Вспять

Руна очнулась от того, что кто-то сильно тряс её за плечи. Широко распахнув глаза, девушка увидела перед собой свою соседку. Её лицо было напугано, как и в прошлый раз. Девушка держала блондинку за плечи, пытаясь разбудить её. Аделаида почти каждую ночь просыпалась от всхлипов и криков Руны. И каждый раз они были похожи на рев животного, которое было смертельно ранено, и ему ничего не оставалось делать, кроме как, истекая кровью, лежать на земле и вспоминать всю жизнь от самого рождения, до покидающей минуты. — Руна! — Адель снова потрясла девушку, хотя видела, что та открыла глаза. Но она не реагировала. — Руна ты меня слышишь?! На несколько секунд молчание озарило комнату, как и свет луны. Но тучи закрыли её, погружая помещение в кромешный мрак. — Да, я слышу. — сухо ответила Руна, высвобождаясь из рук Блумфильд. Она присела на кровати, вытирая холодный пот со лба. Снова этот сон. Всегда один и тот же. Казалось, что в носу до сих пор стоял металлический запах. От этого к горлу волшебницы подошёл ком. На душе стало тошно. — В этот раз ты кричала намного сильней… Что происходит? Руна покачала головой, отказываясь отвечать на вопрос. Даже язык не поворачивался назвать хотя бы одну деталь сна. Гарднер чувствовала, что если произнесёт хоть букву, то слёзы польются рекой из её глаз. Но она так не хотела ещё больше пугать Адель. — Снова плохой сон. Я… уже давно вижу только кошмары. Прости, что снова тебя разбудила, мне очень стыдно, правда… — Руна, послушай… Я не знаю, что тебе такое там сниться, от чего ты кричишь, но я готова тебя выслушать. Мне совсем не важно то, что ты будишь меня: если тебе угрожает опасность, в таком случае, я готова не спать всю ночь. — Адель подсела чуть ближе к Руне, кладя руку ей на плечо в знак доверия, та ощутимо вздрогнула. Она знала, что кошмары, безусловно, каждому снятся. Но не каждый кричит от них, в какую бы ночь они не приснились. Аделаида знала, что Руна старалась уходить от ответа. Ей очень не хотелось говорить о том, что было с ней в прошлом, но девушка и не настаивала. Она была просто рада побыть рядом, когда это требовалось. Руна поёжилась от тепла руки соседки, которое она чувствовала сквозь тонкую ткань ночной рубашки. Всё это как будто до сих пор было сном, а потому даже руки Адель, которые стали утешением, казались руками тех, кого Гарднер презирала и боялась. — Нет, никакой опасности нет. — Гарднер снова покачала головой. Она сильно сглотнула, пытаясь убрать чувство тошноты, которое всё стояло в горле. Эти воспоминания резали сердце самыми острыми клинками. Девушка не хотела думать, но образы сами всплывали в голове как будто это живые изображения. Она вспоминала, как клинок проходился от её шеи до щеки, выпуская кровь, которая капала на её светлую одежду. Девушка прикоснулась к тому месту, о котором вспомнила. Шрам давно зажил, но фантомная боль заставляла думать, что это до сих пор кровоточащая рана. Тяжесть тела, которое ступало по ней, как по земле, не давала забыть о себе. Болящие рёбра, шрамы… Всё это было как будто бы его подписью. Хотя один из них он нанёс лично. Неведомое Руне заклятие, поразившее её прямо в плечо, когда та отказывалась от сотрудничества, отказывалась говорить. Рассечённое плечо. До этого шрама Гарднер также коснулась. Она зажмурилась, вспоминая как грязные пальцы Беллатрисы ковырялись в этой ране, поглаживая обнажённую плоть. Как они смеялись, когда девушка рыдала от боли, умоляя перестать. А потом и убить. Каждый день выносить эти пытки, каждый день видеть зелёную вспышку, следующую за красной, но выдыхать, осознавая, что она засияла не для неё. Но Руна очень сильно корила себя за эти мысли тогда. Она видела, как издеваются над Гермионой, заставляя её визжать от той боли, что ей приходилось испытывать. Гарднер рыдала, рыдала и мысленно уничтожала себя, когда с облегчением выдыхала от того, что Непростительное Заклятье не коснулось её. В этот раз не коснулось… — Скажи, скажи нам где мальчишка! — вопила ведьма, ногой прижимая волшебницу к ледяному полу. Палочка её была наставлена на спину девушки. — Отвечай! Иначе я заставлю тебя! — Я не знаю, не знаю! — плакала в голос Руна. Ей было знать неоткуда, ведь её заперли здесь, отрываясь за всё неудачи, которые им приходилось перетерпеть. Беллатриса расхохоталась. Безумно, раскатисто, как будто то был гром. И вот заклятие Круциатуса было направлено прямиком в ничем неповинную девушку. Та завизжала от боли, расплывавшейся по всему её телу. Руна изогнулась, но её тут же резким толчком снова прижали к полу. Девушка закашляла, изо рта брызнула кровь. Не было уже даже голоса, чтобы кричать. Волшебница просто плакала. — Где он?! Где Гарри Поттер?! — Беллатрисса Лестрейндж не унималась. Она готова была убить эту девчонку, но ей не позволяли. — Перестань. — хриплый голос донёсся с края зала. Лично Волдеморт сейчас спасал от очередной сводящей с ума боли Руну. — Если, она умрёт, то мы останемся без заложницы. — Лорд, но она не хочет говорить о том, где сейчас мальчишка! — Не нужно до конца испытывать её. Оставь на следующий раз. Руна краем глаза взглянула на приближающуюся к ней бледную фигуру. Ей с трудом давалось, но она всё же могла развидеть это уродливое лицо. Если бы надо было, она бы умерла, только чтобы он больше не существовал. Встряхнув головой Гарднер развеяла воспоминания, впуская в голову свежий образ окна и туч, которые сгущались за ним. Она посмотрела на Адель, но сил сдерживать слёзы не было. Они катились крупными каплями, словно детские, по щекам Руны, оставляя блестящий след и скатываясь по подбородку. Аделаида ничего не сказала, лишь прижалась как можно крепче к соседке, оставляя желание отпустить её. Руна не реагировала, она не могла. Это сводило с ума. Тепло её тела теперь успокаивало, приводя в чувства и возвращая в реальный мир. Кровь кипела в жилах от горя и гнева. Почему выжила я?..

