***
Жить с Итэром было странно. Видеть его по утрам, ужинать вместе нормальной едой, которую тот приготовил, тихо разговаривать на балконе, глядя на ночные улицы и редкие звезды — всё это слишком быстро стало чем-то родным. Прошла всего неделя после той ситуации. Семь дней, за которые Сяо умудрился окончательно привязаться и добровольно посадить себя на символическую цепь этого разбитого и всеми оставленного мальчишки. Вся эта ситуация… ощущалась слишком неоднозначно. Сяо пытался оправдывать себя тем, что он хотел помочь. Хотел как лучше. Хотел, чтобы Итэру не было больно. Вот только главная проблема была в том, что он не спрашивал у Итэра, как будет лучше для него. Да, тот плакал и не хотел ехать домой. Да, ему было плохо и он боялся остаться один. Но хотел ли он остаться именно у Сяо? Может, было бы правильнее, уедь он к друзьям или к кому-нибудь, кто ему нравится?.. — Черт… — устало прошептал Сяо и встряхнул головой, пытаясь отогнать эти гнетущие мысли от себя. Он окинул безразличным взглядом пустую аудиторию. Пара давно закончилась. Сколько он просидел вот так в собственных размышлениях? Подобное стало случаться всё чаще, из-за чего Сяо чувствовал себя еще более рассеянным, чем когда-либо. Кажется, когда-то он мог похвастаться бешеной концентрацией. Кажется, врач что-то говорил о том, что нельзя так зацикливаться на том, кем он когда-то был… К чёрту. Сяо даже сам не понимал, почему вся эта ситуация так угнетала. Не понимал, почему он так нервничает из-за того, что он пытается помочь. Его не в чем упрекнуть. Он не тащил Итэра к себе насильно. Не приставал к нему. Не проявлял собственных чувств. Ни о каких отношениях не шло и речи, а значит он ни в чем не виноват, ведь так?.. Сердце вновь отозвалось тянущей, словно режущей ножом тоской. Тоской по прошлому. Раньше всё было как будто проще. Раньше он, черт возьми был другим. Раньше даже Венти вел себя иначе. В его глазах тогда не было этой усталости. Он раньше не смотрел так, словно вот-вот может Сяо потерять. Раньше он тоже был более счастливым. Резкий стук в дверь отозвался болезненной пульсацией в висках. Сяо поморщился, собираясь уже кинуть привычное «войдите», но не успел. Дверь почти моментально распахнулась, и Сяо испустил обреченный вздох, кинув взгляд на вошедшую. — Я хотела с вами поговорить, учитель, — с явной неприязнью и почти агрессивной уверенностью в голосе произнесла Люмин. Сяо лишь устало кивнул.***
— Я на днях вспомнил один случай, связанный с… — Сяо едва сдержал порыв произнести слово «тварь». Казалось, в этом кабинете подобное ругательство будет совершенно неуместным, да и врач вряд ли поймет, о ком идет речь, — моей бывшей девушкой. Врач только внимательно кивнул, всем своим видом намекая, что готов слушать и анализировать. Сяо быстро прочистил горло, пытаясь собраться с мыслями. Думать снова об этой ситуации не хотелось. Одних воспоминаний о ней всегда было достаточно, чтобы стало нестерпимо больно. — Последний раз, когда я снова плакал, Итэр сказал мне, чтобы я не стеснялся показывать эмоции при нём. Он сказал, что ему не противно видеть меня в таком состоянии… — осторожно начал Сяо, тут же вспоминая яркую улыбку Итэра, которой тот сверкал едва ли не постоянно, пока они были наедине. — И в этот момент меня словно прошибло воспоминаниями… Мы на тот момент с Кёкой встречались почти год… В тот день мы ходили на ее корпоратив вместе, и весь вечер она флиртовала со своим коллегой… — перед глазами ярко вспыхнул ее образ. Облегающее синее платье в пол, высокие каблуки и бешеная уверенность в себе. Сяо помнил, как на неё в тот день смотрели мужчины. Сяо помнил, как сильно он злился, прекрасно осознавая, что ревновать — ужасно глупо и даже жалко, но ничего сделать с собой не мог. Он тогда был уверен, что она не изменит ему, но сердце всё равно кричало от обиды, когда он видел, как она стреляла своими прелестными глазками на того мужчину. А это, часом, был не тот самый, с которым она в итоге изменила?.. Сяо с омерзением отмахнулся от этих