Valar morghulis - valar dohaeris

— Почему ты мокрая? Лейна вынула из волос шпильку. Влажные светлые локоны распались по плечам, она встряхнула ими и рассмеялась. — Оставила девочек на корабле, а сама слетала в бухту, чтобы искупаться. — Это все, что ты любишь. Летать и плавать в море. Она обошла сзади кресло, в котором он сидел, и обвила руками его шею. — А еще я люблю тебя, — она прижалась губами к его макушке. Деймон мягко высвободился из ее объятий. — Ты мокрая и скользкая, как русалка, — не желая казаться грубым, он погладил ее по щеке. Дверь распахнулась, и слуги внесли две чугунные жаровни. Лейна открыла седельную сумку и достала оттуда два драконьих яйца. — Это яйцо Бейлы, — она протянула ему одно, серебристое с перламутровым отливом. Деймон взял его в руки, внимательно рассмотрел рисунок чешуи, затем поднес к губам и с минуту держал. — Теплое. Должно вылупиться, — он снял крышку с жаровни и положил яйцо внутрь. — Это Рейнира выбирала. Первая кладка Сиракс. Деймон кивнул. Драконица уже достаточно выросла, чтобы нести яйца. Судя по цвету — после танца с Морским Дымом. Они с Сиракс ровесники и должны прийтись друг другу по вкусу. — А это выбирала я, — Лейна показала черное яйцо с бирюзовым подпалом. — Для Рейны. Цвета наших Домов — твоего и моего. Мне показалось это хорошим знаком. Оно непременно вылупится. Что скажешь? Она явно ждала от него похвалы, но Деймон лишь слегка улыбнулся. — Время покажет. Клади его в жаровню. — Итак, — Лейна выразительно посмотрела на него, садясь в кресло, — тебе рассказать, как все прошло? — А я разве спрашивал? — Деймон оперся на подоконник, скрестив руки перед грудью. — Нет, но я вижу по глазам, что ты хочешь спросить. — А, чтение по глазам! — Деймон запрокинул голову и усмехнулся. — Дар, который достался тебе от матушки? — Я не знаю, о чем ты говоришь, но если не хочешь, я не буду рассказывать, — Лейна поджала губки, но ее взгляд светился задором. — Ну, хорошо. Ты меня заинтриговала. Рассказывай. Новости о Дрифтмарке он даже слушать не стал, тем более что там не случилось ничего знаменательного. Но когда Лейна произнесла: «…Рейнира ждала меня в драконьем логове», он стал жадно проглатывать каждое слово. Вопреки своему желанию, плюя на то, что сказанное может разбередить старые раны. — …Король Визерис встретил меня очень радушно. Он поиграл с девочками минут двадцать и даже рассмешил Бейлу. Когда я спросила про яйца, он тут же разрешил мне выбрать. «Бейла и Рейна, принцессы Дома Таргариен, мои племянницы, получат по драконьему яйцу согласно традициям нашего Дома, слышите?»,- объявил он своей свите. Он также сказал, что они имеют право на все почести согласно их высокому происхождению. Деймон презрительно фыркнул. Визерис хочет произвести впечатление великодушного короля и любящего родича! Не будь Лейна Веларион, ее вряд ли бы так привечали при Дворе. — Еще он сказал, — Лейна осторожно взглянула на мужа, — что мы можем вернуться в любой момент. «Для моего брата Деймона всегда найдется место при Дворе и в моем сердце» — вот его слова. — Лицемер, — процедил Деймон, скривив губы. — Деймон, мне кажется, ты несправедлив… — Кажется — молись, — выплюнул он. Закрыв глаза, он сделал два-три глубоких вздоха, чтобы унять гнев. Даже упоминание о брате до сих пор выводило его из себя. — Мы уже говорили об этом. Наши отношения с Визерисом сложнее, чем кажутся на первый взгляд, — он подошел к Лейне, взял ее руку и сжал. Она понимающе улыбнулась и накрыла его ладонь своей. — Прости