На тебе сошелся клином

Вопреки их первому поцелую, после второго Люку не пришлось долго ждать сна. Ночь прошла спокойно и без сновидений, словно признание и последнее касание Эймонда что-то сгладило у него внутри. Люк искал в себе тревогу, слезы и злость, но тиски, долгие дни стягивающие его грудь, вдруг перестали быть таковыми. Может, это было смирение. Он не спешил на завтрак, позволив себе насладиться утренними сборами и тихим порядком. В этот день многие были посвящены сами себе, пока Красный замок развлекал гостей, казалось бы, не нуждавшихся в каких-либо членах королевской семьи. Ни в ком из них. Единственной, кого Люк увидел за утро, была его мать. У Рейниры хватило времени только ласково провести по его волосам и мягко поцеловать в лоб, прежде чем она таинственно скрылась в самой глубине замка. Люк медленно шел по коридорам, раздумывая, чем мог бы занять себя в оказавшийся неожиданно пустым день. В своих мечтах и желаниях он хотел еще раз увидеть Эймонда, но прежде этого ему казалось правильным навестить своего брата или поговорить хоть с кем-то из близких. Но Джекейрис, как и остальные, где-то пропадал. Его могли отвлечь дела Малого совета или множество других обязанностей десницы, но Люк все равно чувствовал слабую тревогу. Джекейрис в Красном замке был единственным, кто дарил ему уверенность в завтрашнем дне. Или хотя бы вечере дня текущего. Одним из мест, где он мог бы быть, являлась королевская библиотека. И, выбирая между тренировочным полем, которое его брат всегда любил, и долгими пыльными рядами книг, где Джекейрису приходилось теперь часто пропадать, Люк выбрал последнее. Сам он редко посещал библиотеку. Его приводили сюда пару раз, когда он был еще маленький и жил в Красном замке. Повзрослев, Люк уже не имел поводов теряться среди длинных полок книг. И меньше всего в это утро он ожидал увидеть в библиотеке Эймонда, сидевшего за столом с книгой и несколькими листами пергамента. Его дядя что-то прилежно записывал, сопровождая свои действия поразительной внимательностью и спокойствием на лице. Стол освещало вставшее солнце, от него ярко горели пергамент с чернильницей и сияющие в воздухе частички пыли. Но даже на них смотреть было легче, чем на Эймонда, чьи волосы под солнечными лучами могли ослепить. Эймонд выглядел таким прилежным, как если бы сейчас переписывал свод правил благочестивого поведения в Септе. Здесь точно не было Джекейриса, но Люк воспринял это не как искушение, а как знак. У него было что-то, что он хотел сделать уже несколько дней. Возможно, боги Древней Валирии подталкивали его к этому. Он аккуратно прошел в библиотеку, прикрывая за собой дверь и оглядываясь в поисках присутствия кого-либо, кроме него самого и его дяди. — Здесь никого нет. Люк удовлетворенно выдохнул. Ему было любопытно, что писал Эймонд и что за книга все еще лежала рядом с ним, но он не решился нарушать чужое пространство и нашел себе место у ближайших стеллажей, где обычно складировались свитки и письменные принадлежности. Молчание затягивалось, и слова Эймонда теперь казались эхом чего-то несуществующего. Его дядя отложил в сторону перо и слегка подул на пергамент. Разговор нужно было как-то начать, но ни одна подходящая мысль не спешила посещать голову Люка. Он беспомощно оглянулся, надеясь зацепиться за что-то. Эймонд закрыл книгу, и Люк даже со своего места смог разглядеть обложку. — Философия? — вырвалось у него. — Ты занимаешься утром философией? — В отличие от многих своих… родственников, я не пренебрегаю обязанностями, — Эймонд не стал возвращать книгу на место, а только чуть отодвинулся от стола, заставляя ножки стула тихо скрипнуть. Он выжидательно посмотрел на Люка. Мирный вид и спокойный голос Эймонда не могли развеять напряжение, с каждой секундой все сильнее концентрирующееся в воздухе. Каждый раз, когда они оказывались рядом друг с другом, Красный замок как будто умирал. Люк задумался, насколько была бы сейчас уместна его просьба. Выйдет ли он вообще после нее живым из библиотеки. — Эймонд… — Говори