И я там был...

1. Серебристая гладь озера раскинулась впереди, насколько хватало глаз. Сквозь холодную, кристально-чистую воду была видна галька, укрывающая берег – синие, серые, зеленые, коричневые, рыжие камешки весело поблескивали на солнце, как будто приглашая окунуться. Чуть дальше от берега можно было рассмотреть гладкие спинки любопытных рыб и темные ленты покачивающихся в едва ощутимом течении водорослей. Далеко слева виднелась нависающая над водой тень - то врезался в воду огромный поросший лесом мыс, который делил Подкову на две округлые половины, соединенные широкой протокой. Арр присел на корточки, зачерпнул воды в ладони и умылся. Посидел немного, прикрыв глаза и подставив мокрое лицо ласковым солнечным лучам. Потом зачерпнул еще и смочил прохладной водой венчающий голову гребень. Рядом с ним Дура, войдя в воду по колено, с наслаждением пила, то и дело пофыркивая от удовольствия. - Побереги-и-ись! Взяв разбег, Айри стрелой пронесся между ними и рухнул в воду, подняв тучу брызг. Холодная вода обожгла голую кожу, в груди сперло, но уже через несколько секунд первый шок сменился ощущением первобытного восторга. С силой загребая руками, он поплыл под водой, наслаждаясь бодрящей свежестью, которую могло дать телу лишь купание. Когда воздуха в груди стало не хватать, он вынырнул, отлепил от лица мокрые волосы и, смеясь, замахал оставшимся на берегу спутникам. Ящер вряд ли одобрил бы по-настоящему долгий заплыв, но по крайней мере окунуться Айри был обязан. Весь вчерашний день они только и делали, что шли, почти совсем не останавливаясь, и к вечеру ему казалось, что кто-то привязал к каждой из его ног по мешку с песком, а в сапоги насыпал колючек. Арр шагал упрямо и неумолимо, и, если долгие переходы и доставляли ему какое-то неудобство, заметно этого не было. Айри бы скорее бровь себе сбрил, чем попросил сбавить шаг или передохнуть, и упрямо не отставал. Когда они наконец остановились, чтобы разбить лагерь, он кулем свалился на лапник, а когда снова открыл глаза, рядом уже весело потрескивал костер, а Арр протягивал ему ломоть твердого черного хлеба и несколько стеблей молодого орляка, в изобилии росшего в округе. «Хлебом» это приходилось называть за неимением лучшего наименования. Айри не мог понять, из чего именно сделана твердая краюха, а Арр не мог как следует объяснить. Ясно было лишь, что пшеницей, рожью или другими злаковыми там и не пахло. Зато пахло грибами, какими-то семенами и еще почему-то сырой землей. Для того, чтобы разгрызть и прожевать небольшой кусочек, приходилось прилагать недюжинные усилия, зато чувство сытости, даруемое им, было полным и держалось долго. Запив нехитрый ужин горячим чаем, Айри снова отрубился, и проснулся лишь на рассвете, с ног до головы искусанный комарами. Он похолодел, осознав, что не выставил не только отгоняющих насекомых рун, но и охранных. И тут же едва не сгорел от стыда, увидев пристроившегося у еле теплящегося костра ящера. Тот все читал свою книгу сказок, то и дело потирая усталые глаза, а рядом с ним на земле лежал длинный кинжал – стало быть, чтоб обороняться от напастей, которые таит в себе ночной лес. Айри с сердцем отругал его за то, что не разбудил его и не заставил установить руны. Арр, к сожалению, не слишком его испугался. Вдоволь наплескавшись и смыв с себя походный пот, грязь и пыль, Айри выбрался на берег и растянулся на горячих камнях. Дура деловито обнюхала его, словно проверяя, все ли в порядке с ее двуногим приспособлением для добывания яблок с высоких веток, и напоследок фыркнула прямо в лицо. Солнце приятно грело голую кожу, но Айри знал, что в последние дни уходящего лета его тепло часто бывает обманчивым. Понежившись еще немного, он натянул штаны и уселся рядом с ящером. - Искупайся и ты, - предложил он и пихнул Арра покрытым мелкими бусинками воды плечом. – Кто знает, когда еще выдастся такой случай. Арр на него не смотрел. Он любовался чистой гладью озера, по которой то тут, то там пробегала легкая рябь. На его колене устроилась фиолетовая стрекоза с паутинно-тонкими, переливчатыми крылышками. - Да... – протянул он. – Кто знает. Он шевельнул хвостом, и длинный тонкий кончик ловко согнал стрекозу с облюбованного места. Айри невольно залюбовался ладным движением. Все известные