Немое отчаяние

— Ну и что предлагаешь мне с тобой делать? — с легкой улыбкой спросил Сяо, устало откидываясь на спинку стула. В аудитории тишина. Итэр остался последним из своей группы. Даже самые заядлые троечники уже кое-как ответили и побыстрее слиняли домой, не желая задерживаться еще дольше на каком-то несчастном зачете по физике. — Понять и простить? — виновато протянул Итэр и заглянул своими большими, очаровательными глазами прямо в самую душу, отчего внутри сладко затянуло. — Ох, Итэр, Итэр… — вздохнул Сяо и вновь потянулся к столу, взял в руки зачетку и ручку и нарисовал, не глядя, четверку, стараясь не слушать голос совести, который кричал, что так делать нельзя. Неделю перед зачетом Итэр был сам не свой. Он был каким-то дерганным, иногда плакал, оставаясь в кабинете у Сяо после пар. И это разбивало сердце похлеще, чем призрачные воспоминания об измене. Самым обидным еще было то, что Итэр не рассказывал, почему он плачет. Он лишь отмахивался фразами «просто переутомился» или «опять эта дама по философии доканала». И Сяо мог бы поверить, что «дама» по имени Яэ Мико действительно его доканала, вот только Итэр был одним из лучших по ее предмету, о чем она неоднократно рассказывала в учительской. Она, конечно, та еще стерва, но не стала бы намеренно доводить единственного, кто ценит и любит ее предмет. Что-то во всем этом не сходилось, но залезть Итэру в душу он не мог, так же как не мог прочитать его мысли и вытащить на поверхность все переживания. Раз не говорит, значит не доверяет. И от этой мысли было чертовски больно. Потому что Сяо не мог выкинуть из головы слова Венти о том, что он влюбился. За эти две недели он прошел, кажется, все стадии принятия. Несколько первых дней он просто отрицал это, потом стал размышлять об этом, анализировать собственные действия, потом, в один из вечеров, сидя в ванной с лезвием в руках, Сяо ругал себя за то, что так сильно облажался. Ругал за то, что нельзя было допускать подобное. Нельзя было сближаться так сильно. В тот день он смог оставить лишь один порез. Потому что на большее был не способен. Потому что от одной только мысли о том, что даже этим маленьким порезом он совершает огромный шаг назад — становилось тошно. Он должен держаться. Держаться из последних сил, ради собственного выздоровления. И ради тех, кто ему дорог… — Я ни дня не буду работать по специальности, обещаю, — состроил глазки Итэр и расплылся в виноватой улыбке, забирая зачетку из рук Сяо. — Почему меня это должно обнадежить? — Потому что я ни один профильный предмет не знаю хорошо, и я спасу миллионы жизней, если просто не пойду в свою профессию, — хохотнул Итэр и тоже расслабленно откинулся на спинку стула. Нет, Сяо точно не влюбился. После стадии «торга» не наступило принятие. После этих долгих размышлений он вновь вернулся на стадию «отрицания», потому что принять подобное — значит поставить на себе крест. Он сможет держать себя в руках. Все эти чувства, что бы они не означали, они пройдут. Пройдут, когда ему полегчает. Сейчас он испытывает все это, потому что Итэр протянул ему руку помощи, когда он сильнее всего в этом нуждался. Сяо просто путает влюблённость с чувством благодарности, только и всего. — А кем ты видишь себя? — решился спросить Сяо, надеясь на то, что эта фраза не звучит как слишком уж личная. Теперь каждая сказанная фраза давалась с трудом. Приходилось обдумывать любое слово, чтобы оно не звучало слишком личным, слишком откровенным, слишком… таким, чтобы выдать эти неправильные чувства на поверхность. Сяо было до дрожи страшно, что все может всплыть наружу. Что произойдет, если Итэр поймет, что у Сяо на фоне чувства благодарности выплывают странные другие ощущения? Такие, как привязанность, тактильность, обожание? Как он отреагирует на это? Разрушит ли это их невинную дружбу?.. — Я еще не думал об этом. В ближайшие годы я точно хочу осесть в какой-нибудь кафешке официантом или, если повезет, попаду куда-нибудь баристой. Было бы классно, — с улыбкой произнес Итэр и тяжело вздохнул. — Правда, нужна еще зарплата более менее хорошая, иначе я не потяну снимать в одиночку квартиру и еще себя содержать… То, с какой силой Сяо прикусил себе язык, отозвалось болью едва ли не во всем теле. Слова о том, что Итэр может остаться жить у него, неприятно застряли в горле, и Сяо почувствовал подступающую дрожь. Еще две недели