Сто восемьдесят градусов

      Петя, как смог, успокоился, нервно гладя свой живот. Игорь позвонил тете Лене, предупредил, что они приедут, и Игорь заехал за тортиком еще. Петя сладкое сейчас очень любил, да и чтобы с пустыми руками не ехать.       Перед тем, как выйти, Петя порылся и достал снимок УЗИ. Снова посмотрел на него с нежностью и улыбнулся, и Игорь уже видел в нем готовность смириться и справиться с любыми трудностями ради них.       — Знаешь, есть еще 3D УЗИ… Может на такое сходить на второй скрининг? Там прям видно-видно все. Даже личико можно рассмотреть! Узнаем, чей у него нос. Я тебя, Игорь, всем сердцем люблю, но нашим детям ни за что не должен достаться твой нос.       Игорь громко рассмеялся, сжав Петину руку в своей.       — Очень даже нормальный нос!       — У тебя носяра. Это ладно, если альфа будет, ок… но если омеги! Нет, ни за что, только мой нос.       — Он у тебя вообще кривой.       — Потому что мне его сломали! А так, гляди, в профиль идеальный! Тонкий! — и гордо продемонстрировал свой профиль. — Но еще лучше пусть будет нос моей мамы, у нее курносый. Эх, ладно… Главное, чтобы не твой.       — Хватит мой нос оскорблять, — улыбнулся Игорь.       — Я его искреннее люблю, просто… пусть он останется на тебе, — и подался вперед, поцеловав его в кончик носа.       Игорь довольно улыбнулся и погладил Петю по животу.       Закрыв машину, он помог Пете из нее выйти, в этом не было реальной необходимости, но он замечал, что Пете сейчас особенно были важны любые ухаживания и внимание, а Игорю ведь совсем не сложно.       В доме у Прокопенко пахло домашней едой. Уютно так, Петя это всегда подмечал.       — Игорек, ты бы еще за пять минут предупредил, что приедете! Еле успела что приготовить к ужину!       — Да не стоило, теть Лен, — улыбнулся Петя. — Мы просто заехать хотели.       — Ага, Петь, тебе — особенно стоит. Четвертый месяц начался, а ты все худенький какой, кушать тебе надо особенно хорошо. Токсикоз уже прошел? Давай, присаживайся, не стой.       — Не то чтобы прошёл, но уже легче, — улыбнулся Петя, садясь за стол. — А Федор Иванович где?       — Я его за соком апельсиновым отправила, — усмехнулась тетя Лена, и Петя благодарно ей улыбнулся, кивнув.       Игорь поставил на кухне торт и принялся помогать накрывать на стол, пока тетя Лена бесконечно что-то расспрашивала у Пети, а тот ей так же энергично все рассказывал. Игорь следил за этим с мягкой улыбкой. Он был рад, что Прокопенко искренне интересовало состояние Пети и его беременность. Игорь, конечно, тоже часто с Петей об этом говорил, но все равно — так хорошо он во всех этих процессах не разбирался.       — Смотрю, семейство Громов в полном составе — громко сказал Федор Иванович, проходя в комнату и ставя пакет сока на стол. — Что, Петь, подрос уже внук?       — Федь, четвертый месяц же еще, какое там? — улыбнулась ему тетя Лена.       — О, да, по поводу этого! — оживился Петя и гордо протянул им снимок УЗИ. — Вот, сегодня первый скрининг был, мы прямо с него к вам.       Федор Иванович с трепетной улыбкой принял фото, рядом склонилась тетя Лена.       — Блин, ничего не вижу, надо за очками, — проворчал Федор Иванович.       Тетя Лена округлила глаза, охнув и вырвав УЗИ из рук Прокопенко, а потом посмотрела на Петю. К ней вернулась искренняя улыбка.       — Петь… близняшки, да?       — Ага, — как довольный кот ответил Петя.       — Близняшки?! — оживился Федор Иванович и обратно забрал к себе снимок УЗИ и, схватив очки, нацепив на нос, уставился на снимок. И тихо охнул. — Двое! И вправду! Ну и способные вы, ребят! — рассмеялся он.       — Сами в шоке, — улыбнулся Игорь, налив Пете сока.       — У меня и живот уже чуть-чуть виден! — гордо заявил Петя. — Но совсем чуть-чуть.       — Ну, скоро здороваться уже с внуками будем, — Прокопенко нежно провел пальцами по снимку УЗИ и вернул его Пете.       — Петь, а ты… врач тебе что-то говорил по поводу этого? Ты же вон какой у нас худенький, а тут двое…       Петя поджал губы, чуть сморщившись, как от боли, быстро ответив:       — Ничего не сказал, наверное, пока рано что-то говорить. Мы с Игорем надеемся, что будут омеги, не очень большие, и что может я поднаберу за беременность, сколько смогу.       — Ну ты тогда ешь побольше, интенсивней! — уверенно сказал Прокопенко. — А то все время порции у тебя какие-то… дюймовочки.       — Ну, с набором веса я уж точно справлюсь, — сказала тетя Лена, накладывая Пете поесть. — У нас вон, Федя теперь на вечном девятом месяце ходит.       — А ну! — возмущенно насупился Федор Иванович. — А нечего так вкусно готовить! Раскормила меня!       — Не волнуйтесь, у меня скоро живот будет больше вашего, — кивнул ему уверенно Петя.       — Ну спасибо, успокоил, — расхохотался Федор Иванович.       — Петь, я серьезно, кушай побольше, если сможешь. А то тяжело потом будет. С большим животом много не поешь, тебе сейчас набирать надо.       — Тогда усердно этим займусь, — с серьезным видом кивнул Петя. — Чтобы Федору Ивановичу не одиноко было со своим девятым месяцем.       Прокопенко рассмеялся.       — Все, Ленка, ты мою репутацию в конец уничтожила перед Петей.       — Ешь лучше, — отмахнулась она, с улыбкой и нежно посмотрела на Петю, который взялся за приборы. У него аппетит и вправду лучше стал сразу после того, как чуть ослаб токсикоз, есть захотелось много и вкусно. А у тети Лены было именно так. Много и вкусно.       Прокопенко снова и снова брал в руки снимок УЗИ, разглядывая, будто уже пытался понять, как они выглядят.       — Интересно с ними познакомиться поскорее, — улыбнулся он нежно. — Узнать, какие они.       — Мы решили, что у нас будет еще двое Петь, — сказал Игорь, смотря за тем, как Петя орудовал над тарелкой, едва не чавкая.       — Главное, чтобы обошлось без твоего носа, — уверенно сказал Прокопенко, не отрывая взгляд от снимка УЗИ.       Петя громко рассмеялся.       — Я ему так же сказал. Зато если волосами в него пойдут — будет прелестно, — он довольно улыбнулся.       — Ты сказал, что если я отращу волосы, то ты отправишь меня спать в другую комнату, — хмуро буркнул Игорь.       — Потому что когда у тебя они отрастают, ты становишься похож на левого человека. Как я могу спать в одной постели с незнакомым мужчиной?       Он рассмеялся и Петя, довольный, как наглый кот, сжал руку Игоря под столом, улыбаясь и едва не сияя. Здесь, в уюте и спокойствие, тепле и комфорте, все страхи уходили на задний фон, уже ничего не волновало, главное было здесь и сейчас. А здесь и сейчас он в безопасности и любви.       От Прокопенко они уезжали совсем затемно. Игорь даже предложил Пете завтра на работу не идти, выспаться, но тот отказался. Логично. Ему все еще нужно было отвлекаться и быть рядом с Игорем.       В машине Петя задремал, и Игорь смотрел за ним краем глаза, улыбаясь. Во избежании слухов на работе даже из-за такой небольшой округлости в области живота, Петя начал носить более свободные свитера, иногда беря Игоревы вещи. По дому он вообще только в них и ходил, кутаясь, будто в кокон. И сейчас, в уютном свитере, успокоившись от такого ужина, в желтом теплом свете машины, он выглядел по-особенному уютным и родным.       Игорь заметил, что у Пети губы дрогнули в улыбке и тот слабо усмехнулся.       — Петь? Не спишь?       — Нет, просто думал, — он открыл глаза, посмотрел на Игоря. — Вспомнил, что мне говорили, мол, надо обязательно выбрать какой-нибудь спорт. Ну, это очень полезно и мне тогда легче отходить будет. И представил, как я на месяце восьмом… с таким-то пузом какой-нибудь йогой занимаюсь, заваливаясь на бок.       