Valar morghulis - valar dohaeris

Набрав на кухне пирожных, засахаренных фруктов и других сластей, а так же прихватив штоф дорнийского, Деймон направился к опальной королевской дочери, принцессе Визерре. Вот уж месяц как она сидела взаперти в своих покоях, ожидая решения своей дальнейшей участи. По правде сказать, лучшим вариантом из тех, что обсуждались, было помолвить ее с каким-нибудь пограничным лордом и благополучно забыть о ее существовании. То есть отправить куда подальше. Желательно в Последний очаг или на Железные острова, чтобы принцессе не вздумалось наезжать в гости. У покоев Визерры торчал привалившийся к стене гвардеец. — Вот вам, сир Робин, выпьете за здоровье короля. — Деймон сунул в руку стражника золотого дракона. Тот переводил взгляд с монеты на принца, недовольно сопел, раздираемый сомнениями. — Можете войти, мой принц, — буркнул он, наконец отходя в сторону. Деймон постучал условным стуком. — Войдите! — раздался с той стороны напряженный голос. Визерра лежала на кровати под грудой мехов. Увидев Деймона, она махнула рукой в сторону пуфика и испустила томный вздох. — Ты представляешь, эти мерзавцы даже не пускают ко мне менестреля, — пожаловалась она, протягивая руку к подносу. — Нальешь мне вина? Деймон наполнил кубки и протянул один принцессе. Та приложилась губами к краю и сделала несколько жадных глотков. Допив, Визерра бросила на него игривый взгляд. — Только ты не оставил меня, юный принц. В отличие от этих… — она наморщила нос, кончик которого чуть покраснел от вина. — Меня чураются, будто у меня Серая хворь, или я какая-то преступница. А что такого я в самом деле натворила? А натворила она вот что: пришла к принцу Бейлону в покои, разделась и стала поджидать в постели, угощаясь вином. Вернувшийся принц без долгих прелюдий выставил Визерру прочь и — по словам Грибка — в чем мать родила. Эта история шепотом передавалась из уст в уста, пока не достигла слуха короля и королевы. Так Визерра стала узницей в своих покоях. — Весь Двор знает, что ты сделала, тетя. Визерра дернула плечом в меховом обрамлении. — Ну да, твой папаша сделал все, чтобы меня опозорить. — Хочешь сказать, что поступила верно? Матушка была твоей сестрой! — И что? Я не собиралась оскорблять память Алиссы, но она мертва, а твой отец будущий король. А королю нужна королева. Возразить было нечего. Визерра права по всем пунктам: она вышла и кровью, и валирийской внешностью, разве только нрав — бешеный и сумасбродный — подвел. Но Деймону охотно прощал ей этот недостаток — пусть будет дикой драконицей, тем слаще ее одолеть. К тете он испытывал совсем не родственные чувства. Деймон смотрел на нее — на вязкую, холодную, бесстыжую, утопающую в мехах, с блестящими, дымчатыми глазами — и в паху стало тесно. Их встречи иногда заканчиваются поцелуями. Первый она подарила ему на тринадцатые именины. — Ты хочешь не отца, а короля? Визерра откинулась на спину и потянулась, выпростав голые руки. На ней была одна лишь тонкая сорочка. Деймон подался вперед, чтобы увидеть, как ткань натягивается на груди. А Визерра выгибалась еще сильнее, выставляя себя напоказ. — Твоего отца я уж точно не хочу. Он хорош собой, не спорю, но страшный зануда. Как и твой любезный братец. Визера движением руки откинула длинные волосы, так что они покрывалом расстелились на постели. — Мы с тобой не такие, как они. В нас огонь. Драконья кровь. Вот бы ты был постарше… — мечтательно проговорила она, косясь на него из-под завесы ресниц. Деймон замер, его сердце колотилось уже где-то в области горла. Он бы мог воскликнуть, что уже вырос и готов ко всему, но чутье подсказывало — не этого ждет Визерра. Крепость эту не надо осаждать, она сама приветливо распахивает перед ним врата. Визера пальцем подцепила застежку камзола. — Сколько тебе? Пятнадцать? — щелчком она раскрыла ворот, дернула за тесьму нижней рубахи. — Почти, — Деймон сглотнул, ощущая, как ее пальцы ласкают шею, опускаясь в к ложбинке между ключиц. — Был с женщиной? Он