***

И снова девушка открыла глаза. В эту ночь она уснула вместе с Адель, а потому проснулась от того, как та пыталась встать. Увидев пробуждение, Блумфильд встрепенулась. — Эй… Ты как? — Живая, вроде. — с поддельной улыбкой говорила Руна, почёсывая затылок. От солёных слёз глаза слегка опухли, было сложновато держать их открытыми. — Извини, что эта ночь ещё хуже предыдущих. — Ради Мерлина, Руна… Не извиняйся. Я правда не знаю, что тебя так потрясло, но я уверена тебе нужен тот, кто будет рядом. — девушка понимающе посмотрела на блондинку, слегка улыбаясь, чтобы хоть как-то поднять настроение соседке. — Если хочешь, то сегодня мы можем прогуляться. Может, тебе станет легче. Свежий воздух все дела… — Я была бы не против. — Руна потянулась, и уже искренне заулыбалась. Время прошло незаметно, пока они собирались на учёбу. Девушки были на пути к Большому Залу. И Руна снова успела погрузиться в свои мысли. «Маховика там нет. Но одежду я забрала — уже хорошо. Где маховик? Мерлин, пожалуйста, пусть он будет у кого угодно, лишь бы не у Реддла», — думала она. Со стороны она выглядела именно так, как будто обдумывала дело. Оказавшись за столом на завтраке, она снова поймала взгляды слизеринцев на себе. Трое из них смотрели на неё так, будто если они оторвут взгляд, то кто-то умрёт. Она вскинула бровь, отворачиваясь от них. Волшебница успела рассказать Адель о том, что послезавтра их ждёт урок Защиты от Тёмных Искусств с практикой, а от старосты слух быстро разошёлся по школе. Это скрывать смысла не было. — У неё такая хитрая рожа… — сказал Алистейр, всё ещё в упор разглядывая блондинку. Ему даже неважно было, смотрела ли она на него. — Говорю вам, она что-то задумала. — Что? Украсть у каждого первокурсника булку? — недовольно вступил в диалог Леон, взбалтывая чай в кубке. Но тут он поднял глаза и развернулся, тоже наконец-то разглядывая когтевранку. Ему вспомнился вечер и то, как она проникла в Выручай-комнату. Он нахмурился, отпил немного и уставился на Тома. — А хотя, Лестрейндж, ты, может быть, и прав. Том сразу переметнул взгляд в сторону Гарднера. Они тут же встретились глазами, ведь Леон только этого и ожидал. Реддл слегка наклонился над столом, пытаясь вытянуться к другу, и тихо заговорил. — Ты что-то узнал про неё? — Возможно. — Говори. — Хм… — Слизеринец приставил палец к губам, делая вид, что раздумывает над чем-то. — Тогда ты скажешь мне, зачем собираетесь каждый вечер в гостиной. Том отпрянул. Ему очень не нравилось то, как Гарднер говорил с ним. Это было высшей степени наглость. Таких, как Леон, клоунов, было необязательно посвящать. — А не много ли ты хочешь, Гарднер? — Мне Руна сказала, что любопытным, которые суют свой нос не в свои дела, отрывают его. — невзначай, но с намёком сказал Магнус, отпивая из кубка воду и делая вид, что он не при чём. — Ну… — Леон положил в рот кусок булки. Немного разжевал и продолжил говорить с набитым ртом. — Нет прифета — нет отфета. Надо было шоглафаться. Тома этот ответ взбесил ещё больше, поэтому он грозно посмотрел в сторону белокурого сокурсника, как будто убивал его взглядом и, резко подскочив, вышел из-за стола. На это никто не обратил внимания. Реддл сейчас был невидимкой, пробегающей сквозь сотни людей. Но Руна заметила пустующее место. Она очень сильно испугалась этого, ведь только что он смотрел прямо на неё. Ей не был известен Том Реддл, но Волдеморта она знала. И ей оставалось только воображать, что такого произошло, что он решил, что не будет нужным даже выслушать утреннюю речь директора. А он тем временем как раз оказался у трибуны, окидывая взглядом зал. Позади него, словно стражи, сидели учителя. Все выглядели серьёзными, но подавленными. Они совершенно не излучали позитива, хотя, конечно, им хотелось бы. — Прежде, попрошу отставить панику и волнения. — начал Диппет, разводя руками. — Все мы знаем, что это нелёгкое время, и всем нам приходится это переживать. — на этих словах Леон сразу же понял, о чём сейчас пойдёт речь. Он закрыл глаза и уши, чтобы не видеть, как на него смотрят, и не слышать, как об этом перешёптываются. — Агата Гарднер пропала без вести. Мы сделали всё, чтобы найти её как можно скорее. Этим я лишь хочу вас предупредить о том, что вам нужно быть осторожней. Так же, если вы заметите даже самую незначительную странность, вам будет лучше сообщить мне, дабы избежать неприятных последствий. Также, по совету мисс Донован, — она гордо встала, кивнула ученикам и снова села на место. Женщина была рада, что к ней прислушались. — мы усиливаем обучение