ему хвосты представляли собой придатки довольно бесполезные. Конечно, корова или лошадь могли отгонять хвостами насекомых, а лиса – спрятать в нем замерзший нос или вовсе накрыться им, словно одеялом. Однако ни одно из известных Айри животных не могло похвастаться таким контролем над собственной дополнительной конечностью. Недолго думая, он протянул руку и дотронулся до хвоста кончиком пальца. Арр вздрогнул и скосил на него вопросительный взгляд. - Извини! – опомнился Айри. Хорош, нечего сказать! Может, еще пальцами в рот полезть в поисках раздвоенного языка? Чего мелочиться! – Экий он у тебя... Можно мне посмотреть? Ящер некоторое время глядел на него с неясным выражением лица. Потом отвернулся и вновь уставился на озеро. Айри как раз собрался то ли еще раз извиниться, то ли обидеться, как вдруг почувствовал прикосновение к ногам. Ящер аккуратно уложил хвост ему поперек коленей. Тот оказался на удивление тяжелым. Тяжелее, чем Айри себе представлял. Он тут же принялся исследовать доверенную конечность не только взглядом, но и кончиками пальцев, и ладонями. Хвост был сплошь покрыт серой чешуей - чем ближе к кончику, тем мельче. Теперь, вблизи, становилось видно, что этот удивительный покров далеко не так однороден, как казалось на первый взгляд. То тут, то там встречались потертости и проплешины, обнажавшие воспаленную кожу. Айри увидел ранку размером с ноготь, образовавшуюся на месте выпавших – или вырванных? – чешуек. Было похоже, что они очень глубоко врастали в кожу и держались там крепко, совсем как перья у птицы. Больно, должно быть... Не вполне отдавая себе отчет в том, что делает, он осторожно погладил хвост, как погладил бы прикорнувшего на коленях кота. - Хочешь, я... смажу бабушкиным зельем? – тихо спросил он. - Я уже сказал. Ничто не помогает. Мы пробовали. - Но... - Я уже сказал, - с нажимом повторил ящер. Кончик хвоста раздраженно дернулся из стороны в сторону. Айри поспешил снова погладить его, будто успокаивая. - Ладно, ладно... В тишине, нарушаемой лишь мягким шелестом воды о гальку и возбужденным щебетом снующих над водой ласточек, в коротком мгновении зыбкого покоя, Айри вдруг пробрал холод. Он поглядел на сильные плечи спутника и впервые увидел первые потертости и там. Гребень-корона, начинающийся у лба и спускающийся на спину черным костяным наростом, вдруг показался ему блеклым... И всегда ли чешуя, покрывающая тыльную сторону рук Арра, выглядела такой пыльной, словно бы выгоревшей? Капли воды стекали с длинных волос на высохшие уже плечи, скользили вниз по груди и спине, заставляя кожу покрываться мурашками. Айри бездумно перебирал пальцами, придерживая чужой тяжелый хвост на бедрах. Он огладил плотно сидящее кольцо из неизвестного ему блестящего металла, украшенное тончайшей резьбой. Интересно, а их снимают? Или это на всю жизнь? А может, как его побрякушки на шее – понацеплял и забыл, что там болтается, пока не пришла пора в бане париться... Арр рядом шевельнулся и сел поудобнее, согнув ногу в колене. А Айри вдруг, будто очнувшись, болезненно остро осознал неуместность своих прикосновений. Совы, распустил лапищи! Стыд какой... Он представил, как ящер испросил бы позволения рассмотреть его руку или ногу, и вместо вежливых прикосновений принялся бы вот так его лапать. Словно не чужая диковинная внешность его интересует, а и другое вовсе. Щекам стало мучительно горячо. Айри завозился, прочистил горло и неловко убрал руку. - Так ты как, купаться будешь? Вода замечательная. А еще нам следует набрать в дорогу здешних водорослей. На вкус они не так хороши, как речные, но очень питательны. И здорово хрустят! Дура любит их – верно ведь, чудовище? - так что я наберу побольше... Вдруг умиротворенную тишь прервал далекий грохот, похожий на первый раскат приближающейся грозы. Все трое настороженно вскинули головы. Несколько мгновений тишины... и грохот повторился вновь. На этот раз с деревьев далеко впереди снялась стая птиц. - Это... существа, которые работают с камнем? – спросил Арр. Его догадка была похожа на правду. Айри удивился, что не угадал источник грохота первым. - Похоже на то. И как раз в той стороне, куда нам нужно. Ящер задумчиво окинул взглядом далекие деревья и широкую полосу берега, отделявшую рощу от вод