Сто восемьдесят градусов

      Когда Игорь вернулся домой, было тихо. Он, не шумя, разделся и прошел на кухню. Его ужин стоял на плите уже остывший, заглянув в спальню, он глянул на Петю в гнезде — дремавшего. Кивнув, он прикрыл дверь и, взяв на руки довольно замурлыкавшего Рыжика, пошел на кухню. Чем меньше времени было до родов, тем больше Петя проводил в спальне в гнезде, то дремая, то просто гладя свой живот, сонно глядя в стену. Он стал очень тихим и спокойным. Игорь читал про это. Что омеги в преддверии родов пытаются максимальное количество времени проводить в гнезде, вдали от всех, не считая своего альфы. По крайне мере, Игорь был рад за то, что Петя, наконец, полностью убедился в том, что ему можно положиться на Игоря, что он никуда не уйдет и всегда будет с ним, во всем поможет, будет рядом. Это стало понятно по тому, что он больше не злился и не раздражался, а Игоря с удовольствием впускал в гнездо поближе к себе, что было определенно хорошим знаком.       Поев, поиграв с Рыжиком и погладив Ваську, которая, казалось, не то чтобы хотела, чтобы ее кто-то гладил, а просто благосклонно принимала этот варварский жест в свою сторону, Игорь помылся и пошел к Пете. Вообще-то время было еще ранее, и Игорь хотел еще почитать или посмотреть телик, но он так же читал, что чем больше альфа будет с беременным омегой, тем лучше для спокойствия второго. А учитывая, что Пете было очень хорошо рядом с ним, то Игорь старался все-таки быть с ним.       Он залез к нему в гнездо, пристроившись сзади и крепко обняв со спины, уткнувшись носом в его макушку. Петя чуть поерзал и сонно пробухтел:       — С возвращением.       — Спасибо, — отозвался Игорь, целуя его волосы. — Как ты себя чувствуешь?       — Хорошо… — сонно выдохнул Петя, не раскрывая глаз. — Сплю и отдыхаю.       — Правильно. Это то, что ты и должен делать. Не нервничаешь?       — Нет, — ответил Петя. — В гнезде мне спокойно, а когда ты рядом — вообще хорошо и я уверен, что все будет в порядке.       — Тогда отлично, — отозвался Игорь, гладя его и целуя, окружая своим вниманием, телом и теплом.       Игорь прижимал его к себе и нежно гладил большой живот. От мысли, что вот-вот внутри все сжималось в тугой узел ожидания. Игорю уже даже сны стали сниться с тем, как он берет их малышей на руки! Игорь глянул на Петю взглядом, полным нежности. От осознания, что это чудо случится благодаря ему, Пети, что это он вынашивал их, благодаря ему их дети появятся на свет, его наполняло столько бесконечной светлой благодарности к этому человеку.       — Спасибо, Петь, — сказал тихо Игорь.       — Ммм? — отозвался Петя сонно. — За что?       — За то, что оформил нам такое двойное чудо. Выносил их. Старался для них все это время. Это большой труд, Петь.       Петя улыбнулся, не открывая глаз.       — Да, ты прав. Спасибо мне. Расскажи, как день прошел? Как там дела у Димки?       — С Димкой все хорошо, — отозвался Игорь. — Кажется, на свидание вчера ходили в какой-то океанариум вроде… Мне Димка фотки показывал. Он как-то счастливее стал, мне кажется.       — Значит, Костя все делает правильно, — промычал Петя. — А в моем отделе как там?       — Нормально. Вчера дело какое-то громкое закрыли.       — Да, мне Сашка мой звонил недавно, рассказывал про барыг этих… закрыли значит? Молодцы.       — И еще у вас там кто-то беременный, оказывается, теперь все шутят, что беременность по воздуху передается.       Петя тихо засмеялся.       — Кажется, я открыл парад декретов.       — Ну, — согласился Игорь. — Но у тебе он скоро кончается. И начинается другой.       — Да… — улыбнулся Петя. — Ну а у тебя как на работе? Как Прокопенко там? Сашка как?       