***
На следующий день, попрощавшись с Лизой в холле главного входа, Вера выскользнула на прохладный уличный воздух, оставляя позади крыльцо факультета. Остановилась возле памятника Ломоносову во дворе и ещё раз проверила сумку: вчера долго отбирала лучшие свои статьи, аккуратно сложенные теперь в папку и покоящиеся среди учебников. На месте. Зашагала к метро, полной грудью вдыхая запах чуть сопрелой листвы и стволов раскинувшихся над ней ясеней. Только оглянулась пару раз по пути: вдруг Макс всё-таки трётся где-то возле университета? Макса, конечно, не было. Хорошо хоть отец не догадался приставить его ходить с ней и на лекции, а то за ним-то уж станется. Но тем легче было Вере воспользоваться лазейкой в железном заборе контроля, который выстроил вокруг неё отец. Идти по прямой до «Охотного ряда» нужно было всего минут пять, неспешным шагом – десять. Спешить ей было некуда, в запасе как минимум полтора часа. Вера в накинутом на плечи пальто остановилась и подставила лицо солнечным лучам. По правую сторону улицы высились башни Кремля, скрытые пышными кронами деревьев. Дышалось легко. Она стояла совершенно одна посреди Маховой, и идти ей можно было куда угодно: никто не остановит и не скажет садиться в машину, потому что нужно ехать куда-нибудь, куда велел отец – домой, в университет, в ресторан… Дойти можно было и пешком, но Вера решила спуститься в метро – в последний раз была там ещё с мамой, давным-давно, а после её смерти передвигалась только на машине. Возле кассы порылась в сумке в поисках двух тысячных купюр, которые протянула кассиру. Вместо жетона, который Вера ожидала получить, усталая женщина сунула ей белую бумажную карточку. Вера покрутила её перед глазами. – В турникете отверстие, туда суньте, – считав замешательство Веры, пояснила кассирша. – Спасибо, – бормотнула Вера и зашагала по гранитной плитке к турникетам. Вестибюль станции пропитался ароматом пыли, железа и креозота – запах Вере нравился, он отдавал уютными детскими воспоминаниями. В освещённом тусклым жёлтым светом вагоне ей казалось, будто она погрузилась в какой-то другой мир, малознакомый, но живой и настоящий. Люди в нём обитали совсем для Веры чужие, но разные, и ей разношёрстность этой толпы нравилась. Погружённые в свои повседневные заботы – тоже абсолютно разные – они сошлись в одной точке времени и пространства по каким-то непостижимым законам вселенной. В эту хаотичную мозаику вклинилась и сама Вера. И если она чувствовала себя сторонним наблюдателем, извне принесённой частицей, то для пассажиров на мягких коричневых диванчиках вагона она была одной из привычных деталей повседневного фона. Путь от метро до редакции преодолела быстро. На пятиэтажном здании розового цвета висела серебристая табличка, на которой Вера с трепетом прочла надпись «Современная». Тяжёлая дверь подалась вперёд, когда Вера, волнуясь, потянула её на себя. На входе никого не было. Она замялась: куда идти дальше? Двинулась вперёд по узкому коридору с зелёными стенами, когда одна из дверей распахнулась и навстречу ей стремительно вышел мужчина лет двадцати с небольшим. – Кого ищете? – заметив Веру, он остановился перед ней. Вера скользнула по нему взглядом: тёмно-русые волосы застыли в художественном беспорядке, а под широким разлётом бровей вопросительно замер взгляд серых глаз. – Я по поводу практики… – начала она, доставая из сумки красную папку со статьями. Он широко улыбнулся. – А, ну тогда вам ко мне, – он протянул руку к папке. – Евгений, – представился. – Пойдёмте. Он жестом пригласил её в кабинет, из которого сам только что вышел. Вера ступила внутрь. Комнатка тесная, но два рабочих стола сюда всё равно поместились. Заваленные ворохом бумажек, они стояли по обе стороны от окна напротив двери. За стеклом раскинулся уютный московский дворик. Евгений быстро метнулся к столу по левую сторону от замершей в дверях Веры, уселся на стул и наугад вытянул из папки лист, испещрённый Вериным текстом. Цепкий взгляд под нахмуренными бровями пробежался по строчкам слишком, как Вере показалось, спешно. Евгений одновременно закурил и уже успел достать второй листок, а первый небрежно отбросил на стол. Вера, сделав