— Когда я проснусь... ты будешь рядом? — спросила Маринетт с долей надежды в голосе. — Обещаю, — лишь сказал Нуар.
Голубые глаза стали судорожно искать темный силуэт, и осознание того, что обещание не было сдержано, пришло лишь когда Маринетт осмотрела весь дом, не найдя в нём белокурой макушки с торчащими кошачьими ушами. — Когда он объявится, я ему столько приятных слов скажу! — в порыве злости крикнула в пустоту Маринетт, недовольно и так по-детски топнув ногой по полу. Время вновь тянулось, подобно жвачке, по ощущениям проходило его вдвое больше чем на самом деле. В голове проигрывались различные грубые оскорбления, все, на которые её колкий язык только был способен, но даже столь громких ругательств не хватало, дабы заполнить тело злостью и затем вылить еë вслух перед нахальным лицом Кота Нуара, отпуская эмоции, что легли тяжелым камнем на хрупкие плечи. День сменился вечером, и всë замешательство обернулось против Маринетт сильной усталостью в мышцах и болью в голове, но её взгляд так и не уловил темный силуэт в рамах окон, которые оставались открыты на всю тëплую ночь.***
Спустя пару недель Маринетт продолжала злиться, но волнение накрыло её с головой, оборачиваясь страхом, что ушастый друг более не скрасит её потускневшую жизнь. В сотый раз отказав подруге во встрече, лишь бы не покидать розовые стены спальни, Маринетт ждала появления Кота Нуара, отчаянно надеясь, что он вдруг столь непринужденно, с кошачьей грациозностью и присущим ему нахальством, запрыгнет в окно, вновь исковеркает её имя и, широко улыбаясь, извинится за продолжительное отсутствие, а затем попросит фисташкового мороженного и круассанов. Различные несуразные и съедающие изнутри мысли напрягали изо дня в день, мозг подкидывал картины худших для неё итогов событий, а ночью, несмотря на усталость, девушка попросту не могла прикрыть веки и оторвать взгляд от открытого окна, надеясь заметить в нëм кошачье ухо или кожаный хвост. Абсурдная, но до жути сладостная мысль закралась в светлую голову Маринетт, и она решилась повторно провести ритуал. Ровно в полночь комната Маринетт наполнилась светом от горящих свечей, и тот же кухонный нож разрезал её руку вдоль вен, даруя отрезвляющую боль, что помогала сердцу биться намного легче. Кровь скользнула по руке и стекла на икону. Слова, что с такой непринужденной лёгкостью запомнились Маринетт, едва глаза впервые пробежались по тексту, слетели с еë уст. Маринетт была уверена, что скопировала ритуал идеально, повторив все предыдущие ходы и слова, но итог не оправдал её надежд, ведь изменений, помимо запаха жженого воска, она не заметила. Едва ли окно было открыто нараспашку ради того, чтобы проветрить помещение, а не ради прямого приглашения для бродячего кота, по которому Маринетт, несмотря на собственное отрицание, безмерно скучала.***
Спустя месяц непрерывных надежд черты его лица и игривый тон навечно отпечатались в голове Маринетт и заполнили большую часть мыслей, а сердце терзали сомнения, что он снова появится. Стресс давил со всех сторон, подобно медленно сжимающимся стенам, что то и дело ломали Маринетт кости, вызывая навечно застрявший в горле ком и неописуемую боль. Некогда интересовавшие темы потеряли смысл, словно его никогда не было, а яркие краски, сопровождавшие девушку изо дня в день, пока её небесные глаза метались из стороны в сторону, медленно угасали, становясь блёклыми и тусклыми. Сладкий кофе едва ли помогал Маринетт провести бессонную ночь и не заснуть за рабочим столом, пока она трепетно переключала сайт за сайтом ради малейшей доли информации об интересующем дьяволе и потустороннем мире. Интернет нёс в себе огромное количество информации, порой абсолютно несуразной, и являлся не лучшим информатором, но очередной сайт скрывал личный аккаунт малоизвестного демонолога, который был столь любезен, что оставил контакты для консультации по интересующим людей вопросам. Тонкие пальцы под влиянием словно бы затуманенного разума так быстро перескакивали по клавишам, что глаза Маринетт едва успевали следить за ними. Сомнения в том, что демонолог ответит выглядывали из глубины сознания, поэтому мгновенный ответ поставил Маринетт в радостный ступор. Ксавье Гудро: Здравствуйте, Маринетт, у меня есть окно через час, вам будет удобно провести консультацию в Skype? Маринетт Дюпен-Чен: Здравствуйте, да, мне будет удобно. Ксавье Гудро: Отлично, я напишу вам за пару минут до консультации. Маринетт была с какой-то стороны рада, хоть и считала данную идею странной, особенно если учесть волновавший её вопрос. Вряд ли люди обычно обращались к демонологам, чтобы вновь связаться с дьяволом. Скорее наоборот, чтобы избавиться от него. Но от одной мысли, что Ксавье сможет ответить на её вопросы и, на что она очень надеялась, поможет связаться с Нуаром, её сердце буквально было готово выскочить из груди.***
Ксавье Гудро: Вы готовы начать консультацию? Маринетт Дюпен-Чен: Да. Ксавье Гудро: Ожидайте звонка. И не прошло минуты, как на компьютер Маринетт поступил звонок, который она моментально приняла. На экране всплыло окошко, в котором смогла впервые увидеть Ксавье. На нём были очки, сам он был достаточно молод, больше двадцати пяти лет Маринетт ему не дала бы. Тёмные волосы были аккуратно зачёсаны назад, а одет он был в застёгнутую на все пуговицы чёрную рубашку. За ним стоял огромный стеллаж с книгами. — И еще раз здравствуй, Маринетт, — улыбчиво поздоровался Ксавье, — Вы же не против перейти на "ты"? — Да, здравствуйте, — слегка растерянно ответила Маринетт, — Я не против. — Очень рад знакомству. С каким вопросом обратилась к демонологу? — его тон был спокоен и достаточно дружелюбен, отчего Маринетт слегка расслабилась, но задумалась, не зная как правильнее сформулировать свой вопрос. — Я с недавнего времени заинтересовалась всем... паранормальным, скажем так. Поэтому у меня довольно странный вопрос, — хихикнув, сказала Маринетт, наблюдая как Ксавье внимательно следит за каждым её движением. — Могут ли люди вновь связаться с определенным дьяволом? — В смысле, могут ли дважды призвать одного дьявола? — с непониманием спросил тот, явно удивлённый данным вопросом, но, получив молчаливый кивок, всерьез задумался. — Хм, если честно, хоть вопрос и странный, ты не первая, кто им задаётся. Да, вполне возможно связаться с дьяволом, да и любым другим духом вновь, только если ты знаешь его имя, но... — он сделал паузу, полностью отдавшись своим раздумьям. — Если человек отказался от дьявола, то это, увы, невозможно. — В смысле отказалась?! — возмутилась Маринетт, словно Ксавье только что упрекнул её в чём-то, и лишь через секунду, осознав, каким грубым тоном произнесла эти слова, стыдливо покраснела. — Извините, я... — Ты связывалась с дьяволом? — вполне спокойным, будто бы он каждый день сталкивался с подобным тоном, перебил её Ксавье. — Я