мыслей. Образ этих двух мужчин в голове был слишком расплывчат, а принимать тот факт, что она могла спать с другим за его спиной так долго — хотелось меньше всего… — Я тогда выпил чуть сильнее, чем должен был. У нас завязалась ссора из-за того, что я попросил ее не вести себя так, словно она свободная девушка. На это я лишь услышал, что раз нет кольца на пальце, то она может делать все, что ей хочется… «Ревновать будешь, когда у тебя появятся яйца, и ты, наконец, позовешь меня замуж.» Эти слова даже спустя несколько лет оглушающе звенели в голове. Сяо до сих пор удивлялся, что тогда напрочь игнорировал все тревожные звоночки, которые исходили от этой девушки. Любил? Он правда тогда так сильно ее любил? — Наверное, дело было в алкоголе. Хотя я и в обычном состоянии плохо управляю своими эмоциями… В общем, я заплакал от бессилия. Прямо там. Мы хоть и были чуть вдали от остальных, но все равно на виду, — Сяо горько усмехнулся, позволяя губам задрожать в сломленной улыбке. — Когда она увидела, что я плачу… Она просто скривилась и прошипела «мерзость»… Повисла тишина. Сяо будто вновь ощутил себя там — разбитым, униженным, оскорбленным до глубины души женщиной, на которую всегда смотрел с восхищением. Возможно ли, что именно в тот день его любовь пошатнулась? Возможно ли, что ее слова так больно ударили по самооценке и эмоциональному состоянию, что Сяо после этого еще долго не мог выдавить из себя ни слезинки, помня это убивающее «мерзость»? — Это был первый раз, когда вы заплакали при ней? — Да. — Вы помните, что чувствовали тогда? Сяо болезненно усмехнулся. — Унижение… Мне казалось, словно я такой ничтожный в ее глазах и в глазах окружающих, что не заслуживаю находиться там… — произнес он и в который раз сжал дрожащие руки в кулаки, пытаясь хоть как-то подавить эти необъяснимые волнение и боль, разрывающие изнутри. — Сейчас мне, почему-то, кажется, что именно после этой ситуации я стал закрываться в себе… Стал сильно подавлять эмоции… Хотя, наверное, это глупо, закрываться после одной лишь фразы… — Возможно, что эта фраза была не одна, — мягко заговорил врач, и в голосе его не было осуждения или даже намека на то, что он считает Сяо жалким. — Вы можете просто не помнить, когда она говорила подобные вещи. Возможно, вы просто не обращали на это внимания. Слова близких и важных для нас людей почти всегда оставляют след на нашем поведении и, тем более, самооценке… Сяо почувствовал, как начала кружиться голова. Тошнота болезненно подскочила к горлу, и захотелось выйти на улицу. На секунду показалось, словно она за спиной — смотрит своим надменным взглядом и снова и снова бросает это громкое «мерзость», закапывая Сяо всё сильнее в собственную яму, которую он любезно для себя вырыл. — Мне всё чаще кажется, что наши с ней отношения не были здоровыми… Как я мог вообще не замечать такие вещи…***
— Что случилось, Люмин? — тихо спросил Сяо, прекрасно понимая, почему она пришла. Итэр. Он не отвечал на звонки родителей вот уже целую неделю. Он игнорировал Люмин, хотя Сяо не один раз просил ответить хотя бы ей, чтобы она знала, что он в порядке. Как Итэр умудрялся избегать Люмин в институте — оставалось для Сяо загадкой. Думать о том, сколько же пар он пропускал, просто чтобы не пересекаться с ней — даже не хотелось. В любом случае, если у Итэра будут проблемы в конце семестра — он постарается помочь. Хоть как-то, но постарается… — Я знаю, что Итэр живет у вас, — уверенно выпалила она, и Сяо поморщился от того, как боль снова ударила в висок. Этот разговор обязан был состояться. Сяо был почти на сто процентов уверен, что это неизбежно. Люмин была слишком настойчива и до безобразия уверена в своей правоте, что, видимо, не допускала даже мысли о том, что своим поведением делала только хуже. «Это ведь не нормально…» «Это всё пройдет с возрастом…» «Просто девушки нормальной не было…» То, с какой болью Итэр рассказывал об этих спорах с, казалось бы, родной сестрой, да что уж там, со своей близняшкой, которая должна понимать так, как