Подковы. Присмотревшись, можно было различить на берегу какое-то шевеление. - Они... нейтральны? Дружественны? - Да, - Айри почесал нос. – Вроде бы. - Вроде бы? - Это значит – скорее всего, наверное. - Я знаю. Что значит – наверное? - У них много кланов. На словах все барры под крыльями сов дружны с людьми, но на деле некоторые дружнее, чем иные. Ящер еще некоторое время смотрел вперед, на копошащиеся вдалеке малюсенькие фигурки. Потом он поднялся. - Обойдем. Они собрали вещи, наскоро наполнили водой меха и бурдюк, и вскоре уже пересекли каменистый берег и снова ступили под сень деревьев. Айри шагал, повесив рубашку на шею. Мокрые волосы мели по голым плечам, и ему было жаль, что ящер не успел искупаться. Впоследствии Айри не раз думал, как сложился бы их дальнейший путь, если бы им и в самом деле удалось обойти барров. Казалось, они хорошо забрали на северо-запад, огибая берег по широкой дуге. Однако в какой-то момент впереди, за деревьями, вдруг послышались громкие голоса и раздался взрыв скрежещущего хохота. Арр и Айри переглянулись. Каждый прочел на лице другого то же, что понимал сам – нечаянные встречные совсем близко. Если бы не Дура, можно было попробовать спрятаться, но быстро укрыть в лесу здоровенную непослушную лошадь не представлялось возможным. - Они дружественные, - пробормотал Айри, напоминая об этом то ли ящеру, то ли себе. Слыша, как голоса за деревьями приближаются, он прочистил горло, набрал в грудь побольше воздуха и, как мог, изобразил скрежещущее баррское приветствие. 2. Барры оказались красными. Об этом свидетельствовали полоски, нарисованные алой краской вокруг огромных мускулов и на широких, почти не выдающихся на плоских лицах носах. Айри мысленно велел себе расслабиться и ничем не показывать испуга, пронзившего нутро при их виде. Красные. Не синие, являвшиеся людям ближайшими соседями, частыми гостями на рыночных днях и верным подспорьем в походах на гоблинскую тварь. И не черные, которые предпочитали держаться отстраненно, но в позапрошлом году, когда весенний паводок грозил уничтожить половину кукурузных полей, откликнулись на зов и с присущей им молчаливостью помогли поселковым за одну ночь собрать недозрелый урожай. Красный клан отличался довольно склочным характером. По крайней мере, так утверждали их сородичи, красившие свои носы и предплечья в другие цвета. Людям же было довольно и того, что барры из красного клана водили делишки с гоблинами. Им удалось натаскать поганцев нести караул, и теперь более-менее сообразительные особи охраняли их шахты, истошно вереща при виде любого нарушителя границ, будь то барр из другого клана или заплутавший тролль. В обмен на службу красные барры позволяли им употреблять тех бедолаг, которых у гоблинов хватало силенок одолеть, по своему усмотрению. Айри никогда не приходилось встречать их, и он ни капли не горевал по этому поводу. И вот трое здоровенных, с бугристыми мускулами и широченными спинами барра стояли прямо перед ним. Те, что шли впереди, несли на плечах по бревну. Третий - он был пониже сородичей – тащил в охапке несколько обсидиановых топоров и другие инструменты. Ни один из них не спешил отвечать на приветствие. Это нервировало. Айри неловко переступил с ноги на ногу и скосил глаза на стоящего рядом Арра. Может, все-таки драпануть? Пока эти увальни прочухаются и побросают бревна, он уже усвистит на лигу вперед. Среагирует ли ящер достаточно быстро, если прямо сейчас рявкнуть «беги»? А Дура? Совиный потрох, эта проклятая кляча, надо думать, нарочно пойдет красным на встречу... Пауза затянулась... Как вдруг один из барр, умело балансируя бревно, высвободил одну ладонь и лениво хлопнул себя по плечу. Остальные двое, чуть помедлив, последовали его примеру. Айри выдохнул. - Твердого камня и мягкой породы, - произнес он на чаагоссе, стараясь проглатывать гласные. Барры изобразили некий звук, в котором угадывалось сдержанное одобрение. Ободренный успехом, Айри сделал жест в сторону: - Нам с моим спутником предстоит долгая дорога. Удачного вам дня... Ну, в общем, того, до свидания! Он двинулся было вперед, но мелкий барр шагнул поперек, преграждая ему путь. Хоть он и был ниже своих соплеменников, однако над Айри возвышался на целую голову. Арр поднял ладони. - Не нужно... так. Мы