Инструкция по покорению Stark Industries

Возможно, что Питер действительно поторопился со снятием маски при Дэдпуле. Во всяком случае, сейчас бы ему не пришлось стоять перед собственным на половину отцом в компании одного сумасшедшего наемника. Старк встретил того, как и положено, прицельным разрядом в голову. А потом еще раз и еще. Так продолжалось до тех пор, пока Питер буквально не влез между этими двумя. — Мист… Папа, стой, — лицо Питера покраснело до корней волос. Он просто очень надеялся, что в будущем не обратится так к настоящему мистеру Старку — Уэйд — мой друг, ладно? Он помогает мне! И… И нам нужна и твоя помощь тоже. Это трудно объяснить, просто убери перчатку, пожалуйста. — Он убийца, Питер. Чертов неубиваемый маньяк, он априори не может быть твоим другом! — рыкнул в ответ Тони, но в противовес собственным же опустил руку вниз. Не хватало еще случайно выстрелить в своего сына. — Тут все немного сложнее. Люди меняются, пап, дай ему шанс, пожалуйста! — Такие как он не умеют меняться! Он просто дурит тебе голову! — Просто… Ради меня, пожалуйста, пап. Мне действительно многое нужно тебе рассказать, — под конец фразы голос Питер стал совсем тихим. Тони ненавидел, когда подобное происходит. Он чувствовал себя последней сволочью, видя такую грустную мордашку на лице своего сына. Вот и сейчас, смотря на него, он все же делает шаг назад, едва не сплевывая на пол от разочарования. Мозолистая рука привычно потерла усталое лицо, будто физически пытаясь убрать из головы кадры того, как его собственный малолетний ребенок шастает в компании преступника. Впрочем, озарившегося счастьем лица Питера хватило, чтобы стать чуть более уверенным в собственном выборе. — Я даю шанс тебе, а не ему, — буркнул все-таки Старк в ответ, пытаясь казаться злым на происходящее, но, разумеется, проваливаясь в этом. Снизу раздалось кряхтение. Что ж, теперь необходимо подождать, пока Дэдпул не отрастит себе голову обратно. Паркер рассказывал все экспрессивно, также, как и привык. Про Проксиму, похищение, другие реальности и, разумеется, про камни. Он бы так и продолжил произносить слова со скоростью двух фраз в секунду, если бы не рука Дэдпула, легшая парню на плечо: — Не хочу тебя прерывать, Паучишка, но ты бы поглядел на своего папочку, — маленькая голова младенца никак не сочеталась с почти серьезным тоном, произносящим это. Питер, резко развернувшись, уставился в лицо своего наставника. Оно было… Никаким. Не ошеломления или недоверия, которых ожидал подросток. Буквально ничего. Стеклянный взгляд был точно таким же, как и день назад, когда Паркер выкрикивал ему всякую чушь в лицо. Как будто… — Как будто мир сам не хочет, чтобы я рассказывал ему правду, — тихо озвучил собственные мысли подросток вслух. Уэйд почесал свой крохотный младенческий затылок, не зная, что сказать. Он никогда не был силен в поддерживающих речах. Но, кажется, Питеру они были и не нужны. Тот с совершенно спокойным видом расхаживал по комнате, периодически бурча себе под нос, погруженный в размышления. Настолько погруженный, что даже не обратил внимание на Уэйда, из ниоткуда доставшего маркер и уже вовсю изрисовывающего лицо Старка. — Не думаю, что Босс одобрит ваши действия, мистер Уилсон, — одернул его металлический голос Пятницы, которая, в отличие от подростка, следила за ситуацией на постоянной основе. Дэдпул на это лишь злобно захихикал, дорисовывая третий глаз на лбу. Громкий радостный вскрик над ухом заставил мужчину вздрогнуть и прочертить лишнюю линию вверх. Которая, впрочем, быстренько превратилась в реснички-палочки и третью монобровь. — Точно! — продолжал тем временем вещать Паркер — Пятница! Ты слышала все то, что я рассказывал папе? — Да, Питер. — И ты… Ты веришь мне? — По результатом анализа твоего поведения и биометрии во время рассказа, я не выявила лжи. — Но тогда почему папа в таком состоянии, а ты нет.? — Не знаю, Питер. Но смею заметить, что мистер Уилсон также не торопится впадать в анабиоз от услышанного. Паркер с сомнением взглянул на наемника. Тот, очевидно, закончив с художествами, без грамма сомнений в своих действиях активно мочился в ближайших искусственный горшок с пальмой. — Влияет ли на это уровень сумасшествия.? — задал сам себе риторический вопрос Питер. Пятница предпочла промолчать. Старк пришел в себя через пару минут и, окатив невинно хихикающего Дэдпула недоверчивым взглядом, оглянулся на сына. Одна приподнятая бровь вкупе с пририсованной монобровью смотрелась внушительно. Едва сдерживая улыбку, Питер начал разговор первый, надеясь, что отец помнит хотя бы что-то из рассказанного ранее: — Ну, вот такие вот дела, папа. Пятница уже согласилась нам помочь, так что мы пойдем, да? Старк-старший медленно кивнул, будто сомневаясь в собственном согласии. В голове была каша, казалось, что он никак не мог ухватить за хвост какую-то важную мысль. И этот Дэдпул… Почему Тони все еще его не убил? Питер сказал, что прояснит и он прояснил… Но что именно? Но Паркер, абсолютно точно знавший, что не сможет долго обманывать гениальный мозг наставника, уже выталкивал наемника за дверь. Тот особо не упирался, продолжая странно подхихикивать, вот уж кого точно ничего в происходящем не смущало. Как пятилетка, честное слово. И даже не пытайтесь тыкнуть Паркеру, что он и сам только что посмеивался с разрисованного лица отца. Срочное собрание из троих существ, абсолютно случайно названное общим сбором, было перенесено в комнату Питера. На этот раз число заговорщиков пополнилось новым членом команды — Пятницей. Ее наличие уже кое-как поспособствовало ментальному спокойствию подростка. Должен же быть в его окружении хоть кто-то не сумасшедший. — Итак, на повестке дня самая важная задача: найти разлом в пространстве, — едва заперев дверь начал свою речь Паркер. ИИ внушительно молчала, вероятно анализируя всю имеющуюся