меня, муж мой. — Что еще там было? — спросил Деймон, стараясь звучать безразлично. Чего он хотел? Имя, произнесенное вслух? Словно нищий выклянчивающий подаяние, он ждал эту малую радость. — Королева Алисента родила еще одного сына, принца Эймонда. Но король больше радуется своему внуку Джейкерису. — Сыну Лейнора? — Сыну Рейниры. Деймон почувствовал, как пульс слегка участился. Лейна так внимательно на него смотрела, точно хотела провертеть дырку в его голове. Сосредоточившись на этом неприятном ощущении, он даже не обратил внимание на оговорку. — Деймон, я кое-что скажу тебе. Ты мой муж, и между нами не должно быть тайн, — скороговоркой начала Лейна и, не дав ему опомниться, выпалила: — Ребенок Рейниры не от Лейнора. Она родила его от начальника городской стражи, сира Харвина. — От Харвина Стронга? — Деймон взглянул на Лейну исподлобья. — Ты что, наслушалась сплетен, которые распускают Отто Хайтауэр и его дочь? Деймон был так обескуражен подобной глупостью, что даже не разозлился. Он налил себе бокал вина и сел в кресло напротив Лейны, закинув ногу на ногу. Одно дело — не хранить верность в браке, особенно супругу-мужеложцу. Совсем другое — рожать короне бастардов. Лейна закрыла глаза и потерла рукой лоб. Ей как будто не хотелось снова воскрешать в памяти какие-то тягостные события. — Вечером в день моего приезда король устроил пир. Я одевалась у Рейниры в комнате, дети играли под присмотром няни, а мы разговаривали и выбирали платья и украшения. Я обратила внимание, что Джейкерис темноволос, но Рейнира сказала, что мальчик, верно, пошел в дальнюю родню, в Арренов или Баратеонов. — Почему бы и нет? — спросил Деймон, уже понимая: у Лейны есть ответ, какие-то козыри, которые она вот-вот достанет из рукава, чтобы сразить его. — На следующее утро я вспомнила, что забыла у Рейниры в спальне кольцо. То, с бирюзой, из парюры, что ты подарил мне на свадьбу. Я пришла к ее покоям, но там никто не дежурил. Я решила, что Рейниры нет, вошла, думала попросить ее служанку, чтобы та принесла мне кольцо, и всё… — Лейна перевела дух, — я застала их, Деймон. С этим сиром Харвином. Они…они… — Я понял, — прервал ее Деймон. Он сидел прямо, не шевелясь, точно вытесанный из гранита. Взгляд его был прикован к мухе, усевшейся на тарелку с фруктами. — Никогда не забуду, как она бежала за мной по коридору, придерживая расстёгнутое платье. — Почему? Муха переместилась на стол и стала ползать по засохшей лужице вина. — Да потому что все это напоминало дурной фарс! Я не знала, как поступить! Рейнира сама предложила мне поговорить с Лейнором. — И что же? Муха сидела на месте и потирала лапки. — Он сказал, что так надо, — Лейна опустила голову. — Они не могут исполнять свой долг как полагается. По его вине. Но короне нужен был наследник, и сир Харвин помог им с этим. Громкий хлопок. Звон бьющегося стекла, падающей посуды, тонкий вскрик Лейны. Кусочки фруктов, плавающие в винной луже на полу. — Надо сказать слуге, чтобы убрал тут и принес еще вина, — спокойно произнес Деймон, разглядывая размазанный по ребру ладони мушиный труп. Лейна забилась в кресло и глядела на него во все глаза. — Успокойся, Деймон, я понимаю тебя. — Понимаешь? — голос его звучал тихо и угрожающе. — Ничего ты не понимаешь. Ни ты, ни этот глупый теленок Лейнор, ни твой отец, которого жажда власти довела до слепоты, ни этот блаженный идиот, мой братец! Никто из вас не понимает, какие последствия это повлечет! Никто! Он поднялся и быстрым шагом направился к выходу. Лейна