Принцесса выбирает дракона

По номеру, который ей оставил Евгений, Вера позвонила, как и условились – через неделю. Трубку взял он сам, и когда Вера представилась и напомнила о том, что приходила устраиваться к ним на практику, он протянул: – А-а-а… Вера, помню-помню, – в трубке послышался шорох бумаги. – Да, могу вас поздравить, мы готовы вас взять. Можете подъехать в редакцию, обговорим детали. – Здо́рово, – протянула она неуверенно. Подумалось, что энтузиазма в голос стоило добавить побольше. Она кивнула замершей в молчании рядом с ней Лизе: мол, приняли. В смеси чувств, которые охватили Веру, и самой-то было сложно разобраться; не то что Лизе дать отмашку для ликования – или, наоборот, разочарования. Вера пробормотала слова благодарности и условилась с Евгением заехать на днях – он находился в редакции с девяти до четырёх часов дня. Положила старенькую трубку на базу с вертушкой и уставилась на стоявшую в растерянности Лизу. – Взяли, – произнесла обречённо и замолчала. Лиза почесала нос, задумавшись на секунду, обхватила Веру за плечи и вывела из душного помещения деканата. – Ну, поздравляю, что ли, – произнесла она, когда за ними закрылась дверь. В тоне её голоса воодушевления и в помине не было, а вот замешательство сквозило отчётливо. Хоть о таком – вполне вероятном – варианте развития событий они предпочли заранее не переживать, проблема менее реальной теперь не стала. Лизино обычное кредо «как-нибудь само прокатит», которое взяла на вооружение и Вера, свою актуальность потеряло, а значит, нужно было срочно что-нибудь придумывать; но только что именно – вопрос встал острый. – И что думаешь? – спросила Лиза, когда они уселись на скамейку в укромном уголке коридора. – Правда хочешь к ним пойти? Вера вздохнула, пожевав губы в волнении. Окинула взглядом Лизино лицо: брови сведены к переносице, а в глазах плещется смятение. Насколько далеко Вера готова пойти не было ясно не то что Лизе – даже самой Вере. – Хотеть-то хочу, конечно, – протянула она задумчиво. – Только… отец, сама знаешь. Лиза понятливо кивнула, тяжело вздохнув. Вера растёрла пальцами смуглую кожу запястья под серебристым браслетом, разглядывая его, будто в первый раз. На тонкой полоске металла выгравированы тонкие латинские буквы «Faith» – прошлась по ним подушечкой большого пальца. Вера прижала тыльную сторону запястья к губам, невидящим взглядом уставившись куда-то вперёд себя. Её передёрнуло от всплывшего в мыслях лица отца, скривившегося в пренебрежении, когда Вера всего-то заикнулась – даже не всерьёз – о каком-то «Космополитене», который и самой ей даром был не нужен. Что бы с отцом было, скажи она хоть слово о «Современной», и представить сложно. Мерзко. И гадко. От себя самой, вынужденной жить под диктовку отца и не способной ему возразить; гадко от того, как беспрекословно она всегда должна была принимать и, что ещё гаже, принимала его правила. Перевела на Лизу сосредоточенный взгляд, в задумчивости пошевелив челюстью. – Как бы всё так обставить, чтобы отец ничего не узнал? – нахмурилась, мучительно пытаясь что-нибудь выдумать. – Меня ведь туда будет отвозить Макс, а он точно отцу доложит, куда я езжу, – с досадой озвучила свои мысли. – Там ещё, как назло, табличка на входе с названием здоровенная. Нельзя не заметить. Лиза шумно выпустила ртом воздух, уставившись перед собой. На стенде перед ними висела студенческая стенгазета – большой лист ватмана с фотографиями выпускников факультета прошлых лет. Лиза поблуждала взглядом по цветным картинкам, которые обрамлял мелкий текст. – Слушай… а где, говоришь, редакция-то у них? – спросила так, будто в голове у неё назрел план. – На Чистых, там недалеко, – не понимая, зачем Лизе эта информация, ответила Вера. Лиза встала, в два шага преодолев расстояние между ними и стенгазетой, которую изучала отчего-то слишком уж пристально. Она ткнула пальцем в одну из фотографий: с картинки на них, улыбаясь, смотрела темноглазая брюнетка с модным каре. – Надька Остапова. Работает сейчас в «Космо». Я её хорошо знаю. Вера непонимающе нахмурилась, переводя взгляд с фотографии на довольную Лизу. – Ну, рада за неё. Мне-то это как поможет? – тоже поднялась вслед за Лизой, подходя к стенду. – Она мне летом экскурсию у них в редакции устроила. Показывала, что там да как, – ответила Лиза, только яснее ситуация от её слов не становилась. Лиза недовольно цокнула языком и закатила глаза. – Вер, слушай, ты как дикая. У них редакция на Чистопрудном, – объяснила она, как ребёнку – чеканя каждое слово. Вера вскинула брови и прищурилась. Озарило понимание, к чему Лиза вела. Вера снова вернулась взглядом к фотографии брюнетки. – Пускай твой цербер туда тебя и везёт. Я с Надькой договорюсь, чтобы она тебя внутрь пускала, если надо будет для виду, – затараторила Лиза. – А когда он уедет, ты спокойненько пешком до своей «Современной» и дотопаешь. И обратно так же – заранее вернёшься к «Космо», он оттуда тебя и заберёт. Вера растянула губы в