кивнул, пожирая взглядом темные ареолы ее сосков под полупрозрачной тканью. Во время поцелуев она позволяла ему сжимать и тискать вожделенные полушария, но только через платье. Сегодня же он попробует их не только на ощупь, но и на вкус, будет смотреть, как они трясутся и перекатываются, когда он будет трахать Визерру. От этих мыслей голова сделалась легкой. Визерра хоть немолода — целых двадцать лет, — а все же прекраснейшая из женщин. — Раздевайся, чего же ты стоишь. Им завладела отчаянная бравада. Он тут не в качестве какого-то там мальчика на побегушках. Он вот-вот станет любовником Визерры. И для этого ему не надо лезть на Башню Десницы или тащиться в час совы в Драконье логово. Он кровь дракона, принц Таргариен, а не какой-нибудь Дарклин, Редвин или иной оболтус, коим не видать ее благосклонности как своих ушей. Визерра закусила нижнюю губу и остановила на нем выжидательный взгляд. Наставник Деймона был бы поражен той скорости, с которой его воспитанник может разоблачиться, если надо, даром, что он часами мог торчать под дверью солярия, твердя одно и то же: — Одевайтесь, мой принц, поторопитесь, прошу вас. Визерра отбросила меха и поднялась со своего ложа. Деймон жадно уставился на голые руки, шею и плечи принцессы. Он, совершенно не смущаясь, выставил себя на обозрение, правда, когда Визерра ухватилась за завязку нижних кальсон и промурлыкала: «и это тоже, дорогой», — он замешкался. Но лишь на мгновение. Едва он справился со шнуровкой, пальчики Визерры дернули белье вниз. — Ого, какая большая у тебя штука. Деймон почувствовал, что заливается краской. Мужчина постарше и поопытнее непременно отпустил бы какую-то шутку. Деймон разозлился на внезапно овладевшую им робость. Неловким движение он попытался притянуть Визерру к себе, но она вырвалась, смеясь и грозя ему пальцем. — Ишь, какой быстрый, — она взяла кувшин и щедро плеснула вина в кубки. — Держи. Не каждый день трахаешь принцесс, правда? Это нужно отметить. Деймон залпом осушил кубок, в то время как Визерра лишь слегка пригубила свой. Он снова попытался обнять ее, но она отпрыгнула, давясь со смеху. А вот Деймону было не до смеха, он стоял тут, посреди комнаты, совсем голый, злой и отчаявшийся. А она играла с ним, хохоча, выставляя в хищном оскале белые влажные зубки. В глазах ее под оболочкой веселья можно было разглядеть стальной блеск. — Визерра, — позвал он растерянно. Краска густо приливала к лицу оттого, что он стоял перед ней совершенным дураком. Туманящие разум винные пары, а так же гнев и обида подсказывали не спускать ей с рук унижение. У него хватит сил повалить ее на кровать, зацеловать упрямый рот, оголить эти спелые груди, звать на помощь она не решится. Ее репутации придет окончательный конец. Да, у него хватит сил скрутить ее на простынях и взять то, что она ему задолжала. С другой стороны, от одной мысли становилось дурно: поднять руку на женщину, да еще его же крови. Деймон съежился, теперь ему хотелось провалиться сквозь землю. Он хотел одеться, но Визерра быстрым движением вырвала вещи из его рук и зашвырнула куда-то в угол комнаты. — Что ты делаешь? — Куда-то собрался? — Не будь дрянью! Что за игры? Визерра прищурилась, а ее губы сжались, изогнувшись в злой усмешке. Она глубоко дышала, с присвистом втягивая воздух через нос, и сейчас походила на гарпию с валирийских фресок. Уголок ее рта судорожно дергался. Последний раз она глубоко вдохнула и прикрыла глаза. Теперь ее лицо было хмурым. Она надула губы и смотрела, как ребенок, которому испортили удовольствие. — Возьми свои вещи и одевайся. Я отвернусь. Деймон уселся на кровать, накрыв бедра покрывалом. Он не был зол, скорее разочарован. Проклятье! Не вышло. А она жульничает в открытую. Злая сука Визерра. — Зачем ты это сделала? — пробубнил он своим коленям, чувствуя как в глазах защипало. И обозлился. А вот это уже ни к чему. А вот это уже — по-детски. Слишком жалок. И не дай Боги она заметит! И куда потом деваться? Она села рядом и хотела обнять его