На тебе сошелся клином

Красный замок был холодным, пыльным и недружелюбным. Так его в своих мыслях описал Люк, когда вылез из кареты, стараясь при этом выглядеть не сильно пострадавшим, потому что позади все еще был Эймонд, а на них смотрели слуги, мастера и Рейнира. Его мать была одной из тех, кто отбросил формальное приветствие в тронном зале и вышел встречать их у ворот. Поэтому Люк не успел вдохнуть полной грудью, как его обхватили за плечи и расцеловали в обе щеки. Стало удушливо стыдно перед Эймондом, который наверняка сейчас смотрел на это представление. Да и просто стыдно, потому что после Ступеней это ощущалось приятно и желанно, но… странно? Он хотел, чтобы Рейнира продолжала по-матерински его обнимать, но боялся, что уже пересек границу любимого сына, всегда сидевшего где-нибудь рядом. Он явно что-то нарушил, когда понял всю глубину своих чувств к Эймонду. Пусть даже об этом и не знал никто, кроме самого Люка. — Милый мой, — Рейнира мягко схватила его за плечи и отодвинула от себя, придирчиво оглядывая. — Ты плохо ел? — Нет, матушка. Вполне… нормально. Возможно, ему показалось, но позади как будто кто-то тихо усмехнулся. Рейнира посмотрела Люку за плечо и улыбнулась своей сухой формальной улыбкой. Никаких умений в чтении лиц не требовалось, чтобы понять, что Эймонд, по ее мнению, питался на Ступенях намного лучше. — Брат мой, — продолжала улыбаться она, когда Эймонд сделал несколько шагов вперед, явно намереваясь их обойти и поприветствовать Хелейну, которая стояла чуть в стороне в окружении слуг и держала близнецов за руки. — Я счастлива видеть вас с принесенной на Ступенях победой. Она опять говорила как королева, и Люк опять видел, каким острым стало лицо Эймонда, когда он на мгновение замер рядом. — Сестра, — он чуть склонил голову, хотя при том, как он это произнес, показательная вежливость была ненужной. Потом посмотрел на Люка. — Прошу меня извинить. Люк успел проводить его взглядом до того момента, как Хелейна отпустила руки детей и распахнула объятия с мягкой улыбкой. Вид на эту непривычно семейную встречу перекрыл Деймон, склонившийся к Рейнире и оставивший у нее на губах такой нежный поцелуй, что Люк невольно отступил и принялся разглядывать встречающих их министров. — Что с Люком, valzȳrys? Он выглядит так, будто ему забыли выделить место за походным столом. Широкая ладонь Деймона потрепала Люка по волосам, заставляя втянуть шею в плечи. — Наш сын… — Люк поднял удивленный взгляд, он нечасто слышал такое от Деймона. — …провел несколько дней на корабле, сопровождая Морского Змея. — Ох? — Рейнира протянула руку, лаская Люка по щеке. С ней рядом стремительно терялись дни его военного опыта, возвращая обратно в защищенное детство. Его в очередной раз мягко поцеловали в щеку. — Я горжусь тобой, Люк. Когда они отошли от кареты, в воротах показалась Рейнис в компании внучек, уже крепко держащая своего мужа за руки. Она сдержанно улыбалась и, перехватив взгляд Люка, одобрительно ему кивнула. Внутри замка все готовилось к празднованиям, которые должны были длиться неделю, как сказала Люку Рейнира. Первые приемы включали в себя только встречи королевской семьи и ближайших лордов. К концу недели все ждали масштабный прием с рыцарями и сыновьями, особо отличившимися в войне на Ступенях. Их провожали взглядом слуги, но Люк почему-то не чувствовал той угрозы, которая преследовала его в прошлый раз. — Джекейрис еще в зале заседаний Малого совета. Все только что закончили совещаться по поводу приема. Были некоторые… сложности с вашим приветствием в тронном зале, — они зашли в комнату Люка, и Рейнира расслабленно вздохнула. — Ну что же, мальчик мой. Ты должен принять ванну и переодеться. Люк кивнул. Осознание, что его брат живет здесь уже долгое время, придавало уверенности не бояться