в интернете информацию по этому слову. Уэйд же, казалось, вообще не слушал. Он хаотически бегал по комнате, суя свой любопытный нос в каждый имеющийся там угол. Питера отсутствие внимания не особо волновало. В этом мире, что примечательно, его вообще мало что заботило. Покататься по городу на одной тонкой паутинке? Да, пожалуйста. Подружиться с маньяком? Не вопрос! Сойти с ума самому? Естественно! Оказывается очень удобно жить, когда тебя не сдерживают собственные навязчивые мысли и тревожность. Мечта просто. — Что там дальше? А! Доктор Стрэндж упоминал, что в таких местах все зацикливается по кругу, как в дне сурка. А еще предметы двоятся. И троятся. И четверятся. Такое слово вообще есть? — Начинаю анализ общественных видеокамер, — к счастью, Пятница достаточно самостоятельна, чтобы вычленить из речи подростка только все самое необходимое. — Отлично, Пятница! Ты лучшая! Дэдпул ошеломленно замер прямо с чужим найденным нижним бельем в руках. Это что же получается, его только что обошли? Отшили? Оставили не у дел? Нет, так не пойдет. — Нет, так не пойдет! — повторил мужчина вслух мысль Желтой таблички из своей же головы, — Питти, а мне что делать? — А ты… Э… Будешь моей моральной поддержкой? — честно признаться, Паркер и сам не знал, что ему нужно от Уэйда. Вероятно просто осознавать, что хоть кто-то еще рядом с ним способен осознать нереальность реальности. Чем не моральная поддержка получается? Уилсон задумался, серьезно нахмурив брови. Буквально на пару секунд, потому что в следующее же мгновение на его лице, пусть и сквозь маску, сияла широченная улыбка. — Мы, конечно, не мораль, но уж поддерживать умеем! В следующую секунду Питер взвизгнул от того, что чужие руки бесцеремонно подхватили его, затянули в кокон из собственного одеяла с принтом Железного человека и начали убаюкивать, как младенца. Ошеломленное бездействие слетело с подростка в тот момент, как Уилсон затянул ему на ухо детскую колыбельную, перемешанную просто с огромным количеством мата. — Дэдпул, какого хе… — договорить ему не дала красная перчатка, с поражающей быстротой накрывшая рот. Белые глазницы маски напротив идеально передавали наигранный ужас на лице наемника: — Как же так, Питти! За такие слова папочка вымоет тебе рот с мылом. Но, так и быть, могу и просто вылиз… — на этот раз договорить не дали уже ему самому. Красный, как помидор, Паркер, вовремя вспомнивший о наличии у него суперспособностей, не жалея сил ударил говорившего локтем в живот. Дэдпул реакционно выдохнул остатки воздуха в легких совместно со звуком рвущейся ткани пододеяльника. — Анализ завершен, — раздался с потолка голос ИИ. Неловкая ситуация подростком была мгновенно забыта, как и окончательно порванное одеяло и все еще потирающий живот наемник. Прямо перед лицом возник голографический экран с видеозаписью обычной улицы Нью-Йорка. Почти обычной. Прохожие на нем, будто записанные в Инстаграм историю, делали лишь пару шагов в нужную им сторону, а потом возвращались таким же образом назад. И так снова и снова. В то же время на заднем плане, буквально в пятидесяти метрах от них в обычном темпе шли другие люди. Шли и абсолютно не обращали внимание на происходящее рядом. — Куинс, Южная ямайка, область вокруг 119-121 авеню, — продиктовала ИИ, — пока единственный зафиксированный мной в Нью-Йорке подобный случай. Желаешь, чтобы я поискала подобные происшествия за пределами города, Питер? — Черт, да, абсолютно точно да, Пятница. Пойдем, Уэйд. Надеюсь с осмотром города у тебя лучше, чем с… поддержкой. — Ура! Идем красть пасхальные яйца у кролика! Разумеется до Паркера не сразу дошло в какой именно район им предстояло идти. И, что тоже разумеется, костюма у него с собой не было. Так что вполне естественно, что как только Уилсон на секунду отошел купить им вкусную и ужасно вредную пищу в Макдональдсе к Питеру пристали. Ну да, одиноко стоящий тощий на вид подросток в опасной части города. Пройти мимо такого — это как проигнорировать десять долларов, бесхозно валяющихся на дороге. Парень даже запаниковал по началу. И только когда с легкостью оттаскивал два бессознательных вырубленных им же тела подальше с дороги, вспомнил, что здесь он — Человек-паук. Остается надеяться, что он к этой силе не привыкнет. Надо будет рассказать папе, как вернется. То есть мистеру Старку, конечно. Вернувшийся с бургерами Уэйд отвлек Питера от стыдливых мыслей. Или скорее от любых мыслей, учитывая абстрактность той болтовни, что наемник выдавал своим ртом. Путешествие по криминальному району Куинса продолжилось без происшествий. И закончилось ровно через десять минут когда перед глазами показалась искомая зона. То, что через камеры выглядело странным, в жизни оказалось просто сюрреалистичным. Зацикленные двоящиеся и троящиеся люди, беззвучно раскрывающие рта в разговорах и мигающие с разной периодичностью. Маленький ребенок застыл с немыми слезами и вечно то падающим, то возвращающимся обратно в руки мороженым. Чья-то собака, казалось, располовинилась прямо в прыжке, а слюна из ее пасти болталась рядом с головой, как маленький воздушный шар без веревочки. Некогда пролетающий мимо голубь просто застыл в воздухе на самом краю улицы. Ему не хватило всего метра, чтобы вылететь из остановившегося пространства и продолжить свою обычную жизнь. Все здесь казалось и застывшим и хаотичным одновременно. — Поразительно. — Чимичанги мне в печенку, да это же ожившая компьютерная игра! Ну-ка! Где здесь кнопка сохранения, добрый дядюшка Уэйди собирается повеселиться! Питер схватил рванувшего было вперед мужчину за загривок, не давая ему творить беспредел. Пускай этот мир и не был особо реальным, причинять боль людям (а Дэдпул не мог этого не сделать) хотелось меньше всего. — Уэйд, пожалуйста, давай сначала найдем источник разлома, — бессознательна копируя лучшие поучительные