Игорь рассмеялся и погладил его по колену.       — Уверен, благодаря какой-нибудь йоге ты как раз и не будешь заваливаться. Ну а если все-таки будешь, то не волнуйся, поймаю.       — Знаю, — кивнул Петя, продолжая улыбаться. — Мне кажется, если ты хочешь кому-то рассказать про это… Юле или Диме, то уже можно.       Игорь чуть нахмурился и плавно кивнул.       — Хорошо. А… почему до этого ты не хотел говорить? Были для этого причины?       Петя немного помолчал, а потом признался.       — Я бы и Прокопенко не хотел говорить, если бы ты не настоял. Просто… до двенадцатой недели высок риск замершей беременности. Каждая пятая, что ли… Я бы не хотел… не хотел потом выслушивать утешения и смотреть в их жалостливые глазки.       Игорь нахмурился, сжав руль сильнее.       — Петь… ты все это время думал о том, что, возможно, у тебя застынет беременность?       Петя спокойно кивнул.       — И… ничего не говорил мне?       — Я говорил, в начале.       — Да, но, я думал… думал, это… ну, что ты не думаешь об этом, как о чем-то, что… что произойдет.       — Что может произойти, — поправил его Петя. — Игорь, я это не выдумал. Каждая пятая. Это реальная статистика. Я и тебе мозги этим не ебал, потому что понимал, что что бы ты не сказал — для меня это не будет иметь значения. Ты во многом мне помогаешь, Горь, если бы не ты вообще непонятно, в каком бы я был сейчас состоянии, вряд ли в таком стабильно-счастливом, но это… Ну, тут надо было просто отходить до двенадцатой недели, чтобы знать наверняка.       — О Боги, — выдохнул Игорь, — в каком же аду ты жил эти три месяца.       — Ни в каком, — улыбался Петя и погладил тыльную сторону его ладони, которой он поглаживал его колено. — Я же не думал об этом каждую минуту. Просто… иногда накатывало. А в целом я был счастлив, когда находился рядом с тобой.       — Понял, — кивнул Игорь. — В следующий раз… говори о таких страхах, даже если тебе кажется, что я ничего не поменяю.       Петя улыбнулся ему — нежно, спокойно, уверенно, — и кивнул.       Игорь вернул свое внимание дороге.              — Давай примем ванну вместе? — улыбнулся Петя, повиснув на Игоре в прихожей и прижавшись щекой к его плечу. — У меня так болят ноги и поясница после всего этого дня, хочу нежиться в воде и в твоих руках сто часов.       — Ну, это мои руки умеют, — усмехнулся Игорь и поцеловал его в лоб.       — Тогда я пойду готовить ванну! А ты постель иди расстели, чтобы сразу в нее грохнуться и заснуть. И опоздать на работу.       — Ага, то есть ты уже знаешь, что проспишь?       — Это же очевидно, — цокнул Петя и улыбнулся.       Игорь понятливо кивнул и выпустил Петю из своих объятий. Петя тут же спрятался в ванной, скинув пальто и бросив его на вешалку. Игорь улыбнулся, забирая лежащие документы и относя их в гостиную. Снова с нежностью посмотрел на УЗИ. Нет, ей-Богу, он вложит его себе в кошелек! Как на это не смотреть каждый час?       Он снял кепку, кожанку, расправил постель и потянулся. Свет горел только из ванной, шумела вода. Игорь прикрыл глаза, улыбаясь. Он бы… он бы лет десять назад не смог бы поверить, что его жизнь могла быть такой. Петя здорово ее изменил, перевернул все вверх дном. Сначала Игорь злился на эти изменения, ему казались они какими-то… странными. Нечестными. Не про него.       Смартфон, который Петя ему подарил, и новое постельное белье. Сладкие терпкие запахи, стоявшие без конца в его доме с появлением Пети. И сам Петя, который, будто маленький ребенок, требовал слишком много внимания к себе. На работе и вне ее. Свидания, встречи, ужины и совместные завтраки. Перекуры, обеденное время. Везде был Петя, везде были его смеющиеся глаза, его тело и его запах. Игорь ругался на Петю за это в первый год отношений. Игорь поморщился. Как его Петя только на хер не послал, когда Игорь впервые выкатил свою истерику по поводу того, что Пети слишком много, что у Игоря работа и он не может так много времени ему уделять? Как не послал после первых свиданий, о которых Игорь забыл и просто не пришел?       