K Side: Red

Дослушав отчет до конца, Шиоцу вздохнул. — Я все понял. Вы можете на время приостановить операцию. Пока Красный Король бродит поблизости, мы ничего не сможем сделать. А наблюдение нужно продолжить... Да, я все передам Мизучи-сану, — сказав это, мужчина повесил трубку. Кажется, его окружают одни трусы. Размышляя о своих подчиненных, которые, поджав хвосты, позорно бежали с поля боя, Шиоцу горько усмехнулся. Он понимал, что должен немедленно сообщить обо всем Мизучи, но все же что-то его останавливало. "Без Синего Короля Скипетр-4 уже не тот, верно?". Лицо генерала исказилось в гримасе, когда он вспомнил эти слова, сказанные Мизучи. Это случилось год назад. Коши тогда внезапно вызвал его в Центр. — И несмотря на это, вы все равно всерьез намерены сделать этого ребенка новым Синим Королем? В ответ Мизучи только улыбнулся. И, как показалось Шиоцу, эта улыбка не предвещала ничего хорошего. Что бы ни происходило, этот человек не прекращал улыбаться. Даже тогда, когда замышлял что-либо или был раздражен. Большинство людей, которые плохо знали Мизучи, были уверены, что этот улыбающийся человек был обычным дружелюбным доктором. Но с точки зрения Гена, его улыбка была просто до ужаса жуткой. — Не часто можно встретить Стрейна с такой силой, как у нее... Говорят, нынешний Бесцветный Король, Мива Ичиген, может видеть будущее, но если говорить о ясновидении, то в этом она могла бы посоревноваться даже с ним. — Сила этого ребенка — ясновидение? — Нет. Ее способности не настолько ограничены. Ее сила позволяет ей "видеть" все и со всем этим "вступать в контакт"... Как вы думаете, что произойдет, если эти способности использовать на Сланце? Происходящее напоминало разговор учителя и ученика. Ген не отвечал, продолжая молча смотреть на исследователя. — Используя свои умения, она сможет обнаружить Сланец и войти с ним в контакт. Не этот ли процесс зовется "коронацией"? До сих пор неясно, как Сланец выбирает Королей. Однако когда Король уже избран, он начинает утверждать, что стал единым целым со Сланцем, что он может слышать волю, которую тот ему диктует. Если это действительно так, то можно ведь не ждать, пока Сланец сделает свой выбор, а использовать возможность самостоятельного "общения" с ним, и самим занять трон. Вы так не считаете? По спине Шиоцу пробежал холодок. Коши смерил его ледяным взглядом. — То есть таким образом вы хотите создать нового Синего Короля и передать его нам? — Что за строгий тон? Тем не менее, вы абсолютно правы. Без Короля у синего клана нет будущего. Если вы хотите выжить, то единственный выход из положения — новый лидер. — И ради этого вы собираетесь принудить ребенка? Мизучи снова улыбнулся. Сейчас он смотрел на Шиоцу глазами, полными жалости. — Пока вами движут эмоции, у вас связаны руки. Думаете, если голодному зверю протянуть еду, он от нее откажется? Он с радостью ее примет. Вы должны не жалеть эту девочку, а, наоборот, быть благодарным ей за то, что она станет вашим Королем. Их мысли совершенно не совпадали. В любом случае, было бессмысленно говорить о таких вещах с Мизучи. Шиоцу было известно о нечеловеческих экспериментах, которые он проводил над Стрейнами, совершившими какие-либо преступления в прошлом. Для этого человека в жизни не было ничего важнее собственных исследований. Генерал постарался перебороть себя, чтобы задать еще один вопрос. — Ваша мечта, Мизучи-сан... Разве она не идет наперекор вашему Королю? — Ах, вы просто чувствуете себя неловко из-за того, что мне удалось провести эксперименты так, чтобы "Кролики" ничего не заподозрили, — Коши саркастически приподнял одну бровь. — И