пятых, шестых и седьмых курсов. Важно уметь постоять за себя и ближнего. После этого, он снова призвал учеников не наводить беспорядок и не бояться, а потом, пожелав хорошего дня, отправился за стол к остальным. Все, конечно же, переговаривались по поводу этой новости. Ну и, конечно, все пренебрегли советом. Не бояться было невозможно, ведь родителям некоторых детей приходилось бороться с Альянсом. И каждый раз они рисковали своими жизнями, спасая чужие. Однако, Руна больше задумалась, чем испугалась. Она знала свою двоюродную бабушку в детстве. По крайней мере, тогда она видела её в последний раз. Гарднер немного насторожило, что ход событий внезапно поменялся, хотя, она просто могла не знать некоторых деталей жизни своих родственников. Но если Агата была мертва, то тогда дело набирало совершенно другие обороты. Само вмешательство во время было небезопасным, но это делалось во имя блага. И Руна боялась этого, боялась, что что-то может пойти не так. Это была опасная миссия, но отказаться было нельзя. И в этой суматохе завтрак был окончен. Все поспешили к тем кабинетам, в которых они и должны были находится. Руна в том числе. Она вышла из-за стола чуть раньше Адель, чтобы, если появится возможность, проследить за ушедшими Ноттом и Леоном. В теории, они могли быть с Томом заодно, а поэтому могли что-то знать. Но сама лично Руна ещё не скоро решится спросить о таком, если вообще решится. Она не рассчитывала на то, чтобы становиться частью их недалёкой компашки. Сквозь мысли Руне удалось расслышать приближающиеся именно к ней шаги. Резко развернувшись, как будто по привычке, девушка увидела Лестрейнджа, который крался за ней. Стоило только волшебнице нахмуриться, как парень, который шёл за ней, выпрямился, выставляя грудь вперёд и слегка откидывая волосы назад. И запах одеколона, перемешанный с запахом самоуверенности, будто бы окутал помещение. — Миледи, Вы гуляете здесь одна? — спросил он, играя бровями и хитро улыбаясь. — Новенькую даже никто не удосужился провожать до класса? Руна приоткрыла рот от удивления и, скорее, от нахлынувшей внезапно улыбки, которую она попыталась таким образом скрыть. Почему-то её очень рассмешили действия Лестрейнджа. Может быть, потому что это звучало абсурдно. — Ты в порядке? — В каком смысле?.. — растерянно спросил Алистейр. Он не ожидал такого ответа от неё. Он был готов принять ответ «нет», но это было что-то новое. — Я в порядке, к чему вопрос, детка? — Прости, я подумала… что у тебя лицо защемило. Прости, пожалуйста, ах-ха-ха! На этот раз уже Лестрейндж стоял с открытым ртом. Ему никогда не приходилось быть в настолько неловком положении. Всю жизнь парню казалось, что у него воистину самая красивая и привлекательная улыбка в школе. Но он всё же преодолел некое смущение и рассмеялся, глядя прямо в лицо девушки. — Знаешь, а мне нравятся дерзкие бабы, которые не боятся сказать что-то прямо в лицо, мгм! — Лестрейндж собирался подойти к Гарднер, как на плечо с отчётливым шлепком приземлилась рука. Слизеринец сначала даже подумал, что это была лапа медведя. Но за спиной всего-лишь оказалась Блумфильд. — Эй, Блумфильд! Зачем было так пугать?! — Потому что тебе только это поможет, Алистейр. — девушка отошла, прикрывая собой Руну. Меньше всего на свете Аделаиде хотелось бы видеть Лестрейнджа, который тёрся вокруг её подруги. — Только и знаешь, как девочек «бабами» называть. Нашёлся, тоже мне. — А это не я. Это она сама подошла ко мне. «Алистейр, ты такой классный, давай вместе пойдём на урок!» — начал он писклявым голосом как будто передразнивать. На это Адель лишь вскинула бровь, недоверчиво рассматривая Лестрейнджа и пытаясь найти хоть каплю совести в его глазах. — Ты в курсе, что ты беспринципный лжец? — Ой, Блумфильд, только не начинай. — волшебник скрестил руки на груди и отвернулся в другую сторону, лишь бы не видеть возмущённого лица когтевранки. — Я, может, просто хотел предложить прогулку, окрестности показать. А то ты закрыла её, и она кроме кабинетов и комнат ничего не видела. — Спасибо, Лестрейндж. В экскурсоводе не нуждаюсь. — перехватила Руна Адель, пока та не сказала ничего лишнего. Девушка заулыбалась, потому что ей эта ситуация показалась забавной. Но больше улыбку вызвало непринуждённость, лёгкость разговора, в котором не было замешано ничего плохого. Как раньше. Как было раньше. Пожав плечами, Гарднер сдвинулась с места и побрела по коридору дальше, ведь уроки никто не отменял. За ней и Адель увязался Лестрейндж, активно продолжая продвигать свои услуги «экскурсионного