уйдем. Уходим. Мелкий барр, не обращая внимания на его слова, ухватил Дуру за поводья, а второй рукой подтолкнул ящера в спину. - Эй! - Барр-слн, - проскрежетал барр. - Послушай, друг, - защебетал Айри, стараясь звучать непринужденно и изо всех сил помогая себе жестами. – Мы, правда, не хотим отвлекать вас от работы. Давайте сделаем вид, что не встречались, и мы... - Барр-слн. Шгай. Другой барр, не церемонясь, взял его за плечо, развернул в нужную сторону и тоже наградил тычком. В его решительных движениях не чувствовалось агрессии, только настойчивость, подавляющая желание артачиться. Айри метнул взволнованный взгляд на ящера – ну как возомнит драться?! Чешуи потом с камней не соскребешь! Однако тот лишь кивнул ему и проговорил: - Ты думаешь... Они поведут нас к своему... вождю? «Барр-силен», наконец дошло до Айри. Подобно волкам, выбирающим вожаком сильнейшего, и в отличие от людей, которые провозглашали старейшиной того, кто ловчее трепал языком, баррский обычай гласил, что вождем племени достоин быть самый могучий его представитель. Однако сила кандидатов измерялась не в бою. Баррсиленом становился тот, кто усерднее других трудился на благо камня – добывал, таскал и обрабатывал его. Избранный вождь оставался таковым до тех пор, как не слабел от возраста или травм, и другой, более выносливый барр не обходил его в трудолюбии и упорстве. Ведомые баррами, словно заключенные конвоирами, они вышли на ту часть берега, которую ранее видели издалека. Тут кипела работа. Повсюду сновали барры, и все они, как один, были чем-то заняты. Кто-то толкал перед собой тачку, доверху нагруженную колотой породой, кто-то таскал к воде бревна, а кто-то орудовал топором и молотом, сооружая из добытого дерева мостки. Однако больше всего барр работало прямо в воде. Используя деревянные лотки, они вымывали из светенника обсидиан. К новоприбывшим обратились все взгляды, однако, вопреки ожиданиям, работа не встала. Один из их сопровождающих громко окрикнул кого-то у воды, и вскоре, лавируя между деловито мельтешащими соплеменниками, к ним приблизился воистину огромный барр, рослый даже по здешним меркам. Рядом с ним, вытирая грязные руки о штаны, шла человеческая женщина. Айри никогда не встречал ее, но сразу понял, кто она. Рейла – таково было ее имя, хотя поселковые женщины и предпочитали звать ее «проклятая шлюха». Говорили, что до того, как уйти жить к баррам, Рейла увела из семей не менее полудюжины мужчин. Отвернув очередного любовника от семейного очага, она быстро теряла к нему интерес и переключалась на следующего, не обращая внимания ни на шепотки за спиной, ни на оскорбления и угрозы, кидаемые прямо в лицо. В конце концов одна из охваченных праведным гневом жен подпалила дом Рейлы, пока та рыбачила на реке. И хотя зарево пожара достигло самых небес, все соседи как будто оглохли и ослепли: ни один из поселковых не удосужился не то, что помочь женщине спасать имущество, а даже и справить на пепелище нужду. Все ожидали, что враз лишившаяся всего женщина отправится искать приюта у Лисохвостов, однако Рейла, похоже, решила покончить с людским обществом раз и навсегда. Она ушла к баррам, и, хотя видели ее с тех пор немногие, молва гласила, что устроилась она неплохо. Теперь он и сам убедился, что слухи не врут. Рейла оказалась высокой, коренастой женщиной с умными глазами и резкими чертами лица. В ее коротких черных волосах серебрилась седина. Одета она была на баррский манер, в домотканые шаровары и безрукавку из вареной кожи. Загорелые, крепкие плечи окольцовывали полосы красной краски. - Ба! – воскликнула Рейла и смерила оценивающим взглядом сначала Арра, а затем и его. – Экие диковинные гости. Что забыли в наших краях человек, и... если глаза мои еще не ослепли от штольной пыли – ящер? Арр учтиво склонил голову, выражая уважение то ли ей, то ли баррсилену – а может, обоим сразу. - Мой спутник и я... – проговорил он, тщательно выбирая слова, - не знали... что эта земля... принадлежит вам. Рейла пожала плечами. - Баррам красного клана принадлежит та земля, на которой они стоят. Нынче наш баррсилен решил построить здесь мостки для вымывания обсидиана – а значит, вы вторглись на занятую территорию. - Хорошенькое дельце, - вспылил Айри. Слова Рейлы были до того нахальны, что