Семь грехов

Православные праздники совершенно особые — торжественные, но не суетливые. Первый снег в этом году выпал не на Покров, по приметам, а на Николу — зато сразу густо. После утренней службы сам мир будто бы причастился вместе с прихожанами, стал белым и чистым, потому Евфросинье легко было сохранить молитвенное состояние и по пути домой. — С праздником! — она подала сторублёвку укутанной бабушке у церковной ограды, а потом от теплоты чувств трижды поцеловала её в щёки. Нищенка охотно ответила — Евфросинью она знала хорошо и часто видела возвращавшейся со службы. — С праздником, Фрось! Буду молиться за тебя! — Да что за меня, меня Господь не оставит! Любит он нас обоих! Поскрипела подошвами Евфросинья по свежему снегу к автобусной остановке. Нужный маршрут быстро подошёл. — С праздником! Ух! — Евфросинья подтянулась за поручни и вскочила в автобус, прикладывая к валидатору рукавицу с зажатым там билетом. Автобус подобрел почти весь — зачастую таких простых, но добрых слов и не хватает в буднях для того, чтобы вспомнить, что все люди братья, а жить лучше, чем кажется.

* * *

Получив ещё немного наставлений от Бафомета, грехи решили являться в жилище цели по-очереди. Первым, своим собственно-единогласным решением, в квартиру явился внегласный лидер семёрки, Гнев-Инирсис. Появился он в типичной квартире в хрущёвке. Узкий коридор с тремя дверьми, бежевые обои с незамысловатыми узорами, несколько комодов да шкаф. В прихожей над входной дверью висела иконой Семистрельной Божьей Матери, что оберегала дом от незваных гостей, невзгод и бед. — Иронично, что я стою здесь. Видимо, это всё не так уж и действенно… — тихо посмеялся Инирсис. Семь стрел в композиции иконы обозначали семь грехов, которые доставляют человеку боль и проблемы. Красноглазый вошёл в первую комнату, одну из спален. Половину комнаты занимали шкафы, забитые книгами разной толщины, пара кресел, кровать со столиком. Большую часть другой половины занимал массивный комплекс из сервантов и стеллажей, забитых всякой всячиной, в центре которого стояла аудиосистема и телевизор. В свободном же углу, напротив окна из которого в помещение заливался утренний свет восходящего солнца, разместился иконостас. — Даже всех правил старается придерживаться. Это будет интересный опыт… Следующая комната встретила воплощение греха скрипом двери, от чего спящий на кресле рыжий кот проснулся и увидев гостя — пулей вылетел из комнаты, скрывшись где-то в коридоре. Вторая комната была ещё одной спальней и особо ничем, кроме выхода на балкон, не отличалась. Балкон был завален всяким хламом, от инструментов и закруток на зиму, до старых детских игрушек и чайных сервизов, которые, судя по всему, не использовались со времён Владимира Ильича. Заваленный снегом двор лениво чистили коммунальщики, для которых снег в декабре стал очередным «неожиданным» природным явлением. Осталось осмотреть последнюю большую комнату — гостиную. Большой диван, низкий круглый столик перед ним, большой, подвесной телевизор, с парой тумбочек рядом и тот же рыжий кот, снова вылетающий из комнаты, в ужасе царапая пол когтями. — Уютненько! Кажется я нашёл место своего обитания здесь, — констатировал Инирсис и уже, стало быть, хотел подождать возвращения хозяйки, но проголодался и направился на кухню. Там, под обеденный стол забился кошак, горбясь и шипя на причину своего страха, пока та открывала холодильник: — Да не бойся ты так, шерсть. Я не за тобой пришёл. Я здесь гость, хоть и не званый. Но, к гостям нужно быть гостеприимными и, если они хотят есть — накормить их. Думаю, я имею полное право взять что-то, пока не припёрся Обжорство… — размышлял сергал, выбрав в итоге жареное мясо, лежавшее в холодильнике со вчера и бутылку недопитого вина, стоящую на двери. Взяв все это добро, он направился обратно в гостиную, где, сев на диван и закинув ноги на стол, включил телевизор и музыку, дожидаясь возвращения хозяйки в уютной для себя атмосфере. По ящику как раз крутили социальную рекламу от кандидата в мэры, который показывал съёмочный группе свой деревенский дворик, совсем как у людей — со старым сараем, дровницей и штакетным забором — как вдруг на этого мэра напали «подосланные конкурентом киллеры» и припечатали его мордой в торт. — Ух, хорош! — довольно повёл демон носом, улыбаясь и нахваливая сценариста ролика. — Этот шедевр кого угодно разозлит! А тем временем щёлкнул замок, и в прихожую вошёл муж Евфросиньи, крепкий и жилистый человек с лицом простодушного рабочего и в ношеном пуховике. — Эй, Фрося! Встречай! — гаркнул он радостно на всю квартиру, собираясь перекричать какофонию радио и телевизора. — Праздник чую, будто новый год пораньше настал! — О, сейчас тебе будет новый год… — быстро потёр руки Инирсис, прежде чем приступить к работе. Он решил, что в этом доме слишком чисто, и решил это быстро исправить. Пока мужик мыл руки в ванной, с подвесных полок гостиной