да, как руководитель Центра, я несу ответственность за эксперименты, которые проводятся над Стрейнами в чисто гуманных целях. Если я смогу приблизиться к разгадке тайны Сланца, то мой Король будет только рад этому... А до тех пор мне не следует пятнать его чистое имя, верно? Король ничего не знает. Так что главный ход за мной. Ген не нашел, что ответить. По крайней мере, возразить этому человек он не мог. Они были из разных кланов... И положения у них тоже были разные. Синий клан во главе с Шиоцу были всего лишь пешками в руках Мизучи... Шиоцу много раз хотел все бросить и уйти в отставку. Единственными препятствиями были сила, которую он получил от своего Короля, и чувство долга, не угаснувшее в нем даже после смерти Хабари. Чувство долга? Мужчину рассмешили собственные мысли. Во что превратилась его жизнь? Теперь он вынужден иметь дело с ребенком. Ребенком, который, будучи загнанным в угол, должен стать их новым Королем. Горько улыбнувшись, Ген подошел к телефону, чтобы доложить Мизучи о том, что его подчиненные не смогли подобраться к Анне, и были побеждены Красным Королем. Но, уже подняв трубку, он впервые всерьез задумался о том, что у него, как и у всех остальных членов синего клана, уже давно потерявших всякую надежду, вскоре появится новый Король. Но им уж точно не будет это бедное дитя. В тот момент генерал всем сердцем желал, чтобы эти мысли стали явью.

✤

Судя по всему, Анна действительно намерена стать Синим Королем. Когда Тоцука закончил свой рассказ, Кусанаги тяжело вздохнул. Он, Суо и все остальные находились в школе, где работала Хонами. Солнце уже почти село, все здание медленно погружалось в темноту. Очевидно, у Хонами было много работы, поэтому она до сих пор находилась в своем кабинете. Анна сидела рядом с ней и читала книгу. Когда Изумо связался с Суо и, получив указания, отправился в школу, то ничего подозрительного не заметил. Какое-то смутное чувство охватило его уже по прибытии на место, но он решил дождаться остальных. — Кстати, разве это нормально? Если станет известно, что люди, вроде нас, появились в учебном заведении, Хонами-сенсей могут уволить, — произнес Тоцука с улыбкой, из-за которой трудно было определить, был ли он взволнован происходящим или нет. Бармен присел на край стола, за которым сидел Татара, Микото облокотился на подоконник, а Ята, Фушими и Камамото просто стояли в стороне. — Синий Король, да?.. — прошептал Кусанаги. — Интересно... Значит, Анну-чан преследуют для того, чтобы превратить в подопытного кролика. Он не мог поверить в то, что Анна захотела стать Королем по собственной воле. Девочка согласилась на сотрудничество с Центром по причине того, что тогда Хонами, за которую она так беспокоится, будет в полной безопасности. Если это в самом деле так, то проблему можно решить в два счета — просто не позволить ей вернуться обратно в Центр. — Надо полагать, вся эта ситуация вскоре может перерасти в грандиозный скандал. Изумо сделал глубокий вдох и, достав сигарету из нагрудного кармана, вложил ее себе в рот. Но, уже собравшись зажечь ее, внезапно остановился. Это же, в конце концов, школа. — А Центр случайно не имеет отношения к смерти родителей этого ребенка? — неожиданно спросил Фушими. — Эй! Ята пнул стоящий рядом стул и, подняв глаза, впился укоризненным взглядом в Сарухико. Тот в ответ посмотрел на Мисаки особенно холодно. — Может быть, изначально она не хотела идти в Центр. Ее родители чувствовали, что это подозрительное место, поэтому и не пускали туда. А те парни поняли, что могут потерять ценного испытуемого... И поэтому убили ее родителей, выдав их смерть за несчастный