удержаться не было никакой возможности. – А ежели я объявлю во-о-о-н ту косу своей, потому что накануне нассал там в воду – это как, тоже считается? Ай! Что-то с силой сжало его голень. Глянув вниз, он обнаружил, что вокруг сапога обвился хвост. Тьфу ты! Нет бы пихнуть локтем или наступить на ногу, как все нормальные люди. От Рейлы, похоже, не ускользнула попытка Арра призвать спутника к порядку. Обернувшись к баррсилену, она что-то сказала ему, и оба рассмеялись – если только этот рокочущий звук, напоминающий скрежет камня о камень, можно было назвать смехом. - Ты чей такой будешь? – спросила женщина. – Поселковый? Мамку-папку как кличут? - Уже никак. Мое имя Айри, я – внук людской знахарки Лекреции. Лицо Рейлы изменилось. - Знаю, знаю такую. Лекреция – хорошая женщина. Не раз мне помогла. Так ты, значит, сын Аури? Печальная история. Стольким девкам помочь разрешиться от бремени, а собственной дочке... - Лекреция была мне за мать. - И что же – она так и возится с недугами поселковых, как и двадцать лет назад? Айри пожал плечами. - И да, и нет. Бабушка ушла в леса, когда я был мальчишкой, и ныне живет на отшибе. Мы помогаем людям из поселка, когда они просят того, но теперь Лекреция больше занимается исследованиями и рунной магией. - Мы? Это что же, старая ведьма взяла тебя в ковен поперек дочки? Мужчину? – Рейла покачала головой. – Что ж... Расскажите, куда держите путь, а я передам ваши слова баррсилену. Айри подбоченился было – повелительный тон Рейлы не нравился ему, хоть она и говорила с уважением о его бабушке – но Арр, словно почувствовав его настроение, ответил сам. - Человек сопровождает меня... в долгом походе. Мы идем... к зеленым озерам без дна. Никому... не желаем зла. - Болота? – удивилась женщина. – Ничего глупее я в жизни не слышала – по крайней мере, с тех пор, как избавила себя от необходимости слушать бредни людей. Что ж... Обернувшись к баррсилену, она заговорила с ним, согласно с баррскому обычаю активно помогая себе жестами, гортанными восклицаниями и мимикой. Айри удавалось распознать едва ли одно слово из десяти. Выслушав ее, баррсилен принялся отвечать, и какое-то время они обсуждали что-то между собой. Наконец разговор, на людской взгляд больше смахивающий на перепалку, подошел к концу. - Баррсилен принял решение, - сказала Рейла, снова оборачиваясь к ним. – Он разрешит вам пройти, если на своем пути вы обязуетесь сохранить уважительное расстояние между собой и каменоломнями красного клана. Мы знаем, что люди дружны с синими, и не желаем, чтобы вы трепали перед ними о том, в каких горах расположены наши штольни и что за порода находится вокруг. - Заметано, - кивнул Айри. Отличить один скучный валун от другого он не смог бы и под страхом смерти, но признаться в таком барру – все равно, что заявить, будто не отличаешь башку от задницы. – Спасибо тебе, Рейла. - И еще, - прервала его женщина. – Обычно барры красного клана не ищут ни сотрудничества с людьми из поселка, ни тем более их помощи... однако лишь дурак не усмотрит знака в том, что участник ковена случился на пути клана так вовремя. Ты зелен, словно весенняя трава, однако я знаю, на что способна твоя бабка, и, если ты унаследовал хоть крупицу ее знаний, то можешь пригодиться баррсилену. Ему... требуется услуга. 3. Поселение барров представляло собой обширный участок земли, растекшейся у склона горы, который сплошь и рядом заполонили землянки. На крышах некоторых из них росла трава, другие были завалены гравием или хвоей. Печных труб видно не было: барры не слишком любили огонь и разводили его лишь в случае крайней необходимости... и уж конечно и помыслить не могли о том, чтобы делать это внутри жилища. Да и зачем бы им заводить очаг или складывать из камня печь? Холод не слишком пугал этих существ с толстой и прочной кожей, а готовить пищу на огне перед тем, как поесть, они и вовсе считали вредным. Деревенские сплетничали, что-де барры, поди, своим обожаемым камнем и кормились бы, дай им волю. На деле это было недалеко от правды. Барры, конечно, булыжников не жевали, однако иногда употребляли в пищу некоторые мягкие, рассыпчатые породы. То ли вкусно им, болезным, то ли они таким образом почитали камень – сова их разберет. Айри плелся в середине процессии, возвращавшейся в