~ ~ ~ ~
Да… Опять этот забор, в рамах которого я раб. Ты мне надоел уже, честное слово. Сначала я думал, что жить по чётким правилам и рамкам, установленным заранее ещё давно, очень здорово, просто и… правильно, ведь я не просто так придумал эти правила, а исходя из того, что считается правильным… Этому учили меня мои родители, этому учили меня в отряде, подготавливая к серьёзной работе спасателя… Да, это всё точно правильно… Но оттого не более приятно. — А забор то напрягает… — услышал я рядом Чейза. — Что? — Удивлённо посмотрел я на овчара. — Что ты здесь делаешь? — Подошёл спросить, что здесь происходит, и что здесь делаешь конкретно ты? — невозмутимо спросил он. — Я?.. Не знаю. Я здесь оказался просто так… внезапно. Вроде бы, я сплю. — Хочешь сказать, что я тебе снюсь? — Возможно… — У меня для тебя точно такое же утверждение, ведь я тоже оказался здесь после того, как уснул. — Не знал, что можно встретится во сне… В прочем, утром мы это проверим. — Мне не часто что-то снится, а когда всё же случается, то это выглядит совсем иначе. По-моему, это не сон, а то бы он был осознанным… Если не ошибаюсь в осознанных снах возможности безграничны, а здесь… — А здесь границы есть, при чём очень явные. — Снова перевёл я взгляд на забор. — Я здесь не впервые, на самом деле… Сначала может показаться, что места и возможностей здесь полно, но скоро становится ясно, как же здесь много ограничений. — Тогда, может, покажешь мне, что тут есть? — Да… почему бы и нет. Я провёл Чейза по всей территории. Здесь была старая игровая площадка, небольшой, двухэтажный жилой дом, неясно кому принадлежащий, прилежащая к строению территория и в принципе всё, не считая вытоптонных тропинок, соединяющих всё, что здесь находилось. По времени с прошлого раза ничего не изменилось: всё то же очень раннее, пасмурное утро… И вот мы с овчаром вернулись к калитке. — Получается, здесь можно делать всё? — Да, кажется… Только за забор нельзя никак попасть и, вроде, запрещено. — Не понял, а кем запрещено? — Ну… — здесь я застопорился, ведь ответа сам не знал. «Действительно, а кто запретил?.. Мне же никто не говорил, что выходить отсюда нельзя. Я почему-то сразу решил, что так нельзя… так никто не делает и это… очень похоже на мою жизнь. Мне никто не запрещает нежится, просто это и так ясно, что нельзя делать, ведь я не слабак… Значит — слабак тот, кому сложно найти себе занятие на этой территории. А я не слабак!». — Ну, просто нельзя и всё! Нельзя, ну, запрещено, так никто никогда не делает: так поступают только ненормальные. А мы нормальные — можем и здесь себе интересное занятие найти. — Я начал уходить на игровую площадку. — А ты не пробовал перейти эти границы? Ну, может там интересно. Даже отсюда через забор видно, что там не так уж и плохо: тропинка, ёлки, снежочек так нежно присыпан… Тебе совсем туда не хочется? — Ну, как же ты не понимаешь? Так нельзя: это для слабаков, которым не хватает нормы. Там преступники, которые уже понесли наказание. — А с чего ты это вообще взял, что там кто-то страдает из-за того, что ушёл отсюда? — Ну… Да это и так понятно! — А знаешь что? — Что? — Я здесь сидеть не собираюсь, меня никто не в праве насильно держать взаперти! — Чейз подошёл ближе к забору. — П-погоди… Ты серьёзно? Но так же нельзя, это запрещено… И что ты вообще делать-то будешь? — По-моему, ты сам придумал, что эту территорию покинуть нельзя! Овчар слега согнул лапы, готовясь к крышку, а затем запрыгнул на забор, уцепившись когтями за верх, после чего, помогая задними лапами, перелез и спрыгнул с обратной стороны ограждения…Мои выдумки
1 марта 2023 г. в 19:14
«Не знаю, может, я стою не на том, на чём должен… Может, я должен быть слабаком и неженкой?.. Нет, фу! Я не буду таким ни за что! Никому не изменить моё мнение: обнимашки и нежности — удел слабых и беспомощных. Я не слабый и уж тем более не беспомощный!.. — От мыслей у меня даже навернулись слезы. — Но как же я хочу быть слабым и беспомощным… Молчи, зараза, я не такой! Не смей переступать границы нормы: они во мне не просто так появились…».
И я всё лежал, да стонал про себя от мучений… Мысли не давали покоя, а тот осадок всё жалил и жалил нервы… Обычно такие боли проходили максимум через час после начала, потому что я уставал думать об этом, но… в этот раз всё иначе. Мыслевая боль не гасла уже несколько часов, в прочем, её разгары я почувствовал ещё сегодня утром, когда не дал подшутить над Маршаллом. А вот сейчас вечером, уже будуче на лежанке, пытаясь уснуть… «Я сделал всё правильно!».