Сто восемьдесят градусов

      На нос упала снежинка и Петя поморщился, аккуратно выходя из машины с помощью Игоря. С животом управляться было все тяжелее и тяжелее, Петя уже уставал от этого. От боли в пояснице и ногах, от позывов в туалет каждые полчаса, от давящих малышей на его органы — особенно на желудок, иногда Петя пропускал один, а то и два приема пищи от того, что кто-то из их любимых детей улегся ему на желудок, и запихнуть в себя что-то было нереально. Но зато если у Пети появлялась возможность есть — он ел столько, сколько мог, хотя и много в него не влезало.       Но Петя старался радоваться тому, что уже Новый год, они вчера купили елку, скоро у него декрет, а сейчас он приехали за новогодними украшениями!       Игорь закрыл дверь, поставил машину на сигнализацию и поцеловал Петю в щеку.       — Ну что, эльф мой новогодний, пошли игрушки выбирать?       — Я не эльф, — сморщил Петя нос, — я Дед мороз с мешком с подарками, — и хлопнул себя по круглому животу.       — О, у тебя очень ценные подарки. Пожалуй, ничего лучше я не получал.       — Но выйдет с задержкой, — предупредил Петя. — Под елкой тебя будет ждать подарки поменьше.       — Знаешь, если ты решишь подарить мне их в Новый год, думаю, это будет не очень хорошо…       — Ну, всяко лучше, чем как они хотели появиться, а так ничего — вытянем!       Игорь только тяжело выдохнул, подавая Пете локоть и тот обнял за него, немного перенося свой вес на Игоря.       — Тросточку только осталось купить, — пробубнил тихо Петя.       — Да я бы с таким утяжелением реально бы себе прикупил, — фыркнул Игорь. — Неваляшка моя.       — Да иди ты, — буркнул Петя. — Неваляшка это как ты не тыкай — не упадет. Меня если ткнешь — повалюсь.       — Как вчера? — подавил Игорь смешок, и Петя недовольно на него гляунл.       — Попрошу вообще об этом не вспоминать! — надулся Петя. Вчера вообще как-то совсем неловко было. Петя возле кровати стоял, одеться хотел, а Игорь мимо прошел, плечом буквально задел — и Петя просто повалился на кровать, потеряв равновесие. Игорь обернулся, посмотрел на это и так заржал, что Петя от стыда чуть не сгорел, неловко вставая и тыкнув Игорь пяткой в ногу. Ну честное слово! Он как будто специально.       — Да ладно, это было мило, — улыбнулся Игорь.       — Когда мило не ржут, как беременный ишак, — нахмурился Петя.       — Я просто не ожидал, что ты повалишься! Я тебя даже не тронул!       — Тронул! — возмутился Петя, когда Игорь открыл перед ним дверь, давая пройти вперед.       Петя зашел в магазин и довольно огляделся, горящими глазами осматривая кучу новогодних украшений. Все такое яркое, красивое, и все-все ими завалено! Игорь к этому всему энтузиазма не проявлял, хоть и старался Петю поддерживать — ездил с ним, все выбирал, но по нему было видно, что ему это мало интересно. Но теперь у них появится два чудесных гнома, которые, вероятно, когда подрастут, тоже будут в абсолютном восторге от всей этой новогодней лихорадки! Петя с широкой улыбкой подумал о том, как они будут вместе все выбирать, украшать, как малыши по-любому будут в восторге и…       Глядя на новогодние гирлянды, Петя в ужасе замер. Игорь заметил перемену настроения и тут же напрягся.       — Петь? Что случилось?       — Горь… — Петя посмотрел на Игоря во все глаза, с тревогой. — Мы ж имена им еще не придумали!       Игорь посмотрел на него, моргнул и облегченно выдохнул.       — Тьфу на тебя.       — Это вообще-то очень серьезно! — возмутился Петя, уперев руки в бока. — Они у нас на подходе, а мы их называем человек один и человек два?!       — Ну так они еще не появились.       — И че? Прям в роддоме наугад предлагаешь мне им имена тыкать? Я под наркозом выдам там Серафима какого и Колотушкина!       Игорь тихо засмеялся.       — Придумаем. Сегодня же. Елку поставим, украсим, сделаешь нам по какао и будем придумывать.       