поселение с заходом солнца. Настроение у него было хуже, чем бывало у Вады, когда упрямые буквицы отказывались складываться перед ней в слова, а слова - в предложения. Услышав об услуге, которую просил – требовал! – от него баррсилен, он предположил, что они отправятся в путь сразу же. Однако проклятые камнелюбы никуда не спешили, и ему с Арром пришлось провести на озере целый день, ожидая, когда дневная работа закончится, и клан направит стопы домой. А когда процессия наконец тронулась, Рейла сцапала Арра за руку и заставила идти рядом с собой. Барры не проявляли особого интереса к чешуйчатому чужаку, как не проявляли его почти ни к чему, что не обитало глубоко в штольне... а эта, вестимо, все-таки скумекала, какой редкой встречей благословили ее совы. Чертов предатель и рад был такому соседству: что-то у нее спрашивал в своей обстоятельной, выверенной манере, слушал ответы и о чем-то рассказывал в ответ. И зачем ему любезничать с этой чудачкой, интересно? Как будто она может поведать ему что-то, чего он не мог бы узнать от Айри! Тьфу, пропасть. Когда процессия достигла поселения, баррсилен подвел его к самой большой землянке и жестом пригласил войти. Приподняв тяжелую занавесь, Айри шагнул внутрь и оказался в душном, полутемном помещении с земляным полом. Воняло здесь хуже, чем в отхожем месте в жаркий день – болезнью, телесными выделениями и нечистотами. Когда глаза привыкли к полутьме, Айри разглядел источник запаха. У стены, завернутая в какие-то мокрые тряпки, лежала молодая барра. - Ее опалил блуждающий огонек, - негромко проговорила Рейла. Ящер стоял рядом с ней. Поглощенный ужасным зрелищем, Айри не заметил, как они вошли. – Два дня назад, по дороге из шахт. - Я не думал, что они забираются так далеко от чащи. - Они и не забираются. Обычно. Этот, похоже, был очень старым и вышел из леса, чтобы умереть. Он и умер, но не раньше, чем едва не прикончил баррсильну. Жена вождя. Айри украдкой бросил взгляд на лицо предводителя племени. Если тот и испытывал какие-то чувства, наблюдая за страданиями жены, то тщательно скрывал их. Впрочем, тот факт, что он попросил об услуге незнакомцев и привел их не только в свое селение, но и в свой дом, говорил о многом. Приблизившись к лежанке, Айри осторожно приподнял одну из влажных тряпок, облепивших грудь, шею и левую сторону лица барры. Под тканью поблескивала потекшая от огня кожа – или то, что когда-то было ею. То тут, то там в запекшемся кроваво-черном месиве проглядывали ошметки вплавившейся в плоть одежды. Несмотря на духоту, позвоночник продрало холодом. Он и представить себе не мог той невыносимой боли, которую, должно быть, испытывала бедняжка, находясь в сознании. Сейчас она спала – а может, сознание милостиво покинуло ее. Дышала баррсильна едва слышно, и лишь иногда из спекшихся приоткрытых губ вырывались тихие стоны забытья. - Вы... дали ей что-то? – тихо обратился ящер к Рейле. - Много сенного чая, чтобы уснула. Баррстара смазывает ее ожоги пастой, усмиряющей боль, но не похоже, что она помогает. Видишь ли, у барров не слишком развито лекарство. До того, как поселиться среди них, я полагала, что это оттого, что и мозги-то у них не сказать, чтоб дюже развиты. Однако на самом деле это не так. Айри хмыкнул. Он слушал разговор Рейлы и ящера вполуха, прислушиваясь лишь тогда, когда слово брал баррсилен. Обычаи барров в врачевании были хорошо известны ему, пусть и лишь понаслышке. Отруби пострадавшую во время обвала в шахте конечность, зашей культю суровыми нитками и полей горячей брагой – вот и все лечение. Ежели недуг никак не проявлялся внешне, в ход шли иные ухищрения: к примеру, проглатывание огненного сердолика, чтобы тот осветили страждущего изнутри, прогоняя скверну. Вокруг лежанки баррсильны и вправду выстроились целые горы прекрасных драгоценных камней. Были тут и таинственно мерцающие рубины, и целый выводок аметистовых жеод, и прекрасные, размером с кулак кристаллы изумруда. Настоящие сокровища... Видно, баррсильну в клане любили, раз старались поддержать в ней жизнь и облегчить ее страдания целых два дня подряд. Он еще раз убедился в этом, когда выбрался из землянки наружу, чтобы сходить за зельями, припрятанными Лекрецией в седельных сумах. На первый взгляд безразличные, все без исключения