Теперь, оглядываясь на это, рассматривая со стороны, со своего нынешнего положения и отношения к Пете он ужаснулся своему поведению. И считал чудом, что Петя в самом деле не послал его на хер. Петя же… старался для них. Так много делал, он же сам строил их отношения по кирпичику. Сам назначал свидания, сам забивал в календарик совместные даты, чтобы сделать из них праздник — даже если Игорю это все не понравится и он будет злиться. А теперь вот — сам прекрасно помнит и дату начала их отношений, и дату свадьбы, и даже день, когда Петя ему сообщил о беременности.       Петя же… сам все выстроил. А пока Петя строил, Игорь лишь учился к этому привыкать, учился жить вот так. Жить с кем-то. Жить кем-то. Учился отделять работу и отношения. Важное от неважного. Он помнит, как впервые ужаснулся своему поведению к концу года их отношений. Петя хотел на открытие какого-то ресторана, он месяц о нем говорил. Игорь согласился, а в последний момент соскочил — задание горело. Он помнит тот взгляд Пети и его поджатые губы и, казалось, первое сомнение в его глазах. А надо ли это ему?       Игорь тогда, по пути на работу, остановился и подумал: что же он творит?       Развернулся и пошел к Пете обратно. На открытие ресторана они так и не успели, зарезервированный столик отменили, но они гуляли по ночному городу, много обнимались и много говорили.       Петя тогда признался:       — Это была моя последняя капля. Я тебя люблю всем сердцем, но твое отношение ко мне было невыносимо. Я сегодня понял… понял, что так больше не хочу. А ты вернулся. И я захотел снова дать тебе шанс.       Игорь тогда, испугавшись его слов, прижал его к себе еще сильнее, еще крепче, едва не делая больно своими объятьями.       Тогда он понял, что он мог бы потерять Петю, если бы просто не повернулся на сто восемьдесят градусов. Если бы он просто не повернулся, Пети бы с ним больше не было.       Тогда Игорь начал выстраивать новый мир, в котором будет достаточно места для Пети.       Были важные дела, которые признавал и Петя, и никогда за это не злился. А были неважные, когда Игорь выбирал Петю.       И стоя здесь, сейчас, смотря на снимок УЗИ, он думал о том, что если бы тогда он не развернулся на сто восемьдесят градусов — не было бы этого сейчас.       Не было бы новый квартиры. Он бы так и не отпустил прошлое, тоску ту, боль и сожаление, которые он хранил в стенах той своей квартиры.       Не было бы колец на их пальцах.       Не было бы двух малышей у Пети под самым сердцем. Не сжимал бы Игорь сейчас с таким трепетом этот снимок УЗИ, не чувствовал бы, как до самого горла его наполняла благодарность, любовь и нежность.       В конце концов, Игорь понял самую главную истину.       Почти все — неважно.              Если бы он это понял сразу, а не тратил бы Петино терпение и нервы…       — Горь, ты там заснул?!              Игорь растерянно моргнул. Улыбнулся. Да, и не было бы теплой ванны с пеной, и Пети в ней, немного уставшего после всего дня, но смотрящего на Игоря блестящими влюбленными глазами.       Игорь улыбнулся ему, скинул с себя одежду и залез позади Пети, крепко его к себе прижимая. Тот довольно промычал и расслабился в его руках.       — Что ты там долго делал? — спросил Петя, чувствуя, как Игорь осторожно начал массировать его спину и плечи.       — У тебя мышцы забиты ужасно. Тебе точно йога не помешает, — сказал Игорь, лаская его спину. — Думал… думал о том, что если бы тринадцатого февраля я бы не развернулся и не пошел к тебе, тебя бы здесь не было.       — М?.. Тринадцатого?.. — уточнил Петя, пытаясь вспомнить, что же за дата такая. — Хоть убей, не помню.       Игорь рассмеялся и поцеловал его за ухом.       — А ты и не должен. Это только для меня памятная дата.       — И что же в ней такого было? — изумился Петя. Рука Игоря скользнула по боку и нежно погладила живота.       — Помнишь, ресторан тот? Новый какой-то, пафосный — жуть. Ты меня уговаривал две недели туда сходить, я согласился. А в последний момент я соскочил.       Петя поежился.       — Вспомнил. Ты ушел, а я сидел и ревел, перебив три тарелки и пять стаканов.       — Я… Ты этого не говорил.       — А ты думал, что я буду вечно терпеть? Меня конечно переебало. Ты ведь такой первый год был. Вечно тебе не нравилось, как меня много, от свиданок отказывался, планы срывал. Тут не можешь, там не хочешь, тут передумал. А мне тебя мало, я себя чувствовал на втором месте. А тут… а тут прям такое. За час до выхода. Конечно я ревел. Ты сделал мне очень больно этим.       — Петь… — протянул Игорь почти жалостливо и прижал его к себе ближе, уткнувшись подбородком в его плечо. — Прости. Я думал об этом и понял, что это чудо, что ты меня раньше не бросил.       — А я хотел. И думал об этом часто, — признался Петя. — В тот вечер я решился. Подумал, что лучше буду один, чем это терпеть. А ты вернулся… и какой-то… другой. Будто бы там сам испугался своего поступка.       — Я и вправду испугался, — признался Игорь. — Спасибо, что ты тогда передумал и дал мне еще один шанс. Мне думать страшно, что этого всего могло бы не быть из-за моих хреновых страхов и проблем с башкой.       Петя нежно погладил его по тыльной стороне ладони, которой Игорь гладил его живот.       — А я много думаю о том, что ты и тот мужик, который забывал про свидания — один и тот же человек. Ты ведь так потом изменился! И вправду, блин, с пулей пришел на свидание… Тогда я понял, что, видать, все серьезно и я влип, — рассмеялся Петя. — Но ведь без шуток, это небо и земля. Ты сейчас такой… заботливый, аккуратный, отказываешься от переработок чтобы со мной побыть, на работе не злишься, когда я на тебе висну и требую в срочном порядке принести мне кофе. В первый год ты бы меня на хуй послал при всем отделе.       — Кис… — нежно протянул Игорь. — Прости меня.       — Все хорошо, — Петя поерзал в его руках. — Знаю, что это было из-за твоего отца. Я уверен, что он был хорошим человеком и любил тебя, как мог, но ты же вел себя со мной по его примеру, просто не знал, как по другому… А в итоге исправился.       — Потому что… потому что понял в тот вечер, когда ты сказал, что это была последняя капля терпения. Понял, что если бы был выбор потерять тебя или работу, я бы потерял работу без задней мысли. Ее можно новую найти, но найти нового Петю Хазина? Пф, бред какой. Мне новый не нужен.       Петя рассмеялся, прильнул к Игорю ближе.       — Да, какое счастье, что ты тогда вернулся. Иначе все… никаких даббл-малышариков.       — И никакого Пети Грома.       — Ох бля… Я слышу свое имя и фамилию и готов прям так кончить. Петр Гром. Гром. Г. Р. О. М. Обожаю это, веришь?        — Я уж верю. Ты первое время везде представлялся майором Громом.       — Меня, кажется, с тобой не путали только от того, что ты подполковник у нас нынче.       — Ага. А ты на повышение идти как-то не хочешь.       — На хер мне это нужно? — фыркнул Петя. — Там только мозгоебки больше. Да и сейчас, Горь, какое повышение? Пока отхожу, пока рожу, потом пока на ноги поставим наших…       — Я… — Игорь немного сбился, будто что-то его напугало.       — Что? — Петя посмотрел на него через плечо и улыбнулся.       — Ты, ну… Как ты к этому относишься? Что теперь… тебе вот так придется? Что повышение сложно будет получить? Это ж выходит, что ты между карьерой и семьей выбираешь и…       — Я не выбираю, — изумился Петя. — Я не хочу никакой карьеры.       Игорь тупо уставился на него, медленно моргая. Он всегда слышал, как мир нечестно устроен: омегам тяжело, у них вечный выбор или семья, или карьера. Вот альфам хорошо, у них и то, и другое, и осознав, что Пете тоже приходится выбирать, отметать часть своей жизни, ему сделалось как-то… нехорошо от этой несправедливости. Он стал хаотично придумывать варианты, где он смог бы помочь Пете с декретом, пополам как-то разделить, что ли.       Петя внезапно улыбнулся.       — Я никогда не хотел карьеру. Это мой отец хотел, а я не умел отказывать. Мать вот сначала хотела в большой спорт запихнуть ну, ты помнишь, художественная, в рот её еби, гимнастика, но я ушёл из-за давления, так что за меня сразу взялся отец. Я знаю, что куча омег страдают от этого. От невозможности развиваться и в семье, и в карьере, во всяком случае, не у всех есть такая возможность, но я… Меня вполне устраивает, что я больше буду концентрироваться на семье, а там, может, вообще в адвокатуру уйду, чтобы нервы меньше трепали. Хочу спокойно сидеть спокойный рабочий день, потом забирать детей из сада, а потом с тобой готовить ужин. Только детьми поровну будем заниматься, понял меня? Если захочешь спихнуть на меня и дом, и детей, я тебе твой хер отрежу и в окно выброшу так, что ты его и через сто лет не найдешь, понял?       Игорь уставился на него, медленно моргнул, а потом рассмеялся.       — Это и не обсуждается, Петь. Конечно все поровну будет. Я просто боялся, что ты расстроишься из-за карьеры.       — Да насрать как-то, — хмыкнул Петя. — Денег хватает, зачем мне жопу рвать ради этого?       — Точно?       Петя закатил глаза.       — Точно. Сильно бы хотел карьеру, тоже бы подполковника уже получил, и все равно, что я тебя на четыре года младше!       Игорь широко улыбнулся и поцеловал его в висок.       — Разумеется.       Петя улыбнулся и потерся о его щеку своей. Игорь мягко погладил его по животу и поднялся ладонью вверх. Зажал меж пальцев сосок, и Петя вздрогнул и как-то так странно, но сладко застонал.       — Петь?.. — хрипло позвал его Игорь, так и замерев.       — Чуть… нежнее, ок? — прошептал Петя, замерев в его руках.              Игорь сглотнул.       — Они чувствительнее стали, да? — прохрипел Игорь, чувствуя, как в паху все тяжелело.       — Охуеть как, — сам, будто бы в шоке, прошептал Петя. — Грудь болит постоянно, так что нежнее.       Игорь закусил губу и рвано кивнул, а после, взяв Петю за бока, повернул к себе, решив больше пальцами не трогать. Он чуть подтянул его на себя, и Петя уперся руками о бортик ванной. Игорь подался вперед, обхватив губами сосок, нежно посасывая. Петя вздрогнул всем телом и рвано выдохнул, одной рукой зарывшись в волосы Игоря, чуть сжав.       — Охуенно… — громко выдохнул он, прикрыв глаза.       Игорь был абсолютно с ним согласен. Петя еще вот так на ласки груди не отзывался, и Игорь по-настоящему увлекся ими. Мягко целовал и посасывал чувствительные соски, игриво проходя кромкой зубов, но не кусая. Рукой спустился ниже, провел по талии, по бедру, и сжал в своей ручище ягодицу. Петя довольно промычал и привстал на коленях, чтобы смазка не смылась в воде. Игорь блаженно прикрыл глаза, гладя ягодицу, а после скользнул двумя пальцами внутрь. Петя уже был влажным и мокрым. Он вообще в это плане был таким столько, сколько Игорь его помнил: стоило им просто вместе вот так посидеть, пообниматься, немного тут Петю потрогать, там погладить — и все, смазка едва внутреннюю сторону бедер не пачкала. Петя шутил, что у него скоро от Игоря обезвоживание будет.       