Петя уверенно кивнул с самым своим серьезным видом. Ну честное слово, у их детей уже лица есть, все органы, волосы и ногти во всю растут, а у них все еще имен нет! Петя собирался серьезно подойти к этому делу! А пока… а пока он должен подойти серьезно к другому делу! К выбору декора! У Пети глаза разбегались, и первое время он даже ничего не выбирал, а просто, довольный и восторженный, ходил между стеллажей и все разглядывал с широкой улыбкой, трогая и рассматривая. Игорь и правда не был в восторге от этого всего, но он был в восторге от того, каким довольным и счастливым был тут Петя, как его все тут интересовало, как все ему нравилось, видеть, как в глазах его появляется такая детская радость — все это Игорю было очень ценно, очень важно. Этим он любовался, это приводило его в восторг.       — О, гляди какие! — Петя ткнул Игорю в лицо коробку с шариком. Игорь взял, повертел в руках и только кивнул. Ну не понимал он Петиной радости, как ни старался! Ну красиво, ну прикольно — все.       Петя цокнул, закатив глаза и забрав коробку обратно.       — Чурбан ты старый, вот кто, — фыркнул Петя. — Если наши ребятишки сделают тебе какой-нибудь браслет из фенечки, а ты н…       — А я буду честно носить его, пока он не расплетется, — широко улыбнулся Игорь. — Петь, не делай из меня монстра. То, что я не понимаю этой мишуры, не значит, что я не буду в восторге от того, что наши ребятки сделают.       — Очень на это надеюсь, — прищурился Петя и с довольной улыбкой положил шарик в корзину, которую держал Игорь.       В этот раз Петя была куда более придирчивым, чем обычно. Раньше он просто кидал, что видел, в корзину, и довольно улыбался.       — Какой-то ты сегодня избирательный, — приметил Игорь, глядя, как тот крутил очередное украшение.       — Потому что даже я вынужден признать, что у нас и без того дохера игрушек и половину надо выкинуть, потому что я ими не пользуюсь, — выдохнул он. — Миленькое, да? — спросил Петя, показывая Игорю игрушечного зайца. — Под елку можно усадить его… Хотя у нас под елку уже есть Дед мороз и тот страшенный щелкунчик…       — Ты очень привязан к этому щелкунчику.       — Потому что ты выиграл мне его в тире на нашей первой новогодней ярмарке. Помнишь?       Игорь нахмурился, пытаясь припомнить, а потом удивленно моргнул и кивнул. Надо же, точно! Петя его, недовольного и уставшего, заволок на эту несчастную ярмарку, Игорь вообще не понимал, откуда здесь столько народа, кайфа он совсем не догонял. А потом в тире ему после выигрыша вручили уродского щелкунчика. Растерянный, Игорь всунул его Пете. А Петя так обрадовался, прижав его к себе, смотря на Игоря широко раскрытыми, счастливыми глазами. Игорь улыбнулся. В его жизни было много событий, когда он влюблялся в Петю заново, и этот был один из них.       — Точно, — кивнул он. — Вот чего он такой драный…       — Восемь лет старику!       — Наш негласный ребенок, — рассмеялся Игорь, обняв Петю за талию.       — Кстати про негласного ребенка… Как думаешь, Рыжик квартиру еще не разнес?       — Уверен, он спит, — фыркнул Игорь. У всех котята как котята, игривые и забавные, а этот дрыхнет почти все время пузом к верху. Потом ночью просыпался и начинал играться со всем, что только найдет.       — Точно… Эх, ладно, заяц, не в этот раз, — он отложил игрушку и чуть потянулся, потерев рукой поясницу. — О, гирлянда какая, гляди!       И спешно пошел в сторону, рассматривая непонятного для Игоря вида гирлянду. Какая-то лампочка, внутри снежок какой-то… Игорь как не всматривался, концепта не понял А Петя сказал:       — Гирлянда лишней не бывает.       И сунул в корзинку. Игорь улыбнулся ему и склонился, поцеловал в щеку. Петя внезапно ойкнул, уложив руку на живот, и широко улыбнулся:       — Проснулись рыбки.       Игорь спешно взял корзинку в левую руку, а правую уложил на живот, так и замер, чувствуя толчки. Ребята у них были очень активные, если просыпались, то показывали это всеми возможными способами. Толкались, кувыркались, меняли положение по несколько раз — Петя это все чувствовал. А Игорь все натрогаться не мог, привыкнуть, каждый раз, если был возможность, трогал живот, прислушиваясь к каждому движению.       — Кажется, кто-то из них дал мне пять… — протянул Игорь с улыбкой, а потом услышал всхлип и поднял на Петю удивленный взгляд.       Тот утер слезы, улыбаясь, и Игорь обеспокоено на него глянул. Вдруг больно? Вдруг настолько больно?       — Петь… Петь, ты чего? — беспокойно спросил Игорь, успокаивающе гладя его по животу.       — Не знаю, — всхлипнул Петя, пожав плечами, и Игорь понимающе улыбнулся. Да, в последнее время Петю размазывало из-за гормонов жутко и тот все чаще мог расплакаться — порой даже совсем без повода. — Просто… подумал, что они вот… ну, во мне… И двигаются. Ну… Это же так трогательно, Горь!       Игорь кивнул, нежно гладя его живот.       — Да, точно. Очень трогательно, кис.       Петя шмыгнул и улыбнулся, положив руку на тыльную сторону ладони Игоря. Игорь иногда про себе удивлялся, насколько спокойно он относился сейчас к Петиным сменам настроения, что ни разу его эти слезы не разозлили, несмотря на их частоту и зачастую глупые поводы. Не злился, когда Петя искренне на него обижался из-за глупости, ничего его не раздражало и не злило. К каждой Петиной эмоции он почему-то относился с непонятной благодарностью и любовью. Про себя он думал, что это неплохая тренировка перед детьми. Примерно так же они, наверное, себя и ведут, как себя сейчас вел Петя: слезы как способ привлечь внимание, слезы, как способ выразить эмоции, слезы как способ что-то сказать. Петя делал это не специально, просто не справлялся сейчас с самим собой, а Игорь был понимающим и просто помогал ему, если это требовалось.       Из их шопинга они ехали с умеренным количеством обновок, по пути заехали в продуктовый и Петя купил взбитые сливки и еще формочки для имбирных человечков. Его в последнее время тянуло на выпечку, но магазинная ему нравиться перестала — теперь хлопотал сам. Игорь такие моменты обожал. Когда он сидел после работы, что-то смотрел по телику, на улице метет снег, а они здесь, в тепле, и смотреть краем глаза, как Петя возится на кухне, такой теплый и уютный, с таким большим, круглым животом. А потом дом наполнял сладкий запах выпечки, и Петя довольно лез к нему на диван. А печенье мягкое, теплое, вкусное… Игорь в такие моменты ощущал, что действительно живет. Что он в самом деле счастлив. Что он любит себя, и эту жизнь, и, главное, он бесконечно влюблен в Петю и в эти две слепые жизни в нем.       Он мечтательно улыбнулся, глядя на украшенные улицы, думая о том, сколько же уюта привнес Петя в его жизнь. И казалось бы — даже неожиданно как-то. Когда Петя появился только в его жизни, с уютом он никак не взялся. Слишком быстрый, громкий, слишком активный, слишком его много. Бары, клубы, наркота, срывы, рейвы… Да, мир Пети был сумасшедшим, и Игорь до последнего не знал, как может перевернуться его собственный мир.       Что Петя не просто поменяет свой мир, он изменит и мир Игоря, сделав его в сто раз уютнее и теплее. Игорь помнил, с какой тяжестью он продавал свою прошлую квартиру, думал, что Петина идея с новой квартирой — дурацкая. Ну чем ему эта не нравилась? Игорь даже ремонт сделал, как смог, а Пете все не то и не эдак! Игорь тогда искренне верил, что нигде ему не будет так хорошо, как в отцовской квартире, нигде так уютно не будет, а Петя так быстро его переубедил. Игорь сейчас ни на что бы не променял их гнездышко, где все такое особенное, родное, их. Где чисто убрано, вкусно пахнет, комнаты наполнены светом и куча зеленых растений, которые Петя заботливо поливал. В этом тоже был уют — смотреть в воскресное утро, как Петя поливает цветы такой довольный и простой. Ему врач тогда посоветовал побольше цветов завести, чтобы ухаживать за ними, заботиться. А Петя вот увлекся…       — Чего так улыбаешься? — вдруг спросил Петя, отвлекшись от бесконечного колупания в пакетах, рассматривая все снова и снова.       — Да так… Думал, как мы с тобой хорошо живем.       — Правда? — изумился Петя.       — Ну да. Что может быть лучше вчерашнего вечера? Тепло, хорошо, вкусно, мы вместе и счастливы.       Петя немного подумал и улыбнулся, кивнув.       — Да, точно. Ты прав. Иногда просто забываешь посмотреть на привычные вещи новым взглядом и осознать, что когда-то тебе это было недоступно.       — Я думал кому-кому, а тебе уж точно известно, как все будет.       — С чего это?       — Ну ты так уверенно квартиру захотел купить, когда я тебе предложение сделал, так корпел над ремонтом, над каждой деталью… Мне казалось, ты знал, что у нас все сложится, что тут нам должно быть хорошо и уютно.       — Ну… не знаю, — рассеянно сказал Петя. — Я просто делал так, чтобы было хорошо, — он улыбнулся, пожав плечами. — Твоя квартира классная, но я до последнего хорошо там себя не чувствовал. Мало места и душно. Кондиционер устанавливать там нереально было, помнишь? Со стенами что-то… А когда мы купили квартиру, хотелось сделать все идеально, чтобы и тебе хорошо было, и мне.       Игорь посмотрел на ярко украшенное здание и спросил:       — Когда мы выбирали трешку… ты думал о детской или все-таки о кабинете?       Петя усмехнулся.       — О детской конечно.       — Ах ты! А мне так уверенно про кабинет затирал! — рассмеялся Игорь.       — Просто я не был готов тебе сказать, что это будет, возможно, детская… Боялся, что скажу, ты загоришься идеей, и я буду чувствовать давление…       — Глупости, — нахмурился Игорь. — Я бы не стал давить. Понимаю, что дело долгое.       — Справедливости ради, как кабинет он нам очень даже пригодился!       — Ну да, где б еще мы потрахались, как не там…       — Еще я там отчеты доделываю! И ты тоже!       — Тут не поспоришь.       — А еще все-таки он превратился в детскую… — улыбнулся Петя и нежно погладил свой живот. — Скорее бы вас увидеть, рыбки…       — Скоро, — кивнул Игорь, взяв его руку и поцеловал в тыльную сторону ладони. Петя довольно улыбнулся.       Елка была поставлена, и они принялись ее украшать. Этот процесс Игорю нравился — сказывалось детство. У всех это самое теплое воспоминание: как елку в детстве украшали, так что Игорь всегда занимался этим с Петей. В гостиной приглушался свет, включались рождественские треки и начинали шуршать упаковку и коробки. А в конце Игорю обязательно вручали распутывать гирлянду — дождик на штору, которая за год лежания спутывалась до змеиного клубка, и Игорь час ее колупал. Своего рода традиция.       Игорь повесил игрушечный домик и глянул на Петю, который сидел на полу с ниткой во рту, пытаясь заменить внезапно порвавшуюся веревочку на одном из украшений. Игорь посмотрел на него с нежностью, улыбаясь. Сидел такой забавный с этим животом.       Наконец, нитка была вдета и аккуратно завязана. Довольно улыбнувшись, Петя повесил шарик и потянулся к другим, пытаясь понять, какую сейчас надо. У них в этом году елка была, как сказал Петя, в цвете «шампанского». Игорь счел это дуростью, но Петя был в восторге.       — О, повесь вот это повыше, — Петя протянул Игорю игрушку. Сам Петя встать отказывался — ноги и без того ныли после долгой прогулки. Игорь принял украшение, повесив туда, куда ткнул Петя. — Знаешь, я тут подумал… — он с нежностью посмотрел на свой живот. — Это же наш последний год вдвоем. В следующем они будут уже с нами, помогать нам будут, помощники. Надо будет все стеклянные игрушки попрятать, оставить пластик, чтоб детки не поранились, если разобьют что-то.       Игорь посмотрел на него с нежностью и присел рядом с ним, обняв и глянув на сияющую гирляндой елку.       — Мне нравится, что ты сказал, «чтобы они не поранились». Что ты не за игрушки боишься, что побьют.       Петя фыркнул.       — Игрушке будет не больно, если она побьется, а малыши, наверное, сразу в слезы. Не хочу, чтобы они плакали. Не знаю, можно ли к их слезам вообще привыкнуть…       — Нельзя, — выдохнул Игорь, сказав так, будто знал это наверняка. Но он был уверен, что да: он знал. Привыкнуть к слезам своего ребенка нельзя, это просто невозможно.       Они немного помолчали, глядя на сияющую елку, в полумраке комнаты выглядела она по-настоящему волшебной — большая, сияющая и яркая, даже Игорь залюбовался тем, как сияла гирлянда, а в ее свету — игрушки, ловя ее свет в свои отражения. Петя с улыбкой поправил побитого жизнью щелкунчика под елкой и выдохнул:       — Да, это наше последняя елка в стекле. Ну, по крайней мере пока нашим хоть бы лет десять не исполнится. Они скорее всего и тогда что-нибудь побьют, но хоть плакать не будут, если порежутся.       — Мы можем елку забором оградить.       Петя рассмеялся.       — Надеюсь, обойдется без этого.       Петя глянул в сторону, на Рыжика, который, как зачарованный сидел неподалеку и смотрел на мигающие огоньки. До этого он пытался разорвать своими хищными клыками мягкую фигурку Деда Мороза, потом разгонял по всей квартире пластмассовые шарики, после кусал Петю за пальцы, а после чуть притомился и теперь сидел, глядя на елку. Игорь протянул руку и потрепал его по макушке. Рыжик цапнул его за палец, потянулся и прошелся вперед, запрыгнув к Пете на коленки и потеревшись мордой о его живот.       — С рыбками здоровается, — уверенно сказал Игорь, и Петя улыбнулся, погладив довольно мурлыкавшего Рыжика.       — Он прям никогда про них не забывает, — кивнул Петя, погладив Рыжика за мордочкой. — Давай ты приберешься пока тут, а я какао нам сделаю. Печеньки еще со вчерашнего остались. Включим че-нить и обсудим имена. Хорошо?       Игорь посмотрел на Петю и широко улыбнулся, кивнув. Петя, заметив, как блеснули его глаза, удивленно приподнял брови. Улыбнулся, погладив его по щеке и спросил:       — Мои гормоны и на тебя повлияли, тоже теперь любишь поплакать по мелочам?       Игорь пожал плечами.       — Нет, просто во мне сейчас столько счастья, что меня этим будто разрывает. Офигеть, да? Просто… сейчас так хорошо. Я, ты, Рыжик и они. Печенье, которое ты приготовил… и елка такая красивая. Так хорошо, Петь. Я так тебя люблю, невозможно просто. Ты так много для нас делаешь.       — И ты для нас, — Петя поцеловав его в линию челюсти. — Мы вместе друг для друга делаем. Да, Горь, я понимаю твои чувства. Меня тоже бывает так накроет этим… — сразу в слезы, а все от того, что любви будто бы слишком много. И к тебе, и к ним…       Игорь улыбнулся чуть шире и склонился к нему. Петя провел ладонью по его волосам, нежно погладив и ответил на поцелуй. Целовал Игорь нежно, со всей этой безграничной любовью, которая прямо сейчас пульсировала в его венах вместе с кровью. Даже поцелуй сейчас с Петей ощущался отчего-то, как первый: трепетно, нежно, бесконечно волнующим. Петя улыбнулся в поцелуй и погладил его по щеке.       — Люблю тебя, Горь. Бесконечно.       — И я люблю тебя. Вас.       Петя улыбнулся и потерся носом о его скулу, чувствуя, как вся эта безграничная любовь распирала его изнутри. Рыжик на его коленях довольно замурлыкал и потянулся.       Пока Петя готовил какао, Рыжик активно игрался, путаясь в ногах, но быстро отвлекся на Игоря, который, убирая гостиную, вечно чем-то шуршал, и Рыжику это было куда интереснее, чем скучный Петя. Все убрав, взяв Рыжика на руки, Игорь пошел на кухню, заглянув Пете за плечо и обняв его за талию. Рыжик довольно уселся на его руке, прижавшись мордой к нему и тихо замурлыкал. Петя улыбнулся, украсив какао взбитыми сливками и посыпая какую-то цветную посыпку.       — Отнеси в гостиную, ок? — попросил Петя, выставив на поднос две чашки какао и печенье.       Игорь кивнул, закинув Рыжика на свое плечо, и взял поднос в руки. Петя рассмеялся, сказав:       — Пират ты мой, только глаз осталось выбить.       