за плечи, но он яростно скинул ее руку. — Не смей меня трогать! — Ты не понимаешь! Я просто хотела… Я так зла! Особенно на Бейлона. Он хлопнул дверью у меня перед носом. И даже не объяснился. Поступил как со шлюхой. Он — мой брат, моя семья! Деймон покосился на нее. Визерра сидела рядом, ссутулившаяся, нахохленная как птица. Обиженная, а вовсе не высокомерная. — И правильно сделал! — упрямо выпалил Деймон. От сердца отлегло, но дух противоречия остался. — Ты правда так думаешь? — она вскочила, схватила его лицо руками и заставила поднять голову. На этот раз Деймон не стал ее отталкивать. Она была перед ним растрепанная, уязвимая, такая гневливая и загнанная. Не дурная, но отчаянная и непонятая. Он обнял ее за талию, скользнул руками к теплым подмышкам. Ее волосы касались его плеч, создавая кокон, в котором смешивалось их дыхание. Визерра наклонилась над ним так низко, что коснулась его лба кончиком носа. — Отец дурак, — прошептал Деймон. Действуя по наитию, он притянул ее к себе и усадил на колени. — Ты самая красивая женщина Семи королевств. Я бы на его месте сделал тебя своей женой и своей королевой. — Правда? — она погладила его по щеке. — Клянусь честью, — он притянул ее лицо к своему и поцеловал. Визерра обвила руками его плечи. — Ты такой милый мальчик. Такой юный, — вздыхала она между поцелуями. Руки Деймона скользили по ее обнаженному телу под сорочкой. Она была такой гладкой, такой чертовски приятной на ощупь. А эта наливная тяжесть груди в его ладони заставляла кровь стучать в висках. Он почему-то думал, что Визерра будет такой же опытной, как шлюхи с Шелковой улицы. Потом он иногда вспоминал, сколь неловким было их барахтанье на простынях, но в тот момент он будто заново оседлал дракона. Деймон задрал ночнушку ей на голову. Пока она крутилась, пытаясь выбраться, он времени даром не терял. — Потише, потише, мой милый, а то наше маленькое приключение закончится слишком быстро. Ей нравится эта возня, она любуется собой. А Деймон пожирает взглядом все, до чего может дотянуться: длинную шею, голые подмышки, груди, дрожащие при движении. Он смотрит на живот, следом на вожделенный холмик, а то, что ниже, Визерра пока прячет под сомкнутыми бедрами, то ли из остатков стыдливости, то ли просто хочет подразнить. Деймон засовывает между ног руку, она упрямится, сжимая бедра. Ну и пусть. Он приподнимается на вытянутых руках, дает ей себя погладить и разглядеть. Он тоже гордится собой. В свои неполные пятнадцать он почти на голову выше Визериса. У него поджарое худое тело, и ему нравится, когда его сравнивают с Караксесом. — Ты всю меня обслюнявил, — жалуется Визерра, отворачиваясь от его губ, но потом сама ловит их и целует со смачным чмоканьем, от чего становится смешно и чуть нелепо, но еще более желанно. Она расслаблена и больше не извивается, как змея. Любование уступает место познанию. — Деймон, вот так. Здесь… — она направляет его руку, надавливает его пальцем там, где надо, и начинает двигать. Деймон — не милый мальчик. Внизу она жаркая и влажная. От одного только прикосновения тело напрягается, а скулы сводит. Он хочет не только почувствовать, а увидеть и попробовать языком. Он видел на фресках и в борделе, как мужчины ублажают женщин языком. Но впервые хочет сделать это сейчас, с Визеррой. Его поцелуи спускаются все ниже, но она останавливает его: — Потом, мой хороший. Я хочу тебя. — она притягивает его к себе, объятая лихорадочным предвкушением. Деймону передается ее горячечная торопливость. Он возится, устраиваясь у нее между ног, она трясущимися пальцами направляет его в себя. — Пекло. У тебя он такой… Вот уж не думала, — бессвязно бормочет она. — Ты много видела? — Я… Ты только не удивляйся, ладно. Чему? — хочет он спросить. Но спустя миг уже не помнит об этом, стремясь побыстрее овладеть ей, и натыкается на нежданную преграду. Он ошарашенно таращится на нее, а она прячет красное от смущения лицо в мехах, но только на мгновение. И вот она смотрит ему в глаза — прямо, с