гида». Руна, кажется, не совсем слушала его, как и дискуссии Аделаиды. «Как кошка с собакой», — подумала девушка, расплываясь всё так же в улыбке. От этого приятное тепло разлилось по телу. Этой ночи будто не существовало. Ничего до этого не существовало. Но радости не суждено длиться вечность. Между учениками мелькнул его силуэт. Руна остановилась на секунду, сталкиваясь с взглядом Тома. Она неосознанно всматривалась в лицо старосты своими большими напуганными глазами. Обрисовывая каждую черту, прокручивая в голове образ Волдеморта и сравнивая их. Затем волшебница резко отвела взгляд, уставившись в дверь кабинета. Она подняла голову, чтобы хотя бы сделать вид, что ей плевать на него. Он был так близко, но так далеко. В глубине души, а может даже и не так глубоко, девушка мечтала положить свои руки поверх его шеи и сдавить посильнее. Заставить его почувствовать хотя бы одну тысячную той боли, которую испытали все остальные. И она в том числе. Руна была готова прямо сейчас протянуть пальцы к нему, но она понимала, что это небезопасно. Реддл был умным и хитрым, вряд ли было бы всё так легко, как казалось. Много времени прошло с того момента, как Гарри рассказывал ей о крестражах. Да и рассказывал он не так много. Точнее не успел. Если бы только у них было больше времени, смерть так быстро не разлучила их, то может быть, всё было бы куда лучше, чем сейчас. Может быть, Руне не пришлось гадать о том, что могло быть крестражем. Единственное, про что точно знала волшебница — один из крестражей был тетредью. В остальном это мог быть самый обычный предмет. Или наоборот — самый необычный. Может он был спрятан, может был у всех на виду. Но теперь не имело значение где и как искать, главное найти и уничтожить. А затем и Реддла отправить к прародителям. Девушка снова посмотрела в его тёмные ореховые глаза, делая вид что просто оглядывается по сторонам. Руна не видела в них ничего. Пустышка. У кукол и то взгляд был живее, чем у Тома. Либо никто этого не замечал, либо просто не хотели. Ведь только дурак, глядя в глаза, поверит, что Том был хотя бы на грамм своей сущности тем, чем хотел казаться. «Будь он животным, точно был бы змеёй, да, ему под стать. Длинной, уродливой и кровожадной», — подумала Руна, уже входя в кабинет. Дамблдор снова задержался. Блондинка уже привыкла сидеть рядом с Ноттом. Из всей реддловской компании именно он казался Руне тем, кому можно доверять. По крайней мере, она надеялась, что он не станет рассказывать им то, что могла доверить девушка только ему. Волшебница видела, насколько добр был к ней Магнус. От него не веяло лицемерием, он не был зазнавшимся, не был грубияном. Он был самым обычным парнем в её глазах. Это было так удивительно, учитывая факультет и друзей, которых он выбрал в качестве спутников. Гарднер сидела, подперев щёку кулаком, и наивно разглядывала своего соседа по парте. Он делал то же самое в ответ, потому что не понимал, чего хочет эта девушка. Но она ничего не хотела, просто забыла отвести взгляд, когда задумалась. В чувства же Руну привёл раздавшийся в кабинете голос преподавателя. На завтраке он выглядел более взволнованным, чем сейчас. — Итак, все мы слышали утреннюю речь директора. — Дамблдор посмотрел ровно на Тома Реддла, потому что знал, что тот ушёл раньше. Впрочем, заострять на этом внимание было некогда. — Программа обучения усложняется, в свете происходящих событий. Думаю, с этого момента, я могу официально требовать от вас намного больше. — мужчина улыбнулся. В кабинете начался балаган. На это профессор пожал плечами и стал укоризненно смотреть в сторону каждого протестующего. Всем было страшно, но все были недовольны тем, что придётся учить в два, а то и в три раза больше. В целом, он их понимал, просто не стоило поддаваться всему этому вместе с учениками. — Руна, — раздался полушёпот над ухом блондинки. — ты так спокойна, поделись секретом. — парень улыбнулся, смотря на Гарднер. Руна в свою очередь пожала плечами, словно подражая профессору. — Не так спокойна как кажется. Немного жутко. — Ты всё-таки переживаешь из-за этого всего? — Ну… есть такое. — Не хотел этого признавать, но ты пришла не в самое лучшее время. Но я всё равно уверен, что тебе понравится здесь учиться и всё уладится, вот увидишь, я тебе обещаю. Девушка нахмурила брови. Эти слова были настолько знакомыми, что ритмичной болью отзывались в сердце. Но ведь Магнус не сказал ничего плохого, почему же вдруг так хотелось плакать? В мгновение звук пропал, и девушка была сосредоточена на лице соседа. Ну как же