улыбке. – Звучит неплохо, – подытожила одобрительно. – Да и про «Космо» я уже отцу говорила… – Вера замолкла на полуслове, ища изъяны в казавшемся на первый взгляд идеальном плане. Отец решит, что тогдашние её слова про «Космо» были чистой правдой, а не брошенной из вредности издёвкой – детали лжи сложатся одна к другой, словно пазл, формируя цельную картинку. – А как же, – самодовольно протянула Лиза. – Говорила же, я – профессионал, – с важным видом ткнула себя пальцем в грудь она. – Учись. Вера скрестила руки на груди. Склонив голову набок, прошлась по Лизе оценивающим взглядом, признавая её правоту. – Снимаю шляпу, – развела руками. – Сама, главное, не проколись нигде, – посерьёзнела Лиза. – А то твой папаша ещё и моим настучит, что я тебя покрываю. Вера усмехнулась. Вряд ли Лизе это грозило бы серьёзными неприятностями: её родители в воспитании руководствовались принципами намного более либеральными, чем её отец. Сказала это подруга так, для важности. – Спроси тогда свою Надьку, поможет ли она, – Вера закусила губу: не хотелось, чтобы план сорвался. – Да куда денется, – просто пожала плечами Лиза. <c>***</c> Надя помочь действительно согласилась, об этом Лиза сообщила Вере на следующий день. – Вот адрес, – протянула она бумажку с рукописными буквами. – Пускай тебя твой Макс туда сегодня отвезёт, а она тогда уже и встретит. Надька сказала, будет там до семи, так что времени – вагон. Вера прикинула в уме, рассчитывая время: и правда успеет. Уже опускаясь на заднее сиденье машины, продиктовала адрес Максу, стараясь виду не подавать, как в этот момент волновалась: вдруг не повезёт её никуда, отцу позвонит, тот запретит… – По поводу практики надо заехать. Отец в курсе, – пояснила она, глядя в глаза водителю через зеркало заднего вида. Он не ответил, только молча кивнул и завёл мотор. Рассудил, видимо, что ничего запретного в учебных делах быть не может. Вера знала, что отцу он, конечно, потом отзвонится. Только расскажет всего лишь, что привёз её в редакцию «Космо». А отец своё благословение на работу там дал Вере лично, хоть и нехотя. Она отвернулась к окну. Уже знакомое чувство приятного беспокойства заплескалось в районе сердца. – Вы надолго? – спросил Макс, останавливая машину возле нужного здания. Вера закусила губу. Хорошо бы Макс отъехал, пока она будет в редакции, чтобы получилось быстро вернуться в «Космо». Значит, времени бы назвать с запасом, чтобы ему самому не хотелось торчать здесь без дела. – На часик-другой, – ответила она, прилагая все усилия, чтобы голос звучал беспечно, и надавила на ручку двери. – Я отъеду. Вернусь через час, – оповестил он. Вера с трудом удержалась от победной улыбки. – Хорошо. Подожду, если что. В светлой проходной редакции «Космо» она спросила у светловолосой девушки на ресепшн, как найти Надю. Но та даже не успела ответить, когда Веру окликнул высокий женский голос: – Вера? Она обернулась. К ней спешила брюнетка, фотографию которой Вера разглядывала вчера в студенческой стенгазете. Невысокая, в очках с толстой чёрной оправой, она быстрыми шажками семенила к стойке ресепшн, размахивая рукой. – Привет, – протянула Вера ей ладонь. Та мягко пожала её своими пальцами. – Пойдём. Лиза мне всё рассказала, – не выпуская Верину ладонь из рук, Надя потянула её за собой. – Тут есть сквозной проход, – она провела её по узкому коридорчику, выкрашенному светло-серой краской. – Выходишь во двор, а там уже напрямую дойдёшь, не заблудишься. Так даже быстрее, чем всю улицу огибать. Из приоткрытой Надей двери повеяло осенним холодком. – Я предупрежу, что ты будешь тут ходить. Пустят без вопросов. Можешь меня каждый раз не спрашивать, – объяснила Надя, кивнув в сторону ресепшн. Вера благодарно улыбнулась и протянула Наде руку для прощального рукопожатия. – Спасибо, – с искренней благодарностью произнесла тихо, чуть сжав тёплую Надину ладонь. – Цеховая солидарность, – пожала Надя плечами. – Журналистика – это связи, – поучительно произнесла она, вскидывая указательный палец. – Я тебе сегодня помогла, а ты мне – завтра. Она заговорщицки подмигнула. – Мне вот самой очень нужны источники в светских кругах, – чуть склонившись к Вере и закатив глаза с напускным пиететом, Надя понизила голос. – Не вопрос – обращайся, – улыбнулась Вера. – Сенсаций, правда, не обещаю. Из меня та ещё светская львица. – Какие твои годы, – добродушно протянула Надя, махнув рукой. – Ладно, не буду задерживать. Поблагодарив Надю ещё раз, Вера, счастливая, выпорхнула на улицу. Теперь торжествующую улыбку сдерживать не пришлось: всё прошло, как по маслу. Даже вернуться незамеченной Максом получится совершенно легко – что за подарок судьбы! В редакцию «Современной» не вошла, а почти влетела от окрыляющего чувства восторга. Прошла уже знакомым путём в тот же самый кабинет, где неделю назад говорила с Евгением. Сам он её, кажется, не ждал – Вера это поняла по чуть удивлённому взгляду, которым он её окинул, оторвавшись от своего компьютера. Пальцы, порхавшие