Спой мне

      — Моя мама тоже делала мне так в детстве, — нежно улыбнулась Сатико и осторожно поднесла к голове Эла расчёску, чтобы попытаться привести в порядок спутанные волосы. Мальчик вздрогнул, его первой мыслью было, что она хочет причинить ему боль. Но Сатико не желала ему зла, и расчёска двигалась в его волосах удивительно осторожно.              — Когда ты расчёсывался в последний раз? — нахмурилась она, распутывая очередной колтун.              Эл поморщился, коротко пожал плечами.       — Не знаю… — буркнул он, вспоминая. Айко делала это лишь тогда, когда спутанные волосы начинали причинять ему физические неудобства. Ина никогда особо на этом не настаивала, а Чико было плевать. Из всех его опекунов Кайто был единственным, кто всегда тщательно следил, чтобы Эл расчёсывался каждый день.              Сатико, тихонько напевая себе под нос, попшикала чем-то ему на волосы.              — Ну, ничего страшного, — прозвучал её добрый голос. — К счастью для тебя, я в этом просто волшебница.              Она взмахнула расчёской, словно волшебной палочкой, и Эл невольно заулыбался, что-то счастливое трепыхнулось у него в груди. Женщина засмеялась.              — У тебя очень красивые волосы. И такие мягкие!              Эл смущённо покраснел и обернулся к ней:       — Вы правда так думаете?              Сатико кивнула, и он прикрыл глаза, от всей души желая чувствовать такое каждый день. Тепло. Безопасность. Заботу.              Сатико легонько взъерошила ему волосы и улыбнулась:       — Ну, вот и готово.              Эл искренне поблагодарил её и вытянулся на постели. Женщина как раз собиралась почитать ему одну из книжек Лайта, когда в палату заглянул Соитиро и, многозначительно откашлявшись, попросил жену выйти на минутку в коридор. Эл проводил женщину взглядом, устроился поудобнее и принялся ждать, гадая, что за разговор можно вести в коридоре. Минутка перешла в три, а те растянулись в десять. И похоже было, что Соитиро и Сатико пока не собирались возвращаться.              Эл сделал вид, что заснул. Сон был единственным временем, когда взрослые не лезли к нему с разговорами. Он украдёт яд и убежит. Никто и не заметит. Никому не будет дела, если исчезнет очередной изломанный жизнью маленький сирота.              И всё же Эл никак не мог изгнать из своей головы ужасные картины того, как он выстрелил в полицейского. И того, что произошло потом. Правильно ли он поступил? Эл не знал. И ему было очень трудно — почти невозможно, на самом деле — разобраться в своих эмоциях.              В коридоре звонко застучали каблучки приехавшей Сакуры, и каждый её шаг звучал для Эла, как небольшой взрыв. Ха. Значит, они всё же умудрились её найти. Эл саркастично представил себе, как она будет рада, узнав, что он назвал Соитиро «фальшивое» имя. Все трое заговорили, их голоса звучали через дверь тихо и неразборчиво.              Эл выбрался из постели и тихонько выглянул в коридор. Взрослые стояли за углом, поэтому его не заметили. Они продолжали тихо о чём-то переговариваться, и Эл, прижавшись к стене, начал красться в их сторону, чтобы подслушать.              — Я пытался разобраться с этим сам, но процесс усыновления так запутан, — вздохнул Соитиро. — Может, есть какой-то способ утвердить нас до того, как Кайто выпишут?              — Хару, — мягко поправила его Сакура, но тут же запнулась. — То есть, это он сказал мне, что его зовут Хару. Мы до сих пор не нашли никого, кто признал бы его своим. А теперь я даже не уверена, как его зовут. Боже, это кошмар какой-то!              Эл оцепенел и весь обратился в слух. Его лоб непонимающе наморщился. Соитиро и Сатико хотят… усыновить его? Но почему? В нём ведь нет ничего особенного. Ничего желанного. Почему Ягами не хотят просто отделаться от него поскорее? Это имело бы куда больше смысла.              Тряхнув головой, Эл заставил себя сосредоточиться на первоначальной цели и припомнил, где располагалась комната с запасами хлорида калия. Всё, что нужно сделать — это пойти и взять его. Эл усмехнулся. Возможно, он ещё не растерял те навыки, что использовал, когда воровал для Айко.              Ему удалось не попасться никому на глаза, и вскоре он уже стоял перед огромной, запертой дверью хранилища. Окинув её взглядом, Эл медленно, неуверенно погладил рукой прохладный металл.              Внезапно месть перестала казаться ему просто фантазией. Голос Нисио был выжжен в его мозгу. И все другие кошмарные звуки тоже. Решительно сжав зубы, Эл принялся взламывать замок, то и дело бросая по сторонам опасливые взгляды. Хорошо ещё, что этим коридором пользовались не так часто, как другими.              