***
Даже бессмертные подвержены болезням, хоть и немного иначе, нежели обычные люди. Как и любое живое существо их затрагивают мутации. Что и случилось с крыльями молодого Лоя. Перья методично покидали иссушенную кожу, не став чем-то совершенно новым. Парень больше не мог летать. Возможно это ударило сильнее любого потерянного пера. Поскольку вся жизнь на небесах строилась на перелётах. Бессмертные без крыльев считались неполноценными, иными. «Повезло же мне затесаться среди таких», — в очередной раз размышлял ангел, лёжа на своей койке в больничном крыле. Его пребывание здесь было временной мерой и прекратилось достаточно скоро. Пришлось покинуть школьный остров, в который он вложил собственную душу, так и не увидев начало основной работы со смертными. Как для участника создания чего-то грандиозного, Лой не чувствовал особой потери. В тот момент волновало лишь то, что он более не будет способен жить, как раньше. Изменения уже преследовали, начиная с самых близких кругов и заканчивая совсем посторонними. Тихие шепотки сопровождали его в последний путь, когда парень взбирался на кристально белого дракона. «Ужасно» «Совсем как немощный старик, а выглядит молодо» «Это заразно?» Трепет и страх — последнее прощание бессмертных с Лоем вышло… скомканным. Он не хотел обращать на это внимания, но, пробыв большую часть времени в изоляции от коллег, не мог насытиться чужими трепыханиями. Они были напуганы видом перевязанных крыльев ангела, немногим хуже, чем он сам. Добирался до дома уже вместе с матерью, поникшей и неловкой. Молчание оправдывалось воем ветра в ушах. На окраине столицы его встретил отец. Сгорбившийся, сломленный и разочарованный. Родители не могли найти слов, все эмоции перекрыло расстояние между ними, схожее с пропастью. Новость о недуге Лоя прибыла слишком поздно, на тот момент связь с семьёй оборвалась как ниточка, сердобольно перерезанная матушкой-судьбой, не то и самим Шепфа. Парень лишь фыркал и хмурился, привнося всё более изощренные оправдания их отстранённому поведению. Дом не встретил его привычным пиршеством красок. Погасшие свечи и занавешенные панорамные окна, огромные пустые коридоры, в один миг ставшие ледяным напоминанием о том, что все не будет, как раньше. Очевидно, что родители старались отгородиться от любопытного общества, ведь на каком веку в последний раз встречался такой уникальный случай. Лою прекрасно было известно, что в один момент всё совершенствуется, как и бессмертные. Ещё в мифах сказывалось о невообразимо крошечных крыльях, о самых разнообразных количествах и цветах. К сожалению всё это отошло на второй план с эволюцией и необходимостью бессмертных делить между собой власть. В итоге остались лишь крупицы прошлого, тёмных оттенков и светлых оттенков крылья демонов и ангелов соответственно. Редко, очень редко, встречались такие как Лой, однако успешные варианты. Достойные. С помощью которых у демонов теперь есть оперение. По-настоящему уникальный случай удачи. Ему же не повезло стать чем-то совершенным, лишь изувеченным подобием смертного. В сознании обычного ангела или же демона, это было ужасно отвратительным сравнением. Никто не считал людей чем-то серьёзным, как расу. Их было слишком много, они глупые паразиты, медленно убивающие сами себя. И теперь Лой такой же как они? «Совсем нет. Нет. Я все ещё тот, кем являюсь», — мысли топили его в зареве неосознанного отчаяния и ангел старался внушить себе иное. Всё что раньше казалось бессмыслицей преобразилось в единственно важное. Мнение общества, внешний вид, потребление пищи, спорт, знакомые. Бесчисленное количество раз Лой наведывался в Дальние земли, в надежде найти там ответы на вопросы, но каждый раз приходилось возвращаться ни с чем. Какое-то время он игнорировал всех своих друзей, заставших момент его слабости. Казалось, сама мысль о разговоре с теми бессмертными заставит его бросить всё и кануть в безысходности собственного положения. Конечно, он понимал, что по-большинству боялся встретить отвращение к собственной персоне. Геро ждала его первое время. Честно и добросовестно выбиралась в столицу, писала письма. Лой стоически игнорировал