слетели несколько фоторамок, ваз и подсвечников. Следом со стены упали часы, а содержимое нескольких ящиков оказалось выброшено на пол. Завершить «преображение комнаты в жилую» Гнев решил разбрасыванием одежды из шкафа. — Так… Вот теперь — намного лучше, но этого мало. Хорошо, что он не услыш… — размышления демона прервали приближающиеся шаги, что затихли в одной из спален: — Так, продолжим, — сергал взял бутылку вина и решил добраться до следующей комнаты «по тихому». Развеявшись красно-чёрным дымом в одной и появившись в другой комнате, грех продолжил своё занятие. С полок моментально повалилось множество книг и всяких безделушек, к которым через минуту добавилось добро, вываленное из шкафа, а перья разодранной когтями подушки — разлетелись по всей комнате, дополняя картину беспорядка. — А теперь финальный штрих! Скажу, что у них тёк потолок, но явился Иисус и превратил воду в вино! — с этими словами Инирсис со всей силы подбросил бутылку вина вверх, и та с оглушительным звоном разбилась, окрашивая потолок спальни в кроваво-красный цвет. Зайдя в погромленную комнату, мужик больше удивился, чем разозлился: — Что за ерунда… вроде было заперто!.. — он взял стоявшую между шкафом и стеной швабру, но, судя по виду, не для уборки, а чтобы огреть домушника, которого начал, крадучись, искать по всей квартире. — Ну, давай немного поиграем… — ехидно улыбнувшись, подумал демон, и телепортировался в коридор. Спустя несколько секунд, туда выбежал хозяин, которого привлекла звуком очередная разбитая ваза. Он начал было собирать осколки, но тут раздался грохот в ванной. Там его встретила оторванная от стены полка и раскиданные по всей ванной бутылки шампуней, дезодорантов и прочей косметики. Но больше всего внимания привлекла надпись, оставленная на зеркале свежей кровью: «У старых грехов длинные тени» — Ну погодите, попадитесь мне только, я вам по первое число всыплю… — немного обмозговав ситуацию, мужчина решил списать всё на шутку грабителей и продолжить поиски. Вернувшись в комнату с иконостасом, он впал в ступор — рядом с иконами красовалась ещё одна надпись: «Ты уверен в этом? Или нам стоит поговорить?» После чего, он почувствовал когтистую лапу на плече и холодное дыхание в ухе: — Уж не меня ли ты искал всё это время, а? Мужик обернулся, уже на автомате занося руку для хорошего удара, но остановился на середине движения, когда узрел за собой гогочущую зубастую пасть. Кулак так и не ударил в цель, а медленно отвёлся протирать глаза. Демон, не будь дураком, растворился в воздухе — пусть теперь думает, что перепил, даже если был трезвый. — Чертовщина, мать его… — растеряно пробормотал мужчина и растеряно оглядел погром в квартире. Вздохнул и принялся наводить порядок — что ему ещё оставалось. К возвращению Евфросиньи он, конечно, не успел. Жена с большим подозрением покосилась на мужа, виновато сметавшего стекляшки веником из жёлтых прутиков в пластиковый совок. Никак не получалось замести всё сразу, постоянно оставалась медленно уменьшавшаяся полоска из пыли и мелких осколков. — Ну вот как тебя угораздило, а, Ильюш? — вздохнула Фрося, отправляясь на кухню за мокрой тряпкой и мусорным мешком. — Праздник ведь! — Как будто у разбитой посуды выходные бывают… — пробубнил Илья. — Ладно, до прихода дочки успеваем всё наладить. Гнев же, ещё немного понаблюдав, вернулся к остальным. В усадьбе грехов царила своя атмосфера, но красноглазый быстро собрал всех на брифинг в зале. Правда, особо ленивых пришлось буквально пинками гнать за стол, но это уже мелочи. — Значит так, пока вы все тут страдали фигнёй, я наведался к нашей семейке, — начал брифинг Инирсис, глядя на заинтересованные и не очень, морды. — Живут эти святоши, в довольно неплохой, для типовой коробки, квартире. Фроська, её мужик-заводчанин, дочь и кот, чтоб его… Живут и стараются придерживаться всех правил и канонов. Семистрельная икона на входе, иконостас на восток и всё такое. Мне уже довелось навести «порядок» у них дома и «поздороваться» с её муженьком Илюхой, но кажется тот ничего не понял. — А ты с Фросей говорил? — спросила Зои с поникшим видом, подперев голову руками, на что услышала: — Нет. Моей задачей была разведка, но, сейчас она помогает Илюше убирать всё, что я там натворил. Первый контакт с целью, установит кто-то из вас, а потом подтянутся остальные. Будьте кстати готовы, что её муженёк, захочет дать вам в морду. Рассказав всё, что посчитал нужным, сергал сложил руки на груди и откинулся в кресле. Коллеги ещё пару минут обсуждали услышанное, а затем затихли. На просьбу выбрать, кто явится к семейке следующим — отозвался грех жадности. — Прекрасно, Гас. У них там, как раз много всяких безделушек на полках. По любому найдёшь что-нибудь ценное, — гнев расплылся в улыбке, радуясь своему эффективному руководству. — Там мусор один мещанский… — отмахнулся золотой феникс, — этого мало. И как раз такое положение дел мне на руку.