случай. — Не говори всяких глупостей. Это просто твоя фантазия! Фушими фыркнул. — Кусанаги-сан и все остальные тоже так подумали, разве нет? Мисаки мгновенно развернулся, чтобы взглянуть на Кусанаги. Тот тихо вздохнул и вынул так и незажженную сигарету изо рта. — Я думаю, такое вполне допустимо. Услышав эти слова, Ята впал в ступор. Фушими смотрел поочередно то на него, то на Изумо. — Разве этот ребенок не осознал всю серьезность ситуации? Она думает, что с ее тетей может случиться то же самое, что и когда-то с родителями... Сарухико как будто говорил сам с собой. Его холодные глаза сузились. — Даже если и так, она, возможно, пытается не думать об этом. Внезапно до ушей Кусанаги донесся какой-то шорох. Мужчина нахмурился, поднялся с места и подошел к двери. Открыв ее, он высунул голову в дверной проем: в темном коридоре никого не было. — Кусанаги-сан? Что-то не так? — спросил Камамото. Бармен покачал головой. — Ничего. Мне, наверное, просто послышалось... — сказал он, возвращаясь на свое место. Ята сжал руки в кулаки. — Если то, что сказал Сару — правда, то мы... не можем это так оставить! Неужели Кушина на самом деле узнала правду о смерти своих родителей и просто делала вид, что ей ничего не известно? Изумо думал. И с каждой новой мыслью ему становилось только хуже. Даже если все действительно так обстояло, Анна ведь отличается от обычных людей. Все дело в ее способностях. Хотела она того или нет, но закрыть глаза на реальность девочка не могла. Он попытался вообразить, каким же мир предстает перед Анной, но... остановился. Хотя Кусанаги и размышлял об этом, понять этого он уж точно не мог. Все равно что пытаться разобрать мир таким, каким видит его Король... Неожиданно Кусанаги вспомнил их разговор с Шиоцу и в растерянности почесал затылок. — Что будешь делать, Микото? Суо медленно повернул голову, отрывая взгляд от окна. — Вот такие у нас дела. Как сказал Тоцука, Анна — член твоего клана. Микото нахмурился. — Я не могу принять в клан человека, которому это не нужно. — Хотите попытаться переубедить ее? Когда Тоцука, склонив голову набок, задал этот вопрос, лицо Суо помрачнело еще больше, и он отвернулся. — Я ведь все равно не могу все так оставить, да? Татара улыбнулся. Это было не похоже на его Короля. — Думаю, именно так. Микото вновь перевел взгляд на окно и оглядел школьный двор, погрузившийся в темноту. — Сжечь их. При этих словах, сказанных как бы между прочим, Ята поднял над головой сжатый кулак. — О, да! Вперед, Микото-сан! Разнесем этот чертов Центр! Эти ребята и мне задолжали! Видя, как Мисаки с каждой минутой воодушевляется все сильнее, Кусанаги издал протяжный вздох. — Этот разговор мы можем продолжить и дома... Пойду проверю, как там Хонами-сенсей и Анна-чан. Чувствуя, как голова просто раскалывается от бесконечных раздумий, Изумо прикрыл за собой дверь, и направился к свету, горевшему в самом конце коридора. Уже почти подходя к кабинету, он услышал приближающиеся позади шаги. — Тоцука, что-то случилось? — Нет, ничего. Я просто решил пойти с вами, — улыбнулся юноша. — Кстати, Кусанаги-сан, вы ведь сегодня ходили в офис Скипетра-4, да? — Да. — Случилось что-то плохое? Бармен на мгновение почувствовал что-то вроде замешательства: вопрос был неожиданным. Тоцука остановился и посмотрел на него с улыбкой. — Вы просто устали, верно? "Какой, однако, он внимательный", — подумал Изумо. Он был одновременно и поражен, и разочарован этим фактом. — Не совсем. Просто разговор был не из простых, да и я в последнее время стал чересчур уж сентиментальным. — Ну, должно быть, это был важный разговор, если в вас проснулась