Наконец, замок щёлкнул и открылся. Эл юркнул внутрь и принялся торопливо рыться среди медикаментов. Ему показалось, что прошла вечность, прежде чем он наткнулся на ампулы с хлоридом калия. Окинув их восхищённым взглядом, Эл взял две штуки, добавил к ним пару найденных там же шприцов.              Неужели это оно и есть? Решение всех его проблем?              Эл прижал находки к груди и снова встревоженно огляделся. Его вдруг одолели сомнения. Следует ли ему вообще делать всё это? Если Соитиро и Сатико правда хотят усыновить его… мальчик погрузился в раздумья.              Он мог бы жить нормальной жизнью. С людьми, которые заботились бы о нём.              У него пересохло во рту. Застыв посреди коридора, Эл мысленно взвешивал в уме две альтернативные реальности.              С одной стороны была та, где он ходил бы в школу. Помогал бы Сатико по хозяйству. Присматривал бы за Лайтом. Может быть, даже уговорил бы Соитиро рассказать о каких-нибудь полицейских расследованиях, и получил бы новый источник загадок. Терапию. Друзей. Эл зажмурился и пошатнулся. Он вдруг понял, что по-настоящему хочет этого. Хочет так сильно, что его рукам и ногам почти больно, и грудь словно сжимают тиски.              Ноги вдруг перестали держать его, и Эл медленно опустился на колени. От этого бинты на его теле натянулись, впиваясь в тело, но Эл почти не заметил боли.              На другой стороне была месть. Возможность увидеть смерть человека, отнявшего у Эла того единственного, кого он по-настоящему любил. И тогда Эл тоже станет убийцей… готов ли он к этому? Мальчик задрожал. Он ведь почти стал убийцей в ту ночь, когда выстрелил полицейскому в живот. И всё же Кайто был тем, кто нанёс последний удар. Не он… не Эл. И если он пойдёт за Нисио, то, скорее всего, погибнет. Затея была настолько опасна, что Эл искренне не видел себя живым после этого.              Он нерешительно посмотрел в сторону своей палаты. Ещё не поздно. Он ещё может положить ампулы и шприцы на место и жить той, хорошей жизнью…              Сглотнув горький ком в горле, он крепче стиснул ампулы в кулаке.              — Простите, Соитиро, — прошептал он.              И побежал.              Выскочив в ночь, Эл сунул другую руку в карман, нащупал скомканную, потрёпанную бумажку с адресом. Его сердце выпрыгивало из груди. Где-то на краю сознания мелькнула мысль, что он, должно быть, выглядит сейчас просто ужасно во всех этих бинтах и пластырях.              Почувствовав влагу на щеках, Эл слабо удивился, но не стал обращать на слёзы внимания. Они не имели значения. Его смерть тоже не будет иметь значения.              Он был всего лишь обычным уличным оборванцем и не заслуживал того, что хотели предложить ему Ягами.              Отвратительный, уродливый маленький сирота…              Эл не знал точно, как долго он бежал, пытаясь найти адрес, нацарапанный на ужасно истрёпанном клочке бумаги, но, в конце концов, наткнулся на высоченный небоскрёб. Казалось, здание уходило куда-то за облака. Эл потрясённо задрал голову, внезапно показавшись самому себе ничтожно маленьким… И Ботан, тот человек, который знал, где найти Нисио, находился где-то внутри. Если адрес был верным, то он должен был быть в пентхаусе на самом верху. Эл никогда ещё не был так высоко. Ни разу в жизни он не поднимался на последние этажи подобных зданий, и сейчас один только взгляд на небоскрёб наполнял его гнетущей тревогой.              Но Эл не мог отступить. Только не теперь, когда он был уже так близко. Поразмыслив, он пришёл к выводу, что будет ошибкой просто… вваливаться в парадную дверь. Ничем хорошим это, вероятно, не кончится. Поэтому он начал обходить здание по кругу в надежде найти что-нибудь, что поможет ему пробраться внутрь. Наткнувшись на дверь, Эл осторожно заглянул и остолбенел. Кухня! И там сейчас как раз готовили еду. Эл был так мал, что никто не заметил, как он шмыгнул внутрь и притаился около больших металлических столов.              — Заказ для пентхауса 1! — крикнул кто-то.              Эл изумлённо вскинул голову. Это же… его взгляд метнулся к тележке для обслуживания номеров. Ха. Взрослый человек ни за что не смог бы там спрятаться, он был бы слишком громоздким и тяжёлым, чтобы остаться незамеченным. Маленький гениальный мозг Эла заработал, и лицо мальчика просветлело. Он-то не такой большой. Он даже для шестилетки мелковат.              