Инструкция по покорению Stark Industries

Питер пришел в себя рывком. Будто кто-то выдернул его из сна крюком и выкинул в мир. Глаза распахнулись еще до того, как он сумел понять, что происходит. Перед взглядом замаячил уже ставший ему привычным потолок его комнаты в Башне. Сердце пропустило удар и понеслось вскачь при мысли, что вся затея провалилась. А потом нахлынуло ощущение реальности происходящего, как при пробуждении после долгого и очень глубокого сна. Воспоминания о произошедшем там расплывались, последовательность событий путалась и странные подробности то всплывали на поверхность, то снова терялись в памяти. Но яснее всего оставалось ощущение тоски в сердце. Постоянное и болезненное. Рука непроизвольно дернулась к груди, но наткнулась на металлическую преграду. Та самая пластина, будто окончательно подтвердившая, что он дома. По-настоящему дома. Справа раздался громкий храп и Питер повернул голову в сторону шума. Там на кушетке спящая тетя Мэй уютно устроилась в объятьях Хэппи Хогана. Подросток протер глаза кулаком, но картинка так и не исчезла. Даже найденные на прикроватной тумбочке очки не изменили увиденного. Как долго он отсутствовал, раз произошло нечто подобное? Он бы и дальше задавался тысячью и одним вопросом, если бы не шевеление в противоположном углу кровати и ощущение легкого сжатия на щиколотке ноги. Парень повернул голову да так и замер, наткнувшись на знакомые карие глаза, взирающие на него в ответ. Его наставник, очевидно тоже только что проснувшийся, молча смотрел на подростка со странным мягким выражением лица, опустив ладонь на ногу подопечного прямо поверх одеяла. Видеть Железного человека таким уязвленным казалось так странно.. почти грубо. Будто и нельзя вовсе. Но взгляд отводить не хотелось да и не получалось. Ведь та боль в груди, что не физическая явно, словно рассасывалась сама по себе. Только когда Старк все также без слов пересел ближе и мягко прижал голову Питера к груди, тот понял, что заплакал. Знакомый запах окружил подростка, даря чувство защищенности. Так безопасно, спокойно. Дрожащие руки обхватили спину мужчины, стараясь прижаться еще ближе, сбегая от всего произошедшего за эти дни. — Я так устал, — прошептал в плечо Питер, уже с трудом сдерживая вырывающиеся наружу рыдания. Сухие губы оставили отеческий поцелуй на его виске. — Я так… так сильно хотел домой… — продолжал подросток, пока Тони почти безотчетно укачивал его на руках, будто младенца. — Я-я просто хотел, чтобы ты забрал меня оттуда, — слова давались с трудом, дрожа и путаясь. Половина фразы проглотилась и застряла в глотке, пока слезы продолжали пачкать чужое плечо. Широкие мозолистые руки мягко гладили по голове, позволяя выплакаться вдоволь. Тихо, но оттого не менее пронзительно зазвучал в ушах голос: — Мне так жаль, малыш, — и так много боли и сожаления было в этих словах, что сердце под металлической пластиной сжалось от стыда за свои собственные слова. Питер вжался в наставника так сильно, что наверняка оставил синяки от собственной хватки, не зная как еще передать, что чувствует. Но Старк и сам никогда не был мастером слова в своих чувствах, а потому лишь поудобнее перехватил свою ношу, продолжая укачивать того на руках, шепча что-то тихое, успокивающее и заверительное. — Все в порядке, ребенок. Теперь все кончилось. Второй раз Питер проснулся куда более помятый, с опухшим от слез лицом, отчетливым ощущением стыда, а еще — облегчения. Последнее накатило внезапно, нацепив на лицо подростка слабую, но искреннюю улыбку и оставив его утопать в почти стальных объятьях тетушки, неожиданно бросившейся на него. Сзади неловко маячил Хэппи, смотревший в пол подозрительно красными глазами с не очень успешно спрятанным в них облегчением. Минутную идиллию нарушили лишь дрожаще произнесенные ему в затылок слова Мэй: — Никогда больше никуда тебя не отпущу. К черту эту твою стажировку, ты только посмотри, что они с тобой сделали! Зря я закрывала на все это глаза, зря… Паркер замер на миг, не до конца осознавая, что именно она говорит. До него доходило медленно и до странности заторможенно. Он почти насильно отодвинул женщину за плечи, чтобы заглянуть в глаза и убедиться, что уши его не обманывают. Но знакомая Паркеровская решимость отражалась за стеклами ее очков. Питер с ужасом отпрянул от нее, вжимаясь в спинку кровати и даже не замечая появившиеся от этого действия морщинки недоумения на ее лбу. — Пожалуйста, скажи, что ты это не всерьез, — тон его, вопреки эмоциям, был ровным и спокойным. Сердце Мэй слабо трепыхнулось от понимания того, где она до этого слышала подобные нотки стали. На экране их старенького задрипанного телевизора, где по ту сторону камер на одного до боли знакомого миллиардера набрасывался какой-нибудь очередной излишне ретивый журналист. Похоже, она действительно опоздала с попытками оградить свое чадо от чужого влияния. — Я знаю, как это выглядит со стороны. Но ты должна также знать, что я сам виноват в том, что произошло. Я сам отправился за камнями как в первый, так и во второй раз… — Питер, — попыталась было вставить слово Мэй, но была остановлена слегка повысившимся тоном своего племянника: — Я сам! Отказался следовать в безопасное место, куда мисс Поттс и мистер Старк пытались меня отвести. И я понимаю, что ты, вероятно, накажешь меня за это. Но никогда, ни в коем случае, ты не можешь запретить мне общаться с одним из самых близких для меня людей! Мэй Паркер вглядывалась в лицо подростка во время всей его речи и не узнавала. Как же так вышло, что она упустила момент его взросления? Ее ребенок, еще мальчик, что хочется уберечь и спрятать, уже сам норовит выбраться из-под ее защиты во внешний мир. И что самое ужасное, у него это выходит и она не имеет никакого права мешать ему строить свою жизнь дальше. Уже слегка стушевавшийся от собственной речи Питер, не замечая молчания тетушки, продолжал говорить в намного более быстром, явно волнующемся темпе: — Р-разумеется я имею в виду, если мистер Старк и сам не будет против общаться со мной. Я, эм… То есть он мне очень дорог, конечно, но я же все понимаю, кто я и кто он. Да и, эээ… Вернувшаяся привычно несуразная речь подростка привела Мэй обратно в чувства. Как бы то ни было, чтобы ни происходило, Питер все еще остается ее ребенком. Пусть не по крови, пусть теперь она будет делить его с одним эксцентричным и гениальным миллиардером, но он все еще ее семья. — Ч-что? Мэй? Почему ты обнимаешь меня? Разве ты не должна была разозлиться или типа того? Ох, стой, погоди, ты что — плачешь?! А пока уже совсем ничего не понимающий в происходящем Питер ошалело успокаивал плачущую Мэй, тихо выскользнул за дверь один ставший вдруг незаметным начальных охраны Башни Старка. Потому что в отличие от этих двоих во время разговора он прекрасно видел того самого миллиардера, совершенно случайно замершего за дверью. Коего, похоже, самого придется сейчас успокаивать. И не надо смотреть таким угрожающим взглядом оскорбленной невинности! Нечего тут стыдиться одной-другой пущенной слезы умиления! Хэппи и сам почти всплакнул. Не рассказывать Роуди? Ну, над этим еще стоит подумать, конечно.