стен Красного замка. — Мама, — Рейнира мягко ему улыбалась и действительно выглядела счастливой. Но Люк не мог не спросить. — Он будет на Железном троне? Как мы можем?.. Я не преклоню колени. — Не волнуйся об этом, Люк. В комнату вошли слуги, и Рейнира замолчала. Все то время, пока для Люка готовили одежду и горячую воду, она поправляла завитки волос у его щек. Только когда служанки поклонились и вышли, Рейнира продолжила. — Ты не должен склонять колен. Они это знают. Я уверена в том, что происходит. И ты будь. — Это сложно, — выдохнул Люк себе под нос. Дверь распахнулась, ударившись о стену с глухим стуком так, что Люк и Рейнира синхронно дернулись. В комнату широкими шагами влетел Джекейрис, раздраженно отмахиваясь от семенящей за ним служанки. — Да принесите вы ему, что он там хочет, — рыкнул он. — Я хочу поприветствовать брата. Джекейрис широко улыбался, так широко, как уже давно не видел Люк. В последние месяцы на Драконьем камне, когда Джекейрис еще жил с ними, он был больше хмур и сосредоточен. Красный замок, как бы противоречиво это ни звучало, пошел ему на пользу. Должно быть, шутки и препирательство с Эйгоном возымели нужный эффект. — Люк! — руки у Джекейриса стали как будто длиннее. Он обхватил ими Люка, притягивая к себе и крепко обнимая. Это было мимолетно, но очень железно. — А ты подрос! До тех пор, пока это не сказал Джекейрис, Люк и не замечал, что действительно стал чуть меньше задирать голову рядом с Корлисом Веларионом или Деймоном. Он был все еще ниже Джейкериса, но уже догонял его в росте. — Конечно, — гордо сказал он, хотя до этой секунды даже не думал об изменениях. — Ты не отвлекаешься от дел, а, десница? Служанка уже закрыла за собой двери, но Джекейрис все равно раздраженно махнул рукой, как делал до этого, врываясь в комнату. — Очередные заскоки Эйгона. Матушка, — он повернулся к Рейнире, которая стояла рядом, с улыбкой за ними наблюдая. — Я надеюсь, вам оказали должное почтение? — Ты молодец, Джекейрис. Нас достаточно хорошо поприветствовали. Только я еще не успела навестить Бейлу. Направлюсь к ней, а ты можешь остаться с братом и поспрашивать его о Ступенях. Она подобрала юбки и вышла из комнаты, по пути велев стоящим за дверями слугам и рыцарю не беспокоить принцев. Джекейрис дождался, когда двери вновь закроются, и подошел к столу, наливая себе и Люку вино. — После того, как я послушался твоего совета и несколько раз присылал Эйгону по утрам молоко, он начал доставать меня вопросами о каждой своей выпивке, — объяснил он поведение служанки, которая преследовала его аж до покоев Люка с вопросом, позволительно ли «королю продегустировать вино перед церемонией или лучше насладиться им после в компании моего дорогого десницы». — Серьезно, он невыносим, но я начинаю вспоминать, почему мы в детстве с ним играли. — Вы вместе выпиваете? — Люк спрятался за ширму, стягивая с себя пропахнувшую драконом одежду. — Случается. Так за Эйгоном проще следить, иначе он вообще не вспоминает о своих обязанностях. Кстати, как твои раны? Нужен мейстер? — Нет, они почти зажили. Джекейрис… — Люк, — тихо оборвал его брат, приблизившись к ширме. — Не думай об этом. Я в порядке. Пусть он… сидит пока. Он и сам редко вспоминает о Железном троне, только когда огрызается или злится. — На тебя? — На меня гораздо реже, чем на остальных, Люк. Иди, приведи себя в порядок и позаботься о ноге. Церемония приветствия в тронном зале собрала не так много народу, сколько приходило полюбоваться на спор Веймонда Велариона за Плавниковый трон. Стояли лишь некоторые из лордов самых влиятельных семей, мастера Малого совета и слуги, спрятанные по углам зала и почти невидимые. Члены королевской семьи были уже тут, не считая Джекейриса и самого Эйгона. Вдовствующая королева Алисента стояла в окружении двух своих