаюм являлась частью созвездия. И именно она была подсвечена золотистым на карте. Ее свет заполнял все пространство вокруг на несколько десятков километров. Недалеко плавали такие же маленькие модельки кораблей остальных капитанов из совета.       Дженкинс не смотрит на карту. Она видела ее уже множество раз. Ловетт смотрела на пирата. Девушка впервые видела, как взрослый мужчина, вроде Сильвера радуется, как ребенок такому чуду. Как блестит его живой глаз, и как впитывает в себя всю информацию кибернетический.       Дженкинс смотрит на то, как голубой свет ложится на темную кожу урсида, как серьга в его левом ухе отражает этот свет.       Незаметно для себя Ловетт расслабляется и подложив руку под щеку растекается на панели. Глаза медленно закрываются. Отяжелевшие веки слипаются и всего через мгновение Дженкинс уже тихо посапывает, забыв о том, кто сидит с ней в одном помещении.       Локоть Ловетт соскальзывает по панели вниз и упирается в клавишу, которая моментально сводит все чудеса 3D модели на «нет». Ошеломленный резким исчезновением карты Сильвер резко поворачивается к Дженкинс, а увидев спящего адмирала тут же расплывается в улыбке. У него не было мыслей о предательстве, не было желания подставить Дженкинс и его безумно радовала мысль, что адмирал чувствует себя в его присутствии так свободно, что способна заснуть.       Сильвер точно знал, что в нем нет ничего романтичного и заботливого. Он не способен на то, чтобы думать о других. Делать вид и играть роль — не тоже самое. Впервые к кому он испытал искренне отеческие чувства был Джимм. Сильвер сам себя удивил и долго не мог поверит, что это так. Но на памяти пирата это был последний раз, когда он проявлял к кому либо такие чувства. На ровне с ними Сильвер мог поставить лишь дружеские чувства, которые возникали у него к тем, кто окружал Пирата долгое время, вроде соседей на той улице Руаюма, где он поселился.       Только вот когда Сильвер смотрел на такую Дженкинс, то начинал чувствовать что-то доселе ему не знакомое. Невольно кибернетический глаз запоминал такие момента. Откровение около картин, разговор у телескопа и сейчас. Все это крутилось в голове пирата, как пластинка, поставленная кем-то на повтор. Не то чтобы Сильвер был против, просто не до конца понимал источник потоков подобных воспоминаний.       Зная, что завтра запланирован выход в эфириум, и что понадобится много сил Сильвер просто не смог заставить себя оставить Дженкинс спать в астрономической башне. Было много доводов, что не стоит лезть в личное пространство адмирала, споров и недовольства, но в итоге пират пересилил себя и поднял, очень даже лёгкую, Дженкинс Ловетт на руки.       Ни одна мышца на лице Дженкинс не дрогнула, когда мощные руки пирата подняли ее в воздух. То ли спит так крепко, то ли доверяет. Сильвер очень хотел верить, что первое ибо ко второму он явно не был готов. ***       Вокруг стоял шум и гам. Множество пестрых камзолов и платьев мелькали то тут, то там. Все скандируют слова пожелания и удачи. Среди них отчетливо слышны: «Попутного ветра», «Семь футов под килем», а также «Да освятит ваш путь мать Звезда». Тысячи глаз устремлены в одно место, все собравшиеся в порту ожидают только одного — отплытия «Цикады».       Невероятного масштаба событие для Руаюма.       На памяти Дженкинс не было еще ни одной экспедиции, отправленной с этой планеты таким шумом. Все словно бы с ума сошли. Конечно, они ждали хороших новостей и денег, которые привезет Дженкинс вместе со славой на борту обоих кораблей. Вместе с этим на Руаюм прибудут те, кто пополнят кошельки купцов и остальных жителей планеты. Возможная слава и успех — будут наградой, если экспедиция выйдет удачной и, конечно, первые кому это выгодно — люди стоящие в порту. Именно поэтому они стремятся подбодрить команду и нажелать команде только удачу.       