любые внешние раздражители. Письма сжигал — в них наверняка раскрывался прогресс их общей работы над школой, визиты и встречи избегал, в буквальном смысле сбегал на драконе куда подальше. Белоснежный дракон стал его вечным спутником, любой выход из дома сопровождался этим улыбчивым приятелем. Лой назвал его Арканом. Уставшие глаза напоминали парню о непродолжительности человеческой жизни, ему часто при работе встречались смертные с такими же глазами, словно бы весь смысл их жизни был в сосуществовании с жалкой обыденностью. Ангела раздражали кровавые глаза Аркана, потухнувшие в скуке событий. Его учитель начал заявляться к ним на порог практически сразу после дочери. Этих визитов Лой уже начинал бояться, наставник — не тот, кого он мог беспрепятственно игнорировать годами. Вся его жизнь была построена на основах магии, которые преподал ему Фидеро ещё в совсем юном возрасте. Ангел мог назвать его вторым отцом, если бы не связь с Геро. Конечно, иногда старик был слишком категоричен, в конце концов, рос этот гений заклинательства в период остаточной войны. Взгляды Фидеро не отличались разнообразием, даже идею о школе для смертных он принял с неохотой. Поэтому мог иногда поступать импульсивно, упираться до победного и привносить в чужие жизни немного кровожадного прославления Шепфа с помощью ритуалов. Лою не хотелось бы огорчить такого человека, как Фидеро, поэтому он сбежал из дома, чтобы вообще не встречать этих проблем. Первое время всё было неплохо, он устроился в Дальних землях вместе с Арканом, скрылся за пологом обыкновенных дней рабочего класса. До тех пор пока не встретил посреди пашни укутанного в мантию Айзека.***
Демон не был удивлён этой встрече. Лой же обрадовался знакомому лицу. Всё свое пребывание посреди этого серого места он чувствовал словно затухает окончательно. Иногда парень думал, что зря решился на такой резкий шаг и нужно вернуться назад. Однако мысль об обеспокоенных родителях, заплаканной Геро и разъярённом Фидеро каждый раз отговаривали. Возвращаться было страшно. Именно поэтому, когда на горизонте замаячили знакомые синие крылья, Лой не мог найти себе места от радости, отвёл друга в крохотную таверну, в которую стекались рабочие после тяжкого дня. Единственный здешний оплот цивилизации, всё равно большее время простаивавший, ибо отпускали сюда нечасто. Тихое и пустое пространство встретило гостей унылом запахом протухшего мяса морского дракона. За барной стойкой спрятался ребёнок, звонко грызущий зачерствевший хлеб. Владельцы не спешили его прогнать, потому что их попросту не было. Следить за этим местом никого не назначали, вот и существовало оно на одном честном слове коллектива работяг в пашне. Алкоголь они отпрашивали у знакомых из ближних поселений или же делали сами, а едой запасались с излишек производства. После появления Лоя небольшая по размерам деревенька также смогла попробовать и такой деликатес, как мясо морского дракона. Нет, не подумайте, с Арканом всё хорошо. Ангел просто познакомил соседей с некоторыми хитростями охоты, а сам приготовил блюдо. В конце концов, самостоятельно выбираться за чем-то подобным было бы неуважительно к Аркану. Айзек скривился от кислого запаха и последовал за Лоем, направившимся в дальний угол таверны, где проходил вход на кухню. — Не ожидал тебя здесь увидеть. Хоть и знал, что Фидеро все равно меня найдёт. Если не против могу предложить неплохую выпивку, — парень встряхнул закупоренный кувшин с изображением тигра. Нервозная улыбка накрыла его лицо, он так давно не видел людей своего прошлого. — Пожалуй откажусь от этой дрясни, — демон встряхнул густой чёлкой и покинул кухню, одновременно объясняя, — можешь не беспокоиться Фидеро про тебя и знать забыл. По-началу чуть ли не плевался в твой школьный портрет на входе, а потом суматоха насчёт Лоя-мутанта прошла и он зациклился на бедняжке Геро. Ангел обиженно хмыкнул и присел на лавочку у стойки. Возможно его расстроил факт того, что заклинатель о нём забыл, а может это мысли о Геро заставили его сожалеть о побеге. — Зачем тогда пришёл? — Да вот… стало интересно в чем дело. Разбираться по горячим следам это