***
Из горла Эла вырвался звериный рёв, он метнулся вперёд и врезал ракеткой по теннисному мячу. Мяч со свистом перелетел через сетку, едва не угодив в лицо Кроу, его партнёру по теннису. Парень вскрикнул, отшатнулся в сторону и смешно выпучил глаза. — Ты мне чуть башку не снёс! — Извини, — поморщился Эл, смущённо почёсывая затылок. Взяв перерыв, чтобы попить воды, он присел на скамейку и подтянул колени к груди. Кроу было пятнадцать лет. Это был тощий, долговязый парнишка с несколько суетливыми движениями. Он подошёл и нерешительно присел рядом, непрерывно постукивая ногой. Эл, глядя на его дёргающуюся конечность, изо всех сил старался не раздражаться. — С тобой всё нормально? — полюбопытствовал Кроу. — Сегодня твои подачи выглядят… чересчур агрессивно, — он рассмеялся, пожалуй, излишне громко. Эл подавил желание закатить глаза. Он никак не мог взять в толк, почему Кроу каждый раз пытается сблизиться с ним — они всё равно никогда не разговаривали дольше нескольких минут. — Вамми притащил мне очередного психотерапевта. Но ни один из их дерьмовых методов не работает, — Эл обнял колени, чувствуя, как учащается пульс. Вообще-то нельзя сказать, чтобы он давал специалистам шанс, но… но ему это и не нужно! Он и сам прекрасно со всем справляется… так ведь? Кроу понимающе кивнул и откинул с лица волосы: — Да, могу поверить. Мне психотерапия тоже не особо помогает расслабиться, знаешь ли. Эл скользнул по нему косым взглядом. Да… он знал. Ходили слухи, что Кроу… распутный. Эти слухи окружали парня, как облако, куда бы он ни пошёл. Говорили, что отец Кроу с самого раннего детства неоднократно подвергал его сексуальному насилию. Эл поначалу не мог понять, почему человек, перенёсший изнасилование, сам теперь ищет секса, но потом нашёл ответ в одной из книг. Что-то насчёт «гиперсексуальности». Впрочем, вслух Эл об этом предпочёл не говорить. — Да? А что тогда помогает? Кроу чуть расширил глаза: — Ну, я, э-э… это, как бы сказать… личное. Но я мог бы, ну, знаешь… показать тебе как-нибудь? — он нервно покрутил пальцами и быстро добавил: — Только если ты этого захочешь. Он поёрзал, смущённо почесал в затылке. Эл молча смотрел на него и отчаянно желал хоть что-нибудь почувствовать. Что угодно. Чёрт возьми… Эл всё бы отдал, чтобы по-настоящему почувствовать хоть одну грёбаную эмоцию. Но за последние шесть лет ни разу не было такого, чтобы он плакал, кричал или хотя бы повышал голос. Эл чувствовал себя полностью омертвевшим. Это ощущение никогда не покидало его, кроме, разве что, тех моментов, когда Эл занимался своими расследованиями. Но всё, что они ему давали — хороший выброс адреналина. Ха… похоже, он становится адреналиновым наркоманом. И возможно, предожение Кроу тоже даст ему дозу? — Да к чёрту, почему нет?***
Эл лежал на боку, поджав ноги, и тяжело дышал. Он слышал, как Кроу ходит по комнате, собираясь на занятия, но не мог заставить себя пошевелиться. Осторожно ощупав пальцами шею, Эл вздохнул — там красовался уродливый синяк, очень тёмный на фоне бледной кожи. Если бы он заглянул поглубже в свою память, то вспомнил бы, как мать говорила о «засосах». Кожу в этом месте неприятно покалывало. Постель была мягкой, даже, пожалуй, чересчур, и ему было в ней непривычно. Эл с трудом, чувствуя боль во всём теле, заставил себя сесть и поспешно поправил сползающее одеяло. В голове вяло возник вопрос, к чему беспокоиться об этом после того, что они с Кроу только что сделали. Но одеяло придавало ему иллюзию… безопасности. Кроу, уже одетый и готовый, неуверенно остановился у дверей. — Мне пора на занятия, но… но я мог бы прогулять, если ты… с тобой всё нормально? Эл медленно моргнул, обнял себя за колени. Едва заметно наклонил голову: — Да. Увидимся позже на тренировке. Кроу кивнул и пропал за дверью. В голове Эла вдруг зазвучал голос, такой знакомый и в то же время очень далёкий: «Зря ты это, Гремлин. Ты слишком молод для такого». Эл поплотнее завернулся в одеяло. Голова раскалывалась. Он просто хотел почувствовать себя живым… почувствовать хоть что-нибудь. Но, очевидно, даже секс не смог разрушить его оцепенение. Он откинулся на спину и уставился в потолок, сдерживая желание тяжело вздохнуть. Теперь в любом случае поздно