так, Магнус?.. — Спасибо, Нотт. — Руна улыбнулась ему, нехотя, но уголки губ сами поднимались, вырисовывая улыбку. Слизеринец выдохнул и кивнул, после чего отвернулся. Ему как-то самому не верилось в то, что происходит. Даже с ним самим. Впервые за долгое время совесть ела его изнутри, будто бы он стал убийцей. Хотя не у всех убийц она была. Не вытерпев, Дамблдор громко хлопнул в ладоши, привлекая внимание студентов. — Чем раньше начнём, тем быстрее закончим. Открывайте учебник на странице триста пятьдесят. — У нас новые учебники, профессор? — вдруг раздался одинокий женский голос из глубины класса. — Да, новые, мисс Буш. Теперь мы сможем намного подробнее изучать предмет. А точнее очень важный, но самый сложный раздел — полную трансфигурацию. Лёгкий шёпот волной прокатился по классу. «Полная трансфигурация?» «Да он верно шутит…» «Ага, ещё чего?!» «Да чтобы её изучать, годы практики требуются! А он решил нам это за пару уроков втюхать?» — Да, Вы, несомненно, правы. Чтобы освоить все аспекты, требуется немало времени. И нет, мистер Гарднер, я не собираюсь пытаться научить вас этому за один урок. Вы сами не поймёте, как у вас начнёт получаться! Но всему этому предшествуют упорные тренировки. Давайте начнём с того, что очень важно иметь представление о том, что вы делаете. Особенно это важно в полиморфизме и креативной трансфигурации. Но всё же, по моему мнению, самой сложной из всех практик остаётся превращение неживого предмета в живой. Дамблдор отошёл от стола, направив палочку на песочные часы, стоящие на нём. Одно лёгкое движение, и от песочных часов ничего не осталось. Теперь на столе сидела белая крыса. Все были ошеломлены подобным результатом. Это казалось нереальным, просто иллюзией. Но вопреки всему, профессор подошёл к животному и, взяв его в руки, поднял над классом, доказывая, что крыса вполне настоящая. Однако за этим последовало ещё одно движение, и крыса вновь стала часами. — Однажды, я хочу от вас такого же лёгкого результата. — Профессор Дамблдор, — начала Руна, заинтересованно разглядывая песочные часы в руках учителя. — насколько я знаю, то в полиморфизме самое важное заключается не в представлении, как обычно велит трансфигурация… — Да, Вы верно подметили, мисс Гарднер. Чтобы создать живое существо, вы должны всецело осознавать ценность бьющегося сердца. Вы вкладываете душу в неживой предмет. Сзади кто-то кашлянул. Это оказался Реддл. Больше его вопрос, конечно, был адресован к Дамблдору, но смотрел он, как ни странно, на Руну. — Но ведь это просто, разве не так? Просто представить, что часы становятся крысой. — Это не так просто, как кажется, господин Реддл. Это искусство созидания, которое нужно постигать шаг за шагом и знать, что делаешь. Вам ли об этом не знать? — Если ты не в состоянии осознать и доли ценности жизни, то у тебя никогда не выйдет даже лапы галлеону отрастить. — Руна смотрела на Тома из-за плеча, почти осуждающе. — Я уверен, что этот аспект не настолько важен, как правильность составленного заклинания и движения волшебной палочки. — фыркнул Том. Он был уверен в себе на сто процентов. — Я не спрашивал твоего совета. — Тебе честно ответили, Реддл, что у тебя не выйдет. Дамблдор лишь издалека наблюдал за возникнувшим спором. «Надо же, какие разные взгляды у двух не сильно разных людей. Но противоречие, — подумал он. — должно пробуждать внимание, а не чувства". Затем он незатейливо посмотрел на Руну. Теперь профессор был уверен в факультете появившейся из ниоткуда девушки. Она была на редкость умна, точно знала больше остальных. Это подогревало интерес мужчины к тому, откуда же могла появиться эта необычная ученица. — Что же, к этому мы придём позже. А сейчас рассмотрим креативную. Итак, создание объектов из воздуха… В напряжении, которое задали Том и Руна, прошёл весь урок. И всё же он оказался сложным, даже по меркам умов школы. Казалось, будто профессор злорадствовал и мучил всех тех, кто не понимал как это всё должно работать. Руна впервые за несколько дней обучения подумала о том, что она уже очень хотела бы окончить день. Она думала, что Дамблдор не был таким уж добряком, вспоминая, как он мучил их на уроке, заставляя вылепить шар из воздуха. И чем сильнее девушка старалась, тем больше она понимала, что сил после войны у неё не оставалось, даже на простые метаморфомагические способности. Ей нужно было как можно быстрее восстанавливаться, иначе это может обернуться чреватыми последствиями. — Ру-уна… — протянул голос сзади. Это был всего-лишь Нотт, но Руна успела слегка напрячься. — За