назад он бы предложил это, не задумываясь. Но теперь, когда Венти поселил в душе такой ворох сомнений, почти любая даже самая невинная фраза казалась двусмысленной. Что плохого в том, чтобы жить с другом вместе? Они с Венти жили какое-то время в одной квартире, пока тот не съехал. Они часто ночуют вместе. Иногда даже засыпают в обнимку. И в этом нет ничего страшного. Так почему теперь любое подобное действие по отношению к Итэру казалось неправильным? Таким, словно Сяо принуждает его, словно если он позовет его к себе, то вся правда о его странных чувствах вскроется. Блядский Венти и его отсутствие способности вовремя захлопнуть рот. — Я верю, что ты со всем справишься. И ты всегда можешь расчитывать на мою помощь, — произнес Сяо, впиваясь взглядом в ямочки на бледных щеках и вьющиеся у лица волосы. — Ты слишком добрый, — посмеялся Итэр. — Прости, что я ничего не выучил. Мне ужасно стыдно, — внезапно серьезно произнес он, и яркие эмоции на лице мгновенно сменились на виновато-расстроенные. — Что-то случилось? И вновь неприятная тишина, заколачивающая в сердце кривой, обрубленный кол. Почему он не рассказывает? Неужели он сам начал отдаляться? Неужели почувствовал, что что-то не так? Сяо почувствовал почти истерическое желание оказаться дома и разодрать все зажившие раны заново, потому что страх потерять Итэра стал слишком сильным. Таким, каким он быть не должен. — Я просто немного запутался в себе… — как-то грустно произнес Итэр и горько усмехнулся. — Постоянно чувствую себя странно, волнуюсь по пустякам, и мыслей так много, что я не могу заставить себя что-то делать. А еще скоро новый год, который я буду отмечать дома, и я не хочу. Отец снова будет пьяный. Снова будет говорить мне, какое я дерьмо… Я… Я не хочу этого… Сердце болезненно сжалось. Сяо не знал отца Итэра, но не мог отделаться от мыслей, что ненавидит его просто за то, что тот позволяет себе подобное. Потому что никто этого не заслуживает. Потому что Итэр — прекрасный человек, который заслуживает всей любви в этом мире, но который ее не получает от самых главных людей в своей жизни. От своей собственной семьи. Сяо тихо вздохнул и поднялся из-за стола. Когда он молча опустился на стул рядом с Итэром, тот подался навстречу, прислонился плечом к плечу и как-то совсем уж разбито всхлипнул. — Веду себя как ребенок, который обижается на родителей… — усмехнулся он дрожащим голосом, и Сяо почувствовал бешеное желание его обнять. Прижать к себе крепко-крепко, зарыться ладонью в его светлые волосы, провести пальцами по острым лопаткам, прошептать, что все обязательно будет хорошо, что Итэр не ведет себя как ребенок, что злиться на таких родителей нормально… Но вместо этого он лишь замер бестолково, чувствуя, как к горлу подкатывает тошнотворный ком из всех его сомнений и страхов. Перейти эту грань было до мерзких холодных мурашек страшно. Сяо знал, что если он позволит себе такой близкий контакт хоть раз, он станет от этого зависим. А чем сильнее он становится зависим, тем сложнее будет потом избавиться от этой странной то ли влюбленности, то ли простой благодарности. Тем хуже будет потом, когда Итэр захочет уйти. — Мне уже тридцать, Итэр, а я тоже обижаюсь на родителей… И каждый раз в кабинете у врача я плачу и жалуюсь о том, как сильно я злюсь на свою мать… Не стыдись своих чувств, — мягко произнес Сяо и все же протянул руку, переплетая свои изуродованные мелкими ранками пальцы с тонкими, изящными пальцами Итэра. — Я все еще не могу смириться с тем, что ты всегда на моей стороне. Это так… приятно, — прошептал Итэр и крепче сжал протянутую ладонь. — Потому что ты заслуживаешь лучшего… Рука у Итэра была теплой. Сяо каждый раз плавился, прикасаясь к нему, потому что он не помнит, когда кто-то держался за него с таким трепетом. Не помнит, когда вот так просто мог взять кого-нибудь за руку и почувствовать нежность, исходящую от человека. Сяо почувствовал, что в глазах стоят слезы. Главное не поддаться собственному глупому влечению. Главное, не потерять Итэра, к которому он так быстро привязался. Когда он почувствовал давление головы на собственном плече и легкое касание волос на щеке, в груди все будто свело то ли от скулящей нежности, то ли от кричащей боли. Сяо чувствовал, как удавка на шее затягивалась все крепче с каждым днем, вот только как ее ослабить — он не имел ни малейшего понятия.