знаю, что нельзя говорить никому о том, что ты имеешь или имел какие-либо встречи с дьяволом, но... — Но исключение подтверждает правило? — спросила Маринетт. — Именно, — с улыбкой сказал Ксавье, — Те, кому дьявол показывался сам, могут об этом... поговорить. — Вы связывались с дьяволом? — удивленно спросила Маринетт, получив кивок Ксавье. — И я очень рад, что узнал, как отказаться от него. Поэтому у меня к тебе достаточно личный вопрос, — сказал Ксавье, положив сложенные в замок руки на стол, — То, что ты хочешь вновь увидеться с дьяволом ясно как день, но почему? — Он... — Маринетт затихла и прикусила собственный язык, стараясь как можно быстрее подобрать ответ, ведь не говорить же Ксавье, что она переспала с дьяволом и теперь скучает? — Он не выполнил моё обещание, — вместо ответа Ксавье слегка рассмеялся. — Не знал, что дьяволы держат обещания, — объяснил свой смех Ксавье, но поспешил вернуть себе спокойный тон, — Что ж, думаю, ответ на свой вопрос ты получила, и я даже не знаю, стоит ли желать тебе удачи. — Определённо стоит, — с грустной улыбкой сказала Маринетт, опуская взгляд. — Если у тебя появятся ещё какие-либо вопросы, то можешь смело написать мне. Вместе искать ответы намного интереснее. — Я это учту, Ксавье. И хоть его слова звучали более чем правдиво, повторение ритуала раз за разом не привело Маринетт ни к чему, лишь рука начала предательски болеть от вечных порезов.***
Через неделю, которая была потрачена на самые разные ритуалы и последующие истерики, Маринетт обратилась к Ксавье. Маринетт Дюпен-Чен: Привет, Ксавье, у меня возник вопрос. Как люди отказываются от дьявола? Ксавье Гудро: Я надеюсь, ты смогла связаться с тем дьяволом, а теперь хочешь от него поскорее избавиться.) Ксавье Гудро: Оу, это достаточно легко, нужно лишь произнести одно предложение: Я отказываюсь от сил дьявола (его имя) и запрещаю путь ему из врат Ада. Маринетт Дюпен-Чен: К сожалению, все мои попытки тщетны, даже при том, что я не отказывалась от него. Ксавье Гудро: Ты знаешь, дьяволы по-своему человечны. Может, ему больше незачем приходить? Ксавье Гудро: Это как вечно долбиться в дверь, когда по ту сторону человек не хочет её открывать. Маринетт Дюпен-Чен: Это такой намёк оставить дьявола в покое? Ксавье Гудро: И да и нет, но на твоём месте, я бы уже опустил руки. Ксавье Гудро: Остаётся меньше двух недель до начала учёбы, может, лучше жить в живом мире, чем бесконечно стучать в потусторонний? Стоило Маринетт прочитать последнее предложение, как у неё по щекам потекли горькие слёзы. Единственное, чем она жила — это надеждой. Надеждой увидеть Нуара, вновь прикоснуться к нему, накричать, заплакать ему в плечо, а затем успокоиться под его сладкий голос и поесть мороженного, почитать книгу, посмотреть фильм. Что угодно, лишь бы не опускать руки и тем самым навсегда забыть о том, что когда-то она целовала дьявола на самой высокой точке Эйфелевой башни, освещённой одной лишь луной. Но руки сами набрали следующее сообщение. Маринетт Дюпен-Чен: Думаю, ты прав.***
Постепенно пришла последняя стадия горя — принятие.
Безэмоциональность словно приросла к девичьему лицу, становясь его неотъемлемой частью. Стресс, как и вечно встревающий ком боли в горле, являлись напоминанием об умершей надежде, а яркая мечта ощутить прохладный латекс на предплечье рассыпалась у ног. Порой в бессонную ночь Маринетт удавалось уверовать в собственную ложь — Кота Нуара попросту не существовало, но данная мысль рассеивалась в воздухе, едва подушечки пальцев начинали медленно перебирать засохшие лепестки его розы, а затем лунный свет падал на зажившие порезы на руке. За дни когда солнце милостиво одаривало парижан теплыми лучами, Маринетт испытала неограниченный спектр эмоций, что бил ключом из её хрупкого тела, желая вырваться наружу, но отнюдь не примечательными криками радости или слезами, что застряли в уголках глаз, а очередным громким воплем, что заглушала подушка и сдерживали сложенные в тонкую линию губы. Казалось, что нежная улыбка, сопровождавшая Маринетт изо дня в день, была сорвана с лица и отложена в дальний ящик, куда её кропотливые ручонки не сумели бы добраться вовек. Висевший над столом плакат, некогда напоминавший о переломном событии, на данный момент вызывал у Маринетт ироничный и истеричный смех, — множество фотографий из интернета, на которых был изображен тёмный силуэт, едва напоминающий Кота Нуара изумрудными глазами с кошачьим зрачком, различные надписи красным маркером поясняли изображения и несли в себе скрытые теории, мифы, рассказы, и всё содержимое соединяла красная верёвка, проводящая путь от одной информации к другой. Несколько купленных холстов были судорожно разрисованы изображениями Кота Нуара в страхе упустить из памяти единую деталь его лица и тела, а главной задачей являлось внести в каждый мазок всю присущую ему игривость, нахальство, грациозность и хитрость, не перебивая сладостное ощущение теплоты его кожи и любви в глазах. Пробковая доска, висевшая над кроватью Маринетт, была усыпана его серыми портретами, как и поверхность рабочего стола и ящики, лишь бы трепетное ощущение его взгляда дарило правдоподобную ложь о дьявольском присутствии. Изредка, дабы не поддаваться боли и скрыть её даже от самой себя, Маринетт представляла всевозможные каламбуры, абсурдные и нелепые шутки, что с лёгкостью слетали бы с его уст в различных ситуациях. Все выплаканные слезы не облегчили горе, что обжигало подобно огню в грудной клетке и несло за собой чувство постоянного удушья, справиться с которым едва ли было суждено сигаретному дыму, что заменил собой желанный глоток кислорода. Фантазия вырисовывала в глубине сознания знакомую фигуру, даруя возможность на кратчайший миг под собственным давлением ощутить его прикосновение, после которого кожа предательски горела. Будучи окруженной портретами, имея бурную фантазию и незажившие раны на душе, Маринетт молчаливо согласилась, что теряла рассудок.И когда ты утешишься, ты будешь рад, что знал меня когда-то. Ты всегда будешь мне другом. Тебе захочется посмеяться со мною. Иной раз ты вот так распахнёшь окно, и тебе будет приятно…
Маленький Принц. Антуан де Сент-Экзюпери
