Спой мне

      Эл боязливо отщипнул кусочек булочки. Его движения были скованными, взгляд — отсутствующим. Эл чувствовал на себе взгляды других посетителей закусочной, и знал, что они смотрят на кровь, засохшую на его волосах и одежде. Соитиро уже несколько раз предлагал сводить его в туалет и помочь умыться, но Эл упрямо отказывался. Он не хотел, чтобы его трогали, куда-то водили, хлопотали вокруг него. Всё, чего он хотел — чтобы его оставили в покое.              Через пару секунд голод взял над ним верх, и Эл принялся запихивать в рот еду, едва успевая жевать. Соитиро неспешно потягивал кофе и исподволь внимательно за ним наблюдал.              — Твоя мама, наверное, очень волнуется? — осторожно начал допытываться он.              Эл потеребил в руках бумажную салфетку и начал отрывать от неё крошечные кусочки. Потом пожал плечами.              — Нет. Она умерла.              Соитиро какое-то время молча смотрел на него, потом медленно кивнул, скрестил руки на груди и дружелюбно улыбнулся.              — Голоден? — поддразнил он.              Эл снова пожал плечами, но то, с какой звериной жадностью он набрасывался на еду, говорило о многом. В глазах Соитиро мелькнуло сочувствие, но он не стал больше ничего говорить. Не хотел пугать мальчика больше, чем уже напугал. Какое-то время они оба молчали, Соитиро задумчиво покусывал губу, потом пристроил подбородок на ладонь и поинтересовался:       — Так что ты делал на улице так поздно?              Эл внутренне вздрогнул, вытер тыльной стороной ладони губы.              — Ничего, — тихо сказал он, нервно покачивая ногой. Он не мог рассказать этому человеку о Чико… н-не мог вернуться туда! Он не мог…              Соитиро тяжело вздохнул. Он понимал, что в какой-то момент должен будет отвезти мальчика в больницу, но… проклятье, он выглядел таким жалким! Он словно прошёл через ад. Может, так оно и было. Соитиро не хотел даже задумываться о том, что перенёс этот ребёнок.              Неуверенно улыбнувшись, он достал из кармана монетку:       — Хочешь сыграть в игру?              Эл посмотрел на него, и в его огромных глазах блеснула искра интереса. Соитиро воодушевился.              — Я играл в неё со своим отцом. У тебя есть три попытки. Ты должен подбросить монетку в воздух так, чтобы она упала как можно ближе к краю стола.               Соитиро показал, как это делается. Мальчик, положив ладони на стол и опустив на них подбородок, внимательно наблюдал. Монетка упала так, что немножко высунулась за край стола, и Эл оживился, по лицу скользнула тень улыбки.              — У вас классно получается… а м-можно… можно мне тоже попробовать?              Мужчина тихо усмехнулся:       — Ну, игра не была бы такой весёлой, если бы я играл в неё один, хм?              Эл смутился, на щеках появился бледный румянец. Однако он всё же взял монетку и щелчком подбросил её в воздух. И тут же ругнулся — монетка перелетела через край и упала Соитиро на колени. Мужчина улыбнулся, сделал свой ход и разочарованно вздохнул — попытка не удалась, монетка упала почти на середину стола.              Эл не мог сказать, как долго они играли, но спустя какое-то время он почувствовал, как напряжение уходит из него. Его плечи расслабились, и он вымученно улыбнулся. Это и правда было весело. На один краткий, восхитительный миг Эл совершенно забыл обо всём дерьме, что происходило в его жизни. Он даже хихикнул один раз, когда монетка отскочила от стола и ударила Соитиро в грудь. Полицейский драматично охнул и тут же показал мальчику интересный фокус, быстро пропуская монетку между пальцами.              В какой-то момент, забывшись, Эл подался вперёд, случайно задел рукой край стола, и все его синяки и ссадины мгновенно напомнили о себе, вспыхнув болью. Он вскрикнул, плотно обхватил себя руками и глубоко задышал, пытаясь удержать боль под контролем. С каждым разом это становилось всё труднее. Какая-то часть него беспокоилась, что в один из дней он просто сорвётся и начнёт рыдать. Но он не мог себе этого позволить. Он был сильным.              Он должен был быть сильным.              Эл наморщил лоб. Когда он по-настоящему плакал в последний раз? Он много раз испытывал панику, чувствовал, как стены смыкаются вокруг него. Но не помнил, чтобы хоть раз с того дня, как умер Кайто, он заплакал бы. Как будто смерть Кайто настолько иссушила его, что в нём не осталось ни единой слезинки.              Соитиро с тихим вздохом посмотрел на его руку.              — Мы должны поехать в больницу, — сказал он, и его голос прозвучал так по-отечески, что Эл захлопал глазами.              — Но…              — Это не обсуждается, Кайто, — при виде перепуганного лица мальчика Соитиро смягчился. — Я обещаю, что всё время буду рядом, хорошо? Я ни на секунду тебя не оставлю… но тебе нужна медицинская помощь. Прошу тебя.              Эл посмотрел на него с неуверенностью, но спустя несколько секунд его плечи опустились. Голова всё больше кружилась, и он чувствовал себя… почти на грани обморока. Возможно, из-за потери крови.              Он слабо кивнул.       