вызовом. — Да! А что? Это придворные стервятники распускают слухи, будто я шлюха! — Но Визерра, если муж откажется от тебя после брачной ночи, тебя запрут в септу. Она молчит в ответ. И это молчание звучит громче любых возражений. Я уже решила — с тобой или без тебя. И Деймон делает то, что она хочет. Теперь Деймон действует аккуратней и как ни странно, увереннее. Роли изменились, он хоть и младше на шесть лет, а все же имеет опыт. Визерра ерзает под ним и кусает губы. Пытается отвернутся, но он берет двумя пальцами ее за подбородок и заставляет смотреть вниз, между их телами. Пусть видит и запоминает, как подрагивает ее живот, как напрягаются его паховые мышцы, когда он медленно проталкивает в нее член. Ему тоже сперва не очень-то приятно, но боль мешается со сладостным ощущением тесноты ее горячего, влажного лона и уходит, оставляя лишь чистое наслаждение. Он наблюдает, как ее зрачки расширяются, затопляя радужку глаза. Над ней появился господин. Позже они сидели на кровати. Сообщники, связанные преступлением. Между ними на простынях кровь. Кровь… красная. Цвет и девиз дома Таргариен. — Завтра я уезжаю, ты знал об этом? Деймон покачал головой. Откуда? Визерру никогда не обсуждали при них, даже упоминание о ее существовании было под запретом, и если кто-то из придворных невзначай забывал об этом правиле, на него смотрели так, будто он испортил воздух во время трапезы. — Тебе все-таки нашли мужа? — Да, лорда Мандерли. Он, наверное, старше Стены на Севере, — она посмотрела на него серьезно и даже ласково. Деймон промолчал. Да и что говорить? Посочувствовать? Глупо. Напряжение и последующая разрядка были столь сильными, что теперь ему хотелось спать. Пальцы скользнули к еще совсем влажному пятну. — Нравится? — от ее шепота по телу побежали мурашки. Какой к Неведомому сон? Он поймал ее руку. — Хочешь, я останусь до утра? Она привлекла его к себе, но на поцелуй не ответила. — Нет, мой принц. Я хочу побыть одна. — Визерра, я не хочу с тобой расставаться. Я могу жениться на тебе. Поговорю с отцом. Он все время твердит, что кровь дракона нельзя разбавлять. — С ума сошел? Старая карга сперва грохнется в обморок, а потом выцарапает мне глаза. Бейлон схватится за сердце — его мальчика растлила ужасная Визерра. Она засмеялась но в глазах появились слезы. — Это от вина, пустяки, — она попыталась придать голосу небрежное звучание. — Визерра, не выходи за старика. Я возьму тебя в жены по традициям нашего Дома, им придется смириться! — Нет, ты еще юн для таких подвигов. — он хотел возразить, но она приложила ему палец к губам. — Выслушай меня как мужчина, а не как мальчик. Стань сперва рыцарем, завладей Темной Сестрой. Время быстро летит, ты знаешь, где меня искать. Он опустил голову. Что толку спорить, если она права? — Ты не забудешь меня? — Нет. Визера поднялась с кровати, открыла один из сундуков и достала оттуда шкатулку. — Хочу кое-что подарить тебе на память. Она отперла шкатулку сунула в нее руку. — Это мои сокровища, — на раскрытой ладони лежали два крупных кроваво-красных камня. — Валирийские рубины. — Говорят, они обладают магическими свойствами и не теряют силы даже при расщеплении. А эти и вовсе необычные, их привезла Эйрея из руин Валирии. Только не спрашивай откуда они у меня. Возьми. Деймон взял один. Снаружи он был почти черный, но внутри как будто тлело пламя, может от этого камень был такой теплый? — Словно живой, правда? — прошептала Визерра. — Как драконье яйцо. — У меня никогда не было драконьего яйца. — А мое так и не проклюнулось. Они посмотрели друг на друга. — Говорят Таргариены ближе к богам чем к людям, — задумчиво произнесла Визерра, — Фальшивые боги. Может, ты окажешься настоящим? Она сказала то, о чем Деймон и сам думал — может, ему суждено то, чего не суждено другим? Визерра понимает его, она создана для него. Она коснулась рукой живота и погладила его. — А я буду молиться богам, чтобы понести драконьего принца. — Визерра, я прилечу за тобой на драконе, избавлюсь