Инструкция по покорению Stark Industries

Питер стремительно рассекал городской воздух, то бесстрашно устремляясь к земле, то резко вскидываясь ввысь. Тонкие нити созданной им паутины всякий раз надежно спасали его от опасного падения с высоты многоэтажного дома. То тут, то там снизу раздавались изумленные возгласы толпы и знакомая уже всему Квинсу кличка: — Смотрите! Это же Человек-паук! Сам Питер, расслышав это, старался весело помахать рукой прохожим или сделать еще один немыслимый кульбит, вызывая улыбки радости и восхищения у людей. Питер любил радовать обычных граждан, любил помогать им. Это стало его страстью еще с того момента, как он узнал, что его собственный папа — не только великий изобретатель, но еще и супергерой. Железный человек! Ориентируясь на отца, Питер даже костюм создал очень похожей расцветки — красно-синий. И этим схожеством гордился неимоверно. Парень вообще очень восхищался своим отцом, даже когда тот перегибал палку в своей гиперопеке. Вероятно из-за нее он до сих пор так и не решился рассказать великому Тони Старку о том, чем занимается в свободное от учебы время. Все время ждал подходящего момента да так и не дожидался. До тех пор, пока не узнал, что разработки его отца собирается украсть одна из сотрудничающих с ним компаний. Вот он шанс! Остановить злодеев, проявить себя и снять, наконец, маску. Так казалось Питеру до того момента, пока он не попал на склад, где должна была происходить сделка с передачей чертежей изобретения. Всё. Буквально всё было в крови. Выглядело так, будто людей внутри всех и разом разорвало изнутри, раскидав внутренности по комнате. Почему Старка-младшего все еще не вырвало, он не знал. Стоит поблагодарить созданное им устройство для фильтрации воздуха в носу, вероятно. — Ох, ты Божечки-кошечки, вы только посмотрите, это же паучишка! Мистер Самая-влажная-моя-фантазия, привет! Я твой большой фанат! — из прострации Паука вывели громкие возгласы, выкрикнутые утрированно писклявым мужским голосом. Внизу, посреди всего этого хаоса в красном костюме (или он просто настолько залит кровью?) прыгал и махал ему руками человек. Фигура мужчины была столько крупной и подтянутой, что абсолютно не сочеталась с его наигранно восторженными движениями. Тем более на фоне чужих вырванных кишок. И это вводило просто в невероятный диссонанс. После этой встречи жизнь Старка-младшего изменилась. Дэдпул, как мужчина представился в середине одного из своих монологов, буквально преследовал его по всему городу. Каждый патруль так или иначе заканчивался, а то и начинался со встречи с этим сумасшедшим наемником. Сначала Питер отшучивался и убегал. Потом молчал и игнорировал. А затем Дэдпул спутал Звездные войны и Звездный путь и Паучка прорвало. Это был первый и, скорее всего, последний разговор, в котором больше говорил подросток, чем его назойливый спутник. Возможно только потому что наемник был слишком шокирован свалившимся на него счастьем, послушно выслушивая получасовую лекцию на тему лучшей космической саги столетия. И когда Паучок взял передышку, чтобы сделать глоток воздуха, Дэдпул пошел ва-банк: — Выходи за меня, а? Разумеется его послали. Зато при следующей встрече они все-таки перекусили вместе начос, сидя прямо на крыше закусочной. Как-то так и повелось. И велось бы и дальше, не ляпни Питер сдуру то, чего не нужно. Всю эту неделю Нэд упрашивал своего лучшего друга взять для работы над совместным проектом один очень скучный (по мнению Питера, естественно) спектакль. Вот и сейчас Старк сидел, уткнувшись в телефон, строча тысячу и одну причину для отказа. Совершенно естественно, что когда Уэйд начал ему надоедать над ухом, то подросток чисто реакционно ответил: — Сейчас, сейчас, погоди. Мне со школьным проектом надо разобраться. И замерли. Оба. Старк в ужасе, Уилсон по случаю собственной занятости: он рассчитывал в уме, какой срок ему дадут за совращение несовершеннолетних. — Где-то глубоко-глубоко в душе я надеялся, что твой писклявый голос — это насмешка природы над идеальным телом. Блять. Теперь мы даже не можем называть твое тело идеальным, чтобы это не выглядело странно. Мужчина и парень одновременно разочарованно застонали. По причинам естественно и радикально разным. Питер спрятал бы лицо в руках да только оно, слава Одину, уже было спрятано под маской: — Мистер Старк меня убьет. Бум Виски сжало, будто тисками, и на этот раз Паук застонал уже от вполне реальной боли. Что-то было не так. С каких пор он называет собственного отца мистером Старком? И почему тот вообще должен его убивать, даже не зная, что сын супергеройствует за его спиной? А самое главное, почему эта фраза звучит так, будто она — единственное, что вообще тут правильно и адекватно, хотя на самом деле (по идее) — нет? Из состояния нестояния его вывела боль на щеке. Уэйд. Этот парень ударил его по лицу. И судя по тому, с какой утроенной скоростью звучит его разговор с самим собой (те самые таблички считаются за него самого, правда?), то эта пощечина — не первая. — Паучок, ты пиздецки пугаешь дяденьку Дедпула. Так и быть, мы не будем писать службам опеки с просьбой о твоем усыновлении! Давай же, открой глазки, будь умницей. Заткнись, желтый, чтобы разбудить спящих красавиц поцелуем нужно, для начала, чтобы они спали. Нет, белый, я не буду его вырубать, это неспортивно. — Уэйд, помолчи, — тихо