уже, пока мне не надоело ждать. Они произнесли это одновременно, и Люк не смог подавить растянувшую его губы ухмылку. — С чего ты решил, что я собираюсь тебе что-то говорить? Я надеялся найти здесь Джекейриса, — Люк протянул руку, стирая пальцем тонкий слой пыли на полке у его головы. — Как я уже сказал — здесь никого нет. Люк вобрал в себя воздух, представляя, что ему просто нужно прыгнуть за борт корабля. — Сапфир, — сказал он на выдохе, смотря прямо на Эймонда. — Я хочу, чтобы ты вернул мне сапфир. Все тело Эймонда напряглось после этих слов. Он выглядел так, будто готов размозжить голову Люка об угол стола. — Требуешь подарок обратно, мой лорд Стронг? У Люка вырвался нервный смешок. Они ведь буквально ночью целовались в темном углу галереи, но Люк все еще не знал, как может просто говорить с Эймондом, не теряясь в буре чувств. У него оставалось очень мало дней, и он хотел провести их с наименьшими потерями. — Твой подарок все еще у меня. Я лишь хочу сапфир обратно. — Позволь спросить, зачем? — Хочу попробовать починить. Он уезжал, теперь он не мог представить себе, как будет без Эймонда. Теперь Люк жалко хотел оставить его себе, чтобы страдать в одиночестве. Он не думал об этом, когда пытался все разрушить. Но это было более того, что Люк мог сказать вслух. Не выдержав огня чужого взгляда, который мог бы его убить при должном желании, Люк прижался щекой к шершавому дереву полки. Он невидяще посмотрел в окно и глупо усмехнулся: — Хотя, наверное, это не поможет. Стул скрипнул еще раз, и фигура Эймонда перекрыла собой яркий свет. Он обошел стол, приближаясь. Вскоре Люк смог почувствовать запах чернил и пергамента, исходящие от него, и только тогда вновь посмотрел на Эймонда. — Такие увечья починить невозможно, Люцерис, — тихо сказал Эймонд. Если его взгляд заставлял Люка гореть, то голос — поглощал холодным ливнем. Темная повязка обхватывала голову Эймонда удавкой, и Люку захотелось стянуть ее прямо в библиотеке. Он не видел сапфир так давно. Со Штормового предела. — Я хочу забрать его с собой, — повторил Люк, не отрываясь взглядом от инородного куска кожи на лице дяди. — Он раскололся. Ты и сам это знаешь, ты его таким сделал. — Мне все равно. Просто отдай его мне. Эймонд нечитаемо смотрел на него, пока Люк не начал видеть больше — что-то глубокое и темное на самом дне единственного глаза. Они склонились друг к другу, и Люк уже был готов, когда шаги и скрип тяжелой двери заставили Эймонда сделать широкий шаг назад и едва не врезаться спиной в стол. — Мой принц, — Эймонду поклонились первому, но он не обратил на это внимания, переводя ленивый взгляд с Люка на вошедшего сира Эррика. — Принц Люцерис, принцесса Рейнира потребовала проводить вас. — Куда? — спросил Люк, выпрямляясь и отряхивая плечо от пыли. — Ваша семья сейчас в покоях леди Рейны и просит вашего присутствия. Невольный взгляд, брошенный в сторону Эймонда, позволил Люку уловить гневно раздувшиеся ноздри и кривую насмешливую улыбку. — Дядя, прошу извинить меня, — вежливо попрощался Люк, спеша за своим сопровождающим. Вне библиотеки он позволил себе один единственный судорожный вздох, идя чуть позади рыцаря. Ему было жаль, что Эймонд никак не ответил на просьбу, но их намерения в конце разговора были утешительно понятны. На короткий миг Люк испугался так, что был готов сбежать из библиотеки и лететь до самого Драконьего камня. В этот раз Эймонд бы его догнал. Просторные покои Рейны стали тесными от количества людей, заполнивших их. За недолгое время пути Люк успел передумать многое, но никак не ждал, что здесь будут все. Даже потерянный им Джекейрис угрюмо стоял прямо в центре комнаты между Рейнирой с Деймоном и Корлисом Веларионом с Рейнис. Рейна сидела на заправленной кровати вместе с Бейлой, обнимающей ее за плечи. Люку стало плохо, когда он увидел ее красные глаза и слезы, заливающие щеки. — Считаете, что такая встреча не вызовет вопросов? Может, пригласим сюда еще Лариса Стронга или сразу Алисенту? Деймон ядовито рассмеялся. — Здесь у стен есть