вскочила и бросилась к нему. — Куда ты? Он оттолкнул ее. — Деймон! — В Королевскую Гавань. Я не дам принести ее в жертву, пусть все узнают, что Лейнор --ничтожество и импотент. Лейна снова метнулась к нему и на этот раз вцепилась так крепко, что ему никак не удавалось отпихнуть ее от себя. Он схватил ее за волосы на затылке и потянул их вниз, заставляя ее смотреть себе в глаза. — Отойди, не вынуждай меня причинять тебе боль. — Деймон, — она обхватила его лицо своими горячими ладонями, — опомнись! Ребенок уже родился! Если ты выведешь Лейнора на чистую воду, Рейнира будет виновна в измене. Это погибель. Даже если ее не казнят, она всю жизнь проведет в заточении. Деймон прикрыл глаза, ощущая, как по телу распространяется слабость. Минуту назад он весь горел, а теперь внутри остались только выжженные угли. Лейна, конечно, права. Он ничего не сделает, просто будет жить дальше. Смотреть с крыши, как всходит и заходит раскаленно-красное пентосское солнце. Просиживать днями и ночами в библиотеке, читая жизнеописание каких-нибудь Белейрисов или других великих драконьих владык древности. Воспитывать дочерей. Летать с Лейной на драконах и даже иногда ее трахать. Заметив перемену в нем, Лейна ласково погладила его по щеке. — Пусть все идет, как идет. Однажды Рейнира взойдет на Железный Трон, и мы поддержим ее притязания, ты на Караксесе, и я на Вхагар. Лейна проникновенно взглянула на него. В ее глазах было столько любви, столько преданности, что Деймон был потрясен этим настолько, что даже его боль отошла на второй план. — Ты спустилась ко мне с небес, Лейна Веларион, — прошептал он, беря ее лицо в свои ладони. — Что я сделал такого, что Боги послали мне тебя в утешение? — он коснулся лбом ее лба. — Это мне надо благодарить Богов за то, что я так люблю тебя, — также шепотом ответила Лейна и нашла его губы. Снова письмо от Лейнора. В нем новость: родился сын. Люцерис. Очередной бастард Рейниры и Харвина Стронга. В этот раз — только случайно лопнувший в руке бокал; проклятье! Их что, делают из сахара, как леденцы? Харвин «Костолом» Стронг. Сильный, благородный рыцарь, привлекательный мужчина. У него бородатое лицо и широченная грудь, покрытая каштановым ворсом. — Позвольте, господин, — Дориан аккуратно берет ладонь и обрабатывает рану. Затем перевязывает ее желтым шелковым платком. Его каштановые волосы почти касаются лица. Деймон тянется и целует его в губы. — Идем. Жесткая щетина впивается в кожу, натирает ее до красных пятен. Так и надо. Так и должно быть. Еще вина. Еще боли. Эти проклятые волосы трут лицо, грудь. Ее белую грудь, нежные щеки и тонкую кожу вокруг губ. Мужской пот бьет в ноздри. Воздух в комнате нечист и сперт. Тяжелое дыхание в унисон все быстрее и быстрее, точно кони мчатся наперегонки. Перед воспаленным мысленным взором другие кони — он ебет. Блядское стаккато тел. Мозолистые пальцы впиваются в спину до красных отпечатков. Харвин, в Пекло его, Стронг, цедит он сквозь рваный хрип. После Деймон откатывается в сторону и закрывает ладонями лицо. Мысли плывут, и он плывет, покачиваясь на волнах. Хорошо. Вот теперь в самый раз. Благослови Боги крепкие вестеросские вина! Он чувствует, что другая сторона постели стала легкой. Дориан удалился неслышно, как и подобает слуге, перед уходом задув свечу, открыв окно и поставив у кровати таз на случай, если желудок господина не удержит излишек вина и разочарования. Деймон пьяно ухмыльнулся темноте. Нет, он не осуждал ее. Даже наоборот — он сам учил ее брать от жизни