сокрушаться, верно? Его девственность ушла… а Эл по-прежнему чувствовал себя мёртвым. Так почему же тогда он дрожит? Эл спрятался в библиотеке, пропустив все занятия и наплевав на расследования. Они всё равно были слишком лёгкими. Дурацкие ограбления да хищения. Конечно, ему нравился присутствующий в них аспект головоломки, но ни одно из дел не могло бросить ему серьёзный вызов, так какой тогда в них смысл? Он даже не осознавал, что грызёт палец, пока не ощутил кровь на языке. Дверь библиотеки распахнулась, и при виде вошедшего Квилша Эл напрягся. Однако мужчина посмотрел на него с тёплой улыбкой. — Хм, должен заметить, это кресло весьма уютное. Неудивительно, что ты потерял счёт времени. Эл смущённо взъерошил волосы: — Да… извини, я пропустил занятия. Я всё наверстаю. Квилш нахмурился, деликатно присел в кресло напротив: — Я знаю, что наверстаешь. Но всё равно волнуюсь за тебя. Скажи, есть какая-то причина в том, что ты не пошёл на уроки? Для тебя очень нехарактерно прогуливать. Эл неосторожно покачал головой, и засос, до этого прикрытый волосами, предстал глазам Квилша во всей своей красе. Мужчина остолбенел, и выражение его лица из обеспокоенного превратилось в испуганное. — Тебя кто-то обидел? Эл, спохватившись, суетливо постарался спрятать компромат. От каждого движения его тело болезненно ныло, и теперь он мог со всей уверенностью сказать, что дрожит. — Н-нет. Всё было по обоюдному согласию. — Эл, тебе четырнадцать. — И что? Квилш поднёс руку ко рту и уставился на него самым, по мнению подростка, долгим взглядом за всю историю их знакомства. Эл поспешно отвернулся, готовый смотреть куда угодно, лишь бы не видеть эти полные мягкого отцовского укора глаза и доброе лицо с углубившимися от тревоги морщинами. — Зачем? Эл крупно вздрогнул и поник. Его голос прозвучал усталым хриплым карканьем: — …чтобы почувствовать себя живым. Не пойми меня неправильно, я очень благодарен за то, что ты привёз меня сюда. Но… это не дом. Он поднял на Квилша глаза, и от их потухшего взгляда сердце мужчины мучительно сжалось. — Что бы я ни делал… у меня не получается общаться с людьми. И очевидно, что если они не избивают меня, то трахают, — с губ Эла сорвался несколько безумный смешок. Квилш изучающе посмотрел на него и внутренне содрогнулся. Он старался не показывать этого, но состояние Эла приводило его в ужас. За эти годы черты его лица стали жёсткими и угловатыми, щёки запали, выступающие рёбра стало заметно даже через одежду. Квилш чувствовал, что мальчик ускользает из его рук. — Эл. Посмотри на меня. Иди пока что в свою комнату, ладно? Тебе нужно поспать. Эл лёг щекой на выцветший подлокотник кресла, чувствуя, как материал неприятно царапает кожу. — Ха. Конечно… — сухо фыркнул он. — Пожалуй, мне стоит выспаться, раз уж я теперь намерен блядовать. — Прекрати так говорить, — резкость в голосе Квилша заставила Эла прикусить язык и выпрямиться. — Иди в свою комнату. Я попрошу Хильду, чтобы она принесла тебе горячего шоколада. Их взгляды пересеклись. В глазах Эла по-прежнему оставалось то самое… мёртвое выражение, из-за которого Квилш так за него боялся. В конце концов, Эл кивнул и вышел из библиотеки. Стоило ему пропасть в глубине коридора, Квилш чуть ли не бегом помчался в кабинет Роджера. Кажется, его даже потряхивало. Он очень старался сохранять самообладание, но старый приятель знал его слишком хорошо и сразу понял, что что-то не в порядке. Но не успел Роджер уточнить, в чём дело, как Квилш принялся бешено метаться по вытертому ковру, бормоча едва ли не себе под нос: — Чёрт возьми… боюсь, пора установить за ним надзор с целью предотвращения возможного самоубийства. Что бы я ни делал, ничего не помогает… Боже, я потеряю его!.. Роджер озабоченно нахмурил брови, потом откинулся в кресле и побарабанил пальцами по столу. — Предполагаю, ты говоришь про Эла? Квилш рухнул в кресло напротив. — Я не знаю, что делать! Ему не становится лучше! Я уже потерял счёт врачам, которых мы для него пригласили! Проклятье… за эти годы ему прописали чёртову уйму лекарств, но ни одно из них… не помогает. Роджер сложил пальцы домиком. В их группе он всегда был прагматиком, и всегда был способен сохранять трезвую голову и принимать трудные