ещё пару шагов внутрь, отрывать его от чтения не смела, пытаясь только по лицу угадать реакцию на свои статьи. Сделать этого, правда, не удавалось – в выражении Евгения ничего не менялось, сосредоточенный взгляд только бегал из стороны в сторону, а губы время от времени кольцом сжимались на фильтре сигареты и выпускали клубы едкого дыма. – Меня зовут Вера Черкасова, я учусь на пятом курсе журфака, там есть моя характеристика… – он, казалось, её не слушал. Снова отложил лист, приступил к чтению следующего. Вера сморщила нос. Хотелось выскользнуть обратно на улицу, чтобы глотнуть свежего воздуха. Окно в кабинете было закрыто, и дым, казалось, постепенно вымещал из помещения весь кислород. Она потёрла мочку уха, переминаясь с ноги на ногу, и всё-таки преодолела расстояние в несколько шагов до окна. Привстав на носочках, распахнула форточку и обернулась снова к Евгению. Он от бумаг, наконец, оторвался и с интересом наблюдал, как Вера хозяйничает в его кабинете. Усмехнулся левым уголком губ и затушил окурок в пепельнице, окинув Веру насмешливым взглядом с головы до ног. Кинул папку на стол, откидываясь на спинку стула, и медленно кивнул своим мыслям. – Почему именно к нам хотите? – задал короткий вопрос. Вера закусила губу, помявшись. – Нравится тематика, – пожала плечами. – Хочу писать на социально-политические темы. – Вера Черкасова, говорите? – он схватил валявшийся на столе карандаш, повертев его между пальцами. – Леонидовна? – внимательно уставился в её лицо, вскинув брови. Вера поджала губы, шумно выдохнув. – Леонидовна, – кивнула утвердительно. Евгений ухмыльнулся и покосился на мельтешивший в его пальцах карандаш, многозначительно хмыкнув своим мыслям. – Фамилия у вас говорящая, Вера, – внимательно наблюдая за дурацким карандашом, протянул он. – Да ещё с таким отчеством… Вы уверены, что пришли по адресу? – он уставился на неё немигающим взглядом. В умных – они показались Вере действительно умными – глазах играла усмешка вперемешку с неподдельным интересом. Она, вздохнув, опустилась на стул напротив него, складывая руки на коленях. – Что, из-за фамилии не возьмёте? – хмуро глянула в его лицо. Он коротко рассмеялся и снова пробежался глазами по покоившимся на столе статьям Веры. Взгляд теперь перемещался между строк медленней, вдумчивей. – Да времена уже не те, чтобы по фамилии не брать, – ответил благодушно, не поднимая на Веру глаз. – Тексты у вас хорошие... на первый взгляд. – Он пошуршал оставшимися в папке бумажками, вытянув листок с характеристикой. Вскинул брови в одобрении. – Даже стажировка в Штатах, ничего себе. Туда ведь абы кого не отправляют? – он склонил голову набок, снова глядя на Веру с издёвкой в глазах. От двусмысленности его реплики Вера поджала губы. Укол, тем не менее, в самое яблочко: без связей отца ни в какую Америку учиться по обмену её бы не отправили, желающих и так пруд пруди – и родители почти у всех тоже не простые. Борьба не профессиональных качеств, а влиятельности покровителей. – Только вот я не понимаю… – остановился, облокотившись на стол локтями, – …какими ветрами к нам занесло такую важную птицу? Вера нервно заправила прядь волос за ухо. – Нужно пройти практику от универа. К нам приходил Дмитрий Александрович, объявил, что в «Современной» тоже ждут кандидатов… – объяснила, выдерживая его проницательный взгляд. Голос, правда, звучал не очень уверенно. Она сглотнула. – Но это же, наверное, не единственный ваш вариант? – глянул исподлобья, пытаясь разглядеть в лице Веры что-то одному ему известное. – Почему, скажем, не «Комсомолка»? Вас бы взяли, я уверен, – снова ухмыльнулся. – Хочу поработать под началом Дмитрия Александровича. – Вера начала раздражаться. Что он хочет из неё вытянуть? – Он ведь живая легенда. Евгений согласно кивнул. – А вы со своим отцом советовались? – он, наконец, перестал играть в недосказанность. – Мой отец от сферы журналистики вообще очень далёк. Зачем мне с ним советоваться? – Вера сложила руки в замок на коленях. – Ну, мнение такого авторитетного человека должно иметь для вас значение во всех сферах, – слово «авторитетный» он отчётливо выделил голосом. Она тяжело вздохнула. – Чего вы в шарады