***

— Я оставил лишь один порез. Думаю, что это весомый прогресс. Мне становится лучше, — произнес Сяо, не отрывая взгляд от тонкой полоски, красующейся прямо у сгиба локтя. Врач на это лишь приподнял кончики губ в легкой улыбке и сдержанно кивнул. — Это действительно прогресс, но говорить об улучшениях еще очень рано… — Почему? — с каким-то внутренним надрывом процедил Сяо, сжимая руки в кулаки. Сердце бешено застучало в груди, а глаза вновь заполонила дымка подступающих слез. Он ведь так старался. Держал себя в руках эти три недели, почти не раздирал старые порезы, оставил лишь один новый. Он чаще улыбается, чувствует огромное количество разных эмоций, но улучшений нет. Так не бывает. Что он делает не так? Почему он весь такой мерзкий, неправильный, отвратительный… — Как часто за эти недели вы думали о смерти? Вопрос отдался пульсирующей болью в виске. Сяо поморщился, тут же касаясь ледяными пальцами собственного лба. — Каждый раз, когда оставался один… Но я не думал о том, что хочу умереть, — тут же добавил Сяо, не решаясь даже поднять взгляд. — Я просто размышлял о том, что теперь мне становится страшно от мыслей о том, чтобы вновь попытаться. С каждым разом предпринимать попытки все страшнее и страшнее. Потому что когда ты снова выживешь, опять все придется начинать сначала. Опять придется видеть боль в глазах Венти. Опять доставлять всем проблемы… Сяо замолчал резко, теряя мысль окончательно. Сколько бы он не пытался, сформулировать нормально то, что он чувствует, не получалось. Образы и чувства разлетались словно бабочки, оставляя на своем месте лишь бессмысленное слово «помогите», которое каждый раз крутилось на губах, так и не озвученное вслух. Потому что Сяо не понимал, у кого он просит помощи. Не понимал, чем именно ему могут помочь, ведь как спасти того, кто даже сам не пытается помочь себе?.. — Поменять свое сознание не так-то просто, Сяо. Но вы делаете все возможное. И ваши маленькие успехи — это большой вклад в ваше счастливое будущее, — произнес врач серьезно, и Сяо тут же пробило на смех. Он стыдливо закрыл лицо руками, пытаясь остановить неконтролируемое веселье, которое рвалось изнутри, готовое вот-вот перерасти в бурную истерику. — Счастливое будущее… Я не верю в эти сказки. Для меня будет шоком, если я хотя бы просто выберусь из этого дерьма живым… — Налей мне ещё… — медленно, нараспев произнес Кадзуха, сжимая ослабшими пальцами рюмку и поднимая ее вверх. — О нет, я… — Венти запнулся, подбирая слово. — Я чувствую, что тебе уже хватит, — протянул он и, на удивление, язык у него почти не заплетался, хотя выпил он даже больше Кадзухи. Сяо лишь усмехнулся, глядя на то, как парни устроили перебранку за водку, которая осталась на дне последней бутылки. Хорошо, что отмечали они в квартире Сяо, где алкоголь не был запрятан во всех углах, и теперь, когда он закончился, достать новую бутылку можно будет только первого января днем. — Я… с тобой… разведусь, если ты… не дашь мне бутылку, — делая неестественные паузы между словами пролепетал Кадзуха, пьяно улыбаясь и почти растекаясь по столу. — Мы даже не женаты, идиот, — со смехом ответил Венти, на что Сяо лишь закатил глаза. То, что Венти — любитель напиться, особенно на праздники, не было секретом. Но Кадзуха… Сяо действительно удивился, когда узнал, что и он был не прочь выпить несколько бутылок почти в одного. Будет