над клавиатурой, замерли. – А, Вера, вы… – узнав её, протянул он. – Всё-таки пришли. И правда, не ждал – видимо, не только сегодня. Веру это никак не расстроило – не в этот раз, когда всё так удачно складывалось. Она даже ощутила в себе гордость после его слов: он не ожидал, что Вера решится идти до конца, а она взяла – да пришла. И разыграла всё, как по нотам: и Макса вокруг пальца обвела, и для отца прикрытие придумала отличное. – Так мы же договаривались. Вот и пришла, – почти пропела она, грациозно усаживаясь на всё тот же стул напротив него. Сложила руки на столе, закидывая ногу на ногу. Глянула на него победоносно. – Вы по какому вопросу? – почесал он затылок, наблюдая за Верой. Она непонимающе моргнула. – Практика, – развела руками, ощутив еле заметный укол раздражения. В самом деле, придуривается он, что ли? – Практика, да… – он устало потёр переносицу, щёлкнул колёсиком компьютерной мыши, бросив взгляд на экран монитора, и снова вернул внимание к Вере. – Значит, всё-таки решили с нами работать? Вера повела плечом, качнув головой в согласии. – Ну, вы же меня взяли, – ответила с твёрдостью в голосе. – Да, взяли, – шумно выдохнул ртом, почесав уголок губ. – Ну, что ж, пойдём, – он поднялся с места, смиряясь с ситуацией. – Покажу, как тут всё устроено. Экскурсия много времени не заняла. Проведя Веру по узкому коридору, Женя – так он попросил себя называть – поочерёдно открывал двери в другие, ничем не отличающиеся от его собственного, кабинеты. В некоторых из них сидели люди, и тогда Женя представлял её, как практикантку, что особого энтузиазма у маститых писак не вызывало: поднимая голову кто от вороха бумажек, кто от пузатых мониторов компьютеров, они рассеянно кивали или улыбались дежурно, скользя по Вериной фигуре незапоминающими взглядами. – У нас аврал, все в работе, – пояснил Женя, закрывая очередную, пятую по счёту, дверь. – Ты не обижайся, ещё подружитесь. Коллектив-то хороший. Значит, так, – они вернулись в кабинет Жени, с которого и начинали. – Тебя на новости посадим, пока ничего сложного: просто подбить в сводку готовые материалы, – он указал пальцем на второй стол, стоявший напротив его собственного. – Работёнка непыльная, с этого и начнёшь. А там – посмотрим. Ну и мне понемногу помогать будешь: туда-сюда бумажки, там, отнести, – он снова опустился за своё рабочее место, – кофейку налить… всякое такое. Кухню я тебе показал? – Да, – пробормотала Вера, вспоминая уголок в кабинете напротив, где стоял небольшой столик с чайником и одинокой пачкой печенья. – Я над важным материалом работаю, – указал взглядом на экран включённого компьютера, – так что если освободишь меня от текучки, внесёшь свой неоценимый вклад в борьбу с попранием прав народонаселения. Пока всё. Сегодня свободна, – он посмотрел на наручные часы. – Завтра жду на том же месте. Вопросы? – выжидательно уставился на Веру. Вера нахмурилась, обводя взглядом кабинет. – Про что материал? – спросила заинтересованно, вернувшись глазами к Жене. Женя, озадаченный на мгновение, скривил губы в довольной ухмылке и ткнул в неё указательным пальцем. – Хороший журналист всегда задаёт правильные вопросы, – в тоне голоса слышался намёк на похвалу. Помолчав секунду, он почесал подбородок, как бы решая: рассказать ей или нет. – Одним нехорошим людям приглянулось историческое здание в центре. Очень хотят его у школы отжать, чтобы штаб свой там устроить. А школу куда-нибудь на окраину сослать, – он схватился за карандаш, как в прошлый раз, и постучал остриём грифеля в бумаги на столе. – Говорят, представляешь, вредно детишкам в самом центре города выхлопными газами дышать. Можно сказать, ради них своим здоровьем жертвуют. Женя потянулся к пачке сигарет, валявшейся на столе. Вытянул одну, зажал между губами и щёлкнул зажигалкой. Глубоко затянувшись, снова переключился на Веру. – Но мне в чистоту их помыслов не очень верится. А ты что думаешь? – уставился на неё, вскинув одну бровь. – Думаю, исторические здания надо защищать, – протянула она, складывая на груди руки и ухмыляясь одним краешком губ. – Детей – тоже. – От выхлопных газов? – вскинув брови, он внимательно сощурил глаза. – От нехороших людей, – поправила его, одёргивая ремешок сумки на плече. Тоже глянула на часы: Макс скоро должен был приехать. Хорошо, что Надя показала ей проход через заднюю дверь и спешить теперь Вере не нужно. Женя хохотнул, одобрительно потрясывая сигарету в зажатых пальцах. – Мыслишь в верном направлении, – резюмировал он. Вера смущённо улыбнулась. – Стараюсь. Мне пора, – пожав плечами в извиняющемся жесте, она положила ладонь на ручку двери. Та легко подалась, и Вера почти выскочила в коридор, где воздух ещё не успел пропитаться табачным дымом. – Завтра жду, – коротко кинул на прощание Женя, и Вера закрыла за собой дверь. Теперь план действительно удался. <c>***</c> Работа, как и обещал Женя, оказалась не пыльной. И даже не требовала от Веры особенно много времени. Составлять новостную