Игорь поудобнее сзади устроился и принялся рассказывать мерным, хрипловатым голосом. Петя заснул еще на половине, тихо засопев, а Игорь остался лежать сзади, нежно гладя его по животу и слушая его дыхание, улыбаясь. Телевизор смотреть перехотелось, теперь Игорь был весь в мыслях о предстоящем дне рождении их малышей. В сотый раз придумывая, как он возьмет их на руки, как коснется Пети, как услышит их первый крик… Он мечтательно выдохнул, прикрыв глаза, продолжая фантазировать.       Так продолжалась еще неделю. Петя готовил для него ужин еще в обед, и большую часть времени проводил в постели, не отвечая на звонки и ни с кем не разговаривая, кроме Игоря, так что о его состоянии всем отписывался Игорь — даже Петиным родителям. Писал, что Пете сейчас сложно общаться хоть с кем-то, кроме него самого, что это никакие не обиды и не бойкоты, это просто потребность Петиного организма в большом гнезде, безопасности и тишине. Петины родители успокоились и теперь писали Игорю, и тот строчил им отчеты, параллельно начиная собирать и для себя сумку. Тоже в роддом. Поскольку Игорь собирался быть с Петей до выписки, то ему тоже требовались свои вещи, но намного меньше, чем самому Пете. У того была куча сменного белья, какие-то мази, одежда, тапочки, шампуни и крема. Игорь же огрничился носками, одним комплектом одежды, пеной и бритвой, расческой и зубной пастой. Гель он собирался красть у Пети.       Котов было принято решение оставить на Юлю. Так же на Юле был еще одно сложное задание, с которым Игорь собирался ей помогать (он высчитал, что работать, судя по всему, он вообще не будет). Ведь то, что Игорь будет с Петей ночью и вечером с утром не означало, что Петю, после выписки, не должна встретить красивая детская, куча шаров, ну и все такое, что постят в этих ваших ТикТоках и ютубах. Так что Игорь, принявший и без того решение приходить на работу позже, а уходить раньше, должен был уходить еще раньше, чтобы потиху помогать Юле с украшением дома. С другой стороны, кто скажет молодому отцу хоть слово? Игорь догадывался, что первое время, пока он будет ходить в эйфории от рождения Дениски с Костиком, из него в целом работничек будет так себе, потому что думать он будет только о Пете и их детях.       Да, будущие дни обещали быть грандиозными.       За день до десятого числа Петя резко активизировался, и Игорь глядел за тем, как Петя, сидя на полу, перебирал все положенное в сумках, чтоб понять, что он точно ничего не забыл. Все документы и вещи тщательно записывались, а после снова сверялись, и только потом ставилась галочка. Игорь следил за этим с мягкой улыбкой, глядя на то, как Петя, лохматый, с таким большим животом, перебирал вещи.       Все сложив в сотый раз Петя громко выдохнул.       — Нервничаю, Горь, что пиздец. Аж руки белые!       — Вижу, — кивнул Игорь и встал, присев рядом и приобняв Петю. — Я тоже нервничаю. Но утешаю себя тем, что у тебя все-таки кесарево. И это полчаса, а не… хрен знает сколько. Так мы хотя бы знаем, когда и сколько длиться будет, а с естественными… Ух, может день, может два…       — Два это очень много, — качнул Петя головой. — В любом случае, ты прав. Сейчас я рад, что у нас кесарево. Полчаса и все. Ты рядом, за ручку подержишь, поговорим с тобой о том, о сем.       — Ну вот, все хорошо будет. Давай перед сном успокоительное выпьешь, чтобы спалось лучше?       Петя кивнул, тяжело выдохнув. Он все равно очень нервничал, но это был страх не за то, что что-то пойдет не так, а страх перед чем-то новым, неизведанным.       Когда Игорь помог ему встать, Петя оставил сумки и, решив хоть чем-то занять руки, прибрался дома. Убирать почти и не было чего — они оба себя приучили к тому, чтобы сразу за собой все убирать, а два дня назад Игорь буквально весь дом отдраил, чтобы Пете не пришлось с пылесосом таскаться и швабрами. Но Петя все равно нашел, чем себя заняться, и все это время нетерпеливо глядел на часы, дожидаясь, когда же можно спать ложиться! Когда стукнуло девять, он облегченно выдохнул и пошел в душ. Отмылся, переоделся и полез в кровать. Игорь уже приготовил для него успокоительного и Петя, без лишних слов, принял его и улегся в кровать, укрывшись одеялом и, шумно выдохнув, уставился в потолок, сминая у груди одеяло.       — Господи… Мне завтра рожать! — проговорил он. — Я не верю, Горь… Я завтра стану папой! Я услышу их первый крик!       Сначала его затопил страх и ужас, а после — внезапная нежность, от которой он разревелся. Игорь успокаивающе погладил его по животу, а после — по волосам, сцеловывая его слезы. Шмыгнув красным носом, Петя сонно посмотрел на Игоря, чувствуя, что стал засыпать — все-таки успокоительное и небольшая истерика лучшее средство для крепкого сна. Петя вскоре заснул, а Игорь остался лежать, смотря в потолок. Выдохнув, он сдался и тоже принял снотворное. Поерзал, выключил свет и судорожно выдохнул, гладя Петю по плечу.       Игорь проснулся раньше Пети. Хотел встать приготовить им завтрак, но вспомнил — Пете ничего есть нельзя сегодня, а сам он сомневался, что от волнения в него что-то влезет. Сам он находился почти в треморе и ему страшно представить, в каком состоянии будет Петя. А ведь Пете еще столько исследований пройти, столько времени! Игорь судорожно выдохнул, мечтая только о том, чтобы поскорее началась операция.       Он проверил свой телефон, и Юрий Андреевич уже успел написать пожелания для Пети в легкой операции. Выдохнув, Игорь отложил телефон и снова посмотрел в потолок. После — повернулся на бок и погладил Петю по животу, глядя на его лицо. Хорошо, что хоть кто-то из них выспался…       В конце концов, Игорь понял, что не может просто лежать, это невозможно! Он встал и принялся занимать руки. Погладил котов, поиграл с Рыжиком, прибрался на и без того чистой кухне. Все-таки сделал себе кофе, выпил кофе, после чего вымыл кофеварку до блеска. Судорожно выдохнул и глянул на время. Кивнул сам себе — пора будить Петю.       Петя, что странно, не был нервным и дерганым, наоборот, каким-то спокойным. По пробуждению он нежно улыбнулся Игорю (чего давно не было, Петя перестал улыбаться по утрам последний месяц так точно!) и мягко чмокнул его в уголок губ. Игорь, нежно сжимая и гладя его руку в своих, спросил:       — Смотрю, тебе легче?       — У меня отваливается спина, так что я решил, что очень хочу родить поскорее.       — А… — Игорь рассеянно кивнул. — Тогда понимаю. Давай, помогу тебе встать.       Петя кивнул и аккуратно встал, потерев поясницу, а после потопал в ванную. Со всеми процедурами Петя закончил быстро. Умылся, почистил зубы, даже волосы немного уложил. Одеться ему помогу Игорь — для него это уже был привычный ритуал, и, ему казалось, по нему даже скучать будет. В прихожей, зашнуровывая его ботинки, Игорь тяжело выдохнул и кивнул.       — Документы все проверил? — хмуро уточнил Игорь.       — Да, вот только что. Все на месте. Поехали.       — Ну, с Богом, — кивнул Игорь, помогая Пете встать.       — Ты себе прям места не находишь, — улыбнулся Петя и, посмотрев на Рыжика, подмигнул ему. — Не скучай, папочка скоро будет! С пополнением!       — Эх, Васька ему будет не очень рада, — выдохнул Игорь, открывая перед Петей дверь. — А я… бля, Петь, мне нервно, что пиздец. Ни о чем думать не могу, на сердце будто валун лежит.       — Я себя вчера так же чувствовал, — кивнул Петя, глядя, как Игорь закрывал дверь. — Но сейчас внезапно так легко стало! Думаю: чего я боюсь? Мы в больнице, где нас на руках готовы носить, все сделают отлично, ты рядом. Это же праздник, Горь! Тут радоваться надо, что мои страдания кончатся! И начнутся новые…       — Но эти страдания мы сможем поделить на двоих, — сказал Игорь, вызывая лифт. — В отличии от родов, тут я в самом деле смогу взять на себя это.       — Да, ты прав… Мне легче, Горь, и ты не нервничай. Это же день рождение наших детей! Праздник!       — Ну, раз ты так считаешь… — Игорь улыбнулся и, на самом деле, Петя его будто бы немного заразил своей уверенностью и радостью, и Игорю в самом деле стало намного легче. Он крепче сжал руку Пети в своей.       