играете? – устав от загадок, Вера задала прямой вопрос. Раз уж он знает, кто она сама и кто её отец, ходить вокруг да около смысла никакого не было. – Вы же журналист, вот и задавайте прямые вопросы. Он усмехнулся и почесал затылок. – Прямые? – повторил за ней. – Ну, давайте прямые. Что дочь криминального авторитета, ныне уважаемого бизнесмена, в узких кругах известного по прозвищу Профессор, забыла в издании газеты, которая занимается в том числе расследованиями преступных схем, в которых её же отец принимает самое непосредственное участие? – он улыбнулся доброжелательно, но глаз улыбка не коснулась. Вера усмехнулась, довольная прямотой вопроса. Она побарабанила пальцами по столу и пожала плечами. – К деятельности своего отца я отношения не имею, поэтому не вижу для себя никаких противоречий. Он, может, и криминальный авторитет, а я – журналист, – развела она руками. – По крайней мере, хочу им стать. Евгений, смерив её долгим взглядом, что-то для себя решая, кивнул. Широкие ноздри раздулись от глубокого вдоха. – Пу-пу-пу… – он забавно надул щёки, выдыхая воздух. – Ну, что ж… мне ничего не остаётся, кроме как вам, Вера, поверить, – цокнул языком удовлетворённо и переплёл пальцы в замке́ перед собой. – Практикантами занимаюсь я, так что могу вам сказать, что шансы у вас, конечно, есть. Вера сдержанно улыбнулась. Евгений снова задумчиво полистал Верины статьи. – Кандидатов всё равно утверждает главред, так что мне придётся обсудить с ним ваш... – Евгений запнулся, подняв к ней взгляд, – случай. Но можно сказать, что первый этап вы прошли, – он легонько хлопнул по её папке ладонью. – Поздравляю. – И что, даже личность моего отца вас не смутит? – теперь Вера отбила его подачу. – Меня? – хитро прищурился он. – Меня-то, скорее, заинтересует, – он замолк, испытывающее на неё поглядев. – Вечный конфликт отцов и детей не оставляет равнодушным, знаете ли. Вера, посчитав, что разговор окончен, уже собиралась подняться, чтобы уйти. – И всё-таки… – продолжил он. – Столько дорог перед вами открыто, а вы к нам решили. Неочевидный выбор. Он сложил руки на груди, выжидательно уставившись на Веру. Она обвела взглядом белый потолок с коричневыми разводами в углу – наверное, когда-то сверху кабинет затопили. Помолчала. – А вы думаете, мне деятельность отца нравится? – потёрла ладонью плечо, будто пытаясь согреться. – Обычно девушки в вашем положении просто не задумываются, как им стали доступны всевозможные материальные блага, – ответил равнодушным тоном. Её губы скривились в невесёлой усмешке. – А я задумываюсь. – Это-то меня и удивляет, – констатировал он, ткнув в неё пальцем. В тоне голоса Вера услышала смешанную с искренним интересом усмешку. Евгений оставил ей номер телефона редакции и велел через неделю перезвонить, чтобы узнать итоговое решение. Вера сунула листик с номером в наружный карман сумки, заранее решив, что звонить будет с телефона в деканате – чтобы перестраховаться.***
Ей даже не верилось, что удалось осуществить план без сучка, без задоринки. Когда садилась в машину к Максу, на лице даже играла торжествующая улыбка. Он не знал и не мог узнать, какую афёру Вера успела провернуть днём, пока ей полагалось неотлучно сидеть в пыльных университетских аудиториях. А раз Макс не знал, некому будет доложить отцу – и тот ничего не заподозрит. Вечером, правда, разговор о практике поднял сам отец. Они не так уж часто ужинали вместе, у отца обычно находились дела поважнее. Но сегодняшним вечером он, очевидно, решил, что хочет провести время с дочерью. И когда всплыла тема её предполагаемой практики, Вера поняла, почему. Просто так отец ничего не делал. – У моего приятеля есть место в приличном издании, – предложил он, дожевав мясо. – Тебя возьмут, я договорился. Вера поморщилась. Он ставил, как и всегда, перед фактом. – Какой-нибудь глянец про роскошную жизнь для новых русских? – спросила без особого интереса. Отец вскинул бровь. – Имеешь что-то против? – ровным тоном поинтересовался он. Тон голоса не выдал недовольства Вериным робким сопротивлением. – Ну, хочешь, на телевидение устрою. – Да никуда не хочу, чтобы ты меня устраивал, пап, – устало пробормотала она. На его