сводку из материалов информагенств, которые она загодя собирала, занимало от силы час-другой. Остальное время она тратила на мелкие поручения Жени, что, в общем-то, тоже много времени не отнимало. В «Современной» она проводила по несколько часов в будние дни, а в выходные, когда в редакции оставались дежурный редактор да один репортёр, справлялись и без неё. Макс подвозил её к редакции «Космо», Вера быстро забегала внутрь и, не задерживаясь, проходила здание насквозь, оказываясь в переплетениях московских дворов. Возвращалась обратно тем же путём к ничего не подозревающему водителю. С ней уже даже здоровалась предупреждённая Надей девчонка на стойке ресепшена «Космо» – Вера и правда успела примелькаться. Женя в редакции появлялся не каждый день, а стоило ему нагрянуть, Вера почти восхищённо наблюдала за его работой. Когда он был не на своём рабочем месте, то непременно разъезжал по каким-то важным своим журналистским делам: опрашивал людей, говорил с, как он выражался, источниками и посещал архивы. А потом, возвращаясь в редакцию, усаживался за компьютер и долго стучал по клавишам, шурша бумажками и переслушивая записанные на диктофон разговоры. Так, наверное, и выглядела настоящая журналистская работа, о которой мечтала Вера. Она с досадой ловила себя на мысли, что подбивать сводки почти однообразных новостей ей потихоньку наскучивало. Важная, конечно, работа, думала про себя Вера, но всё чаще её посещала призрачная надежда поучаствовать в расследовании Жени, чтобы придать огласке незаконные схемы отъёма госимущества; и увлекали эти надежды куда больше, чем заметки о бюджете, обращениях президента и требованиях шахтёрских профсоюзов. – Ты сегодня до четырёх? – не отрываясь от экрана монитора, спросил Женя. Вера, уже закончив с ежедневным новостным заданием, подняла на него взгляд. – Ага, – ответила, жмурясь от лучей вечернего солнца, проникавших в кабинет из-под короткой шторки. – Тогда вместе пошли, – щёлкнув мышкой, он оторвался от компьютера и поднялся с места. Глянул на часы: без десяти четыре. Вера закусила губу. – Нам в разные стороны, – нахмурила лоб. Женя вскинул бровь. – Ты ж наверняка не на метро у нас передвигаешься, – подмигнул ей снисходительно. – До машины-то провожу. – Да дело не в… – она замялась, возведя глаза к потолку. Рассказать ему всё равно когда-нибудь придётся. – Я через дворы в редакцию «Космо» иду. А оттуда – к машине выхожу, – она развела руками. – Отец не знает, куда я на самом деле устроилась. Думает, что в «Космо». – О, как… – ошарашено протянул Женя, цокнув языком и уперев руки в бока. – Призна́юсь, удивила. Эксклюзив дня, можно сказать. Он хохотнул, потерев лоб, и продолжил: – Видишь, какая ситуация… – остановился он и задумчиво нахмурился, – мне как раз в ту же сторону. В редакцию «Космо», совершенно, можно сказать, случайно, – театрально развёл руками. – Так что пойдём, пока тебя не потеряли. Вера замешкалась, вглядываясь в его лицо. Попыталась быстро прикинуть, как на положении дел может отразиться то, что Макс увидит её, выходящей из «Космо» вместе с Женей. Контакты с коллегами ведь не возбраняются – так что ничего страшного, должно быть, не случится… На лице же у него не написано, что ни в каком «Космополитене» он не работает. Зато более тесное общение с Женей на руку может и сыграть: того глядишь, доверит ей что-нибудь поважнее новостей. – Ну, ладно… – протянула с сомнением. – Пошли. Схватила сумку и пальто, скользнув вперёд Жени за дверь. – Так прям ничего и не рассказала? – спросил он с недоверием, когда они вдвоём шли дворами к «Космо» по потрескавшемуся бордюру под отсвечивающими золотом кронами деревьев. Вера пожала плечами, спрятав замерзшие на уличном холоде руки в карманах. – Так значит, со мной бок о бок работает настоящая Мата Хари, а я и не в курсе, – усмехнулся он. Вера шла чуть впереди, показывая дорогу – хотя он, должно быть, и сам её прекрасно знал, – и старалась гнать от себя накатывающее беспокойство. Поплотнее запахнула пальто и смущённо улыбнулась Жене в согласии. – Нельзя скрывать такой шпионский талант, – хватаясь за ручку двери в «Космо», протянул Женя, галантно попуская её вперёд. Вера скользнула в тёплое помещение и двинулась дальше по коридору. – С чего такой нездоровый интерес? – попытавшись неловко отшутиться и оборачиваясь через плечо, Вера бросила на него внимательный взгляд. – Да думаю, у меня найдётся для него замечательное применение, – протянул, загадочно возводя глаза к потолку, будто придумывая что-то. Вера в приятном – даже каком-то торжествующем – удивлении вскинула брови, отворачиваясь от Жени, чтобы не выказать охвативших неожиданно эмоций. Они миновали ресепшн, уже оказавшись у главного входа. Вера толкнула дверь, не глядя вперёд: её внимание было приковано к Жене. – Какое такое применение? – голос волнения не выдал, на лице – только вежливая заинтересованность. Женя скользнул взглядом куда-то поверх её головы. Широкая улыбка с его губ не сошла, но