детей — Хелейны и Эймонда, который холодно оглядывал зал поверх головы матери. Люк, конечно же, стоял в другой стороне от Железного трона — с Рейнирой и Деймоном. Иногда к ним подходили лорды, вежливо кланялись и выражали восхищение победой на Ступенях. Деймон смеялся каждый раз, когда очередной лорд в стороне выбирал, к кому из «черных» или «зеленых» подойти первым. Хотя не требовалось лишних объяснений, что, пока Эйгон был здесь коронован, в первую очередь люди шли к Эймонду. Погрузившийся в свои мысли, Люк пытался сосчитать мечи на Железном троне, когда его позвали. — Принц Люцерис Веларион, — Боррос Баратеон стоял ближе к Деймону, но смотрел на Люка. В его вежливой улыбке не было и капли искренности, и единственным желанием, возникшим у Люка, было вонзить кинжал ему в раздутый живот. Оскорбления и страх, испытанные Люком в Штормовом пределе, никогда не могли быть забыты. — Поздравляю вас с победой на Ступенях, — сказал ему лорд Баратеон и показательно посмотрел в сторону Эймонда. — Мы все здесь слышали, как вы были ранены в бою и храбро пережидали ночь вместе с принцем Эймондом почти под самым носом у Триархии. Не стоило удивляться, что в Красном замке предпочитали версию в пользу Эймонда. В принципе, близкую к правде, как неприятно бы было это признавать перед Деймоном. Но Борросу Баратеону явно было бы полезно умерить пыл, даже с обещанной Эймонду дочерью, потому что в последний раз с такой усмешкой Деймон смотрел на Веймонда Велариона. Для Веймонда оно закончилось плохо, как надолго запомнил Люк. — Лорд Боррос Баратеон, — вдруг сказала Рейнира, занятая до этого до этого Бейлой и Рейной. Ее голос не предвещал ничего хорошего, посылая холодок даже по спине Люка. — Как давно я не имела чести видеть вас. Мой сын рассказал о вашем гостеприимстве в Штормовом пределе. — Он… — взгляд Баратеона панически метнулся от Люка к Рейнире и обратно. — Оставьте, — улыбнулась Рейнира. Вслед за ее улыбкой усмехнулся и Деймон, достаточно, чтобы заставить Борроса Баратеона занервничать еще больше. — Мы здесь вместе празднуем нашу общую победу над Триархией. Я надеюсь, вы уже выразили свои поздравления Морскому Змею и принцу Эймонду? — Несомненно, моя Принцесса. Люк всерьез опасался, что после такого обращения к Рейнире может начаться война, но Деймон явно был заранее успокоен и настроен на мирный лад. Он удовлетворил себя тем, что протянул руку Рейнире и кинул лорду Борросу Баратеону: — Удивительно, что вы сделали это. Принц Эймонд смотрит сюда слишком пристально, я думаю, что он ждет больше внимания от своего будущего тестя. Слова Деймона встревожили не только Баратеона, поспешившего покинуть их компанию, но и Люка, который в последнее время так часто думал о своих обязательствах перед Рейной, что забыл, что Эймонд тоже помолвлен. Это звучало… неприятно. И безвыходно, как и все состояние Люка в последние месяцы. Шум стих, когда стражники объявили о прибытии короля. За всю недолгую церемонию самым ярким воспоминанием Люка стала его мать. Не краткая речь Эйгона, ни его приветствия и поздравления, ни слова Джекейриса после и не недовольный и даже затравленный взгляд Алисенты, когда Эйгон передал слово «своей сестре». Рейнира стояла перед Железным троном, спиной к Эйгону, и говорила о Ступенях. За ее правым плечом было видно привычно серьезного Джекейриса, но не было — Эйгона. Со своего места Люк видел только холодный блеск мечей и куски мантии. Все остальное перекрывал образ Рейниры. Вот, что злило вдовствующую королеву-мать. Злило Эймонда. Вечерний прием был организован также скромно, как и церемония в тронном зале ранее. Это было сложно сравнить с балами, о толпе на которых смутно помнил Люк, но было слишком шумно для семейного ужина, который они провели в последние дни Визериса. Для членов королевской