уши, и они все расслышат, даже если мы с вами заберемся под одеяло и будем шептать. Сухое тонкое лицо Рейнис от ярости покраснело. Прежде чем она или Деймон не успели сказать что-нибудь еще, с места поднялась Рейнира. — Этот вопрос касается всех членов нашей семьи, Рейнис. Мой сын тем более имеет к этому отношение. Пожалуйста, успокойтесь, — твердо сказала она, протягивая руку к Люку. — Иди сюда, мой милый. Короткий путь до Рейниры был похож на казнь — на него смотрели все в комнате, и Люк мог только догадываться, догадывался, что стало причиной подобного сбора. Рейна бросила на него лишь один несчастный взгляд, но и он сам не мог себя заставить смотреть на нее. Вместо этого он опасливо покосился на мать и затем остановил свой выбор на Джекейрисе. Его брат скрестил руки на груди, недовольно постукивая пальцами по локтям. — Деймон прав, — продолжила Рейнира. — Даже если мы будем обсуждать это с глазу на глаз, скрываясь, об этом все равно узнают. Люк уже почти решился спросить, что происходит и уточнить свою вину перед всеми. Но его резко прервали, не заметив нерешительной попытки открыть рот. — Я бы позвал сюда еще сира Корвина Корбрея, — хмыкнул Деймон, опираясь спиной о гобелен на стене. Тут же со стороны Рейны раздался сдавленный всхлип. — Деймон, — осуждающе позвала его Рейнира, продолжая привлекать Люка к себе. Никто не говорил об Эймонде, и Люк, наконец, понял. Проблема была не в нем. Глупо было бы вообще думать, что на них обратят внимание, двух мужчин. В ответ на панический взгляд Люка Рейна только сильнее заплакала. Люк почувствовал тошноту от возможности того, что Корвин Корбрей мог причинить ей вред. Или уже причинил. — Тогда мы могли бы продолжить наш разговор? — прогремел с другого конца комнаты Морской Змей. Таким голосом он отдавал команды своей команде на корабле. — Могли бы, — отрезал Деймон. — О какой, Седьмое пекло, свадьбе вы говорите? — Мы заботимся о чести Рейны, — резко развернулась Рейнис, до этого стоявшая к Деймону спиной. — И скорая свадьба, когда еще даже не состоялся брак между старшими детьми, должна сберечь ее честь? Принцесса Рейнис, — понизил голос Деймон. — Вы намекаете на что-то, чего я не знаю? — Я не намекаю, а говорю прямо, Деймон. Слухи об увлечении сира Корвина Корбрея Рейной уже достигли двора. Свободной рукой Рейнира устало потерла переносицу. — Сир Корвин на моей памяти всегда был человеком чести и величайшего достоинства, — устало возразила она. — И нет ничего вопиющего, когда молодая леди вдохновляет… — Я не позволю, чтобы вокруг моих внучек ходили слухи о вдохновениях, — отмахнулась Рейнис. — Да что происходит?! — взревел Деймон, отрываясь от стены. От его окрика вздрогнула и Рейнира, и кузины. Даже Люк. — Ничего не случилось, отец, — вступила в спор Бейла, сильнее обнимая сестру и стараясь придать себе уверенный вид. — Мы просто гуляли по Королевской гавани. Нас всегда сопровождал сир Эррик и… — И принцесса Рейнис думает, что мне не известно о ваших прогулках? — Деймон закатил глаза и отклонился, разглядывая потолок, прежде чем со смехом продолжил. — Я могу перечислить здесь каждую чертову птицу, мимо которых проходили мои дочери. — И ты имеешь наглость это признавать? Ты сам… ты можешь воспитывать своих сыновей так, но не их. Они юные леди. Я спускала им прогулки, но не встречи с мужчиной, Деймон! — И что они там делали, скажи мне? Стояли и смотрели на клетки! — Этого достаточно! Сейчас ни ты, ни Рейнира не можете полноценно защитить их от злых языков. Ты позволил… — Ее водила я! Все замолчали. Бейла поднялась со своего места и осматривала каждого в комнате яростным взглядом, даже Люка. На мгновение ему почудилось, что он видит перед собой второго Деймона в своей злости и самоуверенности. Джекейрис дернулся к ней, но остановился в нескольких шагах. Бейла тряхнула волосами, крепко сжимая руку Рейны. — Хотите усомниться и в моей чести?! — Я не позволю! — в тон ей воскликнул Джекейрис. Краем глаза Люк увидел на лице Рейниры гордую улыбку. — Я не могу понять, почему вы нас