интонации мистера Старка (которые тот в лучших традициях перенял у матери), сказал Паркер. Уэйд застонал. — Ну, Питти, ты не можешь быть таким скучным! Да Мэтью Коуфман слюной от зависти подавится, когда узнает! Он же еще не умер, да? — Уэйд… — подросток поднял полные грусти глаза на друга. Тот поглядел в них, открыв рот, и, кажется, завис. Питер недоуменно похлопал глазами. С длинными, черт побери, просто гигантскими пушистыми ресницами! «Какой садист умудрился создать Человека-паука из помеси Бэмби с аниме-Капитаном Америкой?» — взвыл в голове Белый. — Божечки, вы тоже видите это звездочки в его глазах? — Что? О чем ты.? Так, нет, не важно, я не хочу знать. Просто давай найдем черную дыру в воздухе и закончим с этим. Паркер, не дожидаясь ответной реакции, поплелся по улице дальше, устало потирая ладонью область возле сердца. Отчего-то ему снова начало казаться, словно та пугающая металлическая пластина снова проявляется в его груди. Будто с каждым новым шагом она все сильнее и сильнее выбирается прямо изнутри. Странное чувство. Оно должно было пугать, и напугало бы в настоящей реальности. Но здесь все иначе, здесь все ненормальное становится таким нормальным, что аж тошно. Резкие звуки помех из наручных часов привели парня в чувства. Слегка искореженный голос Пятницы произнес: — Пит’р, твои б-биоме’рич’ские данн-н-н-ные видоиз-з-зм…ся. При в’зм’жной дальн’шей оп-пасно-о-ости дл' жиз’и я б’ду в’нужд’на со-о-о-о… С каждым новым словом разобрать речь становилось все труднее и труднее. А уж к концу фразы ИИ и вовсе заглохла. Грудь от этого зачесалась еще сильнее. Случайно упавшее ему на голову яблоко, которое тотчас вернулась обратно наверх, а потом снова его ударило, заставило отскочить парня в сторону. А потом улыбнуться от осознания: все это время ему не казалось. Не привиделось. Чем ближе он подходит к дыре в пространстве, тем сильнее его тело возвращается в прежнее, настоящее состояние. Он действительно ничего не выдумал. И, возможно, не совсем и сошел с ума. Впрочем Дэдпул, увидев его полную радости улыбку, появившуюся сразу после избиения головы гастрономией, с ним бы не согласился. Дыру нашли быстро и одновременно. Трудно пропустить черный парящий в воздухе круг. Как будто кто-то небрежно наклеил его в фотошопе прямо в реальной жизни. Питер даже обошел его пару раз вокруг, чтобы убедиться в абсолютной плоскости этого нечта, пока Уэйд с привычным похуизмом засовывал внутрь собственные конечности. Те, слава Одину, не отрывались. Даже после того, как нырнула туда уже голова. А вернувшись радостно сообщила: — Хэй, паучок, если по ту сторону реально твой мир, то я предлагаю остаться со мной навсегда. Паркеру хватило секунды, чтобы, забив на собственную безопасность, нырнуть в дыру уже собственным лицом. Коее мгновенно вытянулось от ужаса. Впереди, в метрах ста от дыры возвышалась стена. Гигантская, просто огроменнейшая стена. Все бы ничего, если бы вокруг нее не бегали странные, орущие, такие же огромные голые люди с внешностью, напоминающую мутации. Гиперболизированные головы, огромные улыбающиеся рты с расширенным рядом зубов и устрашающие стеклянные глаза. Они бились об стены телами, будто надеясь просочиться внутрь или пробить насквозь. Питер так бы и остался стоять с открытым ртом, если бы один из этих гигантов, размером с дом, не повернул голову к нему. Нечеловеческий рев из его рта и резкий рывок вперед заставили подростка в миг выскочить из дыры в пространстве. Слегка запыхавшимся от ужаса голосом он произнес: — Нет, это точно не мой мир. Давай п-пойдем отсюда, пожалуйста. На удивление, Дэдпул не стал кидать никаких шуточек, хотя и открыл уже для этого рот. Возможно неслабая дрожь в руках Питера заставила его заткнуться. Желтый обычно назвал это «режимом Паучьей подстилки». — Не плачь, Малыш-паучок, найдем мы еще твою дырочку. Всегда хотел побывать в Лас-Вегасе. Уэйд поддерживающе, как ему казалось, хлопнул подростка по плечу. И пусть на самом деле в его словах было больше пошлости, чем мотивации, Питер приободрился. И в самом деле, никто же не ожидал, что это будет легко. То, что поиск будет не только трудным, но и долгим, доказала уже Пятница. После действительно долгого анализа, занявшего не меньше трех суток и одно наказание от папы за разрисованное маркером лицо, она выдала результат. В виде этак пятидесяти семи дыр в пространстве, засеченных видеокамерами в половине стран мира. И это только малая их часть. Мысль о том, что искомый им портал может находиться посреди океана немного смущала. Но не сильно, потому что при отдалении от дыры в Куинсе моральное состояние Питера снова перешло в стадию ненормальности. — Весь наш мир — Маасдам, а я в нем кто? — задал Питер вслух риторический вопрос и вздохнул. Потом еще раз и еще. Съел банку мороженого, запил коктейлем, отпросился у родителя на прогулку, не упомянув, что совсем скоро она будет в другом городе, и… Собственно, пошел. Но пошел совершенно не в том направлении, в коем планировал. Сказать по правде, устремился он туда, куда должен был отправиться с самого начала — в гости с здешнему альтернативному Стрэнджу. То есть, кто еще лучше всего подскажет, как быть дальше, если не сам маг? Мысли о том, что в этой реальности его может и не существовать, Паркер всячески отрицал. Дабы не накаркать, разумеется, никакого самообмана. Даже в мире, который, по сути своей, может оказаться воображаемым. Все эти размышления, вкупе с нежеланием бегать по всему миру и засовывать голову в случайные пространственные дыры, привели к этой слегка ненормальной обстановке в Санктум Санкторум. Доктор Стрэндж, понятия не имеющий, что происходит. Питер Старк, с порога заявивший об их уже состоявшемся знакомстве в другом мире. Плащ Левитации просто за компанию и вкусный тибетский чай. Всем троим эта встреча так или иначе напоминала чаепитие с