что ты так зла на Тома? Девушка медленно повернулась к говорившему. Её лицо было искажено в недовольстве. Будто бы сейчас её спросили настолько очевидный и глупый вопрос, на который ответ и не требовался. По сути, ей не требовался. Для девушки был очевиден факт ненависти. Гарднер презирала, ненавидела Тома. Ей не в первый раз приходилось думать о том, что не будь Тома, то и не было бы всего того, что пришлось пережить ей. И здесь об этом никто не знал. Все поголовно верили этой лицемерной гадюке. Выдохнув и поняв, что об этом бесполезно разговаривать с таким, как Нотт, девушка помассировала глаза, дабы избавиться от наплывающих образов. — Я не зла на него. Он просто не знал о чём говорил. — Странно слышать про него такое. «Не знал о чём говорил». — Магнус с неподдельным интересом вёл диалог. Он знал своего друга и то, как тот пытался манипулировать другими. Но почему же это всё не работало с этой девушкой? Было очень много кусков пазлов, но они никак не складывались в нужную картину. — Ну, тебе может и странно. Только вот Дамблдор сам сказал, что он не прав. — А ты будто уже проворачивала такое? — У меня не вышло. — на автомате ответила Руна. Но только по прошествию нескольких секунд она осознала, что ляпнула что-то не то. Нотт поднял бровь, пытаясь всмотреться в лицо Гарднер и выискивая хоть один дрогнувший на её лице мускул. Если бы не её глаза, Магнус бы поверил, что ей плевать на то, что она сказала. Они были как у кролика: глупые, напуганные и ищущие выход из ситуации. — Так ты всё это знала! — Тише, Нотт, пожалуйста, тише… Вообще-то, об этом знает любой уважающий себя волшебник, который погружён в знания. Я удивлена, что Реддл пытался доказать обратное. — Но я ведь не знал об этом. Я думал это работает так, как работает с любым предметом. — Я всё ещё удивлена, что вы все об этом не знали. Руна прекрасно помнила уроки профессора Макгонагалл. Та всегда требовала от учеников намного больше, чем на самом деле требовалось. Им приходилось обсуждать эту тему, однако до практики они так и не успели дойти. Формула не проблема, но вот иметь при этом особую концентрацию… На самом деле это стоило всех тех свеч. По крайней мере сейчас всё должно быть намного легче, чем впервые. Не учитывая создание шара из воздуха… Следующим уроком оказалось Зельеварение. Девушке до сих пор приходилось привыкать к более молодым версиям учителей. Слизнорт был другим, но вместе с тем очень похожим на себя. Он всё ещё оставался забавным, слегка эксцентричным, но всё это было как будто обычным отражением в зеркале. Это был он, но как будто не он. Руна с интересом рассматривала жидкость, бурлящую в котелке. Она была странного зелёного цвета, но максимально прозрачной. Через неё можно было рассмотреть дно. Волшебница слегка наклонилась над паром, чтобы учуять запах зелья. Пахло не так плохо: травой, слегка отдавало железом. — Это зелье находится на этапе варки, мисс. — подошёл Слизнорт и засыпал в него какую-то белую стружку. — Все сюда, вставайте поближе, вот так! — пар, исходящий от зелья, принял какой-то особенный оттенок белого. Теперь это не было обычным паром. — Это зелье называется «Separatio Dolor». Или, проще, «Разделение Боли». Очень полезное, между прочим. Если вы обратили внимание, то я закинул туда… — Стружка рога единорога. — как будто втиснулся голос Тома. Парень встал прямо рядом с Руной, от чего та очень сильно напряглась. Волосы на руках встали дыбом, а сердце забилось намного чаще. Голубые глаза были размером с чайное блюдце. «О, Мерлин… — подумала она, не отрывая взгляда от котла. — Отойди, отойди от меня, отойди…» — М, да, мистер Реддл, вы определённо правы! Браво, три очка Слизерину! Вы поразительно точно умеете на глаз определять ингредиенты. Не зря Вы мой лучший ученик. За спиной старосты зашептались его друзья, всячески поддерживая действия, а за спиной Руны послышались негодования остальных, что присутствовали на уроке. Нередко именно Том зарабатывал очки для своего факультета, и именно благодаря ему слизеринцы всегда обходили всех с большим отрывом. Кроме Когтеврана. Они старались не отставать. — Кто-то может сказать, как добываются рога единорога? Гарднер кашлянула, чем привлекла внимание профессора. Но Руна, конечно, совсем не этого хотела. — Вы что-то хотите добавить, мисс Гарднер? На пару секунд Руна задумалась. Девушка могла бы промолчать, но могла бы тоже заработать очки. Чем же она была хуже? — Важно, чтобы это был рог жеребёнка… — ответила она. Приложив трясущиеся пальцы к губам, она снова кашлянула. В этот