Эл начал осторожно красться через кухню. На одном из столов он заметил нож и, пробираясь мимо, прихватил его с собой. Добравшись до тележки, Эл заполз под скатерть, плотно прижал колени к груди. Вокруг суетились люди, над головой слышался звон посуды. Вскоре тележка пришла в движение. Взгляд мальчика тревожно заметался, но он заставил себя замереть и положил подбородок на колени.              Тележка катилась и катилась, и тут Элу вдруг ударила в голову мысль, от которой он заледенел. Как он собирается сладить с Ботаном? У него, конечно, есть нож, но… хватит ли этого? Придётся как-то застать мужчину врасплох, потому что нельзя сказать, что Эл такой уж умелый боец.              Тележку уже подкатывали к дверям пентхауса, и теперь пути назад не было. Придётся импровизировать. Эл покрепче стиснул рукоятку ножа. Всё будет хорошо. У него всё получится… он пырнёт Ботана, когда тот будет спать, а после этого потребует рассказать, где найти Нисио. Да этот поганый Ботан будет трястись от страха!              Каждый шаг громом отдавался у Эла в ушах, и ему стоило больших усилий не пискнуть, когда в дверь постучали, а спустя мгновение из-за неё раздался густой голос:       — Да, просто закатите в комнату…              Эл стиснул нож так крепко, что побелели пальцы. Тележка остановилась. Мальчик сидел, ни жив ни мёртв, и не знал, что делать дальше. Может, ему просто… побыть пока здесь? Подождать, пока не раздастся храп или что-то в этом роде?              Эл навострил уши, внимательно прислушался к тому, что происходило за скрывающей его тканью.              Ботан ел. Эл сидел, затаив дыхание, не смея шевельнуться, и слушал отвратительные, чавкающие звуки, с которыми этот человек жевал, разгрызал и жадно проглатывал еду.               Эл не знал, сколько просидел вот так, но в какой-то момент дверь снова открылась и в комнате зазвучали другие голоса.              — Господин? Мы обнаружили ещё одного агента, сующего нос в наши дела. Это он арестовал Кальмара.              Кто-то сдавленно вскрикнул. Эл тихонько заглянул в просвет между складками скатерти и увидел, как в комнату втолкнули молодого мужчину. А ещё он увидел человека, сидящего за столом, и сразу определил в нём Ботана.              От этого человека исходила мощная аура опасности. Его тело было крупным и внушительным, взгляд — пугающим, как у змеи. У Эла задрожали губы, он плотно обнял себя за колени. Внезапно всем своим существом он захотел снова оказаться в своей палате в больнице. Рядом с Ягами. Он хотел, чтобы Сатико расчёсывала ему волосы. Хотел донимать Соитиро просьбами рассказать про полицейские расследования. Хотел играть с Лайтом, и неважно, обнимал бы его малыш или кусал бы. Эл хотел домой.              Губы Ботана скривились.              — Убейте его, — сказал он густым, тягучим, как мёд, голосом, затекающим Элу прямо в уши.              Парень на полу не успел сказать и слова, как один из головорезов Ботана выхватил пистолет и выстрелил ему в голову. Брызнула кровь, и ткань перед лицом Эла покрылась алыми пятнами. От грохота у него болезненно заныли барабанные перепонки. Беззвучно ахнув, мальчик отпрянул назад и прикрыл руками голову, стараясь справиться с участившимся дыханием. Его зрение поплыло, в мозгу отпечаталось изображение пули, пробивающей мужчине череп.              Ботан раздражённо заворчал:       — Идиот, ты испачкал скатерть. Живо почисти, пока за тележкой не пришли из службы доставки.              Эл испуганно распахнул глаза.               «Нет!»              Прежде, чем его разум успел осмыслить ситуацию, ткань перед его лицом исчезла. Ботан, ошарашенно уставившись на него, вскочил с места, двое его подручных с таким же обалдением на лицах машинально наставили на мальчика стволы. Эл почувствовал подступающие слёзы, но не шевельнул и мускулом, глядя Ботану в глаза, как загипнотизированный. Нож трясся в его руке.              — Что ещё за дерьмо? — прорычал Ботан, вынимая из-за пояса собственный нож.              Когда до Эла дошла вся опасность ситуации, его начала бить такая сильная дрожь, что застучали зубы. Весь пентхаус был пропитан густым, металлическим запахом крови, вытекающей из трупа и заливающей красивый деревянный пол. Эл выставил перед собой нож, лезвие плясало в его руках, как пьяное. Когда он заговорил, собственный голос почему-то показался ему гораздо тоньше и слабее, чем обычно.              — Б-ботан… ты, эм… ты расскажешь мне, э-э… Скажи мне, где Нисио, — неубедительно закончил он.              