***
Первое сентября было ненавистным для многих учащихся по различным причинам: ранний подъём, множество домашних заданий, грядущие экзамены. Но для Маринетт это было хорошим поводом занять свободное время не очередным портретом Нуара, а докладами и эскизами, ведь как-никак её мечта стать успешным дизайнером оставалась неизменной. Такой же неизменной, как память о Нуаре, за которую она ненавидела себя, но будь у неё возможность стереть воспоминания, ни за что бы этого не сделала. Надев осеннее пальто кремового цвета, под которым скрывался вязаный укороченный кардиган в тон с короткой черной юбкой-карандаш, Маринетт вышла из дома, тотчас доставая из сумки с тетрадями пачку винстона. Закурив сигарету, она ощутила, как лёгкие наполнились уже родным дымом, и, цокая ботинками на широком каблуке, зашагала в сторону университета. Маринетт заранее договорилась встретиться с Альей на полпути к зданию учебного заведения. Девушки поступили в один университет, только лишь на разные профессии, но и здесь им подвернулась удача, ведь их корпуса были довольно-таки близко. Алья уже стояла на месте, достаточно радостно общаясь с кем-то по видеозвонку, и была так увлечена разговором, что не обратила внимание на цоканье каблуков за спиной. — Бу, — напугала Маринетт свою подругу, ухватившись за её плечи, отчего Алья подскочила на месте от неожиданности. — Маринетт, я с тобой инфаркт заработаю! — ругалась Алья, на что Маринетт лишь широко улыбнулась и сложила руки на груди, довольно наблюдая за подругой, — Но, признаться честно, выглядишь бесподобно, — не удержавшись сказала Алья, пробегая глазами по наряду Маринетт. — Я тоже по тебе скучала, — поцеловав щёку Альи в знак приветствия, сказала Маринетт. — Ты... курила? — спросила Алья, почувствовав аромат волос Маринетт, отчего слегка смутилась и нахмурила брови. — Да, подсела на эту дрянь, — продемонстрировав пачку винстона, сказала Маринетт. — Не хочешь поговорить? — спустя минуту молчания спросила Алья, словно стараясь не задеть Маринетт. — О чём? — спросила Маринетт, словно не понимая, что Алья уже готова начать допрос о том, что происходило предыдущие два месяца. — Даже не знаю, может о том, что вдруг тебя заинтересовали сигареты, или о том, как ты динамила меня два месяца, а может о том, почему отказывала мне во встречах? — ругалась Алья, и оглашение всего перечня причин её недовольства поведением Маринетт могло затянуться на весь день. — Я не хочу об этом говорить... пока что, но клянусь, ты узнаешь обо всём первая. Просто, дай мне время, идёт? — протягивая мизинчик, спросила Маринетт, и хоть Алья была, мягко говоря, недовольна данным ответом, она протянула свой мизинец в ответ и постаралась перевести тему. — Ладно, у меня столько нового произошло! Я устроилась работать в крутой клуб вместе с Нино, мы втроём обязаны там потусить! — оживлённо начала рассказывать Алья, на что Маринетт лишь широко улыбнулась, продолжая молча слушать новости, ведь обеим девушкам стоило наверстать упущенное.***
Маринетт стоило признать, что, в какой-то степени, её жизнь превратилась в тот самый идеал, ровно когда она переступила порог университета, а через два дня заработала прозвище Снежной Королевы. Словно пару дней назад она думала о том, как хочет быть злодейкой и стервой, что не засыпает со слезами на глазах, а идет с высоко поднятой головой, и было больно признавать, что в самом деле прошло уже два месяца, и лишь сейчас Маринетт осознала, чем именно её так привлекал данный образ. Она хотела быть сильной. И несмотря на обиду, она хотела бы поблагодарить Нуара за то, что он подарил ей уйму эмоций тем, что проводил с ней время и давал действительно стоящие советы, за поддержку и понимание, за нежность и заботу. И за то, что доставил ей боль своим уходом, благодаря чему она стала сильнее и взрослее.L n`est jamais tard d`être celui qu`on veut. Exécute les rêves. Никогда не поздно быть тем, кем хочется. Исполняй мечты.
***
У погруженной в учёбу Маринетт не оставалось ни сил, ни времени на то, чтобы так часто вспоминать Нуара, но в ту пару минут перед сном она отдавала себя всю и полностью в фантазии о нём: о его прикосновениях, вздохах, игривом тоне, шутках, постоянных каламбурах и чертовски прекрасных изумрудных глазах. С этими мыслями она засыпала, обнимая одеяло, а на утро вновь надевала маску безразличия и шла в университет, получая очередную порцию заданий, благодаря которым забывала о Нуаре. И это, словно временная петля, повторялось изо дня в день. Вокруг была серая масса, словно массовка из людей, проблемы и мечты которых были глупыми, и громкие разговоры между парами в коридорах университета это подтверждали. Маринетт приходилось невольно слушать их голоса, ловить их то ли сожалеющие, то ли завистливые взгляды, она видела, как девушки при виде неё начинали шептаться между собой, выдумывая самые разные слухи, которые ни капли не волновали саму Маринетт. Сегодняшний день ничем не отличался от предыдущих. Перед скучными парами Маринетт забежала в так называемую курилку, где одногруппники с той же никотиновой зависимостью толпились с самого утра. Сама курилка являлась достаточно большой беседкой из темного дерева рядом со входом в университет. Маринетт полезла в сумку, достала пачку любимого винстона и попыталась поджечь сигарету, но зажигалка, увы, отказалась работать из-за нехватки газа внутри. — Твою мать, — выругалась себе под нос Маринетт, выбросив свою зажигалку в урну, но, повернувшись обратно с сигаретой в зубах, увидела высокого рыжеволосого парня, который протянул ей огонь, подкурив сигарету. — Я Натаниэль Куртцберг, — представился парень, вдыхая сигаретный дым, — А ты? — Маринетт Дюпен-Чен, — безразлично ответила девушка, сдерживая рвотный позыв от смазливого лица Натаниэля. — И давно куришь, бросаясь похуистическими взглядами? — надменным тоном спросил Натаниэль, изображая подобие крутой ухмылки, что могло вызвать лишь смех, но не более. — Тебя это не касается, — откинув кончиками пальцев докуренную сигарету, которая попала прямо в ногу парня, сказала Маринетт, — Ублюдок, — добавила она, столкнула Натаниэля с дороги плечом и, звонко цокая каблуками, направилась в учебное заведение. — Стерва, — почти прошипел Натаниэль, проведя рукой по дорогим штанам, дабы удостовериться в том, что они в отличном состоянии, а затем, выбросив сигарету в урну, направился вслед за Маринетт. Маринетт вошла со звонком в аудиторию и, усевшись за вторую парту, приготовилась к нудной лекции на полтора часа. Ранее мысли об университете её вдохновляли тем, что в нём тебя учат исключительно профессии, но, как оказалось, приходится изучать буквально всё: от дизайна одежды и его истории до революции шрифтов. Профессора прервал нахально вошедший в аудиторию, не удосужившись спросить разрешения, парень, чьё появление в миг вызвало мёртвую тишину. Всего на секунду Маринетт одарила взглядом вошедшего Натаниэля, что было скорее инстинктом, нежели желанием. — Натаниэль, занимай свободное место и начинай записывать лекцию, — скомандовал профессор недовольным тоном, а затем продолжил монотонно рассказывать о скаченной из интернета презентации. И хоть небольшое количество студентов любило посидеть на лекциях в одиночестве, Натаниэль всё же остановился у второй парты, где сидела Маринетт, даже не рассматривая другие варианты. — Занято, — тихо, но достаточно твёрдо сказала Маринетт, показательно поставив сумку на свободный стул, Она не поднимала взгляд на нового Натаниэля, и так зная, что его смазливое