никто другой — разбивало сердце. Люмин убеждена в своей правоте. Сяо не имел ни малейшего представления, как ее можно переубедить… — Не понимаю, о чём ты, — безэмоционально бросил Сяо, стараясь смотреть прямо, хотя под таким давлением нестерпимо хотелось отвести взгляд. — Вы были вместе в кафе в день святого валентина. Нет смысла переубеждать меня — я знаю, что он у вас. Сяо всё же отвел взгляд, устало касаясь пальцами переносицы. Глубокий вздох не помог прийти в себя. Всё тело казалось таким слабым и беспомощным, словно еще несколько слов, и он просто упадет здесь замертво. Рассыпется, потому что нет сил выяснять отношения с вчерашним подростком. Потому что только сейчас, кажется, на плечи всё сильнее начинало наваливаться осознание того, как на самом деле со стороны выглядит вся эта ситуация. — Хорошо. Предположим, что ты права, и он действительно живет у меня. В чём претензия? Глаза Люмин тут же округлились. Она возмущённо вздохнула, кажется, на секунду теряясь, но тут же пришла в себя, хмурясь и становясь еще более враждебной, чем раньше. — Это. Не. Нормально, — процедила она и скрестила руки на груди. — Найдите себе пару по возрасту, а моего брата оставьте в покое… — Мы не встречаемся, Люмин, — выдавил Сяо, чувствуя себя до безумия унизительно, стоя здесь и пытаясь оправдаться в том, чего он не делал. Он не домогался до Итэра. Он не принуждал его к отношениям. Он, черт возьми, не допускал между ними даже намека на подобное, потому что он не стал бы встречаться со своим учеником. Даже если он до дрожи его любит. Даже если он не представляет уже жизни без него. Даже если без Итэра он, скорее всего, просто не справится… — Вы держались за руки у кафе… — Это всё ещё не означает, что мы встречаемся. Мы просто друзья. Люмин замолчала, продолжая бегать своим возмущённым взглядом по лицу Сяо, из-за чего становилось всё более неприятно. Почему она вообще следила за Итэром в тот день? Почему ей вообще не всё равно, с кем и где он проводит своё время? Почему… — Итэр не умеет дружить с мужчинами, — выплюнула она с каким-то сквозящим в голосе омерзением, а у Сяо от этой фразы внутри всё перевернулось. Итэр упоминал, что у него нет близких друзей, а те, о ком он рассказывал, так или иначе могли назваться его любовниками. Но черт… Они ведь общаются уже несколько месяцев, и со стороны Итэра не было даже намека на то, что он смотрит на Сяо не как на своего друга. Или Сяо совершенно не понимает чужие эмоции?.. — Что ты хочешь от меня? — тихо спросил Сяо, желающий поскорее закончить этот неприятный разговор. — Хочу знать, что вы не пользуетесь им, потому что он молодой, наивный и на все согласный… Сердце болезненно сдавило в грудной клетке. Сяо почувствовал, что готов прямо сейчас позорно расплакаться, потому что то, как же сильно внутри бушевали всевозможные чувства — это было где-то за гранью. — Люмин, я не маньяк и не насильник. Я и пальцем Итэра не трону… Это звучало так жалко, что захотелось тут же ударить себя по лицу, затыкая эту бессмысленную речь. Зачем он оправдывается? Зачем сейчас делает только хуже? Она ведь не поверит в это. А подобные фразы звучат просто жалко. — С чего бы мне верить этому? — С того, что твои обвинения необоснованны. И, к слову, в отличие от собственного дома — у меня он чувствует себя в безопасности. Лицо Люмин тут же исказилось в гримасе отвращения вперемешку со злостью. Сяо только сейчас осознал, что же он сказал. Теперь она абсолютно точно будет считать его врагом… — Не смейте настраивать его против нас… — сипло произнесла она, и Сяо заметил, как напряглись ее плечи, выдавая то ли волнение, то ли простую ярость. — Я и не настраиваю — вы сами с этим прекрасно справляетесь… Люмин сделала шаг назад. Сяо почувствовал, что он окончательно всё испортил. То, что он сказал, не могло восприняться по-другому. Он сделал только хуже. Он снова все испоганил… — Зато ни я, ни мои родители никогда не питали слабости к тем, кто младше нас на десять лет… — напоследок бросила она и почти пулей вылетела из кабинета, оставляя Сяо наедине со своим поражением и отвратительным осознанием того, во что он всё-таки вляпался…***