лучшее. И он вовсе не ненавидел мужчину, давшего ей в ее нужде свою верность, свою любовь и свое семя. Он даже был в некотором смысле благодарен ему. Но, кровь Семерых! Эта натертая докрасна нежная кожа! Вот чего он не мог простить ни ему и никому из них — поругания своей богини. Закат над Пентосом окрашивает все в кроваво-красный. Здесь любят этот цвет. Красная черепица крыш, красный юнкайский мрамор. Красное южное солнце. Море же — чистая бирюза. И это подходит Лейне, наполовину Таргариен, наполовину Веларион. Пентос — ее город, хоть она и не согласна с этим. Он подходит для купания в прозрачной лазури бухт и для полетов на драконах. Деймон к морю равнодушен, зато вторую ее страсть он разделяет. Вхагар и Караксес парят над водной гладью. Старой драконице нипочем не угнаться за Кровавым Змеем. Он — стрела, выпущенная из лука. Он — Божья длань, рассекающая облака. Он — грация и сила. Небесный танцор и воин. Караксес и Деймон — единое целое. Поэтому и нет нужды пристегивать себя цепями к седлу. Как меч — продолжение руки, дракон — продолжение всадника. Голос Деймон почти не использует. Караксес отзывается на движения тела своего наездника. Пентосская знать, стоящая на крыше дворца, ревет и ликует в ответ на очередной кульбит. Деймон чувствует себя заправским эквилибристом. Лейна вынуждена держаться осторожнее. Вхагар своенравна и неповоротлива. Деймон чувствует, что дракон под ним презирает старуху. И тем не менее в ее изорванных крыльях больше мощи, чем у любого из ныне живых ящеров. Она опытна и кровожадна, и Деймон гордится Лейной за то, что она смогла приручить эту старую демоницу. Вхагар снижается, касаясь лапами воды, Караксес же взмывает ввысь к облакам. Делает кувырок и стрелой падает вниз, в то время как драконица набирает высоту. Деймон разворачивает Караксеса и несется Вхагар наперерез. Зрители внизу затаили дыхание. Кажется, вот-вот и Кровавый Змей врежется драконице в шею. Деймон весь как натянутая струна. Ждет. Мгновение, и произойдет столкновение, но Караксес резко забирает вверх. Деймон перепрыгивает через седло и приземляется на спину Вхагар. Толпа внизу вопит и рукоплещет. Он берет Лейну за плечи. Она дрожит. — Сумасшедший, — доносится до него ее взволнованный голос. Он обнимает Лейну крепче. Целует в затылок. Вдыхает с ее кожи запах моря и вольного ветра. И смеется.

***

— Я велю изготовить саркофаг, мой принц, это все, чем я могу помочь в вашем горе. Мои искренние соболезнования. — Благодарю, принц Реджио, — Деймон хлопнул пентошийца по плечу. — Я пойду к себе, вздремну. Вторые сутки не сплю. Он поднялся в покои Лейны и вышел на террасу, где все еще лежали ее останки. Накрытые черным плащом. С красным трехглавым драконом. Он посмотрел на хмурое небо. Не сейчас, так ночью как назло пойдет дождь. Вернувшись в ее комнату, он поискал глазами, куда можно положить то, что осталось от бедной Лейны, какой-нибудь ларь или сундук. Когда он стал складывать ее кости, оказалось, что окованный серебром ящик мал, чтобы останки уместились в нем целиком. — Так не получится, придется отделить череп, — раздался за его спиной голос Бейлы. — Иди к себе, — он снова попытался уложить обгорелый скелет во всю длину, но ничего не вышло. — Седьмое пекло! Дай сюда! — Бейла резко ухватилась за череп и отделила его от туловища. — Вот теперь влезет. Они схлестнулись взглядами. Его холодный и хмурый. Ее упрямый и гневный. — Это твоя мать, Бейла, — тихо произнес он. — Уже нет! — она почти кричала, ее заплаканные глаза