Адмирал стояла на капитанском мостике и с улыбкой смотрела на царящий в порту хаос. Для нее это было не больше чем забава. Все эти люди внизу так мелочны, так мелки в своих целях и познаниях. Они стремятся к плоским ценностям в этом мире. Нет, их нельзя за это корить или осуждать. Их желания это базовые потребности всех в галактике. Крыша над головой, еда и вода, да комфортная жизнь. Все не более чем адекватные желания, но для Дженкинс это был пройденный этап и более того, он никогда не являлся конечной целью. Самым важным по мнению адмирала было оставить что-то после себя. Отсюда вытекала потребность стать сначала капитаном, а потом кем-то выше и главнее. Оттуда же вытекала потребность создать портовый рай, которым Дженкинс сможет управлять, чтобы сделать идеальное место, которое она сможет оставить после себя и чтобы показать другим, как она умеет. Ловетт никогда не считала себя скромным человеком, если только во время учебы в академии. Она всегда стремилась указать окружающим, что она не так проста как кажется и когда у нее наконец-то это получилось, этого оказалось мало.       Со всем этим удачно переплеталось желание узнавать. Изучать, искать и копаться в «грязи», лишь бы получить результат, такой же интересный, как и способ, при помощи которого к нему можно было подобраться.       Адмирал отходит от бортика и поворачивается к рулевому. Высокий парень, представитель малой расы смотрит на адмирала в ответ, а получив одобрительный кивок тянет на себя рычаг. Цикада, издав громкий гудящий звук сходит с места и начинает медленно набирать высоту. Ноги Ловетт на мгновение отпрянули от борта корабля. Гравитация Руаюма перестает действовать на Цикаду и ее временных обитателей, следом за этим рулевой тянет еще один рычаг. По палубе проходится стена фиолетовых искр, которые заставляют всех, кто потерялся в пространстве, вернуться с невесомости на место и припасть ступнями к доскам Цикады. Ни разу не моргнув Дженкинс даже не сгибает ноги в коленях, снова ощущая под собой твердую поверхность. Ее аквамариновые глаза пробегают по палубе, изучая матросов и более важных участников экспедиции. Ученые, не желающие приступать к работе в столь ранний час, разгуливают по палубе, изучая видимые им участки эфириума. Переговариваются и ведут себя так, будто гости круиза. Только они не гости. Они на работе.       Дженкинс подходит к лестнице, что ведет с капитанского мостика на палубу и спустившись всего на одну ступень складывает руки на груди. Ее голос слышен всем и каждому, а кто не услышал все равно понял посыл.       — Дорогие носители важных знаний, как бы не прискорбно было это сообщить, но вы не на прогулке! Проследуйте в лабораторию и начните изучение данных вам материалов. Расслабиться вы сможете только после того, как сдадите мне отчеты, — губы Ловетт трогает улыбка, говорящая о том, что отдых они получат только после экспедиции.       Расстроенные таким положением дел ученные начали медленно освобождать палубу, за что матросы были очень благодарны Дженкинс. Наличие на палубе лишних людей, в начале пути было очень не желательно.       — А чем же вы будете заниматься? — слышится голос из-за спины.       Губы Дженкинс растягиваются в улыбке.       — Я, мой дорогой друг, как раз таки занята делом. А у вот вы как раз таки — нет, — Ловетт разворачивается к Сильверу и слегка наклоняет голову влево.- Почему вы все ещё на палубе?       Пират ухмыляется и направляется в сторону Дженкинс. Только сейчас адмирал смогла увидеть, как сильно хромает Джон. Его кибернетическая нога имела небольшое повреждение, которое сам пират заботливо обмотал каким-то тряпьём. Ранее это место было скрыто длинными штанинами темных брюк, но сейчас Киборг надел полосатые и более удобные штаны, более подходящие долговременным переправам по эфириум. Ловетт повернулась к Сильверу спиной и направилась в сторону борта корабля.       — Я привыкаю к новой команде, разве нельзя?       — А кто же приготовит нам обед? А завтрак, а ужин? — с усмешкой интересуется       Дженкинс и снова поворачивается лицом к пирату.       Теперь Джон стоял гораздо ближе к Дженкинс. Буквально в полуметре. Он нависал над адмиралом, но не угрожающе. Его живой глаз с лёгким интересом и теплом смотрит на девушку.       — Я готовлю только для высокопоставленных особ этого корабля, а вас не так много, так что я ещё успею, — кивает пират. Дженкинс опирается о борт корабля расслабленно всматриваясь в кибернетический глаз Джона.       — Это удобно?       