прохрипел Питер, приподнимаясь на локтях в сидячее положение. Потому что он, очевидно, когда-то успел упасть на пол. Так или иначе, ему срочно нужно было подумать. Дэдпул издал то ли радостный, то ли разочарованный возглас. По-видимому, он все-таки надеялся на пробуждающий поцелуй. Вряд ли его особо сдерживают пугающие «8 лет», положенные конституцией. Впрочем, болтать мужчина все равно продолжил. Паук устало сжал переносицу. Поправочка: подумать в тишине, ему срочно нужно подумать в тишине. То, что думание затянется аж на несколько дней, было неожиданным даже для самого Питера. В конце-концов, ну ляпнул и ляпнул неосознанно, со всеми бывает. Но его паучье чутье буквально визжало, что в произошедшем надо разобраться. Другое дело, что не понятно, с чего и начинать разбор полетов! Уставшая от его нытья ЭмДжей сказала, что что-то радикально противоположное тому, что сделал бы Питер. Так что Старк-младший начал делать все, что угодно, выходящее за рамки его обычной жизни. Пел посередине дороги, разговаривал с незнакомцами о смысле бытия, танцевал прямо посередине школьной столовой и все такое прочее. Как-то раз даже напиться через «не хочу» попытался да все равно не смог, метаболизм же. И самое ужасное в этом то, что никто вокруг и не замечал странностей. Один только Дэдпул, завидев как-то Паучка, мирно почивающего прямо в фонтане Центрального парка, рядом прилег. Еще и «по-секретику» поделился, что искренне рад сошедшему, наконец, с ума другу. Вдвоем быть чокнутыми всегда веселее. Последней каплей оказался, как ни странно, его собственный отец. Человек, который никогда не упустит шанса подшутить над собственным чадом, просто напросто проигнорировал то, что Паркер прямо ему в глаза выкрикивал никак не связанные друг с другом слова. Бум Погодите, какой Паркер? Что значит Паркер? Он же был Старком! Всю свою сознательную жизнь Питер Старк носил свою звездную фамилию. Пусть и с неловкостью, но носил. Да что, черт возьми, происходит?! Старк (или все-таки Паркер) схватился руками за волосы и громко закричал прямо в потолок. Теперь то он точно был уверен, что никому не будет никакого дела до любых его странностей. Но что, если он действительно просто сходит с ума? Что ему теперь делать? Ответ был прост: пойти за помощью к такому же сумасшедшему. Естественно он пошел к Уэйду. И с размаха, без сожалений, вылил на него все свои переживания о нормальности происходящего. Уилсон почесал подбородок. Потом затылок. Потом опять подбородок, потому что сегодня очень неудачно объелся просроченного соуса и теперь весь чешется. И в итоге изрек: — Да все же очевидно, Паучок. Ты попал не в ту вселенную. Прямо как тот чувак на другой стороне экрана. Ой, да ладно, не пытайся заклеить пластырем вебку. Я уже видел все твои пакостные делишки, маленький шалун! — Уэйд, пожалуйста, не отвлекайся. Какие ты там говорил вселенные? — привычно вернул подросток мысли собеседника в нужное русло. — Так мульти же! Тебе, мой юный падаван, предстоит долгое возвращение домой и пролом четвертой стены, чтобы вернуться в объятья настоящего железного папочки и набить морду фиолетожопому придурку. Ой, нет, погоди, кажется это было в старом сценарии? Дэдпул все продолжал говорить и говорить, пока Паук стоял на месте, застыв каменным изваянием самому себе. Все это звучало так странно, но так… Правильно. — Что же это за черт то такой?! — взвыл подросток, одновременно получая подбадривающий хлопок по плечу и мягкий ответ: — Не черт, а Титан, я проверял, рогов нет. Бум Перед глазами мелькнула вспышка. Ну да, точно Титан. И камень. Много камней. Проксима, паутина, бой, мистер Старк и портал. Он упал в него, а затем Стрэндж попросил, пиши — потребовал, помощи с ритуалом. Что-то там про межпространственные щели, дыры и прочее. Ему срочно, очень срочно нужно бежать. О Один, это нормально, что вся его жизнь в этом измерении уже кажется сном? Как долго вообще он здесь находится? И как теперь смотреть в глаза мистеру Старку, когда шестнадцать лет своей ненастоящей жизни привык воспринимать его собственным отцом? Возвращаясь к предыдущему вопросу, а были ли эти другие шестнадцать лет на самом деле? Черт, так и до экзистенционального кризиса не далеко. Паук резко вскочил на ноги, одним движением стягивая с лица маску. Теперь уже Дэдпул на середине слова, пораженно уставившись на открывшееся лицо собеседника. — Меня зовут Питер Паркер и всей этой вселенной, вероятно не существует. Или существует, но без меня. Или со мной, но другим мной. Так или иначе, Уэйд, ты не мог бы мне помочь отыскать сколы между нашими мирами, чтобы я смог прыгнуть туда и со спокойной душой вернуться домой? — бодро и почти без запинки оттарабанил Паучок, приглашающе протягивая открытую ладонь сидящей одеревеневшей фигуре наемника. То ли этот мир так повлиял на подростка, то все происходящее в целом, но выходить за рамки и творить околесицу здесь казалось проще простого. Дэдпул еще некоторое время молча таращился на подростка напротив, игнорируя чужую руку напротив своего лица. Вероятно это были рекордные тридцать секунд молчания наемника. В тот же миг, как они истекли, он невероятно громко восторженно закричал, нелепо рассекая своими длинными руками воздух: — Пресвятые воробушки, Питти-Пай, почему ты не рассказывал, какой ты очаровашка, а?! Паркер счел это воплем согласия.