сверкали яростью. — У моей мамы были теплые руки, от нее пахло морем, она была мягкая и нежная. Живая! А это всего лишь обгорелая черепушка! Деймон не стал спорить. У него не было на это сил. Он молча забрал у девочки череп и сунул его в ящик. — Где Рейна? — Ревет в своей комнате. — А ты почему нет? — Потому что в этом нет смысла. Ты тоже не плачешь! — В слезах нет ничего постыдного. Бейла лишь фыркнула в ответ и побрела прочь. Он долго смотрел ей вслед. Ему следовало воздержаться с ней от дежурных фраз. Поговорить, как отец с дочерью. Попытаться утешить, может даже поплакать вместе с ней. Показать, что ему не все равно. Ему стоило больше ценить Лейну при жизни. Больше считаться с ее желаниями. Давать ей почувствовать себя если не любимой, то нужной. Наверное… Сколько еще было этих «должен был», «мог бы»? Он не любил сожалеть о содеянном. Сожаление, жалость — самые бесполезные чувства. Он стал собирать пригоршнями пепел. Все, что осталось от их нерожденного дитя. Черными от копоти руками он провел по своему лицу, по шее, по груди. Их с Лейной последняя близость. Как давно он превратил их совместную жизнь в уродливую вакханалию? Помнит разве что Дориан, оплакивающий свою госпожу где-то в саду. Лейна слишком боялась наскучить Деймону. Он уверял ее, что теперь они живут лучшей жизнью, свободные от ханжеской морали семиконечной звезды. Она соглашалась. В конце концов у Дориана нет яиц, только огромный член, но все равно он не мужчина. — С ним не считается, — говорил Деймон, смеясь. — Он всего лишь наша игрушка, не более. Разве тебе плохо? — Да, ни у одной леди Вестеросса нет такого сговорчивого мужа, — шутила в ответ Лейна, но под глазами у нее глубоко залегла тень. Ей тоже иногда приходилось быть сговорчивой, только с одним условием — ни одна из лиссийских танцовщиц не жила у них дольше месяца. Теперь нужно готовиться к отплытию. Оставались еще пропахшие жасмином вещи Лейны. Склонившись над ящиком, в котором лежали перевязанные лентами письма из Вестеросса, он думал: стоит ли проникать в ее маленькие тайны или одним разом поведать все эти бумажные истории пламени? И все же он не выдержал. Письма Лейнора: бодрые, но насквозь пропитанные отчаянием. Нет, он не жаловался, не докучал сестре. Он — образцовый брат. Но в каждой строчке сквозит горечь. Лейнор разочарован. Он просто выживает, пытаясь забыться в вине и блуде. Деймону это тоже отчасти знакомо. Жить, не ожидая ничего от жизни. Лейнор пишет обо всем. Кроме Рейниры. Ее имя он не упоминает вовсе. В конце концов Деймон только для того и проглядывает строчки, чтобы найти знакомое сочетание букв. Может это какой-то молчаливый сговор? Брат и сестра Веларион всегда прекрасно чувствовали друг друга — даже на расстоянии их связь не разрушилась. Рейнира была для Лейны той самой линией горизонта, которую, как не силься, невозможно преодолеть — ни на драконе, ни на корабле. Знал ли об этом Лейнор или только предполагал, оставалось только гадать. А вот Рейнис в своих письмах была не столь деликатна: «Рейнира изменилась. Возраст пока не так заметен на ее лице, но она уже не та юная прелестница, которой восторгались лорды Семи Королевств. Краса Отрады Королевства стремительно увядает…» Деймон презрительно усмехнулся, бросая письмо в огонь. Кому-кому, а Рейнис «Почти Королеве» не стоило так зло иронизировать над Рейнирой. Ее краса давно увяла. Ее шанс на возвышение давно упущен. Ее муж жаждет только власти. А ее детей перемололи жернова престолонаследия. Вот уж где ирония!