игривая усмешка в глазах сменилась холодной настороженностью. – Завтра и узнаешь, – коротко ответил он, к разочарованию Веры обрывая тему. Вера, наконец, обернулась и устремилась взглядом туда же, куда смотрел Женя. Чёрной БМВ Макса у входа не было, зато был Мерседес – тоже чёрный. Прислонившись к машине, с сигаретой в одной руке и букетом белых роз в другой, стоял Виктор Павлович Пчёлкин. Сердце пропустило удар. Он наблюдал за ними с Максом, склонив голову набок и сощурив пристальный взгляд голубых глаз. Главным образом, конечно, смотрел на Женю, не на Веру, цепко обводя взглядом с головы до ног. Вера, едва сморщившись, закатила глаза и многозначительно глянула на Женю. Её гримаса от него не укрылась, и он ободрительно ей подмигнул, пытаясь прогнать Верину тревогу. Раз Женя заочно знал её саму и её отца, то почти наверняка знал и Пчёлкина – потому так и посерьёзнел его взгляд при виде встречавшего Веру мужчины. Пчёлкин оттолкнулся от машины, приблизившись к ним и протянув Вере букет. Не отрывая взгляда от её лица, он намеренно коснулся её пальцев своими, когда Вера вежливо принимала цветы. Она буркнула скомканное «спасибо». Его лицо озарила наигранная улыбка, похожая больше на волчий оскал. Ни грамма радости – только цепкая подозрительность в прищуре. – Привет, – коротко поздоровался он и перевёл взгляд на Женю, смерив оценивающим взглядом. – Евгений, – протянул тот руку Пчёлкину, широко улыбаясь. Пчёлкин руку пожал, ехидно усмехнувшись. – Виктор Павлович, – представился, сделав акцент на отчестве. Вера глаза снова закатила, презрительно скривившись. Пчёлкин только улыбнулся шире от её реакции. Цветы в шуршащем целлофане прижала к груди в попытке от него отгородиться, вдыхая сладковатый аромат. Розы Вера совсем не любила. Решила, что дома нужно будет деть куда-нибудь этот букет с глаз подальше. Пчёлкин выжидающе уставился на Веру. Ждал, что она что-то станет ему объяснять? Вера раздражённо выдохнула: не хватало ещё перед ним отчитываться, с кем она выходит из редакции. Женя, наблюдая за их переглядками, вступился за неё: – Коллега. Вот, обсуждали Верину статью о… – он покосился на Веру. – … выставке современного искусства. Интересуетесь живописью? – Вера готова была поклясться, что в тоне его голоса рисковала вот-вот прорваться иезуитская издёвка, но лицо Жени выражало только вежливый интерес. Пчёлкин недовольно провёл языком по зубам, глядя на Женю исподлобья. Улыбнулся, покачав головой. – Не особо, – цокнул языком и перевёл взгляд на Веру, протянув ей руку. – Пойдём. Она сильнее сжала букет, положив свободную руку в карман. Улыбнулась Жене тепло, обернувшись к нему всем телом и намеренно игнорируя приказ Пчёлкина вместе с его протянутой рукой. – До завтра, – произнесла радостно. Женя эту её игру поддержал, вмиг потеряв к Пчёлкину всякий интерес и протягивая Вере ладонь. Она его руку демонстративно пожала на прощание. Кинув короткое «Давай!», он помахал ладонью и шагая спиной вперёд, задержавшись взглядом на лице Веры чуть дольше положенного. Наконец, развернувшись, он свернул в переулок и исчез из поля зрения. – Стоять-то долго будем? – раздражённо окликнул Веру Пчёлкин, качнув головой в сторону машины. Она скосила на него равнодушно-уничижительный взгляд, не удостаивая ответом его хамскую реплику. Не дожидаясь её, он развернулся резко и зашагал к водительскому месту мерседеса. Вера, шумно выпустив ртом воздух, свесила голову и последовала за ним. Опустившись на сиденье, небрежно кинула букет рядом с собой. Он проследил за ней через зеркало заднего вида. Хмыкнул с недоброй иронией, доставая сигарету из пачки. – Не кури в машине, – Вера скопировала приказные нотки в его голосе, нахмурив лоб. – Где Макс? Заведя машину, он открыл окно и всё равно зажигалкой щёлкнул, подпалив сигарету. Когда машина тронулась и выехала на дорогу, Пчёлкин глубоко затянулся пару раз, выпуская дым в открытое окно, и выбросил сигарету. Тошнотворный запах Вера всё равно почувствовала и открыла окно со своей стороны, подставляя лицо холодному воздуху. – Чёрт его знает, – ответил Пчёлкин запоздало, следя за дорогой. – Леонид Георгиевич позвонил, попросил за тобой заехать. У нас с ним как раз встреча, – он крутанул руль, не глядя на Веру. Вера одними губами протянула беззвучное «о-о», качнув головой назад. – Понятно, – так значит, ей ещё и предстоит встреча с отцом. – Выходит, ничего не меняется. Он вопросительно вскинул бровь, уставившись в зеркало заднего вида на Веру. – Ну, ты вроде важным человеком стал, а всё ещё бегаешь по его поручениям, – не упустив возможности сбить с него спесь, Вера равнодушно отвела взгляд к окну. Пчёлкина её слова задели, она краем глаза это заметила: он нервно дёрнул щекой, ноздри дрогнули в раздражённом выдохе. Но он тут же натянул ехидную улыбку. Вера устало откинулась на спинку сидения. За окном проносились городские высотки, будто сливаясь в одно длинное-длинное здание без начала и конца. Вера подумала, что если бы не