лицо вновь расплылось в жалком подобии ухмылки. — Ты права, — достаточно спокойно и сдержано сказал Натаниэль, но затем добавил своим наигранно нахальным тоном, — Занято мной, — его нахальство и чрезмерная уверенность пробирали девушку раздражением до мозга костей. — Ты еще и глухой ублюдок? — недовольно спросила Маринетт, наблюдая как Натаниэль убирает сумку со стула, присаживаясь на него. — Назвала дважды ублюдком, не зная и половины того, что я мог бы с тобой сделать, — сладко прошептал Натаниэль ей на ухо, принимая недовольный взгляд как Маринетт, так и профессора. — В таком случае задержись после лекции, Куртцберг, — тем же сладким шёпотом сказала Маринетт, находясь в миллиметре от его губ, продемонстрировав поистине нахальную зубастую ухмылку, но затем, как ни в чем не бывало, продолжила работать над эскизом, попутно отрываясь, дабы записать лекцию. Время длилось, будто вечность, для Натаниэля, но не для Маринетт, ведь она была слишком поглощена любимым делом, чтобы следить за часами, и, когда же прозвенел звонок, большинство студентов ушло в курилку, а остальная часть вышла просто по своим делам, оставив Маринетт и Натаниэля наедине. Маринетт молча встала с места и подошла к столу. Взяв ключи от кабинета, она закрыла его изнутри. — Что ты делаешь? — удивлённо спросил Натаниэль, наблюдая за каждым движением Маринетт, невольно сравнивая её резкую смену настроения с представительницей семейства кошачьих, что вышла на охоту, и её добычей был он сам. — Хочу, чтобы ты заставил вновь назвать тебя ублюдком, — Маринетт сказала это так сладко и возбуждающе, что по позвоночнику Натаниэля пробежали мурашки. Она была столь безразлична и молчалива, что хотелось в миг заставить стонать его имя настолько громко, насколько только возможно. Маринетт с лёгкостью смогла завести его, и бурная фантазия об их жарком сексе уже завладела головой Натаниэля. Глядя, как он оценивающе прошелся по ней взглядом, закусив губу, Маринетт хихикнула, принимая данный взгляд как должный комплимент. Маринетт стояла спиной к рабочему столу профессора, наблюдая, как Натаниэль медленно плетётся к ней, уже расстёгивая пуговицы на своей черной рубашке. — Да... ммм, разденься, — сказала Маринетт, взяв на себя роль доминанта, и на лице Натаниэля заиграл румянец. — Что-то не так? — спросила девушка, в душе смеясь над тем, как быстро Натаниэль попрощался с ролью крутого харизматичного парня. — Думаю, ты сама захочешь раздеть меня, — Натаниэль старался придать этим словам прежний уверенный тон, но получилось совсем наоборот. — Я хочу смотреть, как ты раздеваешься, — требовательным тоном сказала Маринетт, на что Натаниэль молча согласился, в порыве эмоций срывая с себя одежду, но продолжил смущаться, когда стянул боксёры. Маринетт окинула взглядом оголённое тело парня, показательно закусывая губу. — А теперь, позволь мне закрыть твои глаза, — медленно шагая к Натаниэлю, ласково сказала Маринетт, параллельно поднимая с пола его галстук, который тотчас обмотала вокруг глаз Натаниэля, стараясь сдержать улыбку. — А теперь подожди меня. Лишив парня возможности видеть, Маринетт расстегнула молнию на своих ботинках, что были выше колена, громко сбросив их на пол, но было непохоже, что она сняла что-то ещё, и Натаниэль напрягся. — Маринетт? — позвал её Натаниэль, услышав в ответ лишь звук закрывающейся дверь. Он тотчас со злостью стянул галстук с глаз, но Маринетт уже и след простыл. И его вещей тоже.***
Нахальство Натаниэля, мягко говоря, поражало Маринетт, но, с другой стороны, безумно смешило. Он может быть уверен, что произвел на Маринетт первое впечатление, правда, далеко не дерзкого и уверенного в себе парня, вещи которого сейчас валяются в ближайшей мусорке. И хоть Натаниэль позабавил Маринетт, её настроение улучилось, когда накинув пальто на плечи, её взору упала знакомая пара в курилке. — Не ожидала вас здесь увидеть, — достав пачку из пальто, сказала Маринетт, обнимая в знак приветствия двух своих друзей. — Я заехал украсть твою подругу, — заявил Нино, притягивая Алью к себе за талию, от чего та довольно захихикала. Их любовь, которая пусть и начиналось с эпичного летнего романа, виднелась невооруженным глазом, заставляя Маринетт наблюдать за их счастьем со светлой завистью. — Маринетт, у нас сегодня закрытая вечеринка, не хочешь прийти? — спросила Алья. — Что за вечеринка? — спросила Маринетт, доставая сигарету из пачки, и прежде, чем Алья ответила на её вопрос, добавила, — Нино, не будет зажигалки? Моя сдохла. — Ну, мы ведь работаем с лета в одном клубе, — начал объяснять Нино, подкуривая сигарету Маринетт, — А сегодня в девять закрытая вечеринка, но так как мы часть персонала, нам вход обеспечен, и тебе тоже, — последнее Нино произнёс растрепав волосы Маринетт, чем вызвал неприятное фырканье с её стороны. — Думала ты захочешь развеяться. — подала голос Алья, что всё еще с осторожностью выбирала слова в общении с Маринетт. Алью безумно напрягало летнее поведение подруги, и единственное, в чем она была уверена, так это в том, что причины закрыться у Маринетт были веские, поэтому случайно задеть её Алья не хотела. — Отличная идея, — небрежно сказала Маринетт, вдыхая сигаретным дым, и её согласию Алья слегка удивилась, но не смогла скрыть радостную улыбку до ушей. — Мы с другом заедем за вами в половину девятого, поэтому не пудрите долго носик, — сказал Нино, коснувшись губами носа Альи. — Будет кто-то четвертый? — спросила Алья, удивляясь данному заявлению Нино не меньше самой Маринетт. — Всё увидите ближе к вечеру, — сказал Нино, оставляя за собой загадку в виде нового друга. — Что-то случилось? — спросила Аля, обращаясь к Маринетт. — Если не считать парня, которого я оставила голым в закрытой аудитории, то всё замечательно, — достаточно спокойно ответила Маринетт, от чего у Альи вырвался подступающий смех, который она старалась сдержать, оставаясь серьезной. — Во-о-оу, подруга, я горжусь — подметил Нино, ударясь с Маринетт кулачками, — Рад был встретиться после твоего... — он сделал небольшую паузу, получая гневный взгляд Алья, который означал немедленно закрыть данную тему, — ... ну ты поняла, так что до вечера! — Извини его, — сказала Алья, когда Нино отправился к припаркованной машине, — Он просто не... — Алья, — перебила оправдания Маринетт, — Я понимаю, что вы волнуетесь за меня, но стараться избегать любого упоминания о моём состоянии в предыдущие два месяца не надо, — сказала Маринетт как можно более ласково, но увидев на лице Альи волнение, для большей убедительности, добавила, — Со мной сейчас всё в порядке, а что было — осталось в прошлом. Алья ничего не ответила на слова Маринетт, лишь крепко обняла, словно впервые могла коснуться её тела и не бояться сломать.L'amitié, comme le phosphore, brille quand tout est sombre, Дружба словно фосфор, сияет ярче, когда вокруг темно.