***

Рейнис и Корлис молча выслушали его короткий, не изобилующий деталями рассказ. — Что ж, хотя бы ее останки ты привез домой, — ядовито усмехнулась Рейнис. Деймон никак не отреагировал на этот выпад. К матери, потерявшей дочь, стоило проявить снисхождение. Обстановку сгладило присутствие Бейлы и Рейны. Хотя как сказать… — Хорошо хоть они пошли в мать, истинные Веларионы, — сказала Рейнис, обнимая внучек. Очередная стрела, но теперь в сторону Рейниры. Корлис хмуро взглянул на Деймона. — Вчера я получил ворона из Королевской Гавани. Двор во главе с королем явится на похороны Лейны. Деймон вздохнул. Он надеялся избежать встречи с Визерисом, хотя в глубине души и ждал ее. Он скучал, это правда. Но, учитывая предыдущий опыт, в этом не было смысла. По крайней мере сейчас он не злится на Визериса. Да и то потому, что тот не успел дать ему новый повод. Корлис объявил, что церемония прощания состоится в старом замке Дрифтмарк, а не в Высоком Приливе. Деймону нравился старый замок. Там рядом много диких мест. Особенно хороша бухта Разбитых кораблей. Он быстро долетел до Дрифтмарка, предоставив гроб с покойной Лейной, а также своих дочерей заботам Веларионов. На пляже Деймон нашел остов разбитого корабля, уселся на песок возле него и стал глядеть на море. Итак, сегодня. Наконец-то. Впервые за десять лет! Его знобило от предвкушения встречи. Какой она стала? Как изменилось ее тело, лицо? Ее голос, осанка? Какой отпечаток наложили на нее эти долгие годы? Не ожесточилась ли она или, наоборот, не прогнулась ли перед Хайтауэрами? Сломала ли ее жизнь, как Лейнора или, наоборот, закалила? Что он почувствует, когда увидит ее? Он пришел на террасу одним из первых. Слуги уже готовили длинный выступ, по которому протащат саркофаг, чтобы скинуть его в море, туда, где упокоились многие поколения Веларионов. Облокотившись на перила, Деймон не мигая смотрел в черное жерло прохода. Терраса постепенно наполнялась людьми — Рейнис, Корлис, их домочадцы. Какая-то знать, половина лиц незнакома, половину имен Деймон уже не помнил. Его Величество, король! — выкрикнул герольд. Подслеповато моргая, появился сгорбленный старец с тростью. Неужели брат? Тот, что всего на четыре года старше, бывший товарищ детских игр? Сердце уколола жалость — как же он сдал! Следом появился весь выводок Хайтауэр во главе с Отто. Поглощенный своим нетерпением Деймон не отвечал на робкие приветствия и его оставили в покое. Как оказалось, роль горюющего мужа была весьма удобной. Вошла она. Ее бледное лицо в серебряном нимбе волос вдруг возникло из тьмы. Она прищурилась от яркого солнца и прикрыла лицо тыльной стороной ладони. А он стоял и смотрел на нее, не отрывая взгляд, заново наполняясь жизнью. И он понял одно. Нет ничего. Только она есть. И даже когда ее тело иссохнет, а глазницы впадут, когда ее голос перестанет звучать, и когда имя ее смолкнет в устах людей, и даже память о ней сотрется, она не перестанет быть. Как свет далекой звезды. Как дыхание Богов. Как символ вечности.