Не отрываясь от его груди, Игорь медленно ласкал его пальцами, слушая Петино тяжелое дыхание и стоны, наслаждаясь, думая о том, что ему ведь больше ничего и не надо, только приносить Пете удовольствие, ласкать его и трогать. О своем даже думалось плохо.       Кончил Петя с его именем на губах и, на разъезжающихся коленях, присел обратно в воду, прижавшись животом к вставшему члену Игоря. Уткнулся подбородком в его плечо и спустился рукой ниже, обхватив его член ладонью, тут же задвигав ей. Гром вздрогнул, впившись пальцами в бортик и откинул голову назад.       Петя лукаво улыбнулся, продолжая ласкать его и, вобрав в себя побольше воздуха, резко опустился головой под воду, беря его член в рот. Игорь широко раскрыл глаза, сильнее впился в ванну пальцами и шумно выдохнул.       Кончил он с тихим стоном, нахмурив брови и сжав челюсти.       Петя вынырнул и глубоко вдохнул.       Переведя дыхание, Игорь сказал:       — Русалка ты хренова, Петь.       Петя громко рассмеялся и обнял его за шею, уложив голову на его плечо.              — Спасибо, что хоть не водяной.       — Правда?! — Дима едва не подскочил, глядя на довольного Игоря, который поделился столь важной новостью. Игорь в принципе был не из тех, кто любил болтать, но они же жили этим событием, иногда Игорю хотелось поделиться чем-то и, наконец, было по-особенному приятно рассказать, что они ждут ребенка. — Ну точно, теперь все сходится, — стукнул себя по лбу Дима. — И сколько уже?       — Четвёртый месяц начался.       Рядом уши развесил Цветков. Не было смысла от него ныкаться, Дима хорошо с ним общался, так что, вероятно, мимо слов да обмолвился бы столь важным фактом. Лучше уж из первых уст, учитывая, что потом Костя побежит делиться этим со всем отделом. Игорь с Петей это вчера обсудили, мол, расскажет Диме — узнают все. Петя, глядя, как Игорь нежно проводил рукой в креме по его ноге, только хмыкнул, мол, теперь без разницы, может хоть отъебутся.       — Блин, Игорь… Поздравляю от всей души, — широко улыбнулся Дима. — Вам хоть немного повезло, что Петю… в такую сторону повело. А то представляю, что творилось бы в отделе, если бы у него раздражительность поднялась.       — И думать не хочу, — выдохнул Игорь. Он любил Петю всем сердце, но, если бы вспыльчивый Петя стал бы еще более вспыльчивым… у Игоря бы, наверное. уже давно бы задергался глаз. — Двойня, кстати, — меж слов, но будто с какой-то гордостью сказал Игорь.       — Двойня?! Ничего себе! Он не переломится?!       — Надеемся, что нет, — качнул головой Игорь, улыбаясь.       — Двойня?.. — уточнил, наконец, Костя. — Нихера ты Гром, мужик, бывшему Хазину двоих заделал! Молодец!       Игоря Бог любил, поэтому ответить он не успел (и хорошо, потому что Игорь хотел как-то пошутить), потому что заметил позади тонкий Петин силуэт.       — Молодец? Заделал? — спросил Петя ледяным голосом.       Костя вздрогнул, сглотнул и нервно повернулся к нависшему сзади Пете.       — Нихуево у тебя так все устроено, Костян, — хмыкнул Петя. — Мне вынашивать двоих, они меня жрать будут, моё тело их делать будет, потом рожать и кормить, а молодец значит Игорь, что двойню заделал, а? А ты че молчишь?! — гаркнул Петя на притихшего Игоря.       — Петь, ты мое отношение к этому знаешь! — быстро отчеканил Игорь. — И что я переживаю и искренне считаю это геройством с твоей стороны.       — Молись, чтобы я забыл к вечеру твою улыбочку на это гребаное заявление, — прищурился Петя. — А то спать будешь на диване или в будущей детской до семи месяцев. А там, вроде, обещают, что у беременных память ухудшается.       