***
Маринетт вырисовывала тонким грифелем карандаша очередной эскиз, как дверь её комнату распахнулась, представляя нарядную Алью в полном свете, и при одном лишь виде её платья, у Маринетт, казалось, отвисла челюсть. — Я готова покорять сердца, — сказала девушка, довольная реакцией Маринетт, но покрутилась на триста шестьдесят градусов, показывая всю красоту вечернего наряда. — Только Нино данные слова не говори, — хихикнула Маринетт, — Но выглядишь так... просто слов нет, — сказала она, не сумев одним словом передами всю красоту Альи. — Мы ничего ему не скажем, — приложив палец к губам, прошептала Алья, а затем, подмигнув, направилась к гардеробной Маринетт, — Посмотрим во что одеть тебя, — карие глаза передвигали наряд за нарядом, что были аккуратно повешены на вешалку, но в голове Альи уже был продуман идеальный внешний вид Маринетт, оставалось лишь найти то, что исполнит мысли Альи в жизнь. — Что именно ты хочешь найти? — спросила Маринетт. — Что-то яркое, что бы прям в глаза врезалось, несмотря на темноту в клубе, оно должно быть коротким и... — размышляла вслух Алья, пока Маринетт сумела с легкостью найти несколько видов платьев под описание подруги. — Нежно-голубое на бретельках с пышной юбкой, но, как по мне, слишком ванильно, — по отдельности показывая платья, говорила Маринетт, — Черное, но с коротким рукавом, облегающее, но в темноте не разглядишь, — отбросив очередное платье на кровать, руки Маринетт потянулись, как она думала, к идеальному платью на вечер. — А это кроваво-красное платье, полностью облегающее и слегка выше колена, на тоненьких бретельках, и что самое интересное, — Маринетт оторвалась от описания платья, доставая из нижнего ящика стола подобие ожерелья, — Я сама сделала его специально для этого платья. Как оказалось, это было далеко не ожерелье из переливающихся небесно-голубых камней. Это было была цепочка на тело, которую сделала Маринетт, так как широкий вырез декольте выглядел слишком вульгарно, но с данной цепочкой, что проходилась вдоль её грудей, и под ними, весь наряд выглядел гармонично. — Все парни в обморок упадут, — представив окончательный вид Маринетт в своём изображении, сказала Алья. — Насчет парней, меня с самого утра волнует один вопрос, — начала Алья, — Что произошло на первой паре между тобой и тем голым парнем? — Ничего особенного, — ответила Маринетт, но уловив непонимающий взгляд Альи, что требовал продолжения, добавила, — Он меня раздражал своим крутым, супер сексусальным и уверенным видом, — говоря это, Маринетт указывала пальцами кавычки, от чего Алья громко рассмеялась. — И что теперь с этим парнем? — аккуратно смахивая пальцем слезу смеха, спросила Алья. — Без понятия, знаю лишь в какой помойке побывали его вещи, — ответила Маринетт, в этот раз заливаясь смехом вместе с Альей.Ей безумно её не хватало.
***
Оставалось пару минут до приезда Нино, пока Алья доделывала последние штрихи в прическе Маринетт. Её иссиня-черные кудри были завиты плойкой, красиво свисая до лопаток, придавая ей элегантный вид. Красное платье обтягивало каждый изгиб тела, оголяя выпирающие ключицы и стройные ноги, а цепочка из голубых камней была надета поверх самого платья, которую дополняли свисающие серебряные серьги. На ногах красовались черные глянцевые каблуки на тонкой, но довольно высокой, шпильке. Алья старалась подчеркнуть голубые глаза, что были способны пробирать до дрожи своим холодом, но при этом сделать акцент на красных, в тон платья, губах. И без того длинные ресницы были покрашены тушью, раскрывая взгляд, и Алья не смогла удержаться и не нарисовать тонкие стрелки, а в заключение добавила лицу Маринетт сияния на скулах и аккуратном носике. Обе девушки напоследок покрутились перед зеркалом, уже услышав как мама Маринетт оповещает их о прибывших шаферах, от чего стуча каблуками, подруги спустились на первых этаж. — Это тот друг, — прошептала Алья на ухо Маринетт, когда за зеркальной дверью входа в пекарню выглядывала белокурая макушка, но девушки оставались при этом стоять на лестнице, как родители Маринетт вышли из-за угла, любуясь их дочерью с нежной улыбкой. — Повеселитесь, — лишь сказала Сабина, подмигнув обеим подругам. — Но если ваши шаферы не уследят за вами и что-то случится, я... — начал говорить Том, но Сабина толкнула его локтем, прожигая взглядом, дабы тот замолчал. При виде родителей Маринетт, у Альи вырвалась смешок. — Не волнуйся, пап, — ласково сказала Маринетт, на прощание обняв обоих родителей, — Я останусь у Альи, так что до завтра! Подруги накинули на плечи пальто, не забывая о сумочках, а затем вышли из пекарни, встречая тех самых шаферов на ночь. — Приветик, девчонки, это Адриан Агрест, друг, о котором я рассказывал сегодня. — сказал Нино, указывая жестом на стоящего рядом парня. Выбор их одежды был либо спланирован, либо являлся чистой случайностью, ведь на обоих виднелись практически одинаковые рубашки и классические брюки. — Это который оставался загадкой? — спросила Алья, не сдержав тихого хохота. — Приятно познакомится, дамы, — сказал Адриан, поцеловав тыльную сторону ладони каждой девушке, останавливая при этом свой изумрудный взгляд на безразличном личике Маринетт. — Что ж, приглашаю вас в поезд НиноЭкспресс, где вы насладитесь лучшим вечером в вашей жизни, — сказал Нино, открывая дверь автомобиля, тем самым указывая сесть внутрь, но Маринетт пропустила все слова мимо ушей, осматривая Адриана с головы до ног. — Идём в машину? — вежливо спросил Адриан, но вновь взглянув в глаза Маринетт, увидел лишь абсолютно стеклянный взгляд, полный безразличия, и не ответив ему, Маринетт села в машину. — Ты и впрямь Снежная Королева, Моя Принцесса, — сказал себе под нос Адриан.Еë взгляд навсегда будет для него родным, даже если придётся пробраться через весь еë лёд.