***

— Можно? Лейнор поднял на него покрасневшие от слез и вина глаза. — Ты уже вошел. Вина? — Лейнор указал на стоявший перед ним на столе кувшин. Деймон покачал головой. — Ты говорил с Рейнирой? Лейнор кивнул. — Королева с ума сошла, — прошептал он. — Раньше просто была стервой, но это — чистое безумие. — Это не сумасшествие, Лейнор. Алисента явила свое истинное лицо. Это демонстрация силы. Лейнор опустил голову. — Вчера случилось еще кое-что. Мальчишка, второй сын Алисенты, оседлал Вхагар. — Да, Эймонд. Люк выколол ему глаз. Ужасно. Ты уверен насчет Вхагар? — Да. Ночью я видел, как он пролетал на ней над заливом. Мы с Рейнирой видели, — с нажимом на последнюю фразу произнес Деймон. Лейнор горько усмехнулся, устремив взгляд в окно. — Значит, теперь будут серебряные. — Да. Будут. Не поворачивая головы, Лейнор отсалютовал ему кубком. — Поздравляю. А я этой ночью оплакивал Лейну. Один, как идиот. Деймон прошелся по комнате и сел в кресло напротив Лейнора. — Игра престолов, Лейнор, никогда не останавливается. Она не дает нам перевести дух. Таковы превратности жизни наследников Железного Трона. — Думаешь, я не знаю? Десять лет я играл в эту игру. И проиграл, как видишь. — В ней либо выигрывают, либо умирают. — Или как я, попадают в Чистилище еще при жизни, — Лейнор залпом осушил кубок и потянулся за кувшином, но Деймон остановил его руку. — Нет, это важный разговор. Лейнор одернул руку. — Ты хочешь Рейниру? Она и так уже твоя, разве нет? — И да, и нет. — А-а-а, — протянул Лейнор, улыбаясь, — я понял, к чему ты клонишь. Знаешь что? Давай сделаем это. Я и вчера хотел, но не смог. Одно дело — умереть сражаясь, в бою. Другое — покончить с собой, на это у меня кишка тонка. Смерти я не боюсь, но убить себя не могу. Окажи мне эту услугу, Деймон. Я ненавижу Королевскую Гавань и эту старую мумию, короля… — Лейнор! Следи за языком! — Что? У его жены яйца больше, чем у него. Я ненавижу всех этих подлых лизоблюдов, Алисенту Хайтауэр, которая с помощью ублюдка Коля открыто насмехается надо мной… А я ничего не могу сделать, не могу даже отомстить за Джоффри, — Лейнор тяжело дышал, его красные воспаленные глаза сверкали гневом. — Но больше всего я ненавижу Корлиса Велариона. Каждый день я призываю на его голову тысячи смертей. Да, это Боги наказали меня, создав таким, каков я есть. Но лорд Корлис поставил меня к позорному столбу, сорвал с меня штаны и кастрировал на глазах Семи Королевств. Он сделал из меня того, кто я есть теперь — жалкое посмешище. Убей меня Деймон! И покончим с этим фарсом! Перед смертью я благословлю меч и руку, что его держит, — он рванул ворот рубашки, но Деймон с силой удержал его руки. — Нет нужды умирать, Лейнор. Можно жить и наслаждаться жизнью, так как ты всегда хотел. А Корлису можно отомстить по-другому. Выслушай мой план… Деймон вышел от Лейнора спустя четверть часа. За углом, скрывшись в оконной нише, его ждал Кварл Кори. — Он согласился, — шепнул Деймон, скользя взглядом по пустому коридору. — Теперь дело за вами. Нашли того, кто нам подойдет? — Да, это кухонный слуга. У него темная кожа и подходящий рост, — сир Кварл усмехнулся. — Когда-то был мальчиком для битья у сира Лейнора. — Хорошо, только помните, сир Кварл, тело должно основательно обгореть до пояса. Руки тоже, это важно. По рукам слугу легко отличить от господина, а уж мать тем более узнает руки своего сына. — Хорошо, в час призрака я буду ожидать в Большом зале. — И пошлите слугу в коридор, проверить масло в светильниках. — Забирай детей и уплывайте, у тебя час на сборы. — Нет! Седьмое пекло! Он забыл, что Рейниру никто не учил повиновению. Он закрыл