от твоего мужа и сделаю тебя своей женой! — Я буду ждать! — она накрыла его ладонь своей, — храни мой камень, я дарю его тебе. Ее последнее рукопожатие, сильное, горячее, полное надежды и мольбы он помнил потом долгие годы. — Иди теперь. Мой страж хоть и любит выпить, но к часу призрака возвращается на свой пост. Сон как рукой сняло. Деймон бродил по темным коридорам, избегая ночной стражи. Он был доволен собой, словно только что выиграл турнир. Воспоминания о Визерре делали его легким. Хотелось напиться и орать песни, учинить погром, хотелось летать на драконе над морем, не пристегиваясь цепями к седлу, разгонять огненным дыханием ночной мрак. И еще очень хотелось поговорить. Ноги сами привели его к покоям Визериса. — Принц там? — обратился Деймон к сиру Дарклину, кивая на дверь. Тот замычал, по-видимому утвердительно, и посторонился. Для Деймона были не впервой такие ночные визиты к брату. Иногда возвращаясь под утро из города, он заходил к Визерису и остаток ночи они коротали за разговорами или за игрой в кайвассу. Если гвардейцы замечали его отсутствие и докладывали отцу или Деснице, он говорил что ночевал в комнате брата. Деймон на ощупь пробрался к алькову и не раздеваясь рухнул рядом с завёрнутым в одеяло Визерисом. — Не спишь? — Благодаря тебе уже нет. Чего хотел? Деймон стащил сапоги и бросил рядом с кроватью. — Сам не знаю. Хочется поговорить. Опьяняющее чувство влюбленности начало выветриваться вместе с вином. — А, — Визерис лег на спину и заложил руки за голову, — а у меня новость. Я искал тебя кстати, хотел рассказать. А потом решил, что ты тайком улизнул из замка и не стал расспрашивать. Мне нашли невесту. Это леди Эйма Аррен, наша кузина. Королева принесла мне ее портрет — она красавица, Деймон! Я…я, кажется, влюбился! Деймон хмыкнул. — Разве можно влюбиться в портрет? — Ты не поверишь, но можно. Я весь вечер смотрел на него. И красота не единственное достоинство Леди Эймы. Королева хвалила ее тонкий ум. Она слагает стихи и прекрасно играет на лютне. На подготовку уйдет полгода или даже больше, к тому же леди Эйме стукнет четырнадцать в эту луну. — Значит, на Шелковую улицу ты больше ни ногой? — Я говорю тебе о возвышенном, а ты все портишь! Деймон закатил глаза. Брат похоже начитался рыцарских романов. Любовь, возвышенные чувства — без этого можно прожить. Но как обойтись без того что требует тело? Поэтому Деймон трахал женщин, а не любовался портретами. — Я думаю, Королевская гавань должна утопать в цветах, — бормотал Визерис, глядя в теряющийся во тьме потолок. — Пажи будут идти впереди ее повозки и разбрасывать розовые лепестки, а герольды — выкрикивать ее имя… — Я трахал Визерру. Деймон выпалил на одном дыхании. Произнес застрявшие комом в груди слова, и ему стало легче. — Ты — что? — Визерис подскочил на кровати — Визерру? Тетю Визерру? Да как ты вообще…? Она тебя соблазнила? Что будет если отец, или не дай Боги король, об этом узнают? Ты подумал о последствиях? Деймон поморщился. Не надо было говорить. Не хватало еще пол ночи слушать нравоучения от портретного воздыхателя. — Деймон, ты слышишь? Она воспользовалась тобой, чтобы отомстить отцу. Завтра же она ему все расскажет. — Завтра она уезжает. Выходит замуж за Лорда Мандерли из Белой Гавани. — За старика Мандерли? Ну тогда понятно зачем она это сделала. Разве ты не понимаешь? Ей уже нечего терять! Она объявит что ты лишил ее невинности и никуда не поедет, это ясно как белый день! Ты идиот, Деймон, а она шлю… Деймон ударил с разворота и наугад. Но попал куда надо. Визерис вскрикнул. И вот они уже катаются по кровати, нанося друг другу короткие удары. Брат был старше, шире в плечах, в какой-то момент ему удалось подмять Деймона под себя, но тот стукнул лбом ему в лицо, расквасив нос. Визерис выпустил его, по губам и подбородку стекала кровь. Неизвестно, чем могла закончиться эта история, но дверь в покои распахнулась. В образовавшемся прямоугольнике света предстала темная фигура королевского