барры клана толклись поблизости от землянки вождя. Большинство притворялось, что занимается тут каким-то делом – не проявляя, впрочем, особой изобретательности – а иные и вовсе просто стояли, ожидая новостей. Добрая, вестимо, предводительница. Народ, не в обычаях которого слишком уж ретиво бороться за своих больных и раненных, покоряясь «воле камня», мог проявить подобную заботу лишь о ком-то воистину особенном. Вернувшись внутрь, Айри увидел, что Арр уже отдернул занавеси на двух вырезанных в крыше узких окнах и осторожно снимал с тела несчастной барры тряпки. В землянке посветлело. Айри приподнял занавесь у входа, и свежий воздух отправился гулять по помещению, изгоняя вонь и позволяя глубже дышать. - Она замерзнет, - перевела Рейла недовольное ворчание баррсилена. - Хорошо бы. Избавленная от смрада и духоты, баррсильна задышала глубже и как будто спокойнее. Молясь, чтобы она не проснулась, Айри принялся за работу. С помощью теплой воды и мягкой тряпицы он очистил поврежденные участки от крови, гноя и – помоги сова! - присыпок из толченых камней. Две баррстары, которых призвали помочь ему – или присмотреть за ним? – недовольно цокали на такое святотатство языками, но спорить не спорили. Когда с этим было покончено, Айри обработал раны водянистым зельем, основным ингредиентом которого являлась вытяжка из плесени, которую Лекреция любовно выращивала в подполье, подпитывая весьма определенной влагой. Арр наблюдал за его действиями пристально, как и баррстары, и Рейла. Угрюмый баррсилен, казалось, полагал, будто он пуще всего поможет жене, если будет слоняться из угла в угол, натыкаясь на скудное убранство землянки. На то, чтобы как следует промочить зельем все поврежденные участки кожи, ушло много времени. Еще больше – на то, чтобы с помощью активной жестикуляции объяснить баррстарам, как следует убирать с кожи больной отцветшее зелье и когда наносить новую порцию, а также листьями какого растения запастись, чтобы укрывать ими раны. Отдельных усилий стоило убедить старух, что перед тем, как приступать к этим процедурам, им следует вымыть руки и вычистить из-под ногтей каменную пыль. Айри оставалось лишь надеяться, что они последуют его совету, а не сочтут его недопустимым святотатством. Когда он закончил и поднялся, разминая затекшие конечности, Арр о чем-то разговаривал с баррсиленом в дальнем углу. Приблизившись, Айри расслышал обрывок беседы – если так можно было назвать попытки двух разноустых существ понять друг друга. - ...умрет. Смерть. Она, и еще другие... Зачем? Баррсилен упрямо мотнул головой и зарокотал что-то в ответ. - О чем вы говорите? Ящер устало потер украшенную серыми чешуйками бровь. - Я... Хотел понять, почему они... не обращаются за помощью к твоим соплеменникам. Сейчас... и вообще. Когда кто-то болен. Может, лечение поможет. Может – нет. Но если да – надо снова. Еще. - Он прав, - кивнул Айри. – Если вы пошлете гонца к моей бабке прямо сейчас, то через седмицу он вернется с запасом зелья, которое может помочь баррсильне выздороветь. Я не поклянусь совиным клювом, что лечение подействует... но много ли ожогов вылечили барры, засыпая раны пылью священных камней? - Ни одного, - сказала подошедшая Рейла. – Однако почем нам знать, что твоя бабушка не перекинет гонца в слизня, стоит тому приблизиться к ее владениям? Айри рванул за один из шнурков на шее и протянул баррсилену. Тот немного помедлил, но в конце концов принял веревочку, на которой покачивался вырезанный из дерева кулон в виде кленового листа. - Покажите ей это, и она с радостью продаст вам столько снадобий, сколько пожелаете. А один из этих прекрасных камней, что украшают изголовье лежанки, - Айри усмехнулся, - смогут и вправду спасти баррсильну, став платой за ее лечение. - Прекрасно, - фыркнула Рейла в ответ, - и вместо того, чтобы обратить гонца в слизняка, Лекреция и вовсе испепелит красный клан, решив, что мы сняли амулет с твоего мертвого тела. - Хм-м... Тогда скажите ей... Скажите ей, что Айри рад тому, что сбежал от нее на другой конец Чагоса, ведь отныне ему не придется укрывать проклятые мандрагоры. - Я не считаю... - Спсиб, - прервал ее баррсилен. Было заметно, что он пытается выговаривать слова помягче, чтобы человек без труда понял его. - Твердого камня, - улыбнулся Айри в ответ. Обмотав веревочку с его кулоном вокруг запястья, вождь пожелал ему мягкой породы. 