сумасшедшим шляпником, где никто ничего не понимает, но все усердно делают вид, что все под контролем. Хотя стоит быть благодарным уже за то, что Уэйда на эту вечеринку не позвали, во избежание. — Итак, попробуем еще раз, — нарушил, наконец, тишину Верховный маг, со звоном ставя свою чашку на кофейный столик, — попробуй рассказать все заново, но медленно. И остановись, как только увидишь, что я выпадаю из реальности. Питер активно закивал и заговорил, ставя между фразами такие большие паузы, что бедный Плащ почти взвыл от раздражения. — Я из другого мира, — пауза — Вы отправили меня сюда, — еще одна пауза, глаза собеседника все такие же сосредоточенные — чтобы избавиться от Камней бесконечности. Стрэндж резко поднял руку вверх, приказывая подростку остановиться. Другой ладонью он с силой надавил на собственные глаза, будто физически силясь убрать пелену перед глазами. — Достаточно. Я чувствую, как что-то много более сильное, чем я, пытается заставить меня забыть. Эта магия… Не человеческая, однозначно. Питер с тревогой сложил руки на коленях, боясь задавать лишние вопросы. Кто знает, что эта странная магия способна сделать со Стрэнджем. Вот именно поэтому Паркер всеми руками и ногами за науку, черт возьми! Ее можно объяснить и понять, а не вот это вот все. Когда молчание задумавшегося Стивена уже начало напрягать, Паучок все же решился уточнить что-то более менее нейтральное: — Так и… Вы сможете с этим что-то сделать? Встрепенувшийся маг посмотрел на него даже почти извиняющимся взглядом: — Боюсь, что ничего, — Питер громко опустошенно выдохнул, — По каким-то причинам, магия обходит стороной именно тебя и, как там его? Дэдпула? Интересный феномен, я бы не отказался его изучить, но сомневаюсь, что мне дадут эту возможность. Даже сейчас, разговаривая с тобой, мы ходим по краю. — Но что же тогда делать мне? — Паркер разочарованно взмахнул руками, чуть не скинув со столика перед собой чайник. — Вероятно то, что сказал тебе другой я, — Стрэндж легким движением кисти заставил едва не пострадавшую посуду отлететь подальше из зоны поражения. И в любой другой момент Питер бы смутился, но сейчас, поглощенный чувством неудачи, лишь горестно проводил ее взглядом. Стивен нахмурился. Он действительно не умел разговаривать с детьми, а уж тем более с подростками. Но вид столь разочарованного выражения на юношеском лице заставлял его хотеть хоть как-то приободрить паренька. Ни разу не чувствовавший доселе подобных позывов Стрэндж напрягся. Он неловко похлопал ребенка по макушке, отчего тот резко поднял на него полный удивления взгляд. Маг неловко откашлялся и поспешил произнести: — Так или иначе, пусть я не могу помочь тебе с информацией… Если понадобится какая-либо магическая помощь, то ты можешь ко мне обратиться. Я не буду задавать лишних вопросов. Слегка приободрившийся Питер благодарно кивнул. Даже такая помощь — много больше, чем ничего. Уже провожая неожиданного гостя к выходу, Стрэндж задумался: отчего это он так быстро доверился незнакомому впервые встреченному им мальчишке? Доверился настолько, что даже помощь свою без вопросов сам предложил. А самое главное, до сих пор не сомневается в том, что сделав это, поступил правильно. Обнявший напоследок Питера Плащ Левитации ответов, естественно, никаких не дал. Что ж, об этом стоит подумать на досуге. Разочарование Паркера от разговора быстро сменилось жаждой деятельности. Работы впереди было много, а значит — чем раньше начнешь, тем лучше. Да, делать дело придется топорно и по старинке, но где наша не пропадала? Для быстроты операции с Дэдпулом пришлось разделиться, сообщив ему таинственно-латинскую фразу от настоящего Стрэнджа, и взломать Пятницу. Опять. Никто же не хочет, чтобы вездесущая ИИ спалила своему Боссу бесконтрольные путешествия его сынишки по стране в поисках пространственных дыр. Хотя ехидный внутренний голос с интонациями Старка продолжал твердить, что узнай тот о происходящем, то после обучающего подзатыльника сам бы не отказался принять участие в авантюре. Но рисковать не хотелось, как и смотреть на снова залипшие в пустоту глаза отца. Так что справлялся Питер как мог самостоятельно. Доверить Уэйду осмотр заграничных дыр оказалось до смешного просто. Тот так экспрессивно и подробно описывал каждый случайный лепесток, увиденный с той стороны, что в какой-то момент захотелось просто дать ему в руки камеру и заткнуть. К сожалению, это не сработало, так как теперь Уилсон все это дело не только снимал, но и дополнительно словесно описывал, тыкая пальцами в экран с собственными селфи на фоне остатков Чернобыльской АЭС, переполненной странными мутировавшими и явно агрессивными существами. Впрочем те миры, которые имел честь лицезреть сам Питер, тоже не сильно отставали в своей неоднозначности. В одном из них он наткнулся на странное полуразрушенное небытие, повисшее в воздухе, пока вокруг всего этого хаоса парили вполне себе такие мертвые киты. Зрелище настолько впечатлило парня, что он залип так на добрые пятнадцать минут, просто смотря вверх. Спугнул его пугающий черноглазый незнакомец, случайно замеченный в десяти метрах от портала, что с холодным выражением лица наблюдал за парящей в воздухе Паркеровской головой. Голова, разумеется, тут же сбежала, со смущением пытаясь понять, как долго за ней наблюдали. Но, что ж, этот регион, пожалуй, тоже можно вычеркнуть из продолжающего пополняться Пятницей списка. Отчего-то, когда на следующий день из Польши вернулся Дэдпул с размытой фотографией своей собственной отрезанной головы, удерживаемой суровым беловолосым красавчиком со шрамом на пол лица, Питер… Разочаровался. Нет, не в том, что они все еще не нашли проход в его собственный мир. А в том, что он сам, черт возьми, не догадался взять с собой камеру с самого начала. От того, чтобы заново заглянуть и сфоткать каждый уже проверенный