гвардейца. — Мой принц, простите, что в такой час. — Ничего, — прогнусавил Визерис, держась рукой за сломанный нос, из-под его пальцев сочилась кровь и капала на скомканные простыни. Гвардеец вошел, высоко держа факел над головой. Окинув взглядом открывшуюся ему картину, он снова забормотал извинения. Визерис подал ему знак, — говорите, мол, что хотели и убирайтесь. — Кое-что случилось этой ночью во дворце. Я подумал, вы должны знать. Дело в том, что принцесса Визерра скончалась. Ее нашли мертвой в городе около часа Волка. С этого дня отношения между братьями дали серьезную трещину. Нет, не Визерра была тому виной. Воспоминания о ней, к некоторому стыду Деймона, очень быстро поблекли. В те первые мгновения, когда гвардеец отчитывался Визерису, Деймон впервые ощутил близкое дыхание смерти. Перед глазами стояла обезображенная Визерра с расколотой головой, изломанная, как тряпичная кукла, из лона вытекает его семя, смешанное с девственной кровью, все соки жизни в ней остановились, окоченели и преданы разложению, последний выдох застыл в прохладном ночном воздухе. Это видение преследовало его некоторое время, пока цветастая круговерть дней не рассеяла его прахом по ветру. То ли из-за слов Визериса, то ли из-за дурацкой драки, то ли волей обстоятельств, но Деймон обрушил весь свой гнев на брата. С этого момента он не мог добровольно находиться в его обществе. Визерис сперва платил ему тем же: он злился за сломанный нос и синяк под глазом, но вскоре стал искать примирения. Но это только сильнее бесило Деймона. От упрямого молчания и избегания он перешел к насмешкам и издевательствам. Однажды Леди Хейфорд искала попону своей собачки. Деймон лениво наблюдал, как юноши и девушки сбиваются с ног, отыскивая пропажу. В этот момент в саду появился Визерис, опоясанный синим кушаком с серебряными кистями. — Миледи, посмотрите, вот же эта попона. Кажется, мой брат обвязал ее вокруг пояса, чтобы выразить вам свое восхищение. К несчастью, леди Хейфорд была подслеповата (и поэтому вечно все теряла). С радостным возгласом она бросилась к принцу, и наступила предвкушаемая Деймоном неловкость. — Прошу прощения, миледи, — сказал Визерис, заливаясь краской до самых кончиков ушей, — но мой брат перепутал. Этот кушак — подарок моей невесты, леди Эймы. Леди Хейфорт ужасно сконфузилась, а Визерис, бросая гневные взгляды на хихикающего Деймона не знал, что делать: уйти или попытаться сгладить ситуацию какой-нибудь любезностью. «Высокая дорога завалена снегом, а перевал нынче кишит разбойниками. Горные племена осмелели и нападают на наших людей. Как только погода позволит, мы пошлем туда вооруженные отряды, чтобы очистить перевал от разбойничьей нечисти. Пока единственный путем из Долины остается порт Чаячего города. Но в это время года море ненадежно, а по сему леди Эйма прибудет к вам, как только обстоятельства для этого будут благоприятными. Морем или сушей, но спустя несколько месяцев леди Эйма прибудет в Королевскую гавань, чтобы воссоединится с будущим супругом. Р. Аррен, Лорд Долины и Хранитель Востока.» — Что же это выходит, отец, снова ждать? — Визерис выглядел удрученным. Он весь горел нетерпением, когда мейстер принес письмо из Долины, предвкушая, что в нем лорд Аррен сообщает, к какому дню ждать прибытия леди Эймы. Теперь он стоял с расстроенным видом, укоризненно глядя на отца, будто это он создаёт препятствия к его счастью. Деймон стоял у окна и никто не обращал на него внимания. Они с Визерисом соблюдали пакт молчания, и это стало уже привычным даже для членов семьи. Отец одно время сокрушался и пытался вразумить их, вместе или по отдельности, но потом махнул рукой. — Потерпи, сын. Весна вступит в свои права, и ты женишься. Несколько месяцев — это пустяки. — А почему бы нам не помочь и не разобраться с горцами? Как вассалы Железного трона Аренны могут рассчитывать на помощь короны, — подал голос Деймон. И отец, и Визерис, которые, похоже, забыли о нем, повернулись. — Сами по себе те разбойники