момент она чувствовала его взгляд на себе. На глазах у всех кончики волос блондинки окрасились в слегка черноватый оттенок. Она сама не понимала, почему так боится сейчас. Слизнорт лишь удивлённо кивнул, продолжая слушать. — Единороги священные животные, а потому их нельзя калечить. А детёныши как раз сбрасывают рога, что позволяет безболезненно ими воспользоваться… — Э… Ну, да, Вы правы! И не бойтесь так в следующий раз. — сказал Слизнорт, и пригласил пронаблюдать на процессом. «Что?.. Но я же верно ответила на вопрос, почему он не дал Когтеврану баллов?» — подумала блондинка и кашлянула сильнее, но уже специально. — П-п-п… Кхм… — она выдохнула. — Профессор Слизнорт, почему Вы не причислили баллы моему факультету? Я, вроде, правильно ответила на Ваш вопрос. — Ну, я… — Мне кажется, будет намного честнее, если Вы прибавите хотя бы два очка и нам. — позади послышались негромкие, но одобрительные возгласы. Девушка одной рукой опёрлась на стол. Она смотрела прямо в глаза Горацию. Сердце всё ещё бешено стучало от нахлынувшей паники, однако Руна старалась не подавать виду. К тому моменту даже чёрный оттенок пропал с концов, оставляя её такой, какая она была до этого: блондинка, с глупыми чёрными прядями. Профессор Слизнорт кивнул. Он был совсем слегка напуган взглядом ученицы, ведь он показался ему угрожающим. Не то, чтобы Гораций был из робкого десятка… — Да, конечно, что же это я, Вы правы! Два очка Когтеврану… И продолжим урок. Гарднер победно выдохнула. Она явно делала шаги на путь к своему новоприобретённому плану. «Ты молодец, так и должно быть… Поставь его на место», — подумала она, когда поворачивалась, чтобы проследить за реакцией Тома. Он лишь в ответ посмотрел на неё, поэтому Руна сразу отвернулась. Девушке не удалось понять, что сейчас испытывал староста: ему было плевать, или он всё же был удивлён? — Благодаря этому зелью, ребята, можно облегчить страдания ближнего, приняв часть боли на себя. Очень полезно, если вы находитесь, например, далеко от ближайшей помощи! Важно перед тем, как выпить его, добавить по капле крови от обоих сторон, чтобы покрепче связать, с вашего позволения, я назову это «контракт». — Странно, профессор, неужели нельзя просто воспользоваться настойкой бадьяна? Или наложить обезболивающее заклинание, нежели так мучиться? — Магнус стоял слева от Горация. Он внимательно рассматривал кипящую жидкость, пытаясь что-то в ней развидеть. — Ну, мистер Нотт, от Вас я таких вопросов не ожидал! — Вы же всегда говорили, что любопытность — это хорошо. — Магнус улыбнулся. Он, как и Том, Алистейр, Леон и ещё несколько учеников состоял в клубе Слизней. Наверно, поэтому учитель так сильно удивился. — А, кхм, насколько я знаю, то это зелье используется не так часто, но достаточно целенаправленно. Когда источник боли нельзя определить, что бывает, обычно, при поражении проклятьем, то происходит Обряд Разделения Боли. — Гарднер посмотрела на Слизнорта, пытаясь понять, правильно ли она говорит. Прошло достаточно времени после того, как она последний раз слушала эту лекцию на его уроке. Он кивнул, дав ей знак о том, чтобы она продолжала говорить. — Это не является передачей проклятья, лишь разделением боли. — девушка отвела взгляд, посмотрев в угол. — Но по-моему мнению, на это решаются только самые отверженные, потому что… — Потому что вашего друга ничего не спасёт, если желание помочь не является искренним. — продолжил за Руну Реддл, перехватывая её минуту славы, оставляя всё внимание на себе. — В ином случае, маг может погибнуть, мало того, что от боли, так ещё и отравившись. — Хоть где-то тебе знакомо чувство искренности в действиях. — без каких либо эмоций прокомментировала Руна. Нотт посмотрел сначала на неё, а потом на Тома, поджав губы. Всё это выглядело как чистой воды соперничество, а-ля «кто первый доставит флаг на вершину горы». Всех остальных это забавляло, а вот этих двоих явно раздражало присутствие друг друга. По крайней мере на сегодня. Магнус знал своего друга как свои пять пальцев, а потому отчётливо видел то, как Реддл пытался вылезти из ситуации победителем. Ему не пристало быть на ровне с кем-то или, тем более, вторым. И Нотт сам иногда не понимал, то ли он бегает тенью за Томом, то ли он действительно был не на том уровне, чтобы равняться с ним. Однако она могла. «Так ты боишься его или нет? Результаты теста скрыла, а сегодня в открытую пытаешься превосходить лучшего ученика школы… Что же с тобой не так?» — думал Магнус, пока Слизнорт раздал ещё по одному очку для Слизерина и Когтеврана.