В машине Петя с любовью посмотрел на детские кресла на заднем сиденье.       — С ума сойти! Через несколько дней я снова поеду в этой машине, но со мной будут наши дети! Прям вот такие! Потрогать их смогу! — он в восторге посмотрел на детские кресла, неловко залезая на сиденье и пристегиваясь.       Игорь тоже глянул на них краем глаза и кивнул. И правда — совсем скоро они используют их по назначению. А сегодня — именно сегодня! — он увидит их детей. Это будет их первая встреча, о которой Игорь, на самом деле, мечтал уже не один год. Он мечтательно выдохнул и, закрыв дверь, завел машину. Всю дорогу Петя без конца лепетал — что Игорь счел в самом деле хорошим знаком, значит, Петя в самом деле в хорошем настроении. Петя говорил о кесареве, о том, что как ждет поскорее их встречи и чтобы приехать поскорее домой. Игорь слушал его с довольной улыбкой.       — Ну, я денек точно буду в реанимации, так что ты на ночь, наверное, домой едь… —сказал Петя, задумчиво.       — Да, я, наверное, заеду к вам завтра на обед и после работы сразу к вам. Вещи все сразу в палате оставлю.       — Да, так будет идеально, — Петя погладил свой живот. — Даже не верится, что завтра я стану легче на очень много килограмм! Я уже чувствую облегчение даже от этой мысли!       — Да я уж верю, такую ношу не переставая носить… Только вдуматься! Последний месяц ты буквально таскаешь не переставая двух почти что новорожденных!       Петя рассмеялся:       — Наши новорожденные очень хрупкие, — Петя погладил Игоря по руке. — Врач сказал, что примерно по два триста каждый.       Игорь присвистнул.       — В твоем животе четыре шестьсот граммов микро людей… Не считая плаценты и околоплодных вод! Ты самый настоящий супергерой, Петь.       — Ага. Халк, — снова рассмеялся Петя и улыбнулся, думая о том, какие их малыши будут совсем маленькие при рождении. — Наверное, на твоей ладошке один уместится, — Петя довольно сощурился, как от счастья.       — Блин, Петь, да у нас один кот три кило весит! А Васька так вообще шесть кило. Наши дети будут весить при рождении меньше наших котов!       — Точно на ладошке поместиться, — кивнул Петя, а потом умилялся. — Я обязан буду сделать фотографию, как ты держишь одного в своих ладонях!       — Разумеется, — согласился Игорь, серьезный, а после сам улыбнулся, представляя это маленькое тельце в своих руках. От мысли, что они в самом деле будут настолько крохотными, внутри все довольно сжималось.       Во время поездки, с таким расслабленным внезапно Петей, Игорю и самому легче стало. В больнице у них проверили документы, и врач, кивнув, сказал:       — Так, все хорошо… у вас партнерские, так, помню… Ну, смотрите…       Он поднял взгляд на Игоря.       — Сейчас будут некоторые исследования, вы это время можете посидеть где-нибудь, у нас тут кафе неплохое есть, и к часам… — он глянул на время и кивнул. — К часам пяти будьте в холле с разрешением, вас позовут перед самой операцией.       — А эт… вещи в палате можно разгрузить? — спросил Игорь.       — Да, конечно. Сейчас тогда выдадут ключи, они у нас парные от двойной палаты, и можете подготовить как-то сами палату, если есть такие пожелания.       Игорь кивнул и, посмотрев на Петю, склонился, чмокнув его в висок.       — Все, не переживай, скоро увидимся, пойду пока в палату вещи закину. К пяти жди. Удачи, Петь.       — Спасибо, — Петя улыбнулся и погладил его по щеке.       Игорь забрал разрешение и, снова поцеловав Петины волосы, вышел. Врач что-то отметил в документах и, посмотрев на Петю с успокаивающий улыбкой, спросил:       — Не нервничаете?       — Нет, я вам доверяю, — уверенно заявил Петя.       — Приятно слышать, — кивнул врач. — Тогда я сейчас позову медсестру, она будет сопровождать вас на процедурах, а после, — он улыбнулся, — будете встречать своих рыбок.       