семьи был подготовлен длинный стол, уже заставленный блюдами. В его центре сидел Эйгон, окруженный с одной руки своей женой, Хелейной, а с другой — Рейнирой. Люку пришлось прятать улыбку в бокале, потому что взгляды сидевшей рядом с Хелейной Алисенты казались ему очень смешными. Даже то, что Эйгон и Рейнира не разговаривали, не смягчало вдовствующую королеву-мать. В скуке Люк подпер руками подбородок, наблюдая за танцующими парами, среди которых кружились Джекейрис и Бейла. Рядом с ним самим сидела Рейна, смиренно ждущая более медленного темпа, чтобы составить компанию Люку. Он не хотел говорить о своей ране на ноге, но это не было тайной, и Рейна сама тихонько предложила ему выбрать что-нибудь помедленнее. Потому что мало кто мог пригласить ее до того, как первый танец будет отдан жениху. А Люк не хотел лишать Рейну шанса повеселиться без него. Он посмотрел на ближайший стол, где рядом с Борросом Баратеоном сидели его дочери, и нашел взглядом старшую. Ему на радость, Кассандра Баратеон выглядела еще более скучающей, чем он. По кислоте лица с ними могла соревноваться только Мариса, о скверном характере которой ходили легенды. Когда музыка сменилась, Люк протянул руку Рейне и направился к толпе. После долго полета и почти целого дня на ногах бедро ощутимо ныло, но Люку удавалось не хромать и даже вполне уверенно вести Рейну. Появление в поле зрения Эймонда с Кассандрой едва не нарушило его равновесие. Прежде Эймонд никогда не выглядел как человек, имеющий склонность к танцам. Толпа людей задвигалась в единых движениях. Люк улыбнулся Рейне, ответившей ему той же мягкой улыбкой, и чуть отвел ее в сторону, чтобы не сталкиваться с другими парами. Они теперь были рядом с Джекейрисом и Бейлой и даже слышали их комментарии по поводу мастерства друг друга. И, как назло, Эймонд и Кассандра теперь танцевали почти что за спиной у Рейны, из-за чего взгляд Люка просто не мог не соскальзывать на них. Люк подумал, что если бы из всех пар выбирали наименее довольную танцами, то это определенно был бы Эймонд Таргариен со своей невестой. Кассандра, даже легко улыбаясь, все равно оставалась холодной как штормовые волны. Она, первая дочь Лорда, даже сейчас ни на секунду не забывала о своем положении, в которое теперь входил статус будущей жены всадника Вхагар и второго сына почившего короля Визериса. Люку стоило огромных усилий не позволять себе смотреть на Эймонда. Когда все партнеры отступили друг от друга, Люк оказался рядом с Кассандрой и ощутил, что она была такой же яростной, как и холодной. Ее взгляд скользнул по нему в поражающе смелом презрении. В этом, должно быть, она действительно стала бы его дяде хорошей супругой. Танец продолжался, а Эймонд был так близко, что Люку начинал чудиться его запах — кожи и дракона. Вернув внимание Рейне, он наконец увидел и другую пару, танцевавшую рядом с ними. Мужчина, протягивающий руку своей спутнице, в танце поклонился и улыбнулся Рейне. Люк вспомнил его — Корвина Корбрея, которого как одного из лордов представляли в самом начале приема. Это был человек, занявший сторону Рейниры, и прибывший в Красный замок, чтобы поддержать их. Люк помнил, как о нем вскользь упоминала Рейна, гостившая некоторое время в Долине. Что же, он был лучшей компанией, чем Эймонд и Кассандра под боком. Разговаривая с Джекейрисом, смеясь с кузинами и теми лордами, что были сторонниками «черных», Люк к концу дня почувствовал себя гораздо лучше даже с проснувшейся болью в бедре. Оттанцевав, он больше не составлял компанию своей невесте, но с радостью смотрел, как Рейна соглашается на предложения других молодых лордов. Джекейрис, проведя почти всю первую половину приема в толпе танцующих, выглядел довольным жизнью и запыхавшимся. Это был худой мир, и он терзал ожиданием чего-то тяжелого. Но Люк