***

После урока Зельеварения день начал стремительно близиться к концу. Этому были несказанно рады все, потому что никто не ожидал, что уроки резко станут настолько сложны. Даже Руна устала от такого наплыва не только старой информации, но и новой, с которой ей не приходилось сталкиваться. Как с креативной трансфигурацией, например… Руна устало тыкала в тарелку вилкой, пытаясь вызвать у себя хоть какой-то аппетит. Веки казались тяжёлыми, глаза будто сами по себе закрывались. Спать хотелось ужасно, учитывая то, какая ужасная ночь предшествовала перед этим днём. К тому же, блондинке пришлось сегодня несладко. В первый раз за всё то время, что она здесь находилась, Руна решила действовать. Хоть как-то. Сейчас она слышала разговоры сверстников, звон кубков и тарелок, но всё это было фоном. На самом деле она только слышала, но не слушала. Руна думала о том, каким должен был быть её следующий шаг. Возможно, ей стоило продолжать гнуть свою линию. Или… Руна резко оторвала свой взгляд, устремляясь сквозь столы. Он сидел там так же отстранённо, может быть, устало. «Может быть, я могу поступить по-другому?» — подумала девушка, встречаясь с взглядом Тома. Ему же порядком надоел этот взгляд исподтишка. И чем больше она смотрела, тем больше ему самому хотелось узнать, чего же она хочет. Она узнала его в первый день, более того, девушка оказалась далеко не ниже уровнем, чем он сам (конечно, признавать этого Тому не хотелось). Она вертелась рядом, хотя может и была далеко. Если бы не та самая их первая встреча, Том бы даже носом не повёл в её сторону. «Может быть стоит самому выяснить, в чём дело?» — подумал он, встречаясь со взглядом Руны. — Ужин кончился, а ты так и не притронулась к еде. Как ты себя чувствуешь? — Адель обеспокоенно нависла над подругой. — Ты сегодня странно себя вела… Это всё из-за того сна? — Я совсем не голодная. — девушка отодвинула от себя полную тарелку, подбирая сумку. — Просто устала жутко. Ещё после урока у Дамблдора. Эти шары… — Ах-ха-ха! Понимаю тебя. Я тоже жутко устала… Но, надеюсь, прогулка не отменяется? — Оу, я… Прости, Адель. Я думала зайти в библиотеку и набрать книг по трансфигурации. — Да ладно… — Я боюсь, что если не найду больше информации по долбанной креативной трансфигурации, то Дамблдор меня проклянёт. — неловко посмеиваясь продолжала девушка. — Да ну тебе, он не станет этого делать. Но если ты хочешь разобраться, я бы могла помочь. — Адель была очень настойчива. Ей действительно не хотелось оставлять Руну одну. Она понимала, что наверняка девушка просто хотела побыть одна, ведь никто не предупредил её о том, что первые учебные недели пройдут вот так вот, однако Блумфильд просто пыталась помочь. — Нет, Ида, спасибо. Я правда просто хочу посидеть и почитать. Как-нибудь в следующий раз погуляем, когда всё станет спокойнее. — Гарнднер чувствовала себя отчасти виноватой. Но такая дикая усталость давала о себе знать. В такое время в библиотеке мало кто был, да и если бы был, то вряд ли бы стал приставать. — Прости, что обнадёжила тебя утром. Адель выдохнула. Она выглядела немного расстроенной, но не сильно. Всё-таки для неё было важно, чтобы её подруга чувствовала себя в своей тарелке. Тем более, что она была новенькой. — Да всё в порядке, расслабься. Никто из нас двоих не знал, что сегодня будет так тяжело. У меня у самой мозги как будто каша. Так что встретимся перед сном. Пока-пока, малышка Руна. — А, пока… И Аделаида оставила Руну одну, слегка покрасневшую от прощания, но всё ещё намеревающуюся пойти в библиотеку. Прохлада, которой веяло от стен, с трудом, но приводила в себя ученицу. Мысли переставали так сильно путаться, и теперь можно было вполне спокойно поразмыслить. Прошло уже почти две недели. А всё, что она сделала, это пыталась устроить дебаты. Время было неосязаемо, а от того текло очень быстро. Руна боялась не успеть. Если она не успеет, то ей придётся вновь видеть всё то, что она видела, вновь переживать. Но у неё не было даже такого плана, благодаря которому она смогла бы вернуться в своё время. А могла ли она вернуться, если сделает всё, как надо? Вмешиваться во время, естественно опасно. Но разве это опаснее безумного убийцы, который погубит многие жизни? «Конечно он хочет вылепить из табуретки собаку, просто потому что хочет. Поэтому он спорил со мной. Для него жизнь — ничто. Может дать, может взять. Боюсь, что даже окажись он в такой же, как я, ситуации, то всё равно не понял бы. Баран. Идиот. Пробка от бутылки и то разумнее», — раздумывала Руна, шагая по коридору. Она не почувствовала, как раскраснелась, вспоминая о нём. Как красный цвет налил кончики её волос. Отец бы назвал её «попугаем». Наконец оказавшись наедине с собой и книгами, девушка выдохнула. Пыль разлетелась, играя в лучах солнца, которое только что успело выйти из-за туч, и вот-вот ему уже нужно было садиться. Умиротворение. Нет лишних лиц, нет лишних силуэтов. Были только полки и она сама. Но Руна не переносила тишину. Полную, всепоглощающую. Абсолютная тишина означала только одно. Первым ей в голову, почему-то, приходило лицо Седрика Диггори. Тогда девушка в первый раз услышала, как затихают все звуки. А потом крик. После тишины всегда следовал крик. Волшебница зажмурила глаза и закрыла их руками, пытаясь выгнать лица друзей из головы. Пытаясь выгнать лицо Гарри. — Уходите, прошу… — шептала она, мотая головой из стороны в сторону. — Гарднер? — послышался голос рядом.