им мир его отговаривали весь оставшийся вечер. Время шло, и как бы не было весело им заглядывать в такие интересные и многоскрывающие дыры, ребята начинали уставать. Хорошо, поправочка, уставать начал Уэйд. Этот человек способен часами сидеть в засаде на крыше, развлекая себя одними лишь голосами в голове. Но да, при этом у него не хватает терпения выполнить типичную работу по типу «приедь, сфоткай, уедь». Припишем ко всему этому полное отсутствие инстинкта самосохранения и не малую долю сумасшествия… И получим несанкционированного путешественника в пространстве и подпространстве, которому абсолютно наплевать, что дыра может и не работать с обратной стороны, навечно запирая его в очередном из неизвестных миров. И так как мы уже поняли, что ему на это плевать, то мы имеем то, что имеем. То, что Уилсон исчез с радаров, Пятница засекла сразу, о чем и сообщила. И в итоге была снова слегка переписана, ради того, чтобы бедный несовершеннолетный Паркер без каких-либо документов и разрешений помчался на украденном у отца квинджете в сторону Аляски. На все про все ему потребовалось пятнадцать часов. Пятнадцать часов, за которые Уэйд, очевидно, успел сделать все, что душеньке угодно. В том числе искромсать на составляющие сразу несколько человек, теперь грудой валяющихся в виде потрохов вокруг дыры с выглядывающим оттуда Питером. Сам Уэйд теперь был занят более насущным делом: связанный пытался доказать какому-то седому и в край пьяному мужику в лабораторном халате, что именно он — Дэдпул — прямо сейчас нуждается в любви, ласке и понимании. — Черт возьми, он был должен мне двадцатку… — пожилой мужчина, совершенно не слушая лепет наемника, с грустью оглядел остатки некогда живого существа, убитого Уэйдом, — Ну и пошел нахуй, мудак, — одним движением какого-то бластера старик снес голову… Дэдпулу. А потом, совершенно не обращая внимания на молчаливо наблюдающего Паучка, начал возиться с новым, вытащенным из ниоткуда устройством, ежеминутно упоминая некоего Морти. Питер с тоской поглядел на кровавое месиво, лицезреть которое он, кажется, уже привык. На фоне замельтешил паренек, всего на пару лет младше самого Питера. Судя по реакции деда, это и есть тот самый Морти. Мальчик извиняющеся поглядел на Паркера и они оба в унисон опустошенно вздохнули. Миг полного подросткового взаимопонимания был разрушен узловатой рукой деда, что одним рывком схватил, похоже, внука за плечо и потащил за собой в парящий зеленый портал. Двое исчезли и наступила тишина. Питер остался один дожидаться, когда его сумасшедший друг отрастит себе голову обратно. В этот момент он искренне молился о бедном Морти, на мгновение напомнившем ему самого себя. А потом Уэйд громко застонал и секунда сочувствия прошла. Пора было вытаскивать этого идиота обратно в свой мир. О том, что с его жизнью происходит что-то действительно странное, Питер в очередной раз задумался где-то в самой глубинке Теннеси. На подходе к очередной дыре его чуточку свихнувшийся мозг снова начал потихоньку приходить в себя. Отчего и появилась главная мысль: — На кой черт я вообще поплелся на эту стажировку? — то, что эта самая мысль была озвучена им вслух, Питер внимания не обращал, продолжая пробираться вперед сквозь колючие кусты. — Нет, встреча с па… Мистером Старком — это лучшее, что со мной произошло за жизнь, — продолжал бубнить себе под нос подросток, обходя гигантский муравейник, расположившийся посреди леса. — Но почему эта встреча обязательно шла в комплекте с… Этим? — правой рукой парень помахал вокруг, с тоской наблюдая за маленькими разинувшими рот птенчиками, заставшими прямо в процессе кормления. — Хочу домой. И в душ. И поесть. И обнять Мэй. И, желательно, папу. Тьфу ты, мистера Старка, — попавшийся под ногу корень заставил Паркера споткнуться в десятый раз за день — Господи, да за что мне все это?! Взвыл обессиленный подросток раненым зверем и лег прямо на траву, раскинув конечности на манер звездочки. Небо справа заливал закат. Тишина. Можно даже сказать, что на секунду все стало хорошо, если бы не было так плохо. Этот мир все больше и больше давил на него. Все вокруг казалось таким реалистичным, но при этом… Неполным. Водой нельзя было напиться, едой — наесться. Сон никак не мог побороть усталость, и даже боль не чувствовалась полноценной. Опять зачесалась грудь, и это единственное, что казалось сейчас реальным. Правильным. И Питер встал, приняв это за знак, что пора продолжать. А минуту спустя он все-таки сблеванул. Потому что при всем том дерьме, что он успел повидать во время похищения, мозг не очень то был готов лицезреть то, как какие-то полуголые аборигены обгладывают человека в окружении до отвращения странных тотемов из черепов. И, о Один, это что, бейсбольный мячик во рту полурасчлененного трупа? Хотя, возможно, решающим оказалось существо из слипшихся тел, что, яростно заорав, бросилось на парящую в воздухе голову подростка. Питер сбежал, вернулся в Башню и хорошенечко наелся всем самым сладким, найденным на кухне. Сегодня ему можно. Через пару дней, а может и недель, Уэйд тоже начал замечать подавленное состояние Паучка. С непривычной для других серьезностью он смотрел в спину своего друга, пока тот отворачивался за тем или иным делом. Дэдпул не очень то разбирался во всех этих дырах и прослойках миров, хотя Питер и пытался ему пояснить. Зато он имеет вкус на отличные задницы и хороших людей. И тыл Паркера удачно совмещал в себе обе эти вещи. А что ещё может поднять настроение лучше, чем лично приготовленные блинчики, политые тонной ультра сладкого сиропа? Только выражение лица старшего Старка, узревшего утром на своей кухне полуголого наемника, припевающего незатейливую мелодию об акуленке и эксплуатирующего плиту миллиардера. Спустя пару сгоревших блинчиков, несколько смачных тумаков и пришедшего на запах Питера, образовался