конечно неплохо, но не тогда когда мне не нужно лишнее внимание, — Айзек обвел себя рукой, показывая насколько он старается быть скрытным в своих поисках. — Да чего в этом деле не знать, — отмахнулся Лой, с печальным смешком. — Много чего. Наша медицина совсем не развита из-за абсолютно мизерного шанса каких-либо отклонений, да и последствия войны сказываются, именно поэтому они не смогли помочь тебе вовремя. А мне лишь нужно разобраться в причинах. Можешь считать, что я… пишу документальную книгу, — мерзкая улыбочка пробралась на лицо демона, глаза превратились в хитрый прищур. Айзек облокотился на барную стойку около Лоя, наклоняясь ближе, чтобы вызвать доверие и создавая некоторую интимность моменту. Ангел немного помолчал, вспоминая прошлое и после протяжного вздоха начал свой рассказ. Демон впитывал информацию, никак не мешая и серьёзно вслушиваясь в каждое слово. Когда Лой остановился на моменте побега, Айзек отошёл к окну и облокотился на подоконник, отстранённо рассматривая заходящее солнце. Кувшин звонким звуком откупорили и ангел хлебнул с горла, его крылья встрепенулись. Такое иногда бывало при эмоциональном подъёме, когда кровь особенно гулко стучала в ушах и нервные окончания гудели от энергии. Теперь от крыльев осталось лишь напоминание, потому что эти мясные ошметки мало сходились с образом обычных крыльев. Лой упёрся взглядом в синевато-пурпурные крылья Айзека, у друга они были, ещё и красивые, а у него никаких нет. «Вот в чём вся несправедливость», — горько подумал он и приложился к пойлу, чтобы перекрыть подступающие слезы. Он избегал бессмертных, старался по крайней мере. Лишь иногда выглядывал из своего убежища на ближайшей к посёлку горе, когда было необходима помощь заклинателя. Лой отсиживался в четырёх стенах иногда наведывался к Аркану, но в последнее время всё стало хуже. Дракон нашёл себе самку из какой-то стаи и вынужденно покинул Дальние земли ради продолжения потомства. «Настоящая история любви», — усмехался ангел, когда приходилось прощаться с Арканом после очередной встречи, когда навещали его. Лой бы не посмел заявиться в гнездовье морских драконов только ради встречи с маленькими детёнышами дракона. Одиночество топило его всё больше, а мысли переполняли голову с надоедливым постоянством. Парень даже просился на пашню, лишь бы занять руки и больше не думать о том, какой он неудачник, но рабочие его не пустили, списав все на благородное происхождение. «Ну и разве это не порицаемая вами классовая ненависть?!», — вспылил в тот раз Лой, на что ему лишь удручённо пожали плечами и выдворили с места работы, вежливо попросив сидеть у себя на горе и делать свои важные заклинательские дела. «Словно бы мне было, что делать!» И сейчас, когда перед ним образец того, кем он не мог и не сможет никогда стать, то, кажется, в нём бурлила ненависть. Ко всему на свете. Раздражение кусало локти, побуждая к действиям. Лицо запылало от притока крови. — Хм-м, — промычал Айзек себе под нос и обернулся, дабы выдать свой вердикт. Вид Лоя его лишь позабавил, в голове мелькнула мысль о приятной шалости. Почему бы и не свести голубков вместе спустя столько лет? — Слушай, я все обдумал и насколько нам известно началось все с момента у озера? Того самого озера, которое мы строили вместе. Просто предположение, но… тебе не кажется, что это может быть связано с Геро? — Айзек замолчал на мгновение, улавливая чужую реакцию. Лой отупело замер, на глазах замер белый занавес гнева. Демон снова продолжил, — Разве она не стала твоей первой возлюбленной? Может ли быть мутация связана с определёнными мозговыми импульсами нашего бессмертного мозга, что думаешь? Опиши всё в деталях, что именно ты тогда чувствовал? Ангел не шевелясь выронил кувшин, пошедший осколками со звонким треском. Айзек сморщился от неприятного звука, ребёнок за барной стойкой бросился наутёк. — Что ты сказал? — прозвучало достаточно угрожающе, но демону было наплевать. Какая угроза будет существенной от неполноценного мутанта? — Опиши свои чувства в момент… — Айзек прервался, услышав драконий рев. Лой вскочил с лавки и поспешил на выход, оставляя друга в одиночестве.