4. Когда они снова двинулись в путь, черное небо над головой уже пестрело звездами, а Инграмед щурила свой глаз, подглядывая за ними из-за редких облаков. Айри не слишком хотелось идти в темноте, однако еще меньше ему хотелось принимать предложение Рейлы заночевать в одной из баррских землянок. Арр разделял его мнение. Ни один из них не мог назвать причины, однако обоим хотелось уснуть сегодня за пределами владений красных, пусть для этого и придется сбивать ноги о извилистые горные тропы. Отряд из трех баррмладов – кажется, именно тех, которых они повстречали утром в лесу – сопровождал их до шахт и за них. Айри хотел было отказаться от конвоя, однако Арр остановил его, снова незаметно тронув хвостом за голень. И, как оказалось, не зря: по дороге им встретились два гоблинских патруля. Айри едва не вывернуло от запаха, выдавшего присутствие мерзких тварей еще до того, как их стало слышно, а потом еще раз – когда увидел, как трое коричневых ублюдка сидят вокруг костерка и доедают собаку. Наконец шахты остались далеко позади. Не сговариваясь, они наметили впереди черную приземистую скалу и направились к ней, в надежде отыскать грот или хотя бы относительно укромный уголок между каменными наслоениями: ночевать без какого-либо укрытия в такой близости от шастающих по округе гоблинов казалось плохой идеей, к тому же к полуночи поднялся сильный ветер. Баррские каменные боги были благосклонны: им удалось отыскать подходящее место. На каменистой почве чернели не до конца смытые дождями остатки чьего-то костра. Однако разводить огонь ни один из них не взялся. Хотелось просто завалиться спать, натянув на голову плащ, а утром встать пораньше и проложить между собой и стойбищем красных как можно большее расстояние. Айри даже самому себе не мог внятно объяснить, что именно не нравилось ему в этом новом, незнакомом прежде клане. Было ли дело лишь в гоблинах и том, что красные не желали иметь никаких дел с людьми? Отвернула ли его их наглая уверенность в том, что он что-то им должен лишь потому, что ступил на землю, на которую они ступили прежде? Или все дело было в Рейле? Пусть она и тепло отозвалась о его бабушке, что-то в том, как она держалась рядом с соклановцами и баррсиленом, не давало Айри покоя. Не просто как равная... Как главная. С чего бы? Он не смог бы объяснить, почему, но был почти уверен, что эта женщина каким-то образом вертит вождем в ту сторону, в какую считает нужным... На этот раз кроме охранных рун, сигнализирующих об опасности, буде такой случиться, он не поленился обвести их небольшой лагерь тремя защитными кругами. Ящер с интересом наблюдал, как он тащит по каменистой почве палку, приговаривая себе под нос, но ничего не спросил. Зато спросил позже, когда Айри уже заполз под плащ и устроил под щекой завернутые в мешок сапоги. - Ты думаешь... твое зелье... ей поможет? - Оно не мое, а бабушкино, - ответил Айри. – Я пока лишь немного ей помогаю. Оно подсказывает коже, как затянуться, усмиряет воспаления и сыпь... Надеюсь, что поможет и баррсильне. А если нет – ну, мы хотя бы попытались, да? Чай, хуже не будет. Ящер некоторое время молчал. - Да. Хуже... наверное, нет. Дура, в кои-то веки раз устроившаяся на ночлег рядом с ним, а не у беса на рогах, протяжно вздохнула во сне. Айри некоторое время ерзал и вертелся, пока наконец не прижался спиной к широкой и теплой спине лошади. - Может... – начал было Арр и замолк. – Возможно... Стоит... Он снова прервался. Айри некоторое время слушал лошадиное дыхание, ожидая, не закончит ли он фразу, которую начал. Однако продолжения так и не последовало. - Конечно, стоит, - сказал он тогда. Глаза слипались. Айри зевнул, не разжимая челюстей. – Я попробую на тебе все, что умею и чем запасся в дорогу. Этого немного, но немного – лучше, чем совсем ничего. Только смотри, не пытайся винить меня, если хвост у тебя все-таки отвалится. Слышишь? Я знаю, что у ящерок так и должно быть. Меня не проведешь. Там у тебя под кольцами, поди... того... резьба... В окружающей темноте он услышал, как Арр мягко рассмеялся. И, отдаваясь на волю сна, лениво подумал, что это хороший звук. Да... Звук, под который замечательно уснуть.