самый абстрактный завтрак в мире. И, возможно, Паркеру показалось, но вкус этих блинчиков был намного более полным и настоящим, чем у всей съеденной им еды в этом мире. Время шло и даже при всей неординарной поддержке Уэйда Питер начал отчаиваться. Количество найденных Пятницей дыр все не уменьшалось, а его собственный мир так и не находился. Парень полностью забил на свою лже-школу и таких же лже-друзей, что беспокойно закидывали его лже-телефон сообщениями. В конце-концов, отец явился к нему сам с одной из своих преувеличенно беззаботных фразочек о собственных подростковых буднях. И Паркер еле сдержался от того, чтобы назвать и его лже-отцом. Это все еще было очень трудно: признать, что ни в одной реальности человек, являющийся для парня фигурой отца, не может им быть на самом деле. Трудно отказаться от мечты, преподнесенной ему прямо на блюдечке. Трудно не светиться от счастья, когда кто-то называет тебя «Старком-младшим». Трудно заставлять себя не лезть к наставнику с объятьями, просто потому что можно. Трудно не называть его папой. Супергерой, что смог сократить количество своих патрулей в два раза, но так и продолжает обманывать себя иллюзией. И какой он после этого Человек-паук? Питер прокручивал эту мысль в голове множество раз в самых разных вариациях. До тех пора пока прямо в полете на паутине до него не дошла простая истина: он ведь и правда не супергерой. Обычный парень, ботаник, заблудившийся в собственных фантазиях. В тот день он не резбился лишь чудом. — Как думаешь, если я умру здесь, то и там тоже? На заданный Питером вопрос Дэдпул отрегировал также, как и всегда, неоднозначно. То есть, достав из кабуры пистолет: — Давай проверим. — Это был риторический вопрос! — успел выкрикнуть Паркер, но уворачиваться от пули все-таки пришлось. Последующие исследования наемнику пришлось отложить по причине весьма уважительной: трудно порвать путину очень обозленного на мир Паучка, когда ты ею связан. Впрочем единственное, что он упустил — это вид отвратительного многозубачтого морского кракера, обблевывающего бедного моряка. Или это был капитан? Но время шло, паутина источилась и все вернулось обратно в бесконечный круг. Исследования, звонки друзей, исследования, сон с перерывом на еду, исследования, споры с Уэйдом, разговоры с отцом и исследования, исследования, исследования… — Это может продолжаться бесконечно, не так ли? — опустошенно глядя перед собой спросил Питер у тарелки хлопьев. — Не расскажешь, наконец, старику, что тебя тревожит, bambino? — тревожно ответил ему знакомый голос, отнюдь не принадлежавший кухонной утвари. Мозолистая мужская рука нежно взъерошила подростковые кудри. Сердце защемило так сильно, что Питер реакционно схватился за грудь. Выдохнул сильно, хрипло и произнес, едва-едва заставив себя: — Ты не мой отец. Мне жаль. Мне правда очень, очень жаль. Но ответа не последовало. Остекленевшие глаза наставника снова смотрели сквозь него. Бывает ли такое, что дышать становится и легче и труднее одновременно? Вероятно, да, иначе как описать то, что испытывал сейчас Питер Паркер, наконец принявший отсутствие у себя фамилии Старк. Он медленно доел завтрак, помыл посуду, написал, наконец, друзьям, что он жив и здоров, встретился с Дэдпулом, перекусил буррито, вместе с наемником пошел исследовать новую дыру… И наткнулся на свой мир. Знакомое слегка надменное лицо доктора Стрэнджа, украшенное фингалом под глазом, взирало на него сверху вниз. Тонкий рот, окруженный козлиной бородкой, уверенно и четко произнес обговоренную заранее фразу. Происходящее, казалось, прокрутилось в голове подростка как в замедленной съемке. Паркер будто ужаленный выпрыгнул из дыры, едва не сбив с ног Уилсона. — Ого, малыш-паучок, неужели на этот раз кто-то пытался покоцать твое милейшее личико? — застрекотал Уэйд, поддерживая парня за плечи и не давая ему позорно полететь прямо на грязный пол одного из баров Нового Орлеана, в коем они и находились — Должен предупредить, что если это была корова-вампир, то я утоплю в чесночной водичке сначала тебя, потом себя. А потом, вероятно, снова себя, да. — Это мой мир. — О. — Ага. Неловко потоптаться на месте в ожидании чего-либо Питеру не дал сам Дэдпул, рывком поставивший его в стоячее положении и без церемоний подтолкнувший обратно к дыре. Впрочем, правильнее будет сказать, насильно запихнувший туда голову подростка в своем непередаваемом стиле. Рядом снова возник знакомый маг, со ставшим уже не самым довольным лицом. Не очень то любит этот мужчина ждать. — А.? — стушевавшись протянул Питер вместо приветствия, одновременно недоуменно оглядывая темно фиолетовый синяк на пол лица. — Без вопросов. Не знаю, что там у тебя происходит, но надо торопиться. Избавься от камней, как я объяснял и возвращайся, наконец, в настоящую реальность. Пока мне весь храм не разрушил твой… Кто он тебе вообще? Я никак не могу понять сути ваших отношений. Стрэндж говорил четко, нетерпящим возражений тоном и навязчиво совал под нос небольшой ящичек, испещренный рунами. Символы сияли изнутри и подсвечивали бледное лицо Паркера. Тот на чистых инстинктах схватил выдаваемое сразу двумя руками, все еще пребывая в подобии прострации. Он же должен радоваться, не так ли? Так почему на душе словно кошки скребут? — А.? — Нет, ты не умрешь, если сделаешь это, — совершенно неправильно воспринял замешательство подростка маг — главное не открывай Леробежойский артефакт и ни в коем случае не роняй его! — Но.? — Потрогать камни тоже нельзя! Как и сфоткать, заснять и чем еще там занимаются современные подростки в наше время. Просто избавься от них, а заодно и всю вселенную от проблем. — Я… А что станет с этим… То есть тем миром? — совершенно невпопад смог вставить, наконец, слово Питер. Но, как он сразу и осознал, действительно значимое для него слово. — Вернется в свое изначальное