***
Дорога оказалось недолгой, и припарковав машину, Нино, держа под руку Алью, направились от входа в клуб, из-за чего Маринетт слегка смутилась, но увидев вход с вывеской сверху "VIP — зона", пришла в себя. Не переступая порог заведения, до ушей доносилась музыка, но лишь оказавшись внутри, Маринетт слегка поморщилась от столь громкого звука и басса, что, казалось, сами стены дрожали. Вся обстановка была, мягко говоря, непривычной, и отчасти некомфортной, в особенности видя, как у главного входа выгоняют пьяных вусмерть парней. — Всё хорошо? — спросил Адриан, замечая некое замешательство и растерянность на лице Маринетт, но она сумела прийти в себя крайне быстро, одарив Адриана своим фирменным холодным взглядом. — Да, — сухо ответила Маринетт, — Я, пожалуй, выйду покурить — Уверенна, что не потеряешься? — настороженно спросила Алья, на что Маринетт лишь махнула рукой, мол, всё будет в порядке, а затем направилась к выходу, походкой от бедра. — Агрест, слюни подбери, — увидев пристальный взгляд Адриана, который наблюдал за уходящей фигурой Маринетт, сказала Алья, пихая его локтем, но затем, добавила, — Ты еще не видел, что скрывается под её пальто. Неловкость, которая повисла после ехидного тона Альи, прервал пришедший Нино. — Все в порядке? — спросил Нино, видя довольный взгляд своей девушки, что, в большинстве случаев, означал какой-то хитро продуманный план. — Да, я хотела попросить Адриана сходить за Маринетт, — отмахнулась Алья, указывая Адриану взглядом отправится на улицу, что тот, с не менее хитрой улыбкой и сделал. Приоткрыв дверь, холодный осенний воздух ударил в нос, обжигая щёки, которые слегка покраснели от морозности. Адриан застыл, наблюдал как Маринетт жадно вдыхает сигаретный дым, словно это был её кислород. Данная картина выглядела прекрасно, и Адриану стало сложно взять себя в руки, начав разговор. Он ощущал, как весь французский язык ему в миг забылся, от чего стало не по себе. — Давно балуешься сигаретами? — спросил Адриан, стараясь придать своему виду непринужденности, но Маринетт не рассчитывала на разговор, взглянув своим, словно мёртвым, стеклянным взглядом, что Адриану казалось, он увидит в её глазах собственное отражение. — Сегодня многих стало волновать это, — наконец заговорила Маринетт, опустив взгляд и сделав ещё один сладкий вдох сигаретного дыма, — Тебя это не касается, — выдыхая дым прямо в лицо Адриана, монотонно ответила Маринетт. — Хах, стрельнешь и мне одну? — Маринетт, несмотря на него протянула, пачку с зажигалкой. — Такая самоуверенная эгоистка. А сняв маску безразличия? Что под ней скрывается? — не унимался Адриан, получая в ответ было лишь гнусное молчание, после чего на его лице расплылась ухмылка. — Никогда не любил курящих, — добавил он, спустя пару минут, проходя в миллиметре от губ Маринетт, дабы вбросить бычок в мусорку. — Извини что не соответствую твоим идеалам, Агрест, — как с языка сняла Маринетт, выделяя его фамилию. — Приятно, что ты запомнила мою фамилию, Стерва, — словно играясь с Маринетт, говорил Адриан, замечая в голубых глазах искрящийся азарт. — Так заставь меня её забыть, — сладко сказала Маринетт, устремив свой взгляд на Адриана, при этом наклонив голову, и сказать, что её лицо было вновь безразличным невозможно, скорее спокойным и умиротворенным. Возможно, вечная привычка Нуара проснулась сейчас в Адриане, которая заключалась в том, что бы перефразировать предложения Маринетт в более пошлом смысле, и сейчас, с тем сладким тоном, ему казалось это намёком, пока Маринетт не открыла рот вновь. — Не попадайся мне на глаза! В следующую секунду она ушла, оставляя от себя приятным аромат табака и клубники, в то время как Адриан стоял у входа, устремив взгляд на то место, где только что стояла Маринетт, разинув рот от удивления. — Ромео, ты думал она просто так упадёт в твои объятья? — произнёс недовольный голос из кармана пальто. — Заткнись и не создавай мне очередных проблем, — почти что прошипел Адриан, направляясь обратно в клуб. Стоя у барной стойки, Маринетт заказала мартини со льдом, и дело было далеко не в том, что ей нравилось данное пойло, скорее это единственное, что она когда-либо пробовала, ведь до сегодняшнего вечера Маринетт не увлекалась распитием алкоголя и тем более, не бывала в подобных местах. Обернувшись, Маринетт заметила Адриана, что уверенным шагом двигался к барной стойке. Его расстегнутая рубашка и встрепанные волосы выглядели, по мнению Маринетт, достаточно возбуждающими, от чего её желудок словно свернулся в комок. Изумрудный взгляд напоминал охоту хищника, и долго рассуждать, что между ними началась война со счетом, где Маринетт получила первое очко, не представляло надобности, поэтому она вырвала из рук диджея микрофон, подставляя его к пухлым губам. — Один/Ноль в мою пользу, — смотря на Агреста промурчала Маринетт, возвращая микрофон в руки диджея. — Воу-воу-воу, у кого-то идёт игра со счётом! Открываем следующий раунд, под названием "танцы", под зажигательную песню, что я приготовил специально для такого случая! — говорил диджей, возвращая публику в активное движение и громкие крики, одним словом, разогревал толпу. Маринетт выпила залпом мартини, стараясь при этом не сморщится от жжения в горле, и идея с танцами, которую произнес диджей, показалась Маринетт достаточно интересной, поэтому она взглядом указала Адриану двигаться на танцпол.— Второй раунд, — пронеслось у обоих в голове.