решения. Возможно, помогало то, что он, мягко говоря, не очень любил детей. — Квилш, я думаю, нам пора поговорить о том, чтобы поместить его в лечебницу. Роджер был готов к взрыву, к потоку возражений и споров, но только не к тому взгляду, которым ответил ему Квилш... словно на его глазах рушился весь его мир. Роджер шокированно выпрямился в кресле. «Эл — его сын. Пусть не по крови, но сын…» Квилш тяжело вздохнул: — Ему так быстро всё наскучивает. Я знаю, что ему очень нравится раскрывать преступления… — по его губам скользнула тоскливая улыбка. — Сказать тебе правду? Я хотел бы просто увезти Эла туда, куда он захочет, чтобы он вёл свои расследования, чтобы просто… был счастлив. Здесь ему плохо. Роджер задумчиво пожевал губу и тяжело вздохнул, потом развернулся в кресле. — Он же вроде хотел взяться за более сложные дела, так? Это, вероятно, потребует выезда за границу… свози его на одно дело. Погляди, как он справится вне стен «Вамми». Я, кстати, читал, что путешествия очень помогают при психотравмах. Квилш удивлённо моргнул и посмотрел Роджеру в глаза, изо всех сил стараясь не хвататься за эту идею сразу. — А если у него начнёт получаться? Если ему и правда станет лучше? Мне ведь придётся проводить большую часть времени вдали отсюда. Роджер помолчал, и его губы дрогнули в улыбке. Такое было поистине редким зрелищем на лице этого человека. — Я в состоянии удержать оборону. Как раз этим я всегда и занимался, когда ты уезжал на свои задания. Здесь всё будет отлично, Квилш… иди, помоги сыну. Квилш смотрел на него, раскрыв рот. Он выглядел почти потерянным. Потом едва заметно кивнул и поднялся, чувствуя, как в груди расцветает надежда. Ему всей душой хотелось верить, что это поможет. — Я пойду, поговорю с ним.***
Эл благоговейно дотронулся до окна, и весь прочий мир отступил. — Ни хера себе! Это же Сидней! Взгляд Квилша смягчился, и он тихо фыркнул от смеха: — Не выражайся. Эл не ответил. Убрав руку от стекла, он принялся ходить вдоль окон аэропорта. Наконец-то что-то новое… что-то, что заставляло его разум хотеть большего. Он жаждал большего. Эл ещё и недели не провёл вдали от «Вамми», а уже знал, что ему будет всё равно, даже если он никогда больше туда не вернётся. Квилш посмотрел на высящийся вдалеке город и передал Элу его чемодан: — Красиво, правда? Я, кстати, положил тебе брошюру о том, чем можно заняться в Австралии. Эл оживился, тут же нырнул в чемодан и вытащил брошюру: — Ух-ты! Клёво. Они двинулись к выходу, и Эл прерывисто вздохнул. Ему уже доводилось раскрывать убийства дистанционно, но это было непросто делать, безвылазно сидя в своей комнате и полностью полагаясь лишь на несколько фотографий, которые удалось раздобыть. Квилш после долгих споров и увещеваний разрешил ему взяться за дело местного серийного убийцы с тем условием, что для реального осмотра мест преступлений они будут использовать доверенное лицо. Это, конечно, была не идеальная договорённость, но, подумав, Эл пришёл к выводу, что так в любом случае пришлось бы сделать. Квилш вдруг прочистил горло и многозначительно понизил голос: — У тебя фальшивые документы, но надо бы выбрать какой-нибудь псевдоним для меня. Я беспокоюсь, насколько всё может стать опасно. Эл поморщился, но согласно хмыкнул. Стараясь не отставать, он задумчиво почесал в затылке, потом, старательно глядя в сторону, пробормотал неуверенно: — А как насчёт, хм… Ватари? Потому что, ну… ты вроде как мой лев-защитник. Щёки тут же полыхнули смущённым румянцем, и Эл со стоном спрятал лицо в воротник футболки. Господи, зачем он вообще это ляпнул? — Забудь всё, что я сказал. Квилш в этот момент был даже рад, что Эл спрятал лицо — в его собственных глазах появился влажный блеск, который было бы очень трудно объяснить. Он поспешно вытер предательские слёзы и только чудом сумел сохранить непринуждённый и профессиональный тон голоса. — Звучит, как отличное кодовое имя. Эл резко вскинул голову, его огромные серые глаза изучающе посмотрели на мужчину. Значит, Квилш не считает, что Эл ведёт себя, как большой ребёнок? И он на самом деле хочет получить кодовое имя? Да, так и есть… потому что Ватари никогда его не оставит. Теперь Эл ясно это видел. На его губах заиграла чуть заметная улыбка.