сентиментальность. Татара сказал это с улыбкой, каким-то только ему свойственным легким задором, и Кусанаги почувствовал некое облегчение. Что за удивительный человек? Вдруг он остановился и посмотрел в сторону кабинета. — Мы не можем понять тот мир, который видит Микото. — Да. — И мир, который видит Анна-чан, нам тоже никогда не понять. — Это правда. — Но... Быть может, эти двое смогут поделиться тем, что видят, и понять друг друга? — Я тоже так думаю, — кивнул в ответ Тоцука. Кусанаги подумал о том, что он начинает проникаться чувствами Татары, когда тот хотел, чтобы Анна вступила в ХОМРУ. Сейчас им было под силу только одно — помочь этим двоим понять друг друга. Продолжая краем глаза следить за другом, Изумо вновь зашагал по коридору. — Я рад, что ты здесь. — В чем дело, Кусанаги-сан? Неужели вы в самом деле стали настолько сентиментальны? — Замолчи. Когда Кусанаги распахнул дверь кабинета, Хонами уже собиралась домой. Увидев ребят, женщина улыбнулась. — Ах, простите, что заставила вас ждать. Я только что закончила свою работу и... — Ох, Хонами-сенсей, а где Анна-чан? — воскликнул Тоцука, заметив, что девочки нигде нет. На прежде радостном лице их бывшего учителя отразилась тревога. — А? Она разве не к вам пошла? Сказала, что пойдет к Суо и остальным... Кусанаги почувствовал, как по спине пробежал холодный пот. Встретившись взглядом с побледневшим Тоцукой, он вздрогнул. Кушина была в коридоре, когда они разговаривали. А говорили они про... — Я пойду, взгляну, — сказал Татара и быстро вышел. Изумо же принялся успокаивать взволнованную Хонами, попутно вспоминая их беседу. "А Центр случайно не имеет отношения к смерти родителей этого ребенка?". "Я думаю, такое вполне допустимо". "Даже если и так, она, возможно, пытается не думать об этом". Если Анна все это слышала... Черт, они были слишком неосторожны! Кусанаги выбежал из кабинета.

✤

Она знала. Она действительно все знала. Размышля над этим, Анна бежала по ночной улице. Казалось, ее сердце вот-вот выпрыгнет из груди. Сейчас Кушину переполняли смутные чувства, ведь та правда, которую она так долго скрывала, наконец, всплыла на поверхность. Девочка изо всех сил пыталась сдерживать себя, но у нее ничего не получалось. "Анна". Она помнила голос своей матери. Помнила и теплую ладонь, гладившую ее по волосам, и мягкий смех. "Анна!". Отец Кушины всегда сажал ее к себе на плечи. Она помнила, как тогда у нее буквально захватывало дух от высоты. При воспоминаниях о чем-то родном, теплом, и одновременно утерянном навсегда, ее сердце сжималось, а тело бросало в дрожь. Ее родители погибли в результате аварии. Это произошло сразу же после того, как Анна наотрез отказалась идти в Центр, и они пообещали, что она туда больше не вернется. "Даже если и так, она, возможно, пытается не думать об этом". Эти слова прочно засели у нее в памяти. Анна в действительности пыталась не обращать внимание на правду, которая была ей давно известна. Ведь девочка знала: как только она примет тот факт, что родители погибли по ее вине, то окончательно сломается. На самом деле она и сейчас была на грани срыва. Что-то не давало ей покоя. Внезапно мысли ребенка переключились на Суо. Человек с прекрасным красным цветом... И страшным диким зверем внутри. Он был таким же, как Анна. Они оба проживали свою жизнь, будучи отрезанными от остального мира, и не позволяли чему-то внутри себя вырваться наружу. Но сейчас Анна понимала, что больше не может сдерживаться. Это что-то вскоре появится. Она это чувствовала. Мир Анны и внешний мир вскоре сольются в один. — Помогите... Шепот маленькой девочки растворился в ночном воздухе.