***

      Эл, конечно, ещё недостаточно хорошо узнал Соитиро, но пока что полицейский строго держал слово и не отходил ни на шаг. Даже когда врач бережно ощупывал и осматривал чёрный синяк на горле, когда аккуратно очищал ссадины, Соитиро стоял рядом. Эл наблюдал за ним краем глаза и не мог взять в толк, почему. Почему он остался? Почему ему не всё равно? Эл никак не мог разгадать эту загадку.              Доктор присвистнул:       — Кто сделал это с тобой?!              В глазах мальчика вспыхнул страх, в голове молнией пронеслись постоянные угрозы Чико. Куда бы Эл не сбежал, этот человек найдёт его… О, чёрт…              — Я сам это сделал.              Доктор выпрямился, очевидно собираясь возразить. Соитиро, услышав ответ мальчика, чуть расширил глаза. Он понял, что это ложь. Мальчик покрывал какого-то монстра, возможно, отца или отчима. Подняв руку, он жестом остановил открывшего было рот врача.              — Мы сейчас это расследуем, — вздохнул он.              Врач мельком покосился на него, но кивнул:       — Очень хорошо.              К тому времени, как врач закончил все процедуры, Эл ощущал себя слегка похожим на обмотанную бинтами мумию.              Соитиро откинулся в кресле, зевнул:       — Сейчас придёт моя жена, принесёт тебе чистую одежду. А потом мы подождём женщину из органов опеки…              — Нет! — хотел выкрикнуть Эл, но вместо этого из горла вырвался полузадушенный хрип. Соитиро замер, пристально посмотрел на мальчика и чуть подался вперёд.              — Это сделал с тобой приёмный отец?              Глаза Эла испуганно распахнулись. Он безмолвно открывал и закрывал рот, его кадык судорожно дёргался. Молчание мальчика стало тем ответом, в котором Соитиро нуждался. Его глаза гневно сверкнули, но он не стал ничего говорить. Снова спокойно откинувшись в кресле, он глубоко задумался.              За дверью послышался звук шагов, мягко ступающих по белому кафелю коридора. Эл поднял голову и увидел, что в палату заходит женщина, держащая в руках сумку и маленькую переносную люльку с младенцем, которому на вид было, наверно, всего месяца два. Эл вжался в спинку больничной койки и вперил в женщину настороженный взгляд.              Женщина нерешительно остановилась, потом перевела взгляд на мужа.              — Привет, дорогой, — улыбнулась она. — Я принесла запасную одежду.              Взгляд Соитиро потеплел, он жестом указал ей на Эла. Сатико осторожно, неспешно подошла к кровати и с доброй улыбкой положила у ног мальчика сумку. Эл опасливо открыл её, заглянул внутрь. Эта одежда была совсем не такой, какую он обычно носил. Его вещи всегда были простыми, а эти были самых разных ярких расцветок, с узорами, на одном свитере даже был динозавр. Эл прижал свитер к груди.              — Можешь оставить их себе, — сказала ему Сатико. — Это вещи моего племянника. Мы хотели отдать их Лайту, когда он подрастёт, но я думаю, тебе они тоже понравятся, — она подмигнула.              Эл медленно кивнул, не зная, что ей ответить. Потом его взгляд переместился на младенца, которого женщина держала на руках. Ребёнок был очаровательным. У него были короткие, пушистые волосики каштанового цвета, и большие янтарные глаза, смотрящие на окружающий мир с врождённым любопытством.              Уголки губ Эла дрогнули в слабой улыбке, и он с интересом показал на младенца:       — Это Лайт? Сколько ему?              — Вчера исполнилось два месяца, — гордо ответила Сатико. Склонившись к младенцу, она заворковала, и тот заулыбался, крошечное личико словно осветилось. Женщине вдруг пришла в голову мысль, и она посмотрела на Эла.              — Хочешь его подержать?              Он тут же напрягся, поспешно замотал головой, отчего бинты на его шее натянулись.              — Я… я сделаю что-нибудь не так! Я всегда всё порчу! — в его голосе звучало почти безумие.              Он нёс гибель всему, с чем соприкасался. Своей матери, Кайто, приёмной семье… чёрт возьми, наверняка и в том, как Чико обращался с ним, была только его вина… это всегда была его вина.              Удивлённая Сатико мягко, успокаивающе сжала ему плечо.              — Сколько тебе лет, милый?              — Шесть, — еле слышно шепнул Эл.              Во взгляде женщины что-то неуловимо изменилось, она тяжело вздохнула.              — Ничего плохого не случится, — заверила она его. — Если что, я буду рядом, но думаю, ты ничего не испортишь.              Эл поднял на неё глаза, неуверенно кивнул и затаил дыхание, когда Сатико протянула ему младенца. Лайт зевнул, его глазёнки с интересом уставились на новое лицо. Заулыбавшись, он протянул крошечную ручку и шлёпнул Эла по щеке. Тот ошеломлённо замер, потом хихикнул.              — Пытаешься дать мне по лицу? — нежным голосом проговорил Эл. Младенец снова разулыбался и начал хватать его за нос. Эл осторожно взял его ручку, зачарованно рассмотрел. Пальчики были такими маленькими. Крошечный кулачок сжался вокруг его пальца, и Эл в благоговении приоткрыл рот. Он ещё никогда не держал на руках младенцев. И уж точно они никогда не улыбались ему и не шлёпали по лицу. Так небольно, во всяком случае.              — Привет, Лайт, — проворковал Эл. Младенец снова улыбнулся, залопотал.              Эл с грустной нежностью провёл пальцем по его личику. Такой маленький, невинный… Эл не помнил, когда он сам был таким же маленьким и невинным. Было ли такое вообще когда-нибудь? Был ли у него кто-то, кто вот так же держал его на руках? Эл вдруг понял, что… начинает забывать лицо Айко. Как бы сильно он ни старался удержать её в памяти, она словно ускользала меж его пальцев и исчезала в пустоте.              Неужели однажды он забудет и Кайто?              Его тело оцепенело, взгляд обратился в никуда. Через несколько минут Соитиро и Сатико обменялись встревоженными взглядами.              — Э-э, Кайт…              Эл громко, часто зашмыгал носом, в глазах защипало, нижняя губа задрожала, и он с надрывным всхлипом прижал младенца к груди. Лайт вскинул на него удивлённые глазёнки, ткнул пальчиком в подбородок. Эл крепко обнял его, закрывая от всего мира и держась за него, как за спасательный круг.              Как только это началось, Эл уже не мог себя остановить. Он захлёбывался слезами, чуть раскачиваясь вперёд и назад, и каждое рыдание сотрясало его до самых глубин души. Сатико поспешила забрать Лайта из его рук, пока мальчик его не уронил, и теперь в потрясённом молчании смотрела на него. Эл обхватил себя руками, продолжая раскачиваться.              — Я просто… я… я так скучаю по нему… — рыдал он, и по лицу градом катились слёзы. — И по ней тоже… но… это всё я виноват…              Эл запрокинул голову, не чувствуя боли в шее, не осознавая того звука, что вырывался сейчас из его горла — звука, полного страдания и… отчаяния. Сатико, ахнув, притянула его к себе, обняла, начала гладить по спине, что-то ласково нашёптывать на ухо. Это было так… успокаивающе. Эл уже и не помнил, когда в последний раз его обнимали вот так. Он сжался в комочек, слушая биение её сердца, потом покачал головой и горько, судорожно выдавил:       — Мама была права… я демон…              — Нет! Кайто, это вовсе не так…              Все звуки доносились до него будто из-под воды. Словно он никак не мог сосредоточиться. Какое-то время Сатико ещё обнимала и утешала его, и в конце концов Эл затих и теперь только изредка хлюпал носом, скорчившись на больничной койке. Его одолевало знакомое желание бежать.              