состояние. То есть — исчезнет. Никакого другого мира по факту и не существует. Весь он — лишь плод симбиоза твоих воспоминаний, фантазии и магии. Ну и якоря, естественно. Но не более. В груди что-то ухнуло и ринулось вниз, прямо к пяткам. Впервые Питер ушел, так ничего и не ответив, как предписывало ему извечное любопытство. Мысли неслись вскачь и во рту стало так горько противно. А еще стыдно. Очень. Будто это он сам весь тот мир обманул. Хотя, в общем-то, может так оно и было? Ведь это же он является его невольным создателем. Мысль о Уэйде и о том, как придется рассказать об этом всем наемнику выбивала из легких воздух, будто астма снова возымела над парнем действие. Любое же воспоминание о человеке, что его больной мозг возвел в ранг отца, добивало окончательно. Он не мог уйти, не сказав ничего, просто оставив все как есть. Это было бы бесчестно по отношению к ним. Становилось тошно даже если мысленно назвать их просто плодом воображения. Так тошно, что в груди, казалось, засел надоедливый жук, душащий изнутри все, до чего можно было дотянуться. Поднять глаза на Уэйда, все еще радостно ожидающего его на другой стороне портала, было физически невозможно. Глаза предательски защипало и Питер яростно заморгал, стыдясь показывать свои эмоции перед наемником. Впрочем, это не сработало: — Питти, лапушка, только не говори, что это слезки застыли в твоих прекрасных оленьих глазках? Неужели ты настолько расстроен нашим скорым расставанием, ха? Сам того не ожидая, Дэдпул своей последней фразой окончательно добил выдержку подростка. Тот задрожал, схватившись руками за рот, судорожно пытаясь сдержать всхлипывания. Выданный Стрэнджем ящик со звоном упал к его ногам, не вызвав при этом, к счастью, армагеддон, как ожидал того доктор. Впрочем знать ему о произошедшем тоже не обязательно. Глаза Уэйда расширились до размеров лампочек при виде во всю ревущего Человека-паука прямо напротив него. Руки наемника судорожно рассекали воздух, будто стремясь найти пробку, способную заткнуть этот поток эмоций. Но, ей Богу, какая пробка, когда у парня мир на глазах рушится, то есть буквально. Все то, что он собирался подать мягко и спустя долгие подготовительные разговоры, полилось из Паркера рекой. А уж когда его стиснули за плечи сильные, обтянутые красной тканью, руки, скорость потока слов только увеличилась. Он говорил и о камнях, и о похищении, и о пугающей Проксиме, что намеревалась выпытать из него камень силой. И уж точно не до того Питеру было, чтобы заметить, как безумной злобой засверкали глаза Дэдпула от все новых и новых выходящих наружу подробностей о дочери Таноса. А потом парень рассказал о том, какой конец ожидает этот мир. И замолчал в ожидании. Да только вот так ничего и не происходило. Уэйд все также размеренно поглаживал Паркера по кудрявой голове, одновременно выводя успокаивающие круги на его спине. И молчал. — Т-ты ничего не скажешь? — нерешительно озвучил вслух вопрос Питер. И звучало это настолько нерешительно, что он сам же и сморщился от раздражения. Сколько же можно нюни распускать? — Значит ли это, что теперь ты — мой отец? — прислонившись к уху, заинтригованным шепотом спросил Уэйд. Подросток ошалело замер, раскрыв рот и хлопая ресницами. Отодвинулся от наемника, заглянул белые глазницы маски и снова замер. Уилсон неловко почесал затылок. И Паучок расхохотался. Немного истерично, правда, но кто ж его за это осудит? Точно не Уэйд, что с затаенным выражением полного облегчения рассмеялся в ответ. Он наемник, черт возьми! Его методы успокоения людей мгновенно переходят в разряд упокоения. Ему действительно не приходилось поднимать настроение кого-либо методами, не имеющими отношения к оружию. Так что если его полубезумные реплики хоть как-то срабатывают, против он не будет точно. Или будет? Что-что ты там бормочешь, Белый? Какой инцест?! Нет уж, это в рамки желаемого не входило! А пока все еще ожидающий подвоха Дэдпул нервно переговаривался с табличками в голове, Питер успокаивался… И размышлял. Стрэндж не в первый раз упомянул при нем некий «якорь». Что-то, имеющее значительное влияние на этот мир. Что удерживало Питера здесь все это время. Что-то, что в один момент перестало работать и позволило найти переход в реальность почти мгновенно. Что-то или точнее кто-то. Сильно раскрасневшиеся щеки и огромное нежелание обманывать самого себя выдавали подростка с головой. — О, Один, мне неловко даже думать об этом, — пропищал Паркер, с силой треснувшись собственной головой о все еще находящееся перед лицом плечо Дэдпула. Тому, впрочем, было более интересно обсуждать с самим собой позорное существование Зеленого фонаря. — «Во всех фильмах тети Мэй в первую очередь такими важными друг для друга чуваками становятся возлюбленные, так почему у меня все, как не у людей, а?! Насколько же неловко думать, что тебя на этом свете держит фигура отца… Или на том? Не важно», — с каждой произнесенной на этот раз в голове фразой Паркер звучно стучал лбом о чужой костюм. Уэйд тем временем продолжал игнорировать существование сей досадной неприятности, вбивающей его плечо в сторону пола. Мысок ботинка подростка случайно ударился о все еще посверкивающую коробочку с рунами. Краска с лица сошла также быстро, как и появилась. Питер судорожно вырвался из объятий, для чего ему даже потребовалось применить часть паучьих сил, и быстренько поднял выданный Стрэнджем объект. Прежнее любопытство снова вскинуло свою голову, отчего желание открыть ящик и вдоволь поглядеть на всемогущие камешки появилось вновь. Ненадолго, правда. Ведь стоило припомнить Проксиму и резню, устроенную из-за парочки этих драгоценностей, как любая приятная мысль о камнях автоматически испарялась. — Нам действительно нужно избавиться от них, — произнес Паркер, краем уха замечая, как сразу же замолчал и Уилсон. Всё-таки слушал все