ли им плохо на следующее утро — мало волновало Сяо, хотя смотреть на бледные лица и отпаивать их крепким чаем — тоже не хотелось. — Я сам допью, — все же не выдержал Сяо и, выхватив бутылку из слабой хватки Венти, под разочарованные возгласы обеих сторон медленно поплелся на балкон. Время близилось к пяти утра. Праздничные салюты давно закончились, соседей тоже слышно не было. Наверное, все уже легли спать или же просто устали. Сяо не знал. Морозный ночной воздух ударил в легкие, стоило ему выйти из душной квартиры. Куртка, привычно валяющаяся на стуле, тут же была накинута на плечи, чтобы в очередной раз не словить простуду. Небрежно отбросив бутылку куда-то вглубь балкона, Сяо достал сигарету. От осознания того, что очередной год подошел к концу, было, мягко говоря, паршиво. Время летело слишком быстро, и Сяо стойко ощущал то, что он застрял где-то в вакууме. Он не развивался, не двигался вперед. Он топтался в своем болоте разочарований и раз за разом срывался все глубже, наивно думая, что на этот раз это точно будет точка… Сяо резко выдохнул обжигающий дым и выхватил телефон из кармана.

Итэр: Можно я тебе позвоню? Пожалуйста

По коже тут же пробежали неприятные мурашки, а пальцы сковало от ужаса. Неужели он снова сбежал из дома и слоняется по улице один? Сообщение было отправлено почти десять минут назад. Сяо почувствовал бешеное волнение, бегло набирая нужный номер. Противные тянущиеся гудки показались бесконечными, пока он судорожно сжимал сигарету меж губ и едва держался, чтобы не сорваться прямо к дому Итэра. — Привет! И с новым годом! — прозвучал в трубке звонкий, совершенно обычный голос, и Сяо с облегчением выдохнул, позволяя губам расплыться в легкой улыбке. — Ты меня напугал, Итэр. Я думал, что-то случилось… — О боже, прости! Я побоялся звонить, думая, что ты спишь, поэтому написал. Я не хотел, чтобы ты волновался, — протараторил Итэр, на что Сяо по-доброму усмехнулся. — Я рад, что ты в порядке. И тебя с новым годом, — ответил он спустя пару секунд, крепко сжимая сигарету в дрожащих пальцах. — Как всё прошло? — Ну меня пару раз задели за живое, но в целом… очень спокойно. Отец как-то совсем уж быстро напился и уснул. Я вышел на балкон, чтобы не слышали. — Ты хоть куртку надел? В трубке раздался тихий смех, и Сяо тут же представил эту яркую улыбку и играющие под глазами веснушки. — Поругаешь, если нет? Сяо глупо улыбнулся, прикрывая глаза. В груди разлилось обжигающее тепло, а легкие, кажется, свело от внезапно накрывших чувств. — Поругаю, — ответил он после секундного молчания. — О нет, учитель, только не рассказывайте маме, я больше так не буду, — заканючил Итэр, из-за чего на душе стало совсем хорошо, и Сяо впервые за долгое время не сдержал тихий, искренний смех. — Вау… — почти шепотом отозвался Итэр. — Почаще бы слышать, как ты смеешься… В груди что-то с треском надломилось. Все тело тут же сковало крупной дрожью, и слова так и застряли в горле. Она никогда так не говорила. Она часто любила закатывать истерики до того, что Сяо либо начинал кричать, либо просто обессиленно плакать, абсолютно не понимая, что ему делать. А она, кажется, каждый раз чувствовала собственное превосходство от того, что смогла вывести его на эмоции. Сяо редко смеялся рядом с ней. Сяо вообще последние годы почти не смеялся… — А ты… что насчет тебя? Как отметили? — тут же перевел