лице снова ни намёка на эмоции. Еда в тарелке интересовала его больше, чем этот разговор. – У тебя уже есть на примете конкретные варианты? – жестом указал Тане на опустевший стакан. Та наполнила его водой. «Есть,» – подумала Вера. Но про тот вариант, на который Вера действительно рассчитывала (даже со страхом для себя самой), говорить, естественно, не собиралась. – В университете уже предложили несколько вариантов. Туда и попробую. Не думаю, что для этого нужна твоя помощь. – Понятно, – произнёс отец на выдохе, глядя на неё поверх бокала. – Выбери что-нибудь, там... про искусство, я не знаю. В политические не лезь. – В «Космополитан» хочу, – заявила Вера провокационно, в упор уставившись на отца. Отец дёрнул щекой, покачав головой. – Давай только без этого, – ответил с сочившимся в голосе холодом. – Туда все хотят попасть, – задрав подбородок, посмотрела на отца с вызовом. – Ты – не все. Выбери что-нибудь поприличней, а не бульварную прессу, – одёрнул её отец. Он закашлялся, скользнул рукой в карман рубашки и вытащил шуршащий блистер с круглыми белыми таблетками. Покрутил его в руках, разглядывая, будто сам не знал, как лекарство оказалось в его кармане. Сверился с циферблатом настенных часов и проглотил две таблетки, запивая налитой Таней водой. – Впрочем, в этом я пока тебя не ограничиваю. Для практики можешь поработать и там. После университета подыщу тебе место получше, – великодушно позволил он и задержался на её лице долгим взглядом. – Вера, ты сама знаешь, что в первую очередь я думаю о твоей безопасности. Вера вздохнула, опустив взгляд в свою тарелку. – То, что тебе приходится в первую очередь думать о моей безопасности, ,не моя вина, – упрекнула его, не смея поднять глаза. Услышала, как он громко втянул носом воздух. Неожиданно для себя она почувствовала тепло его пальцев на своей ладони. Вера вскинула удивлённый взгляд: отцу проявление такого рода нежностей точно было не присуще. Казалось, её упрёк он принял как должное и не собирался острастить Веру за дерзость. – Я хочу, чтобы ты меня услышала и поняла, – начал он мягко. – Я не запретил тебе поступать на журфак, потому что для тебя это было данью памяти о матери. Решение Веры поступать на журналистский факультет – Вера хотела пойти по стопам матери, та тоже была журналистом – отец пять лет назад принял, но со скрипом. Пытался отговорить её, предлагая хотя бы филфак, международные отношения или, на худой конец, иняз. Вера все предложенные варианты решительно отвергала, чуть ли не впервые в жизни проявив свою непреклонность в споре с отцом, и тогда давить на неё он не стал. Просто сообщил в конце весны девяносто второго, что следующей осенью она станет студенткой журфака МГУ. – Но я не хочу, чтобы вслед за матерью ты тоже начала лезть на рожон. Такое сейчас время, – подытожил он. – И не я в этом виноват. Вера горько усмехнулась. Не он виноват в том, какие в стране сейчас царят порядки, с этим спорить было сложно. Но раз не можешь победить – возглавь, такой он руководствовался логикой? Почему-то Вера снова вспомнила Ольгу и её слова о муже, с которым та встретилась, когда Александр Белов ещё не был авторитетом Сашей Белым. И Верина мама тоже не предполагала, кем станет её муж и будущий отец её дочери, о безопасности которой теперь он так радел и – какая ирония – которую сам, считай, под прицел и поставил. Был бы ей нужен таскающийся по пятам телохранитель, не имей Вера в отцах криминального авторитета по кличке Профессор? Отец вздохнул. Вера отметила, что под его глазами залегли тёмные круги и лицо приобрело излишнюю бледность. Он всегда много работал и мало спал, но она не замечала, чтобы это отражалось на его внешнем виде. Большая стрелка часов едва подобралась к десяти. Убрав руку с её пальцев, отец потёр лоб ладонью. – Я пойду спать, – объявил ей, давая понять, что дальше обсуждать больше нечего. – И ты не засиживайся. Она коротко кивнула, пожелав ему спокойной ночи, и проводила его широкую фигуру взглядом. Оставшись в гостиной одна, Вера откинулась на спинке стула и побарабанила пальцами по столу. Нужно придумать, что наврать отцу на случай, если на практику в «Современную» её всё-таки возьмут.