Соитиро поднялся с кресла и присел перед кроватью на корточки, заглядывая мальчику в лицо:       — Эй… не желаешь ли прогуляться? Может, тебе станет легче.              Эл быстро глянул на него, кивнул и тут же отвёл глаза. Его взгляд беспокойно метался.              — Простите, — пристыженно пробормотал он.              — Ну-ну, перестань. Ничего страшного, — улыбнулся Соитиро, после чего взял его за руку и повёл по коридору. Эл жался к нему, оглядывая огромную больницу. Он чувствовал себя не на месте, и тело ощущалось чужим. Он ненавидел себя.              — Из-за меня всё так неловко получилось, — пробормотал Эл, понуро опуская голову.              — Перестань, не говори так, — запротестовал Соитиро. — Всё в совершеннейшем порядке.              Эл не ответил. Они прошли ещё немного, и он вдруг навострил уши, заслышав разговор двух врачей.              — Опять у нас хлорид калия кончается, — со вздохом посетовал один из них.              — Господи, ты шутишь! — всплеснул руками второй и сделал в блокноте пометку.              Эл наморщил лоб. Хлорид калия? Почему это звучит так знакомо?.. А в следующее мгновение его осенило. Он же читал об этом во время своих изысканий! Когда шантажом заставлял Ичиро водить себя в библиотеку… Этот препарат использовался для профилактики и лечения низкого уровня калия в крови, но в больших количествах был опасен и мог даже спровоцировать сердечный приступ. А поскольку хлорид калия вырабатывался в организме естественным путём, при вскрытии его избыток чаще всего не замечали.              Эл взволнованно уставился перед собой.              Такой яд отлично подошёл бы для Нисио! Ублюдок заслуживает сердечного приступа. Заслуживает страданий.              Он даже не осознавал, насколько сильно сжимает ладонь Соитиро, пока не поймал на себе его обеспокоенный взгляд.              — Всё хорошо? — склонился к нему мужчина.              Эл очнулся, моргнул и заставил себя улыбнуться:       — Мне гораздо лучше. Спасибо, господин Ягами.              Соитиро просиял и отвёл его обратно в палату. Пока Эл снова устраивался на кровати, Сатико тронула мужа за руку, тихо попросив выйти с ней в коридор. Заглянув через окошко в палату и убедившись, что Эл занят рисованием и не обращает внимания на их разговор, она воодушевлённо сказала:       — Думаю, мы должны его усыновить!              Соитиро разинул рот:       — У-усын… Ты уверена? У нас ведь и с Лайтом хватает хлопот, и потом…              — Этот ребёнок многое перенёс, — нахмурилась Сатико. — Думаю, ему просто нужно, чтобы кто-то был рядом. К тому же… — её губы дрогнули в улыбке, — было бы здорово, если бы у Лайта появился старший брат.              Соитиро хотел было возразить, но закрыл рот и задумался. Она права… Он обернулся, чтобы посмотреть на мальчика, и его сердце смягчилось — Эл сидел возле люльки и играл с младенцем, на его лице сияла нежная улыбка. Сатико наклонилась к мужу, интригующе блестя глазами, и он со смехом вскинул руки.              — Ладно! Ладно, убедила. Мы поговорим с социальным работником. Но не говори пока ничего Кайто, хорошо? Я не уверен, что нас одобрят, и не хочу внушать ему ложные надежды.              Сатико притворно надула губы.              — Хорошо. Но скажи, разве кто-то может отказать Сатико Ягами, хм?              Соитиро ласково посмотрел на жену и благоразумно заметил:       — Если такой человек и найдётся, он явно будет не в своём уме.              Сатико со смехом подхватила мужа под руку.              В палате Эл рассеянно играл с младенцем и задумчиво постукивал себя по подбородку.              Украсть яд и смыться. Найти Ботана и заставить его рассказать, где Нисио. Отомстить за Кайто.              Таков план.              Глаза Эла потемнели. Он убьёт Нисио, даже если это будет последнее, что он сделает в своей жизни.