тему Итэр, чувствуя, что разговор зашел в тупик. — Венти с Кадзухой напились, и мне пришлось забрать у них последнюю бутылку, чтобы они от скуки легли спать, — ответил Сяо, впиваясь взглядом в какую-то веселую группу людей, идущих неспеша по противоположной улице. — Тоже будешь ложиться? — Не знаю… Хотел еще немного посидеть, — честно признался Сяо и с грустью посмотрел на так не кстати закончившуюся сигарету. — А ты? — Тоже не знаю… И вновь неестественное молчание, которое очень хотелось нарушить. Сяо вдруг почувствовал острую необходимость сказать что-нибудь хорошее. Рассказать Итэру, насколько сильно он важен, сказать спасибо за то, что тот не отворачивается, не уходит, не бросает… Но Итэр опередил. Он заговорил тихо, еле слышно, и Сяо затаил дыхание, вслушиваясь в каждое слово, доносившееся из хриплого динамика. — Этот год был таким странным и долгим, но единственное, чему я очень рад… это знакомству с тобой… Никогда не думал, что буду когда-то благодарен тому, что я так далеко живу, ха-ха… Все никак не находил удобного случая, чтобы сказать тебе спасибо… И за то, что в тот вечер не бросил меня под дождем… и за то, что ты всегда рядом… — Итэр говорил медленно, словно подбирая слова, и каждая сказанная фраза иглами врезалась в трепещущее сердце, заставляя все внутри сжиматься от переполняющих чувств. — Блин, почему формулировать свои мысли так трудно? — Не переживай, я тебя понимаю, — произнес Сяо, тут же прикусывая губу и надеясь, что Итэр не услышал легкую дрожь в голосе из-за подкатывающих к горлу слез. — В общем, я просто хочу сказать спасибо за то, что ты есть. И спасибо тебе, что не опускаешь руки. Я верю, что в новом году у тебя все наладится. Только, пожалуйста, не сдавайся… Я буду рядом, если ты позволишь… Сяо почувствовал, как подкашиваются колени. Он отступил назад и безвольно опустился на пол, не в силах больше стоять на ногах. Перед глазами четко всплыл Итэр в одной из своих ярких толстовок, с этой длинной небрежной косой на плече и горящими золотыми глазами. Итэр, которого хотелось обнять до хруста костей. Итэр, которого хотелось взять за руку и снова почувствовать нежность его кожи. Итэр, который каждый раз заставлял раненое, измученное сердце заходиться в бешеном ритме. — Спасибо тебе, Итэр… Я так рад, что могу называть тебя своим другом… Слова неприятной горечью осели на языке. Все сомнения тут же полезли наружу, обрушиваясь на плечи болезненным грузом. Разве к другу может тянуть так сильно, что аж дыхание перехватывает? Разве друга хочется сжимать в объятиях едва ли не постоянно?.. Сяо запутался. В голове набатом стучали слова Венти, но перед глазами висел ярлык, который Сяо сам же на себя и повесил несколько лет назад, придя работать в институт. Он преподаватель. А Итэр — ученик, еще и на десять лет младше. Неправильно… Это, блять, неправильно. Неэтично. Так не должно быть… Из-за домов показалась светлая полоска восходящего солнца. Сяо не помнил, как они закончили разговор. Не помнил, сколько он уже сидит вот так — в одних лишь шортах, тапочках и расстегнутой куртке на холоде. В голове пустота, а на щеках — чертовы слезы, от которых уже тошнило так сильно, что хотелось кричать. — Я просто хочу, чтобы всё наладилось… Неужели я так много прошу? — беззвучно прошептал Сяо, устало прикрывая глаза. В ответ был лишь скрип снега откуда-то снизу и больше ничего…