ждал войну и жил с этим чувством уже долгие месяцы. Постараться ощутить радость от того, что с ним рядом его семья, единая даже среди врагов — теперь он мог себе это позволить. Сейчас он ощущал в себе достаточно смелости. Он знал, что он важен. От этого было спокойно. Уже ночью, когда в зале не осталось никого, кроме слуг, а Люк был готов высыпать из глаз скопившийся там песок, состоялось скорое собрание Малого совета. Полусонный Люк, все еще в парадном дублете, сидел у себя на кровати в ожидании Рейниры или Джекейриса и новостей, которые те должны были принести. Малый совет был созван после того, как при всех лордах Рейнира гордо объявила, что ее старший сын готовится связать себя узами брака. Свадьба — это всегда политическое преимущество. Десять шагов вперед. И вот, шел второй час, когда дверь тихонько приоткрылась — в комнату Люка проскользнула его мать. Ей в спину ярко светили коридорные факелы, из-за чего светлые волосы пылали золотым ореолом вокруг лица. — Так и знала, что ты не спишь, — удовлетворенно сказала она, а Люк подполз к краю кровати, свешивая ноги. — Что они сделали? Отменили свадьбу? — жадно спросил Люк, чувствуя в горле нервную щекотку. Да, политика, но сегодня вечером ему действительно показалось, что Джекейрис счастлив рядом с Бейлой. — Как бы они смогли? — улыбнулась Рейнира, опускаясь рядом с ним на край кровати. — Нет, конечно, нет. — Тогда почему они так резко… — Эймонд. Мы убрали Отто Хайтауэра, но тут еще достаточно людей, вливающих вдовствующей королеве в уши свои желания. — Деймон тоже так говорил. Рейнира кивнула: — Он знает, что говорит. Сегодня Ларис Стронг предложил Алисенте приблизить свадьбу принца Эймонда и леди Кассандры Баратеон. Имя брата Харвина Стронга почти никогда не упоминалось в их семье. Если о нем говорили, то это значило, что случится что-то плохое. Или что-то уже рухнуло и сгорело. Люк с трудом сглотнул вставший в горле комок. — Они поэтому позвали вас? — спросил он, мысленно отмахиваясь от мыслей об Эймонде. — В большей степени мы позвали себя сами. Джекейрис нашел способ пригласить нас на обсуждение свадьбы, без него самого они не могли… совещаться. — Неужели? Чтобы женить Эймонда теперь нужен Малый совет? — Если верить доносчикам Деймона, то его созвали из-за отказа Эймонда, — Рейнира покачала головой, смотря на закрытую дверь, а Люк вспомнил свои ощущения от полета на Вхагар. Он ощущал себя схоже с тяжелым приземлением. — Он сказал Алисенте, что «нет нужды так трусливо устраивать свадьбу и смешить этой поспешностью народ». Признаться, я удивлена. — Почему? — сипло спросил Люк. — Эймонд даже будучи ребенком слишком серьезно относился к долгу. Он жестокий и упрямый человек, но к желаниям свой матери прислушивался всегда. В этом его даже можно назвать хорошим сыном. Хотя в его сегодняшнем отказе было зерно правды. — Но… раз он отказался?.. — Хах, нет, милый. Его отказ мало что решал. О свадьбе решено объявить в конце недели, в последний день празднеств. Некоторые из мастеров предлагали провести обе свадьбы одновременно, чтобы показать народу единство королевской семьи. Слава Семерым, но Джекейрису удалось убедить их, что Морской Змей сочтет это оскорблением своей внучки. Свадьба Эймонда состоится через две недели после того, как сочетаются узами брака твой брат и кузина. Совершенно точно, что Люк выпал из седла при приземлении. Он глупо моргал, пока молчание не смутило Рейниру и она не потрогала в беспокойстве его лоб. — Ты устал, — нежно сказала она. — Сейчас не стоит волноваться об этом. Мы разберемся со всеми проблемами постепенно, а пока порадуйся за брата. Рейнира наклонилась, целуя его в лоб, после чего покинула комнату. Он порадовался. Но лучше бы это все закончилось поскорее. И он ничего не знал бы об Эймонде еще несколько долгих лет.