Пчёлкин, то, может, Женя и успел бы рассказать ей, что он там задумал. Макс бы послушно сидел в машине и ждал, пока они закончат разговор, не посмев бы их прерывать. От Пчёлкина такой смиренности ждать не приходилось, он Веру разве что за шиворот к машине не поволок – так не хотел задерживаться. – Что за фраер? – прервал он повисшую в пропахшем сигаретным дымом салоне паузу. – Коллега, сказал же, – не желая распространяться, коротко ответила Вера. Даже голову не повернула в его сторону, показывая, что обсуждать ничего не намерена. – Морда знакомая у этого твоего коллеги, – протянул Пчёлкин. – Не пойму, где видел. Вера оторвала настороженный взгляд от пейзажа пробегавшего за окном города. – Неужто и правда на выставке современного искусства? – вскинув бровь, поддела его, встречаясь в зеркале со льдом голубых глаз. Он вернул взгляд к дороге. Вера наблюдала за его лицом: глаза чуть прищурены, губы поджаты, между бровей пролегла неглубокая складка. Вспоминал, откуда Женю мог знать. Это Вере совсем не понравилось. О таком повороте событий она даже не задумывалась. – Да ладно, Пчёлкин, я ж знаю, что ты больше предпочитаешь злачные местечки, – едко усмехнулась Вера, попытавшись оторвать его от опасных мыслей своими издёвками. – Куда там сейчас у братвы модно ходить? – с нажимом произнесла «у братвы», подаваясь на кресле вперёд, изображая неподдельный интерес. – Стриптиз-бары? Или что-нибудь новенькое придумали? Он смерил её тяжёлым взглядом исподлобья. Ладонь на руле чуть сжалась. Он, не глядя, пошарил свободной рукой по соседнему сиденью в поисках отброшенной пачки сигарет. Зажал одну белесую палочку между зубами, щёлкнуло колёсико зажигалки. Вера, раздражённо цокнув, закатила глаза, только пошире раскрыв окно. – Куда уж нам до профессорских дочек, – холодно пикировал он. Вера равнодушно растянула губы в ядовитой улыбке, сморщив нос и оставив его издёвку без ответа. – Что, не понравились? – перевёл он тему, выпуская в окно клубы едкого дыма. Она растерянно нахмурилась. Пчёлкин взглядом указал на букет рядом с ней. Вера опустила глаза на белые бутоны. – Не люблю розы, – честно признала она, не желая изображать благодарность. – Бе-елые розы, бе-елые розы, беззащитны шипы-ы, – напел он, выкручивая руль направо. В ноты, надо признать, попадал. – А какие любишь? – придав голосу доброжелательности, спросил он с интересом. Правда ли этот интерес был искренним, Вера разобрать не смогла. Она склонила голову набок, шумно выдыхая. Пусть уж он лучше про цветы говорит, чем про Женю выспрашивает. Лениво пожала плечами. – Да не знаю, – протянула, задумавшись. – Гортензии. Гвоздики. Розы – вульгарность. – А гвоздики на кладбище носят, – не упустил возможности уколоть её Пчёлкин. Вера поморщилась. – На кладбище красные носят. Я белые люблю, – пояснила равнодушно. Он понятливо хмыкнул. – Ну, учту, – коротко резюмировал, паркуя машину возле входа ресторана, где их, видимо, и ждал отец. Он уже было намеревался открыть для Веры дверцу машины, когда она, опередив его, сама её распахнула и выбиралась наружу. Пчёлкин только улыбнулся одними губами, захлопывая за ней дверь. Букет так и оставила лежать на заднем сидении машины, не сочтя нужным его забирать, раз уж без обиняков успела высказать Пчёлкину своё неудовольствие выбором цветов. К дверям ресторана шли молча, Пчёлкин чуть впереди, докуривая сигарету, а Вера – за ним, то и дело бросая взгляды на его широкую спину. Перед самым входом он, отбросив окурок, всё-таки распахнул перед ней массивную дверь из тёмного дерева. Оказавшись внутри, Вера обвела полупустой зал ресторана взглядом в поисках отца. Услужливый швейцар забрал у неё пальто, и Вера двинулась вглубь заведения. Отец сидел возле огромного окна за круглым столиком, накрытым кипенно-белой накрахмаленной скатертью. Он сдержанно улыбнулся Вере, слегка отсалютовав бокалом белого вина. Она, ощутив пробежавшие по спине мурашки, на ходу поёжилась то ли от предстоящей встречи неизвестного для неё содержания, то ли от маячившего за спиной Пчёлкина, который, совершенно не церемонясь, уже успел опустить свою руку чуть выше – спасибо, что не ниже, – её талии. – Привет, – поздоровалась с отцом Вера, приблизившись к столику. Пчёлкин, отодвинув для Веры стул, дождался, пока она усядется, и опустился на рядом с ней. – Не знала, что у вас в Люберцах всех такими галантными воспитывают, – процедила она сквозь зубы с плохо скрываемым раздражением от его не прошеных ухаживаний, едко улыбнувшись. Не глядя на Пчёлкина, глотнула воды из стоявшего на столе стакана. – А я и не из Люберец, – ответил Пчёлкин насмешливо, демонстрируя, что задеть его Вере не удалось. – Странно, – равнодушно подытожила она, теряя к нему интерес. Подскочил вышколенный официант, молодой парнишка, которому едва можно было дать лет двадцать. Есть Вере не хотелось, но пришлось для виду заказать салат, чтобы прервать обмен колкостями с Пчёлкиным и хоть чем-то занять себя за столом. – Коньяку принеси, – приказал