То, как же сильно накрыло, стоило оказаться в машине, не сравнить ни с чем. Сяо не помнил, как доехал до излюбленного моста. С трудом осознавал, что творит, когда, дрожащий и абсолютно разбитый, он вышел из машины и подошел к самому краю. Мимо проносились другие автомобили, но на это было абсолютно плевать. Вот она, перед глазами. Водная гладь, в которую Сяо хотел прыгнуть уже не один раз, но каждый раз не решался. На глазах — ненавистные слезы, а в груди — сердце, сходящее с ума и орущее нечеловеческим криком. Криком, который никак не получалось заглушить. Никак не получалось отвлечься. Невозможно было перестать думать о том, что он поступил как последняя мразь еще в самый первый раз, когда у Итэра случилась истерика. Он не должен был везти его к себе домой. Не должен был так сближаться с ним. Не должен был селить в него сомнения, касательно своей семьи. Не должен был, блять, настраивать Итэра против них… — Ну же… Просто умри уже… кусок дерьма… — беспомощно прошептал Сяо, до боли хватаясь пальцами в ограждение. Вода оглушающе шумела в ушах, а гул машин за спиной потихоньку сводил с ума. К горлу вновь подступила тошнота, и Сяо закашлялся, пытаясь выплюнуть скопившуюся в горле тревогу вперемешку с той болью, которая разрывала все внутренности и крошила кости. «Найдите себе пару по возрасту…» Эта правда была такой отвратительной, что Сяо не сдержался — закричал обреченно куда-то перед собой, даже не пытаясь не привлекать к себе внимания. Итэр младше на десять лет. На десять чертовых лет. И то, как он реагирует на похвалу. И его попытка заполучить одобрение и принятие от кого-то такого взрослого… Неужели он видел в Сяо отца? Любящего отца, которого Итэру так не хватало. Того, кто будет любить и хвалить просто за то, что он есть. Отца, которым Сяо даже не пытался быть, потому что те чувства, которые испытывал сам, были далеко не дружескими и не отеческими. Тридцатилетний неудачник, влюбившийся в своего ученика. Тот самый убогий «взрослый», который не успел к своим тридцати создать семью. Тот, кого семья считает разочарованием… Как можно было влюбиться в кого-то столь юного, не столкнувшегося еще толком со взрослой жизнью? Как вообще можно было допустить подобное?.. Сяо вновь предпринял попытку свеситься через ограждение. Всё тело дрожало с такой силой, что того и гляди просто упадет обессиленной куклой на землю. Перед глазами поплыло. Сяо зажмурился до звезд перед глазами, умоляя себя сдвинуться с места. Ничего сложного — просто перевеситься через ограждение и разжать руки. Это ведь так просто… В воспоминаниях снова всплыл образ Итэра. Его теплый взгляд, его нежные объятия, его звонкий голос, за который было так легко цепляться, чтобы не утонуть в пучине собственных мыслей. Сяо почти резко отшатнулся назад. По щекам градом лились слезы, а легкие уже болели от недостатка кислорода. Мелкие обрывистые вздохи совсем не помогали. Лишь делали хуже. Голова страшно кружилась, и Сяо еле-еле смог дойти на подкашивающихся ногах до машины. Неправильно. Не нормально. Он даже умереть не может. Не может решиться на этот последний шаг. Не может прекратить свои страдания и страдания всех, кто его знает. От него одни проблемы. Полное ничтожество… Кое-как он смог найти раскладной ножик в сумке. Он знал, что это не убьет его, но как по-другому прийти в себя — он не знал. Что делать дальше? Как поговорить с Итэром? Как, для начала, доехать до дома в таком состоянии? Сяо вдавил тупое, грязное лезвие чуть выше запястья, вспарывая нежную кожу. Одного пореза будет недостаточно. Чёрт, последнее время даже нескольких уже не хватает, чтобы остудить голову. «Вам обязательно станет лучше», — пронеслись в голове слова врача, и Сяо истерически рассмеялся. Верить в эту ложь уже не было сил. Как же хотелось всё закончить. Как же хотелось, чтобы уже наступило это самое «лучше». Сейчас ещё не время. Нужно подождать… Только подождать…