это время, зараза. — Должен ли я попрощаться.? — на этот раз вопрос парень задавал самому себе. Казалось бы, все люди здесь так же существуют и в настоящей реальности. Возможно даже сам Уэйд. Вот только ощущаются они отдельно. Как живые, со своей историей и жизнью. Жизнью, которую Питер скоро прервет. Звучный щелчок прямо по его носу выдернул паренька из мутных мыслей. Дэдпул со все еще поднятой к лицу подростка рукой давил самую наглую лыбу из своего арсенала: — Иди и скажи своему железному папочке о том, что он самый лучший из всех железных папочек. А потом мы устроим прощальную попойку, надеремся в хлам, надерем друг-другу… А, черт, ты же несовершеннолетний. Тогда ты обнимешь меня от всей твоей Барби-души и вернёшься в жизнь без комиксов Марвел. — Иногда ты такой придурок, Уэйд… — со вздохом протянул в ответ Паркер, потирая ушибленный нос, — Но спасибо тебе за это. И еще более широкая ответная улыбка, проглядывающаяся даже сквозь слои красной ткани, заставляла улыбаться в ответ. В Башню отправился один. Впервые за долгое время зашел в мастерскую, вызвав своим появлением у Старка что-то между тревоги и радости одновременно. Сел на единственный свободный кусок стола и заглянул прямо наставнику в глаза: — Мне надо кое-что сказать. — Я рад, что ты наконец-то решился обсудить происходящее прямо, но сейчас ты чертовски пугаешь меня, ребенок, — со смешком ответил Тони, стараясь скрыть этим нервозность в голосе. Мужчина даже отставил свою работу в сторону и полностью обратил свое внимание на подростка, впервые за долгое время решившего с ним обсудить свое поведение. — Я просто… Просто хотел сказать, что рад, что ты мой отец. И что ты действительно очень крутой и терпеливый папа, и я был бы рад, окажись все так и на самом деле. И что… — горло сжал спазм — что я люблю тебя и буду скучать. Посветлевшее в начале речи лицо наставника тут вернулось в мрачное состояние. — Что значит скучать, Питер? Ни я, ни тем более ты никуда отсюда не собираемся. Я, конечно, тоже тебя люблю, но что… — Я пришел из другой реальности, чтобы избавиться от камней бесконечности, — одна громко произнесенная фраза и Старк уже смотрит в пространство пустыми глазами, — простите, мистер Старк, но я и правда не смогу объяснить все по-другому. Тихо закончил Паркер свою речь уже в никуда. — Прошу прощения, что прерываю, Босс-младший, но должна отменить, что пусть у меня нет протоколов, запрещающих вам выходить из Башни, однако ваш уход может нанести непоправимый вред моральному здоровью Босса, — голос Пятницы мрачным укором навис над Питером в середине его выхода из мастерской. Парень замер, реакционно потирая сжавшуюся от боли грудь. — Не переживай, Пятница, это не на долго. И спасибо, что помогала мне все это время. На этот раз уйти ему никто не мешал. Дэдпул ждал его прямо у выхода из Башни, удерживая на руках испещренную рунами шкатулку и привлекая все внимание, какое только возможно. В этой реальности Питера подобное уже мало волновало. Странное чувство пустоты, давно застрявшее где-то между ребрами, сейчас, казалось, разрослось во все стороны. Это можно было назвать почти спокойствием. — Что ж, пора, — подвел он итог, подойдя к приятелю. — Прокатишь дядю Уэйди на спинке, Питти-паучок? — и, разумеется, Дэдпул сбросил весь настрой серьезности, застывший в воздухе. Этому поспособствовало и его подмигивание в пустоту. Кто-нибудь объяснит этому парню, что ломание четвертой стены только в фильме смотрелось бы эпично? Так или иначе, возвращаться в Новый Орлеан, слава Одину, не пришлось. Двое пошли туда же, откуда все и началось — к самой первой дыре в районе Куинса. Питер снова пару раз обошел черную дыру вокруг, будто примериваясь. Теоретически он помнил, как Стрэндж объяснял ему, что нужно делать, еще до всей этой заварушки. Но его слова все еще были будто за туманной призмой. Не хотелось бы ошибиться в такой момент. Впрочем, казалось бы, что может быть сложного? Схватил пальцами границу дыры и растянул в две стороны. — Как упаковку открыть, — кивнул сам себе Паркер и протянул руки вперед. Стоиь ли говорить, что это была самая надоедливая упаковка из всех им встречаемых? Не помогали и усталые подвывания Дэдпула, что от скуки успел заказать пиццу и теперь болтал где-то на границе замершего времени со знакомым таксистом, кажется индусом. Тот периодически заинтересованно поглядывал в сторону Паркера, но Уэйд без особого пиетета буквально физически возвращал его голову в обратное положение. Спустя пятнадцать минут таксист уехал, через пять кончилась пицца. За следующие десять Уэйд успел убить себя пару раз, а Питер взвыть от раздражения, пнуть мусорный бак и лечь прямо на асфальт: — Это бесполезно. Взбодрившийся Дэдпул с уже почти здоровой головой подполз поближе. — Да ладно, Питти, это как с девственницей, нежненько, двумя пальчиками, без рывков. Паркер снова застонал, на этот раз прикрывая руками покрасневшее от прозвучавшего сравнения лицо. — Ой, ой, что это я такое говорю. Ты прав, Белый, он же и сам еще невинненький, как ягненочек. Не переживай, милый. Взрослый дядя мистер Уэйди берет дело в свои похотливые ручки. И не успел подросток возразить, как Дэдпул за одну попытку раздвинул края черной дыры рукой, подхватил ящик с камнями и закинул прямо внутрь. — Уэйд, стой! — запоздало закричал Питер, вскакивая на ноги и кидаясь в сторону наемника. Но шкатулка уже падала в небытие в прослойках между вселенными. И мир дрожал. — Я не успел с тобой попрощаться… — это последнее, что успел протянуть Паркер, когда его тело прямо на глазах Уилсона распалось в белый вихрастый туман. Уэйд остался один. — А ведь он прав, Желтый, мы все еще не попрощались. Это надо исправлять, — без малейшей доли грусти в голосе оповестил рушащийся на его глазах мир Дэдпул и нырнул в портал. Где-то в настоящей реальности Питер Паркер открыл глаза.