Сильвер сразу понимает, о чем спрашивает девушка. Он обходит Дженкинс и облокачивается о борт по правую руку от нее. Лицо наигранно задумчивое.       — Это как посмотреть. На самом деле, сначала, было сложно привыкнуть, но потом он просто стал частью меня и моего тела. Так что встречный вопрос, удобны ли вам ваши руки?       Дженкинс легко улыбается. Логика понятна.       — А какие плюсы могут быть от такого глаза? Видишь ли ты что-то такое, что не видят другие?       Ловетт было жуть, как интересен сам функционал. То, как именно работает искусственные части тела. Конечно, если киборг отказался отвечать, адмирал не стала бы давить, но интерес все же поспешила проявить. После вопроса Дженкинс укусила себя за кончик языка, пытаясь остановить рвущиеся наружу неуместные вопросы.       — Думаю, единственный плюс это точная стрельба, а в остальном ничего хорошего, — Сильвер фыркнул.- Все с красном свете, только посередине точная цветопередача. Зато можно быстро проанализировать то, что находится перед тобой.       Дженкинс медленно перевела взгляд с живого глаза, на который смотрела все это время, на кибернетический. Красный луч скользнул по лицу Ловетт в ответ. Адмирал с интересом рассматривала конструкцию.       — Сбои давал?       Сильвер усмехается. Невероятно, но например прямо сейчас. Когда Дженкинс стоит перед ним, такая расслабленная, оперевшись поясницей к борту Цикады, когда лучи удаляющейся звезды слегка касаются ее лица и волос. Желтый смешивается с аквамариновыми глазами создавая волшебную бирюзу. Когда этот странный камзол стягивает ее в районе талии, но сверху расстегнуть более чем на три пуговицы, совсем не скрывая острых ключиц.       Именно сейчас его глаз старался впитать в себя этот образ, буквально записать в мозгу.       — Обычно нет, — отвечает киборг, в разрез своим мыслям.       Дженкинс усмехается не замечая заминки пирата. Ее глаза пробегаются по всей фигуре Джона, после чего Ловетт поворачивается к эифириуму.       — Ты интересная личность, Джон, — после этого Дженкинс отстраняется от борта и склоняется к пирату.- Хочу знать о тебе больше, чтобы утолить этот интерес.       — Именно поэтому Вы взяли меня в команду?       — Отчасти, — все, что отвечает Дженкинс, после чего тяжко вздыхает и поворачивается в сторону своей каюты.- Удачного дня.       Адмирал покидает общество пирата, не замечая, как он проводит ее взглядом. ***       Важность проверки документов многие недооценивают. Стыдно признаться, но и Дженкинс этим пренебрегала. Были скучные бумажки, которые Ловетт откладывала все то время, пока могла откладывать. Конечно сроки кусали за зад и приходилось все-таки браться за скучную и нудную работу. Сейчас, шла частично нудная работа. Почему частично? В академию было необходимо направить отчет о вылете из порта и о состоянии Цикады и команды, а Дженкинс честно было безумно лень заниматься чем-то подобным по принуждению. Сама, конечно, девушка с удовольствием описала бы ход экспедиции чисто для себя, но когда дело доходило до отчетов для кого-то, то дело сразу становилось скучным. Особенно когда «Получателем» являлась академия.       Но работа есть работа и потому Дженкинс плюхнулась в удобное кресло в капитанской каюте и стянув камзол нажала на специальную клавишу на столе, которая выдвигала небольшой монитор, а вместе с ним плоскую клавиатуру.       Хрустнув суставами Ловетт взялась за отчет.       Отчет номер 2.0 — чистый лист — этап 1.       Вылет запланирован на восемь утра местного времени и пять часов дня времени Монтрессора.       Погрузка прошла успешно — все оборудование помещено в лаборатории, библиотека обновлена, каюты проверены.       Двигатель исправен.       Навигация исправна.       Гравирежим — не имеет изъянов.       Священник поселен в ближайшую к капитану каюте. Капитан и его помощник показывают полную профессиональность. Амелия Допплер и Джеймс Плеядус Хоккинс — не показали изъянов.       В связи с недавними событиями на борт был принят новый кок. Джон Сильвер (Киборг) — изъянов не выявлено.       На последних словах отчета Дженкинс смущенно усмехнулась вспоминая пирата. Язык прошелся по губам откликаясь на мимолетные мысли адмирала.       Короткое движение пальцем по панели и отчет отправлен.