всех здесь собрали, подвергая угрозе мою будущую жену в дни нашей свадьбы и невесту моего брата. Глаза у Люка распахнулись, когда он услышал такой тон. Он вывернулся из-под руки Рейниры и посмотрел на Джекейриса, стоявшего твердо и гордо. Сейчас он должен был стоять подле Железного трона. — Моя супруга предлагает провести свадьбу Люцериса и Рейны на Дрифтмарке, — раздраженно сказал Корлис Веларион после нескольких секунд общего молчания. — Принцесса Рейнис так печется о чести моей дочери, что хочет организовать скорую свадьбу. Как будто это не вызовет вопросы, — протянул Деймон. — И они падут на моего сына. Рейнис, мы не согласны, — Рейнира сложила на животе руки, напомнив Люку этим движением Алисенту. — Ты ведешь себя неразумно. Объясни, почему ты так торопишь их брак? На мгновение Люку показалось, что на лице его бабушки мелькнула смесь испуга и страдания. Она посмотрела на Рейну, все еще молча плачущую на кровати. На Бейлу, похожую на загнанного дракона. — Я знаю о чувствах сира Корвина, — наконец сказала Рейнис, уже гораздо спокойней. Смягченная слезами внучек. Люк вообразил, что все это — театральная сценка на улицах Королевской гавани. — Он волен чувствовать, что ему угодно, — возразила его мать. Она перевела взгляд на Рейну. — Милая моя, скажи, сир Корвин как-то… смущал тебя недостойным поведением? Наскоро вытерев лицо платком, Рейна выпрямилась и отрицательно качнула головой. — Никогда, моя принцесса. — Тогда?.. — взгляд Рейниры вернулся к Рейнис с молчаливым вопросом. Но Почти Королева на этот раз промолчала, поджимая губы. Все ее внимание было сосредоточено на младшей внучке. Когда Люк опять посмотрел на Рейну, она смотрела на него в ответ. Это послужило последним толчком, чтобы к Люку вернулся голос. — Вы хотите, чтобы мы так скоро поженились? Зачем? Я верю своей… невесте. Она более всех заботится о чести и достоинстве. Слабая улыбка Рейны послужила ему наградой. А потом она покачала головой, в последний раз сжала руку Бейлы и встала. — Бабушка узнала о моих чувствах к сиру Корвину Корбрею, — глухо призналась она, и Бейла издала сдавленный печальный звук, опуская свой лоб на плечо Рейне. — Моя сестра знала об этом, поэтому она прогуливалась со мной. Чтобы я просто… могла его увидеть. Я знаю, что не должна была, но… Клянусь. Ничего, что могло бы меня унизить я не делала. — Рейна, — пораженно прошептал Люк. Хотя удивленным в комнате выглядел только Джекейрис. Он первым и заговорил. — Так в этом причина? Вы хотите поскорей женить их, чтобы кузина забыла о своих чувствах? Вы так сомневаетесь в ней? — уточнил Джекейрис. — Я не сомневаюсь в ней, — резко отвергла предположение Рейнис. — Но я не хочу подвергать ее лишним мучениям и испытаниям сердца. — Довольно, — в центр комнаты вышел Деймон, положив руку на плечо Джекейрису. Заставляя отступить в сторону. Лицо у отчима Люка приобрело не просто серьезное выражение, а странно решительное. — Не нужно выдумывать причины. Как будто мы не знаем, чего ты хочешь, — Деймон даже не смотрел на Люка, когда обратился к нему. — Ты был с ней в вашу первую прогулку. Ты знал, Люцерис? За него попыталась ответить Рейна: — Люк просто… — Да, — Люк еще раз повторил. Более уверенно. — Да. Я знал. И я не желаю того, чтобы кто-нибудь обвинял кузину в том, чего она не делала. Любить… не запрещено. — Вы помолвлены, Люцерис. — Но ведь это политический брак, принцесса, — осмелел Люк, выступая вперед, почти приближаясь к Деймону. — В нем нужно согласие и понимание. Никто из нас не нарушал уговора и не… пятнал свою честь. Я глубоко уважаю и люблю свою кузину, но как сестру и друга. И если ей нужна будет поддержка и моя защита — я предоставлю это ей. Слезы Рейны медленно высыхали на ее щеках. Он кивнул ей, он был готов поддерживать ее до самого конца. Люк боялся, не желал этого и страдал — но он бы даже женился на ней в этот же день, если бы только это избавило их обоих от страданий бессмысленных объяснений. Но Деймон, по-видимому, имел собственные планы и мнения. И, конечно же, он ухватился