Пчёлкин, не глядя на официанта и поправив полы чёрного пиджака. – А бывает американский коньяк? – снова обратился он к Вере. – Американский коньяк – это бренди, – ответила она всё так же не заинтересованно. – Вот как, – он многозначительно приподнял брови. – И как оно там, в Америке? Интересно послушать. – Да ничего особенного, – Вера пожала плечами, пытаясь отмахнуться от его назойливых попыток завести светскую беседу. – И я бы послушал, – поддержал Пчёлкина отец. – Мне ты тоже так ничего толком и не рассказала. Вера с досадой поджала губы, поднимая на отца вопросительный взгляд. Зачем он вообще её сюда притащил? Не про Штаты же слушать, это точно. Официант принёс заказанный Пчёлкиным коньяк, аккуратно плеснув в бокал янтарной жидкости. Тот забрал бутылку из его рук, поставив на стол. – Ну а что рассказывать? – устало протянула Вера, откидываясь на спинку стула. – Люди добрые. Наверное, потому что живут спокойно, – она закусила губу, не зная, что вообще они хотят от неё услышать, и пожала плечами. Плевать им обоим с самой высокой колокольни на ту самую Америку и на её, Верины, впечатления тем более. – А Шварценеггера видела? – спросил Пчёлкин с задором, отпивая коньяка и глядя на неё поверх бокала. Вера хмыкнула насмешливо и потрясла головой. Пчёлкин вскинул брови вопросительно, делая вид, что не понимает, над чем Вера смеётся. – По-твоему, он там всех приезжающих специально в аэропорту встречает? – поддаваясь на его провокацию, ответила она. – Тебя я на его месте бы встретил, – уставившись ей в глаза пронзительным взглядом, пояснил он. – Жаль, я надеялся, познакомишь потом, – развёл руками, прерывая контакт глаз. Отец скользнул взглядом куда-то за Веру, где за её спиной располагалась входная дверь. Прищурившись, будто пытаясь что-то разглядеть, он поднялся с места. – Прошу прощения, – извинился он, с вежливой улыбкой переводя взгляд с Веры на Пчёлкина. – Старый приятель, – он кивнул в сторону входа. – Оставлю вас ненадолго. Вера, чертыхнувшись про себя, проводила взглядом его медленно удалявшуюся фигуру. У входа приземистый лысый толстяк, скидывая пальто на швейцара, в приветственном жесте распахнул руки для широких объятий, завидев её отца. Глядя на эту картину, Вера закатила глаза. Просто прекрасно – и главное, как вовремя. Отец будто нарочно оставил их двоих за столом ресторана, удалившись одному Богу известно на сколько. И момент подобрал, судя по довольному лицу Пчёлкина, к которому Вера успела вернуться глазами, самый удачный. Он насмешливо кивнул Вере на официанта, подошедшего с треклятым салатом, от вида которого Веру едва не замутило. Она чуть отклонившись, позволила официанту поставить тарелку перед ней и схватилась на вилку, сжимая в руках приятно холодящий металл. – Так значит, считай, просто так скаталась, – махнув рукой, подвёл он итог, когда официант их оставил. Вера непонимающе нахмурилась. – Ну, раз Шварценеггера не видела, – скривил он уголок губ в лёгкой ухмылке. Вера неловко пожала одним плечом, будто с трудом пытаясь заставить скованные мышцы шевелиться. – Зато посмотрела на нормальную жизнь, – ответила безразлично, вилкой вонзаясь в салатный лист, чтобы занять своё внимание хоть чем-то, помимо Пчёлкина, и не смотреть в его глаза, взгляд которых становился слишком уж томным. Масляным. – А здесь, значит, ненормальная? – уточнил он будничным тоном. – Для кого как, – пожала Вера плечами, всё-таки поднимая на него взгляд. – Ты вот был где-нибудь? Он рассмеялся. – По-твоему, я-то только в стриптиз-клубах и бываю, в приличные места меня не пускают, – он вернул ей старую издёвку. – В Германии был, – начал он загибать пальцы, – в Хельсинки ездил недавно. Ни о чём, как по мне. – Стриптиз-клубов нет? – усмехнулась она, издевательски прищурившись и поднимая ко рту вилку с кусочком нежной курицы. – С московскими не сравнятся, – притворно скривился он, цокнув языком. Глотнул ещё коньяка, слишком пристально глядя поверх бокала, как губы Веры сомкнулись на холоде металла столового прибора. Глаза захотелось отвести, но она себе этого не позволила, выдерживая его слишком уж интимный взгляд. Его губы тронула полу-усмешка. – В Париже был, – его тон стал ниже. Тихий голос, бархатный. Обволакивающий. Пчёлкин чуть склонился к ней. – Башню их видел. Взгляд с её глаз он опустил к Вериной руке на мягкой скатерти. Едва коснулся кончиком мизинца фаланги безымянного пальца Веры. Она закашлялась: кусок курицы чуть не застрял в горле. Руку не убрала; только медленно, будто исподтишка, втянула носом вдруг кончившийся в лёгких воздух. Пчёлкин исподлобья обвёл прищуром потемневших глаз её лицо, опускаясь взглядом к губам: – Красивая, – продолжая гладить её пальцы, подытожил он. – Кто? – голос предательски дрогнул от невесомого касания. – Ты. Башня тоже, – прикрыв будто отяжелевшие веки, он приподнял уголок рта. – Хочешь, отвезу – сама посмотришь. – Я видела, – схватив стоявший рядом с тарелкой стакан, Вера глотнула воды. – На картинках – не