Игорь сглотнул и кивнул. Костя чуть отошел, надеясь, что о его существовании забыли. Петя резко на него посмотрел — с явным отвращением — а потом сказал Диме:       — Я в курсах, что за тобой этот баран ухаживает, но ты, Дим, думай дважды. Я тебе говорю, это тот тип, который скажет не просто «мы родили», а «я родил».       Костя покраснел. Дима вздрогнул.       — Ничего я не ухаживаю! — запротестовал Костя, замахав руками.       Петя прищурился.       — Ты мне в уши не ссы. Это Димка невинное создание не понимает, че ты ему кофе таскаешь и шутки шутишь, а я до Игоря отбил столько ухажеров, ты считать до стольки не умеешь. Все эти ваши многоходовочки издалека вижу.       Костя покраснел гуще, что-то пробубнил, что дел у него много и быстро исчез.       Игорь и Дима смотрели ему в след, медленно моргая. Петя хмыкнул, поправив волосы. Дима, все еще глубоко охеревший, спросил почти шепотом:       — Петь… а че… он правда… за мной?       — Правда, — он сложил руки на груди, вскинув бровь. — Я это еще месяца три назад заметил, все ждал, когда он хотя бы цветов притащит, но он, вероятно, немного ссыкло. Ну, это качество всех пиздлявых мужиков. Я тебе говорю, Дим, чем меньше мужик пиздит, тем больше он уверен и в себе, и что с тобой вообще делать надо. Но ты не ссы, любого мужика надрессировать можно.       — Эт я не понял… Ты че, и меня дрессировал? — захлопал Игорь глазами.       Петя рассмеялся и, придвинув стул, сел рядом и повис у него привычно на шее.       — Ты, Богу слава, позвал меня сразу на свидание без всяких соплей. Потом, правда, как козел себя вел… Но сам исправился. Тебя дрессировать бесполезно, Горь. Ты сам все почти до расставания довел, и сам же все починил, и сам себя надрессировал.       Игорь что-то пробубнил и нежно погладил его по талии, а потом посмотрел на Диму.       — Если тебя этот козел обидит — ты говори, я с ним отправлю Петю поговорить.       Дима покраснел под Петин смех.       — А сам морду бить не пойдешь? — спросил Петя.       — Боюсь, кулаками делу не поможешь. Да и ты, Петь, таким взглядом смотреть можешь, что даже я без слов все понимаю.       — Ну тогда, Димка, мы тебя временно усыновим и будем следить, чтобы этот козел делов не наделал.       — Да что вы ко мне пристали?! — подскочил Дима, весь красный. Игорь тихо рассмеялся. — Я… у меня это… дело! — и спешно собрал пару бумажек и развернулся.       Петя крикнул ему в спину:       — О пропавших холодильниках?!       Дима остановился, посмотрел на него хмуро и молча развернулся, уходя.       — Ой все… — протянул Петя, улыбаясь. — Пойдет Костяна высматривать. Все-все, процесс запущен.       — Петь, ну ты и… русалка.       Петя снова рассмеялся, потеревшись своей щекой о его — колючую, но Петина кожа уже привыкла к колким поцелуям, да и крема помогали здорово.       — Как ты себя сегодня чувствуешь, кстати?       — Хорошо, — довольно улыбнулся Петя. — Ни тошнит, ни тревожности, ничего. Давай на свидание сегодня сходим после работы?       — Давай, — согласился Игорь с улыбкой. — Вам высокорангово или в стиле Игоря Грома?       — Я очень люблю свидания в стиле Игоря Грома, но, боюсь, сейчас вечерами слишком прохладно, чтобы сидеть на крышах, да и не в том я положении, чтобы ща так рисковать.       — Понял. Тогда где-нибудь поужинаем в тепле.       — Да, самое то, — кивнул Петя, положив голову на его плечо и прикрыв глаза. — Ты же можешь работать со мной под боком?       — Могу, ты мне не мешаешь, — кивнул Игорь, поцеловав Петины волосы. — А тебе ничего не говорят, что ты не работаешь?..       — Я работаю, — фыркнул Петя. — Просто делаю то, что нужно делать. На меня пробовали быковать, но я сам кого угодно перебыкую.       — Твоя правда. Тогда сиди рядом, бок мне грей.       Петя улыбнулся и прикрыл глаза, удобнее устроившись рядом с Игорем, лениво глядя за жизнью отдела из-под челки и слушая стук клавишей.