плохо вооруженный сброд. Дело в погоде и особенностях местности. В это время перевалом почти не пользуются, нет угрозы для торговли. Мы можем послать туда отряд рыцарей, как и лорды Долины, но от этого не будет проку. — Зато от драконов прок будет. — Провести в горах неделю-другую, выкуривая горцев из пещер и проломов — благодарю покорно! — отмахнулся принц Бейлон, — уж лучше подождем несколько месяцев. Принц Бейлон ясно давал понять — Вхагар не пугало. Он не станет поднимать свой царственный зад и морозить его в снегах из-за кучки разбойников, которые испокон веков являются проблемой Долины и ничьей более. Деймон пожал плечами — другого ответа он и не ожидал. — Я говорил не о тебе, а о себе, отец. Караксес засиделся в Логове, он будет только рад. Что до меня — это меня развлечет. — он говорил нарочито безразлично, не глядя на Визериса, взиравшего на него с надеждой и благодарностью. Оглядев сына с головы до ног, принц Бейлон улыбнулся. На его лице застыло глубокое удовлетворение. — А что? Дерзай. Юноше твоего возраста полезно размяться. Деймон поклонился родителю. — Тогда с твоего позволения я лечу в Долину. Принц Бейлон кивнул. — Я тотчас же напишу лорду Аррену, а ты передашь письмо. И еще Деймон, будь осторожен. Пусть мастер над оружием подыщет тебе подходящий доспех. Шлем возьмёшь мой. Валирийская сталь убережет твои голову от камней и стрел. С помощью двух гарнизонов — Лунных и Кровавых врат управились за неделю. Горцы прятались среди скал и поджидали путников на зубцах перевала, осыпая их градом валунов, атакую стрелами с каменными наконечниками и пращами. Но против дракона, поливающего их с воздуха огнем, они были бессильны. Мало того, он приводил их в священный ужас. Завидев издалека Караксеса, они падали на землю, закрывая голову руками, и восклицали гортанными голосами «Огненный Бог». От горцев удалось избавиться, но жар драконьего пламени вызвал оползни. Теперь дорога была окончательно перекрыта, но каждый день, под угрозой новых бедствий отряды Долины расчищали путь. Этому немало способствовало нетерпение Деймона. Он подозревал, что если улетит, дело пустится на самотек, поэтому следил, чтобы работы по расчистке дороги не останавливались ни днем ни ночью. — Каждый день промедления ранит сердце моего брата. Он заждался свою невесту. Мы же не хотим расстроить наследного принца, правда, милорды? Лорд Аррен и его вассалы важно кивали и требовали от своих слуг сделать все возможное и невозможное, чтобы до новолуния дорога могла пропустить свадебный кортеж. И вот из Лунных ворот выехали две дюжины рыцарей — представители крупных Домов Долины. Во главе реял стяг Арренов — серебряный орел на голубом фоне, рядом — стяг Дома Таргариен, позади Ройсы, Редфорты, Корбреи, Уэйнтвуды и другие. Повозка невесты, запряженная тремя белоснежными лошадьми, ехала посередине кортежа. Пока не добрались до Перекрестка, Деймон сопровождал их на Караксесе. От рева дракона попрятались не только разбойники, но и дикое зверье. У Трактира, где остановились, чтобы дать лошадям отдых, Деймон пересел в повозку. До этого он видел леди Аррен лишь мельком, но сейчас получил возможность познакомиться с ней ближе. Вспомнив достопамятный портрет, он решил сравнить его с оригиналом. Леди Эйма была довольно-таки мила, хорошо воспитана и рассудительна не по возрасту. И это все что можно было о ней сказать. Деймон скучал в ее обществе. Как только кортеж достиг Речных земель, он улетел в столицу под предлогом того, что хочет первым доставить брату радостную весть. Визерис встретил его во дворе Красного замка. Обнял и расцеловал в обе щеки. Ночь застала их в борделе на Шелковой улице. Пьяный Визерис закинул руку ему на плечи, исподлобья глядя на столпившихся перед ними полуголых шлюх. — Последние холостяцкие дни. Я перетрахаю их всех — он махнул рукой в сторону жриц любви, — и заделаю дюжину бастардов. Выпьем! Деймон поднял кубок. А менестрель ударил по струнам лютни и запел «Шесть юных дев в пруду искристом...»