за главное. — Я правильно понимаю, Люцерис, что и ты имеешь привязанность на стороне? Эймонд — привязанность? Люк с трудом сдержал смешок. Он был слишком сильной привязанностью с самого детства. Сложно быть не связанным с человеком, которому ты вырезал глаз. — Да. — Мальчик мой, — выдохнула позади него Рейнира. В ее голосе были только понимание и печаль. Больше ничего. — Значит, — медленно растягивал слова Деймон. — Ни моя дочь, ни мой пасынок не имеют друг к другу чувств. Он усмехнулся, расслабляясь всем телом и под удивленные взгляды привлекая к себе сразу обеих своих дочерей. Это было объятие, которого прежде никогда не видел Люк. И никогда не испытывал. — На что ты намекаешь, Деймон? Корлис Веларион, большую часть разговора стоявший в стороне, выпрямился во весь свой немалый рост. — Деймон, ты хочешь?.. — нерешительно уточнила Рейнира. — Почему вы оба смотрите на меня с таким удивлением, — усмехнулся Деймон, все еще держа в руках Бейлу и Рейну. — Я всего лишь не вижу смысла мучить детей. Тем более, что некоторые браки могут быть нам более выгодны. Они помогут расширить наше влияние. — Как ты смеешь?! — рявкнул Корлис Веларион, и у Люка чуть не зазвенело в ушах. — Считаешь наш дом недостойным? — О чем ты мне сейчас говоришь, старый друг? Сегодня третий день свадебных празднований наших старших детей. — Деймон прав, — согласилась Рейнира. Люк в панике на нее оглянулся, не веря, что это происходит. — Наши семьи связаны гораздо крепче многих. Тем более, что сир Корвин и его брат помогли нам. Мы не можем не отметить это своим расположением. — Я не позволю разорвать помолвку, — непреклонно настояла Рейнис. Чем вызвала неудержимый смех Деймона. — За кого ты говоришь, принцесса? За своего внука? — Я… — Рейнира отвечает за своего сына. А я отвечаю за свою дочь, — смех прекратился также резко, как и начался. — Бейла и Рейна — Таргариены, принцесса Рейнис. — И поэтому Рейнира так желала их помолвки? — Мне было важно твое одобрение, Рейнис. Но Деймон прав. Брак наших детей решали мы. — Ты… — Супруга, — успел прервать Рейнис Морской Змей. — Они правы. И, как бы я ни был недоволен этим разговором, ведь я даже не присутствовал при заключении помолвки, Рейна принадлежит к фамилии Таргариен. — И она должна стать хозяйкой Дрифтмарка, Корлис. Ты знаешь это. — Что именно, — уточнил Деймон, — Что тебя смущает в том, что сын Лейнора унаследует Плавниковый трон? Участь Веймонда Велариона была свежа в памяти и всплыла ярким пятном на этих словах. — Мы не будем ссориться из-за этого, — постаралась успокоить Деймона Рейнира, но волнение уже было не скрыть. Дрожал Люк, и он видел дрожь и злость Джекейриса. — Наши старшие дети нашли друг в друге счастье и скоро их брак будет завершен. Нам нет причин спорить. — Я предлагаю закрыть этот вопрос, — продолжил Деймон. — Я не для того устраивал помолвки наших детей, чтобы наша же семья оскорбляла мою супругу и пасынков. Не твои ли волосы в юности были чернее ночи, а, принцесса Рейнис? — На что ты намекаешь? — холодно спросила Рейнис, схватив выступившего вперед Корлиса за руку. — На то, что твоя кровь сильна. И нет ничего удивительного, если дети берут черты не родителей, а старших членов их семей. Никто никогда этого не говорил. Люк даже не думал об этом. Он не представлял, что в его защиту можно использовать саму Рейнис. Корлис Веларион осторожно высвободил руку и через всю комнату прошел к Люку. Плечи сжали сильные пальцы, а спокойный уверенный взгляд внимательно ощупывал лицо. Люк невольно вспомнил похороны Лейны Веларион, тот роковой день, когда он лишил Эймонда глаза и когда его дедушка впервые заговорил с ним мягко и тепло. Ты будущий владелец Плавникового трона, сказал ему тогда Морской Змей и напугал мыслью будущих потерь. — Ты будущий хозяин Дрифтмарка, Люцерис, — сказал сейчас его дедушка. — Плавниковый трон наследует Люцерис Веларион. И это решение не зависит от выбора его супруги. За широкой спиной Люк не увидел лица Рейнис. Но услышал ее усталый, разочарованный и смиренный вздох.