Поначалу Маринетт и не знала как двигаться, чувствуя себя смущенной и зажатой, но ударившее в голову мартини, вперемешку с зажигательной музыку, отразились на движении её тела. Поднимая руки, она наслаждалась танцем своих бедер в такт песни, изредка кружась или добавляя движения руками. Сильные руки сжали её талию, прижимая к себе со спины, в то время как нос Адриан окутал аромат шампуня и сигарет, чем были пропитаны её завитые кудри. Руки Маринетт поскользили вдоль её шеи, убирая локоны в противоположную строну от лица Адриана, оголяя ему вид на шею и ключицы. Её цепочка блистала в неоновом цвете, и Адриан был уверен, что без кроваво-красного платья, её фигура выделялась бы среди всех. Когда же он силой развернул тело Маринетт, то встретился с затуманенным взглядом из-под длинных ресниц, но внимание Адриана упало на пухлые губы, накрашенный красной помадой. Он осознавал, что некогда его Принцесса изменилась, и, несмотря на это, желал ощутить вновь привкус её губ, даже если теперь он будет иным, от чего, сам того не замечая, наклонился к её лицу, ведь даже на высоком каблуке, она была достаточно миниатюрной. — Тише-тише, котик, — приложив палец к его губам, прошептала Маринетт, — Мы еще не доиграли, — в голубых глазах было всё больше азарта, к которому прибавилась искрящая похоть. Адриан ничего не ответил ей, но был уверен, что если бы Маринетт узнала, что перед ней стоит Нуар, который два месяца назад наблюдал её краснеющие щёки, слушая прекрасные стоны, её поведение изменилось бы в разы. Но в какую сторону, он не мог предугадать. — Маринетти... — поддавшись воспоминаниям, прошептал Адриан, и несмотря на громкую музыку, Маринетт отчетливо могла расслышать каждый его вздох. — Моё имя Маринетт, а не Маринетти, — недовольно прошипела Маринетт, на что Адриан лишь улыбнулся, той самой нуаровской улыбкой, что однажды вскружила Маринетт голову.***
— Да-да, я тебя понял, Маринетти, — сказал Нуар, готовый вечность наблюдать за румянцем на её щеках. — Моё имя Маринетт, а не Маринетти, — твердым тоном возразила Принцесса. — Не важно, для меня ты Принцесса, — на данное заявление Маринетт закатила глаза, хотя в душе не могла скрыть того, что данное прозвище ей нравилось.
***
— Не важно, для меня ты Принцесса, — сказал Адриан, не подозревая, насколько личные воспоминания нахлынули, словно волна, на Маринетт, от данного диалога. В голубых глазах застыл ужас и боль, которую Адриан смог лицезреть, ведь Маринетт уставилась на него как вкопанная, то открывая, то закрывая рот, но по итогу, её губы беззвучно произнесли лишь одно слово. — Нуар. — Так вот что за маской безразличия, — с горьким осознанием, сказал Адриан. — Проблема в том, котёнок, что маски нет, — сказала Маринетт, что лишь спустя пол минуты взяла над эмоциями контроль, — Думаю, это ответ на твой вопрос.***
Неделей ранее.
— Приведите ко мне сына, — твердо сказал Габриэль, и пара невысоких чёртиков, что тряслись при одном виде Дьявола, поспешили убраться из его кабинета. Никто не понимал, чем так рассержен Габриэль, но и узнавать об этом они не желали, стараясь как можно скорее уведомить Нуара о визите к отцу. Сам Нуар просиживал дни в подобии пивнушки, только для Дьяволов, да и пойло в преисподней было явно крепче, чем в живом мире. Услышав голос чёртиков у входа, благодаря острому, поистине кошачьему, слуху, Нуар поспешил скрыть с их глаз, но из-за опьяненного состояния, не смог. А когда речь зашла о его отце, Нуар лишь рассмеялся, начиная плестись в сторону кабинета отца. — Зачем звал? Почаевничать? — смеявшись в пьяном бреду, спросил Нуар, буквально падая на стоящее перед рабочим столом кресло. — Дело серьёзное, — сказал Габриэль, стараясь тем самым заставить сына мыслить более разумно и адекватно, — Мой камень чудес найден в мире живых. — А, ты о том, что магия проникла в живой мир, — еле связывая предложения, говорил Нуар. — Конечно, я понимаю, по кодексу один дьявол и один ангел должны вернуться на землю в образе смертников*, что бы их силы создавали Инь и Янь, — Нуар лениво жестикулировал руками, подавляя смех от серьезного лица отца, — Только не понимаю, как я замешан во всей истории. — Ангелы выбрали камень чудес Исцеления, — кратко ответил Габриэль, а затем добавил, — Ты должен быть там, если ещё помнишь, что твоя сила — Разрушение. Тебе уже подготовили смертника, отправляйся и вселись в него, — приказал Габриэль. — Спасение камней чудес предоставят дьяволу и обычному человечишке? — подавляя приступ смеха, спросил Нуар, ведь прекрасно знал, что Ангелам запрещено вселятся в смертников, и нарушать баланс камней чудес так же запрещено, поэтому отправить двух Дьяволов, или даже одного Нуара, было запрещено. Иногда Нуара безумно настораживало, что у Дьяволов — одних из самых черствых и лживых существ, были правила, и каждое их движение было под наблюдением. — Ангелы уверены, что нашли подходящую девушку, — ответил Габриэль, что, несмотря на абсурдность ситуации, доверял Ангелам, как-никак, для них вранье не простительно, и недержание обещаний тоже. — Где находится мой смертник? — полностью придя в себя, спросил Нуар, желая перейти ближе к делу, ведь сидеть в кабинете с Габриэлем у него не было желания. — Париж, — словно желая скрыть данную информацию, сказал Габриэль, наблюдая как Нуар уже вышел из кабинета, оставляя за собой лишь громкий хлопок двери. Впервые за долгое время ему был открыт путь на землю, но Нуар не желал оказываться в живом мире, и в особенности видеть Маринетт. При малейшем воспоминании о ней, его кулаки сжимались в ярости и обиде, и он сам удивлялся, как столь обычная, ничем не отличающаяся от других девушка, смогла так задеть Нуара. Но выбора, как такового, у него не было, поэтому Нуар постарался оказаться быстрее в теле смертника, ведь чем быстрее он начнёт свою миссию — тем быстрее вернётся. Сконцентрировавшись на мыслях о своём смертнике, Адриан тотчас оказался на земле, чувствуя под собой мягкую кровать, рядом с которой лежала сумка с вещами, новые документы и деньги. Взяв в руки удостоверение о его новой личности, он ухмыльнулся. — Адриан Агрест, звучит неплохо, — сказал сам себе Нуар, крутясь перед зеркалом и осматривая, довольно отличное, новое тело, что крайне было похоже на его обличие вне маски. Нуар, а теперь уже месье Агресту, оставалось лишь найти свой новый дом, адрес которого был указан в документах.***