глаза. — Делай, как я говорю. Мне нужно знать, что ты в безопасности. — Нет! Мы больше не разделимся! Ты и я вместе, чтобы ни было, помнишь? Она схватила его за руку. Он кожей ощущал ее близкое присутствие. Пульс участился. Аромат ее тела туманил разум, а ведь ему предстоит еще выполнить задуманное. Боги, Рейнира, что ты делаешь! Не время и не место. Его рука обвила ее талию, прошлась по спине и коснулась затылка. Он прильнул к ее губам, раскрывая и подчиняя их себе. Она обняла его за шею, сильнее притягивая к себе. Если бы они были бессмертными богами Валирии, то стояли бы так еще тысячу лет. А может и дольше. Деймон уже был готов забыть и о месте, и о времени. Они жадно целовались, пальцы Рейниры проникли под его камзол и искали завязки его штанов. Может, она изголодалась по ласке, а, может, древний инстинкт подсказывал ей лучший способ не отпускать мужчину от себя. Деймону было плевать, какими мотивами она руководствуется. Он нужен ей, и он может дать то, что она хочет. Он подтолкнул ее к стоящему около стены высокому ларю и усадил на шероховатую поверхность. Задрал ей юбку. Она нетерпеливо потянула его к себе, давая понять, что сейчас ей нужно, чтобы он заполнил ее собой. Он взял ее, грубо, единым натиском, подчиняясь ее требовательному взгляду. Ее длинная шея с голубоватыми дорожками вен, острый подбородок, золотистые блики от свечи, играющие на белоснежной коже — все это принадлежало ему. Он запустил руку в серебряную копну волос, сминая, путая их, наслаждаясь ощущением их шелковистой нежности на коже ладони. — Рейнира, — ivestragon ziry, ivestragon ziry. Шептал он точно в бреду, лаская губами ее висок и щеку, бодая лбом ее гладкий лоб. — Рейнира. — Еще, прошу тебя, скажи. ivestragon! — Ррейнирра! — зарычала она, стискивая его плечи. Деймон усилил напор. Он хотел, чтобы она кончила, ощутить это сполна, прежде чем взорвется внутри нее оргазмом. В тот раз на берегу он не был уверен. Он вообще не чувствовал границ тела, ни своего, ни ее. Рейнира застонала, вернее, замычала ему в плечо. «Умница, ñuha dārilaros. Дома, на Драконьем Камне будешь кричать так, что нас услышат в Красном Замке. А здесь ни к чему. О, Боги!» Пекло! Огненная плеть наслаждения рассекла кожу от паха до шеи. Она упала спиной на столешницу, а он навалился сверху, не в силах пошевелиться. Лбом он уткнулся в вырез ее платья. Ее грудь часто вздымалась и опускалась, а он проваливался в ее тепло, утопая в аромате ее тела. Он уже забыл каково это — жить без нее. Поглощенные друг другом они не слышали, как в комнату вошел Лейнор. — Деймон, позволь мне поговорить с Рейнирой наедине. Это недолго. «Ты и так забрал у меня десять лет, порази тебя Неведомый» Деймон нехотя оторвался от ее тела, а Рейнира как будто до сих пор блуждала где-то в облаках. Ее неподвижный взгляд был направлен в потолок. Ревнивым жестом Деймон поправил ее юбки. Лейнор остановился перед Рейнирой с опущенной головой. Выходя из комнаты, Деймон мысленно отметил расстояние между ними. Он остался ждать Лейнора в коридоре, готовый ворваться в любой момент. Кто знает, что придет в голову сломленному человеку. Но Лейнор показался буквально через несколько минут. — Хотел попрощаться. Деймон кивнул. — Готов? Тогда иди вниз. Я сейчас приду. — Рейнира? Она сидела на ларе, опираясь ладонями о край столешницы. По ее щекам текли слезы. Деймон принялся нежно вытирать их большими пальцами. — Не надо плакать, он не умрет. Как ты и хотела. — Я плачу не из-за Лейнора. Это слезы счастья, Деймон. Мне до сих пор не верится. Не верится, что это закончилось. — Закончилось, — эхом повторил он. — Завтра нас ждет уже новая жизнь.