Три

      Лиана оглянулась. Тейлор шёл по льду спокойно, как ни в чём не бывало! Она же едва не разбила себе нос трижды, едва успев ссыпать с ладоней песок.       Взгляд упал на платье. Во всей погоне она не заметила, что постепенно рисунок становился всё менее точным: изменялись и форма пунктирной линии, и детали значков, и даже значки полностью. И сейчас пара сантиметров кромки платья (которая зато была всё так же оторвано на той же высоте) пуста, хотя Лиана чётко помнила, что рисунок простилался до последней ниточки края. Рисунки кончались на снежинке. Чего-то не хватает? Или это — последнее? И вот сейчас она шагнёт, и воскреснет…       Девушка зажмурилась невольно, делая интуитивно ощущаемый последний шаг. Ничего. Темно. Ещё, и ещё — тот же результат. Она со страхом всё же приоткрыла глаза. Светлее не стало…       Пальцы ног и пятки обдало холодом камня.       Вдруг ей в руки прилетела свеча. Тягучий воск (прямо как смола…) обжёг руки, и девушка рефлекторно разжала пальцы. С гулким, прокатившимся эхом стуком свеча упала на камень, покатившись. Пламя лишь немного дёрнулось, но не погасло. На самом цилиндре из жёлтого воска вспыхнули белые узоры цветов.       — Ты проиграла, но я, так и быть, дам последний шанс. Подними и больше не роняй, — мужской грубый голос внезапно раздался из ниоткуда в помещении — хотя, казалось бы, четыре стены, и те видны Лиане даже с таким скудным источником света. Девушка подобрала свечу, сжав зубы от боли. Пока ладони не было видно, она незаметно заживляла себе ожоги, хотя от ощущения прилипшего воска, от чувства, что он заползает прямо в мышцы и жжёт изнутри, избавиться не получилось.       Лиана испуганно замерла. Тишина… Что этот зловещий голос хочет? И почему опять сзади не ледяная поверхность, а безликая каменная стена? От ожидания неизвестного её почти трясло. Воспоминания о шарах из неизвестного режущего материала вызывали невольные мурашки по спине. Что ещё ей приготовил этот мир? Когда это кончится?       А кончится ли?..       Вдруг — снова голос. Лиана вздрогнула, едва не уронив свечу. Снова приступ боли: телодвижения, изменение привычного положения заставляли ощущать жжение, как в первый раз.       — Давай поиграем в игру. Я дам тебе возможность отсюда выбраться, если ты выиграешь. Проиграешь… Ну, пеняй на себя. Хорошо?       Девушка поджала губы. Как всегда, вопрос — лишь формальность. Ей не оставляют настоящего выбора из двух равнозначных вариантов.       Так что Лиана кивнула.       — Умница. Я даже не сомневался в твоём ответе. Я ведь тебя целиком знаю.       Девушка едва сумела не показать страх, пряча его внутри. Этот незнакомец может и блефовать. Не нужно давать ему подсказки своим поведением. Впрочем — может, от перманентной боли и того, что ей приходилось концентрироваться на заживлении ожогов — всё же на лице проскользнула тень страха.       — Какая игра! Не знай я тебя, я бы поверил, что ты и правда испугалось, хамелеончик.       Лиана побледнела, снова почти выпустив свечу из пальцев. Опять по рукам прокатился приступ боли.       Он… Знает? Знает о том, кто она? Но как? Она лишь раз выдала себя — и то заставила тотчас всё забыть…       А голос продолжал:       — Всё так же притворяешься, даже когда тебя раскусили. Переигрываешь. Старайся в следующий раз лучше.       Девушка было хотела возмутиться, ответить, что она в этот раз не притворяется… Но вдруг вспыхнули воспоминания в разуме.       Внезапный «испуг», когда Аден начал возмущаться — мол, какого чёрта она «она старше нас, видимо, намного, но попала на испытание совершеннолетия». Очень правдоподобная, даже настоящая бледность, но неискренняя. Таких вопросов разве она могла б испугаться? Особенно учитывая, что она их предсказывала.       «Страх» и «оцепенение», когда монстр пытался тянуться к богам, а к ней — не тянулся: она же монстр, и её знали в таком облике. Они бы могли что-то заподозрить, но разве в пылу битвы заметишь? Тем более такую девушку, которая «особо не отсвечивает, да и нечем…».       «Ужас», когда они оказались в загробном мире, оглядывания — такие, будто она тут впервые! Даже смешно…       Лиана сглотнула, не став отвечать. Её бесконечное притворство невольно создавало мысль: может, она и сейчас притворяется? Инстинктивно пытается «казаться меньше, незаметнее», как тогда подметила Софья — даже не подозревая, как точно… Пытается казаться беззащитной, чтобы её спасли. Надавить на жалость.       Или же…?       Вспомнился город людей. Первое вхождение. Непривычные толпы, которые ассоциировались с мерзкими кусающими насекомыми, что нападали обычно стаями, облепляя с ног до головы. Ощущение, что её сдавили со всех сторон — и после даже, когда они шли к колесу… К такому, наверное, невозможно привыкнуть, всегда будет страх…       Удивительно, что люди не боялись. На их одинаковых в разнообразии лицах было что угодно: воодушевление, спешка, спокойствие — но не страх.       Голос усмехнулся, отвлекая от мыслей.       — Да, хамелеон. А ещё я знаю, что ты уж точно не «шейпшифтер недоделанный», верно? Ты меняешь своё тело и делаешь это просто превосходно.       Этих слов она ждала.       И всё же они вызвали ужас. Неподдельный, концентрированный ужас, от которого всё внутри сжимается. И пальцы иррационально хватают свечу сильнее, заставляя скорчиться от боли.       Он и это знает.       Всё её существо противилось раскрытию. Внутри клокотала буря, смесь эмоций. Не только от чужого знания — и может, даже не столько.       Но от слов, что расходятся эхом между стен и между нейронов в мозге.       Ей никто ни разу это не говорил — она как-то с рождения знала сама. Это талант, которым её наградило божественное происхождение. Ещё и способность показать «истинную суть», да и отсутствие старения тела — вот и всё, что её объединяло с родителями.       — Так вот. Правила игры довольно просты. Следи за пламенем свечи. Оно будет менять форму на различных животных. Используя свой талант, поспевай за свечкой и меняйся само. Но не роняй. Понятно?       На шее выступили мышцы от напряжения. Не хотелось кивать. Не хотелось говорить «да».       Жар от воска каждую секунду напоминал, что стоит на кону и сколько у неё прав на ошибку.       Совершенно нисколько.       Сердце делает неровные, неритмичные, глухие удары. Секунды тянутся так медленно. Под кожей, на голове, по бокам пульсируют мелкие сосуды.       Она могла меняться вмиг, но на нестандартных животных приходилось тратить больше времени. Да и если, скажем, превратиться надо будет в кошку, как не уронить тут свечу?       Может, не держать её?       Девушка села на корточки и аккуратно, шипя от боли (даже несмотря на заделывание травм), поставила свечку на каменный пол. Та даже не пошатнулась.       На ладони остался прилипший воск. Лиана не стала его убирать, чтобы не отвлекаться.       Глаза неотрывно смотрят на пламя. Пока что оно (кажется) простое, формы огня…       Белые узоры вспыхнули снова. Пламя дёрнулось, преображаясь: теперь в нём ясно угадывался кот.       На всякий случай (вдруг и цвет важен?) Лиана превратилась в огненно-рыжую пушистую кошку. Её положение не изменилось почти, так что свеча не задета — но на всякий случай она сделала шаг назад.       Задняя часть туловища упёрлась в холодную стену. Шерсть встала дыбом.       Секунда. Вторая. Пока что никаких изменений. Только быстро узоры стали тусклыми.       Снова вспышка их. Пламя изменило цвет на сине-белый. Форма пламени осталась такой же расплывчатой.       Сколько у неё времени? Неясно…       Лиана перевоплотилась в человека — лишь чтобы увидеть форму…       Ворон. Синий.       Вмиг тело деформировалось и стало чёрным вороньим — гораздо дольше (на целую секунду) пришлось менять цвет перьев.       Вовремя, ибо довольно скоро снова вспыхнули белые узоры.       Но образ, возникший в пламени… Кто это?       Это похоже на змею, но с огромными крыльями, что образованы натянутой кожей на суставы, и переливающегося зелёно-металлического цвета в голубой. И намного, намного больше тех змей, что она знала.       Она видела, кажется, такого монстра, но лишь единожды. Его строение тела она не стала запоминать.       Похоже, слишком поздно. Маленькое птичье сердце пропустило удар.       Свеча погасла. Сознание помутнело.       С о н.