Мужчина уставился на него, и его тёмные глаза напомнили Элу о животном, которого он однажды видел по телевизору. Гиена. Вот, что это было за животное. Очень напоминающий волка зверь, который почему-то показался мальчику страшнее, чем всё, что он когда-либо видел в своей жизни.              Ботан громко расхохотался. Его люди переводили взгляды с него на мальчика, не торопясь что-либо делать без приказа, но и не отходя. Ботан опустился обратно в своё кресло, в его устремлённых на Эла глазах появился жестокий блеск.              — Тебе лет-то сколько? И что ты вообще планировал делать, найдя меня?              Эл вздрогнул, его глаза неуверенно пробежались по комнате.              — Я собирался, ну…              — Ты что, всерьёз рассчитывал заколоть меня ножом для масла?              Один из его головорезов рванулся вперёд, схватил Эла за руку. Мальчик закричал и сделал слабую попытку вырваться, но в следующую секунду его запястье грубо вывернули, и нож со звоном упал на пол. А вместе с ним рухнули все надежды Эла, все его планы и уверенность. Мужчина выдернул его из-под тележки, бросил на пол рядом с трупом, и Эл растянулся в луже густеющей крови, чувствуя, как влага пропитывает рубашку. Его дыхание стало частым, паническим, взгляд прикипел к тёмно-багровому пятну под собой.              — Простите... — тоненько проскулил он, посмотрев на Ботана. — Я… мне… пожалуйста, скажите мне, где он.              От страха у него всё плыло в глазах, и он едва мог видеть мужчину перед собой. Ботан фыркнул.              — Знаешь, голубчик, тебе стоит поработать над своим умением планировать, и подтянуть практические навыки. Как ты себе всё это представлял? Думал, ворвёшься сюда и зарежешь страшного якудза крошечным ножичком? — он хмыкнул. — Не смеши меня. Это тебе не какой-то кинофильм.              Эл безмолвно, как рыба, разевал рот, его кулаки сжимались и разжимались. Ботан склонился к нему, мягко коснулся его подбородка, заставляя приподнять лицо. Глаза Эла влажно заблестели, тело оцепенело.              — Интересно, что такого Нисио забрал у тебя? Мать-шлюху? А может, твой папаша был одним из его партнёров?              — Б-брата, — с трудом выдавил Эл сквозь перехваченное спазмом горло.              Ботан глумливо усмехнулся:       — Понимаю. Позволь угадать. Ты поклялся отомстить, но оказался слишком нетерпелив и явился раньше, чем стал представлять хоть сколько-нибудь серьёзную угрозу, — он издал полный драматизма вздох, и у мальчика по спине пополз неприятный холодок. — Терпения у нынешней молодёжи ни на грош.              — Отпустите меня… — взмолился Эл, зажмуриваясь.              Пальцы Ботана сильнее сжались на его подбородке, заставляя снова открыть глаза. Мужчина принялся внимательно изучать его лицо, каждую линию, каждую чёрточку, поворачивая его голову то влево, то вправо почти с нежностью. Закончив осмотр, он заметно оживился.              — Знаешь, у Нисио день рождения через месяц. Ты мог бы стать неплохим подарком. Ты же смешанный, верно? Да что я спрашиваю, когда и так видно. Обычно я ни за что не рискнул бы подсунуть ему нечистокровного, но ты уникален — серые глаза, чёрные волосы… Не думаю, что я когда-либо прежде встречал такое сочетание.              Эла замутило, но он ничего не ответил. Взгляд Ботана прошёлся по оплетающим его тело бинтам, и мужчина неодобрительно поцокал языком.              — Хотя видок у тебя… Ну, ничего, у нас, к счастью, есть целый месяц на то, чтобы привести тебя в порядок, — он кивнул одному из своих подручных. — Обыщи, а потом приготовь ему хорошую, горячую ванну. И скажи остальным, что он неприкосновенен. По крайней мере, до тех пор, пока Нисио сам с ним не поиграет. Он прям-таки обожает их ломать.              По губам Ботана зазмеилась отвратительная усмешка, и Эл съёжился, чувствуя невыносимое головокружение и тошноту. Один из головорезов прижал к его виску дуло пистолета, другой принялся грубо шарить руками по телу. Эл дёрнулся, испытывая сильное желание сказать им, чтоб отвалили. Он даже открыл рот, но они уже нашли шприцы и ампулы. Эл похолодел. Яд…              Находку передали Ботану, тот с некоторым недоумением изучил ампулы и усмехнулся.              — Надо же… даже не представляю, как тебе удалось это раздобыть. Похоже, ты можешь оказаться полезен не только в качестве дешёвой шлюхи. Но я, пожалуй, придержу всё это у себя. Детям не следует играть с иголками.              Эла покинула вся воля к борьбе, и он обмяк в руках охранника.              — Отдохни. Завтра у меня к тебе будет много вопросов, — промурлыкал Ботан. Ужас, который принесли с собой эти слова, оказался настолько силён, что Эл потерял сознание.