то, – протянул он медленно, слегка качнув головой. – Нет той романтики. Вера вздёрнула бровь. Дыхание чуть сбилось под его нескромным взглядом. Его рука уже не касалась невесомо, а накрыла её ладонь в однозначном жесте. Вера пальцами впилась в скатерть. Она облизнула пересохшие губы кончиком языка. От его внимания это тоже не укрылось, и он спустился взглядом к ямочке у ключиц, где билась тонкая венка от предательски колотившегося пульса. – Там есть ресторан с видом прямо на башню, – его голос с хрипотцой окутывал Веру мягким шёлком. – Вечером включают подсветку, и вся башня огнями горит, представляешь? – прищурился почти мечтательно, делая глоток янтарной жидкости из бокала. – Тебе приносят настоящее французское вино… и настоящих французских лягушек, – усмехнулся собственной шутке, ласково глядя на Веру. Она нервно улыбнулась, почувствовав, как подушечкой большого пальца он погладил внутреннюю сторону её ладони. – Никогда не пробовала, – чуть охрипшим голосом призналась она. Во рту пересохло, хотя только что приложилась губами к живительной влаге в почти опустевшем стакане. – Ну, вот и попробуешь, принцесса, – пожал он плечом, склоняя набок голову и не отводя от неё глаз. Вера резко отдёрнула свою руку, кладя ладонь на колени и, сглотнув, уставилась на тарелку перед собой. Принялась сосредоточенно ковырять салат. – Спасибо за рекомендацию. Как-нибудь обязательно съезжу, – оборвала его, всем видом показывая, что его предложение – донельзя, вообще-то, неприличное – ей не по душе. Обвела взглядом зал ресторана, так и не найдя отца. Откашлявшись, схватила белоснежную салфетку, приложив её к краешкам губ. – Мне пора, – не собираясь прощаться, поднялась из-за стола. Он тоже встал, оставляя бокал с коньяком на столе. – Можешь не провожать, – остановила его Вера, тщетно понадеявшись, что он стал бы её слушаться. Конечно, не стал; он проследовал за ней до выхода, положив руку сзади на талию. Вера старалась держаться от него отстранённо, совсем не касаясь, но устраивать некрасивую сцену, скидывая с себя его руку, не стала. Он перехватил её пальто у подоспевшего швейцара, накидывая Вере на плечи. – Подумай, – хрипло шепнул на ухо, скользнув руками вниз по её плечам в совершенно необязательном жесте. Она, не оглядываясь, толкнула дверь от себя, вырываясь на улицу. Возле выхода курил отец. Он, махнув рукой отъезжающей чёрной машине, обернулся на Веру. Смерил её взглядом, пока Вера почти бегом спускалась по лестнице крыльца. Каблуки стучали по гранитной плитке едва ли не чаще, чем билось от бессильной ярости в груди сердце. – Чего убегаешь? – произнёс с ноткой разочарования, оценивая её совсем не радостный вид. Взглянул поверх неё на закрывшуюся тяжёлую дверь. – Поссорились, что ли? Вера недовольно скривилась. – Мы не в тех отношениях, чтобы ссориться, – бросила она с раздражением. – Ты специально ушёл? Отец не ответил, только махнул рукой в сторону припаркованной недалеко БМВ, из которой вышел Макс. – Макс тебя отвезёт домой, – произнёс спокойно, не обращая внимания на возмущение Веры, и уже было сделал шаг, чтобы обойти её и вернуться в ресторан, прерывая разговор на полуслове. – И зачем ты меня вообще сюда потащил? – вернула его интерес к себе Вера и встала у него на пути, не давая скользнуть мимо неё к дверям. – Уже нельзя пообедать с собственной дочерью? – остановился он, сдаваясь под её напором, и глянул на неё насмешливо. – А он тогда зачем здесь нужен? – Вера резко дёрнула головой в сторону ресторана, в котором остался Пчёлкин. Сощурилась в нетерпеливом ожидании, не отрываясь от лица отца. Отец лениво пожал плечами: – Чтобы ты присмотрелась в непринуждённой обстановке, – невозмутимо глядя на неё сверху вниз, ответил он. Вера откинула назад голову, цыкнув языком. – Пап, перестань, – попросила устало, обхватив плечи руками. – Мне не нравится, что ты относишься к нему так категорично, – смерив её долгим взглядом из-под полуопущенных век, наконец, высказал он свою претензию. – Тебе не нравится, что я не хочу связываться с бандитами? – повысила голос. Его лицо дёрнулось. – Прости, – издевательски прикрыла рот рукой. – С твоими партнёрами, – выплюнула она, передразнив его слова. Голос сочился ядом. – Тебе нужен человек, который сможет тебя защитить, если меня рядом не будет, – медленно объяснил он, не сводя пристально-серьёзного взгляда серых глаз с Веры. – Мне никто не нужен, – выплюнула она ему в лицо. – Тем более, Пчёлкин. Развернулась и быстрым шагом двинулась к машине, возле которой ждал Макс. – Вера! – окликнул отец, но она не обернулась и уже распахнула дверь салона авто. – Прекращай так себя вести, – бросил он ей вдогонку. Вера с силой хлопнула дверцей машины. Она со злостью откинулась на мягкую спинку кресла, уставившись в подголовник перед собой. Сжала зубы в немой ярости, втягивая носом чуть спёртый воздух салона. – Эйфелеву башню он видел, б***ь, – выругалась в тишину, прижимая холодные ладони к горячим от прилившей крови щекам.