Париж оказался довольно большим городом, с обширными улочками, покрытыми золотистой листвой. Адриан крутился на одном месте, уткнувшись в телефон, где был включен навигатор, но никак не мог найти собственный дом, хотя, если верить приложению, он стоял прямиком перед ним. — Эй, Чувак, ты потерялся? — спросил смуглый парень с натянутой, слегка детской на вид, кепкой. — Есть такое, я только переехал и не могу найти собственный дом, — потерев неуклюже затылок, сказал Адриан. — Да, тебя абсолютно точно водит этот навигатор за нос, — замечая открытое приложение в телефоне Адриана, произнёс мулат, — Твой дом за этим клубом. Если хочешь, я пройдусь с тобой, — предложил парень, и получив молчаливый кивок, протянул руку, — Я Нино Лейф. — Адриан Агрест, — сказал Адриан, пожав руку Нино, что оказался весьма разговорчивым и открытым парнем, вызывая у Адриана доверие, но когда оба остановились у его нового дома, повисла неловкая тишина, и некогда болтливый Нино старался что-то сказать, то и дело открывая и закрывая рот, судорожно почесывая затылок. — Эмм... тот клуб, который навигатор считает твоим домом, в общем, я со своей девушкой работаю в нём и через неделю там состоится закрытая вечеринка, не хочешь прийти? Ты не думай, я не настаиваю, к тому же, очень странно соглашаться идти в клуб с первым знакомым на улице, но... — казалось, Нино в порыве эмоций мог болтать вечно, чем вызвал не совсем приятные ассоциации с Маринетт. — Я, пожалуй, рискну и приду на вечеринку, — сказал Адриан, прерывая Нино, что расплылся в широкой улыбке, услышав согласие, а затем, словно забыв как смущался, выхватил телефон Адриана из рук, клацая по клавиатуре. — Мой номер, звони если захочешь развеяться!***
Сказать, что Адриану было скучно три дня сидеть дома — ничего не сказать. Невольно он вспоминал все те занятия, что приносили удовольствие рядом с Маринетт, но этого хватало на пол часа фильма и десять страниц книги, а далее он возненавидел себя за любые воспоминания о ней, но отчетливо помнил каждый изгиб её тела и черту лица, объятые лунным светом. В его воспоминания резко, словно выстрел из пистолета, ворвался дружелюбный парнишка, что дал ему номер на случай, если Адриан захочет развеяться, поэтому не желая медлить, Адриан набрал номер Нино, не ожидая столь быстрого ответа на звонок. — На связи Нино. Чего желаете? — спросил Нино даже не зная, кто ему позвонил. — Желаю сегодня напиться у меня дома, — сказал Адриан, но поняв, что на другом конце трубки Нино явно не подозревает, кто же приглашает его развеяться, то добавил, — Это Адриан. — Я вас понял, — моментально сказал Нино, — Пиво, мартини, абсент? — Абсент, — твёрдо ответил Агрест, ведь после выпитого алкоголя он мало что помнил, а именно это и заставляло его каждый раз выбирать именно абсент. — Через час буду у дверей, — коротко ответил Нино, тут же сбрасывая звонок, чем вызвал на лице Адриана широкую улыбку. И Нино не соврал, ведь ровно через час, ни минуты ранее и ни минуты позже, он нажал звонок в***
— Ты знаешь, мою девушку, Алью, очень беспокоит еë подруга. — говорил уже далеко не трезвый Нино, — Нет, меня это тоже беспокоит, она и моя подруга тоже, но иногда, так хочется что бы моя девушка так заботилась обо мне, — выпивая залпом очередной стакан абсента, добавил Нино, почти что хныкая и чудом не пуская слёзы. — Ну... эм... главное, что с той подругой и тобой всё хорошо, не так ли? — спросил Адриан, не зная как реагировать на столь сопливые откровения Нино. — Со мной всегда всё в порядке, бро, я по жизни весельчак с грустной и тяжелой жизнью и судьбой, о моих настоящих проблемах теперь знаешь только ты, — говорил Нино, постепенно теряя возможность разборчиво произносить слова, не говоря уже о том, что бы связывать предложения, — И я понимаю Маринетт как никто другой, но однажды нам обоим пришлось сломаться, что бы стать сильнее. — Маринетт? — удивлённо спросил Адриан, словно не веря своим ушам. — Да, наша милая Маринетт Дюпен-Чен стала совсем взрослой, когда столкнулась с такой вещью, как жизнь. Жизнь жестока, но тебе лишь предстоит это пережить в будущем, — говорила Нино, подобно старому мудрецу, что, возможно, выглядело достаточно смешно, но услышав полное имя его подруги, Адриан дальше не слушал, полностью уходя в собственные размышления. Это была Его Маринетт, и сомнений не оставалось, но от теплых чувств, что каждый раз накрывали Нуара с головой, он морщился, стараясь утопить свою память о ней в алкоголе, но не смог. Он старался возненавидеть её, а сейчас вновь сталкивается с ней, удивляясь тому, что она страдала, и его одолевал интерес: почему? — А конкретнее, что произошло с Маринетт? — сорвалось с губ Адриана, после чего он сделал глоток абсента, не желая слушать о Маринетт трезвым, ведь несмотря на теплые воспоминания, они резали сердце подобно кинжалу. — Она не рассказывает, просто закрылась от всех, но, увидев её спустя два с лишним месяца, я еле узнал её. У Маринетт были такие яркие глаза, не знаю как это описать, — говорил Нино, стараясь подобрать нужные слова, — В общем сейчас она потускнела, словно ходячий мертвец. Ты не думай, она очень красива, особенно сейчас с этим холодным сучьим взглядом, но осадок после общения с ней остаётся не из приятных, — закончил Нино, замечая, краем ещё более трезвого разума, заинтересованный взгляд Адриана. — В пятницу она тоже едет в клуб. Ты ведь не передумал развлечься? — Нет, не передумал, — сказал Адриан, осознавая, что теперь то он уж точно не передумает идти. Адрианом движело непреодолимое желание вновь увидеть Маринетт, и помимо мыслей о том, как кончиками пальцем он хочет вновь коснуться её тела, его волновало то, почему она, со слов Нино, потускнела. Может, после той ночи он был бы и рад в порыве злости узнать, что Маринетт страдает, ведь она сама отказалась от него.début du jeu"chats et souris" начало игры "кошки — мышки"