Игорь фыркнул и чуть склонил голову, когда Петя встал на носочки. Петя поцеловал его в шрам у брови и улыбнулся, закидывая посуду в посудомойку. Игорь аккуратно поставил поднос на стол и усадил Рыжика на диван. Тот довольно мяукнул, уселся и с любопытством на него посмотрел, дожидаясь, когда его снова возьмут на руки.       Петя, вернувшись, поудобнее устроился на диване. Игорь сел рядом, протянув ему чашку и поцеловав в щеку. Рыжик тихо мяукнул и неловко залез к Пете на колени. Потоптался и, наконец, решил успокоиться и прилечь. Петя улыбнулся, погладив его, посмотрев краем глаза на Игоря. Осмотрел их квартиру с большой любовью. Украшенная, была вообще как с картинки. Все блестит и сияет, и елка это огромная, рождественская музыка… Петя был в восторге, все словно в сказке!       — Круто вышло, да? — улыбнулся Петя, осторожно взяв немного взбитых сливок и все равно запачкал нос. Игорь широко улыбнулся и мягко убрал пальцем белое пятнышко.       — С тобой у нас каждый раз круто. Как с картинки из этого… пинтреста твоего.       — Ну конечно, вдохновение оттуда черпаю! Я для детской оттуда идеи брал! А еще я случайно заказал уже рыбкам на следующий год новогодние комбезы.       — Как-то рановато, — изумился Игорь. — Вдруг он им маловат будет уже к следующему декабрю?       — Ой, скорее большеват, — отмахнулся Петя, погладив себя по животу. — Врач говорит, что совсем они у нас маленькие.       — В тебя потому что пошли, — кивнул Игорь. — Насчет имен… Есть у меня одна идея.       — Ну-ка?       — Костя, — сказал он неуверенно на него глядя. Даже не потому, что боялся Петиной реакции, а просто… будто сам был не уверен в таком варианте.       Петя улыбнулся:       — Костя? Очень мило. Жаль, что твой отец внуков не увидит…       Петя выдохнул, погладив себя по животу.       — Да, Костя звучит хорошо.       Игорь растерянно кивнул.       — Что-то не так? — удивился Петя, видя, что реакция у Игоря какая-то совсем не такая.       — Нет, — он качнул головой. — Я вроде всегда думал сына так назвать, но сейчас сказал и что-то не то…       — А как их звали в твоем сне? — широко улыбнулся Петя.       — Не помню, — пожал плечами Игорь.       — Давай уже Костю. Хорошее имя, мне нравится, и твоему отцу было бы приятно.       Игорь кивнул:       — Да, давай так. Значит… А у тебя идеи есть для второго?       — Вот тут, кстати, загвоздка… Я вообще о девочках всегда думал: о Соне и Софье.       — Блин, классные имена! — внезапно воскликнул Игорь. — Давай через годик еще двойню девочек забабахаем?       Петя рассмеялся, шлёпнув его по руке. Игорь с довольной улыбкой отпил какао, не сводя взгляда с Пети.       — Только если ты их сам родишь, — подмигнул Петя. — А мальчики… В юности думал об Алексее или Максиме. Ну, типа, знаешь, чтоб сокращенно: Алекс и Макс. Ну, чтоб по не русски, короче. Но все-таки эти имена мне не очень сейчас нравятся… Я даже вот не знаю. Я, знаешь, недавно сайты всякие шерстил, хотел чтобы значение какое-нибудь, прям ух! Мне вот сначала имя Евгений очень понравилось и по значению тоже. Вот Константин же кстати тоже значит стойкий, кремень! Один Костик у нас уже есть… Еще Кирилл очень крутое! Владыка, Господин… А потом я споткнулся о Дениса. Значит принадлежащий Дионесу. Дионес Бог веселья, алкоголя. Я подумал, что это как-то не статно… Но не могу перестать думать о Денисе!       — Денис значит, — причмокнул Игорь, улыбаясь. А потом сказал, погладив Петю по животу: — Ну что, Денис и… Костик. Здравствуйте.       Петя кивнул с широкой улыбкой. Игорю имя Костя все равно на язык не ложилось, будто он его своровал, будто взял, потому что надо. Его же тоже в честь деда назвали, и вот тут то же самое. Но из горла имя не выходило. Ну ладно, может еще привыкнет…       Игорь нежно погладил Петю по животу.       — Дениска… — повторил он. — Теперь у вас имена есть. А то все рыбки да рыбки.       — От имени меньше рыбками они не стали! — заявил Петя и, сделав большой глоток какао, поцеловал Игоря в щеку, крепко обняв. Игорь улыбнулся, погладив его и громко, счастливо выдохнул.