Петя широко улыбнулся и кивнул.       Игорь же, зайдя в палату, в шоке ее осмотрел. Реально как номер отеля! Много места, светлая, все есть! В шоке он поставил сумки, осматриваясь. Теперь ясно, за что деньги плочены… Он аккуратно достал Петины вещи, развесив их, в ванной поставил зубные щетки, пасту, шампунь и гели. Вещи ребятишек решил не трогать, он не знал, что и когда следует доставать. После сходил в цветочный недалеко от роддома, искренне охуел от цен на ближайший год, но все равно купил там букет цветов и даже мягкую игрушку. Выпросив вазу, что не стало для персонала удивлением (видимо, не он один цветы оставляет в палате), поставил букет в воду и, оставив на тумбе вместе с игрушкой и запиской, довольный собой, закрыл палату на ключ и решил посидеть недалеко в кофейне. Отписался всем, кому только можно, чтобы хоть как-то себя занять, время текло медленно, Игорь считал минуты до нужного времени, так хотелось поскорее увидеть Петю и малышей! Тут он подумал, что есть плюс и в естественных родах. Там как начнется — так начнется, и сразу процесс пошел-поехал. С другой стороны… Представив Петю, который мучается от схваток, сердце у него болезненно сжалось и он качнул головой. Нет, все-таки, в каком-то смысле кесарево было лучше… В конце концов, он достаточно прочитал информации и, как написала одна омега, которая после родов еще два месяца жила в подгузниках и мучилась болью все это время «ни одно кесарево не имеет таких осложнений, какие имели мои роды».       Время медленно текло и, к половине пятого, Игорь расплатился и, наконец, пошел в отделение, нервно сминая листик с разрешением, шагая от стены к стене, дожидаясь, когда же его позовут. Он даже стал нервничать. Вдруг не позовут? Вдруг забудут? Все что угодно! Игорь кусал губы, тер друг о другу влажные ладони. Сердце ухало где-то в голове, пальцы дрожали от ожидания.       Когда раздались шаги, он вскинул голову вверх и затаил дыхание. Зашел молодой медбрат и посмотрел на него:       — Игорь Гром?       Игорь закивал и дрожащей рукой протянул разрешение. Медбрат посмотрел на него, кивнул и улыбнулся.       — Идемте, я помогу вам подготовиться и проведу в операционную.       — А оп-перация уже началась? — спросил Игорь, внезапно, запнувшись, но медбрат, повидавший уже нервных новоиспеченных отцов, не обратил внимания.       — Еще нет. Не волнуйтесь, без вас не начнут.       Игорь закивал и, полубледный, полудрожащий, прошел за медбратом. Ему выдали халат и шапочку. Выглядел он, как дебил. Игорь подметил это даже в своем нынешнем состоянии и понадеялся, что Петя не заржет, как его увидит. Хотя если заржет — то даже хорошо. А то нервничает там, наверное, хоть отвлечется!       Перед тем, как войти в операционную, он громко выдохнул и пробубнил себе под нос: «ебаный в рот нахуй». И одновременно зачем-то перекрестился. Такая себе молитва, конечно, вышла. Он неуверенно открыл двери. Операционная была дорогой и красивой, в ней было прохладно. Что-то булькало и что-то пищало. Странно пахло. Игорь побледнел и подумал, что упадет в обморок. В ушах аж зазвенело. Медбрат услужливо ткнул ему ваткой с нашатырем в нос. Игорь зажмурился и отшатнулся, а когда до него дошло, что он чуть в обморок не упал просто от того, что зашел в операционную, захотел себе подзатыльник дать. Тьфу! На работе на какой только ад не смотрел, а тут ему поплохело от операционной!       — Нормально все, — бросил Игорь хриплым голосом, включив своего майора, и медбрат спокойно хмыкнул, проведя его к столу, отвесив штору.       Петя заржал тут же, увидев Игоря. И звук его смеха так успокоил, что Игорь облегченно выдохнул, ощутив, как в один момент прошел страх, дрожь, как тепло появилось в руках и ногах, как тяжесть куда-то пропала.       — Во время операции постарайтесь не смеяться, — ласково попросил его врач.       — Извините, — просопел Петя и, глянув на Игоря, сказал, когда тот мягко взял его руку в свою: — Какое счастье, что ты мент, а не врач. Ты такой ржачный в этом!       — А ты видел кого-то не ржачного в таком прикидке? — уточнил Игорь, оглядев открывшуюся новую часть кабинета. Все было в какой-то огромной аппаратуре, все шумело, пипикало, неприятно пахло, но было очень светло и красиво. Грудь Пети была прикрыта тканью, а дальше скрывалось за ширмой, отгораживающей и Игоря, от Петю, от зрелища разрезания его живота.       — Я тоже, наверное, глупо выгляжу, — хихикнул Петя. — Как гусеница.       — И ничего не как гусеница, — заверил его Игорь, нежно сжимая его теплую ладошку в своих руках. — Совсем не нервничаешь?       — Нет, — Петя качнул головой. — Разве что тошнит. И нос заложило. Неприятные ощущения.       — Стой, а что… уже началось, что ли?.. — уточнил Игорь, рассеянно моргая.       — Да, — Петя кивнул. — Прикинь, уже режут! Эт так странно. Я могу шевелить пальцами ног, но ничего не чувствую! Я только в начале пересрался, мол, обезбол не подойдет! Но все проверили сто раз, — он посмотрел в сторону и махнул одному из врачей в маске. Тот кивнул ему. Видимо, это был анестезиолог.       Врач, делающий операцию, внезапно сказал:       — Приятно видеть такой боевой настрой во время операции.       — Это я на адреналине, — гордо сказал Петя и снова посмотрел на Игоря. И сказал: — Тошнит офигеть как…       — Это лучше, чем естественные, — улыбнулся ему Игорь, нежно гладя его лицо. — Потерпи, кис, совсем немного. Это мелочи.       — Знаю, — Петя прикрыл глаза, улыбаясь. — По крайней мере, не болит поясница… Эх, знаешь, Горь, я ж так снова подсесть могу… Только на обезбол.       — Глупости не говори, — внезапно серьезно сказал Игорь. — Ничего ты не подсядешь.       — Все может быть, — фыркнул Петя.       — Ага, мне кажется, будь ты по сей день нариком, то с двумя детьми времени бы на наркоманию не осталось бы.       Петя подавил смех и улыбнулся, а после шикнул:       — Все, не смеши меня, не слышал, что врач сказал? Мне смеяться нельзя.       — Понял, — серьезно кивнул Игорь, и, склонившись, нежно поцеловал Петю в уголок губ. Петя прикрыл глаза, улыбаясь.       — О, у тебя руки наконец полностью согрелись… Сильно нервничал?       — Ну… — протянул Игорь. — По правде говоря, я как зашел — чуть в обморок не упал. Мне медбрат нашатыря дал.       — Офигеть, — рассеяно моргнул Петя.       — Это нормально, — подала голос медсестра, подавая врачу инструмент. — Кто-то в самом деле прям так и падает. Даже нашатырь не помогает.       Петя фыркнул.       — Вот, блин, сильный пол. Рожать нам, а они все равно в обморок умудряются падать! Дать бы вам хорошенько разродиться!       Игорь рассмеялся, погладив его щеке.       — Предлагаешь засунуть нам по арбузу в жопу?       — В самый раз, — с серьезным видом кивнул Петя. Игорь заметил краем глаза, что врач немного улыбнулся через маску. — А в нашем случае — две дыни.       — Бля, — Игорь выдохнул. — Две недели без секса, а у тебя уже такие буйные фантазии, Петь…       Пете пришлось приложить усилие, чтобы не заржать, и он шлепнул Игоря по руке:       — Мы ща тебя выгоним! Меня смешишь, врача смешишь! Щас сам операцию делать будешь, раз юморной у нас такой!       — Ну извините, это ты предложил две дыни в жопу кому-то запихать.       — Если не перестанешь шутить, этот «кто-то» станет тобой.       — Понял, — Игорь сжал губы и уверенно кивнул. Видимо, угроза потери анальной девственности, тем более с помощью дынь, его здорово напугала. Через долгие тридцать секунд он нежно улыбнулся Пети, погладив его, и Петя прижался щекой к его ладони и потерся о нее, довольно закрыв глаза и тихо мурлыкнув.       — Поскорее бы уже в палату, и только ты, я и наши дети, — выдохнул Петя мечтательно. — Не знаю, как бы с ума не сойти в реанимации без вас.       — Время быстро пройдет, — пообещал Игорь.       — Надеюсь, — Петя посмотрел ему в глаза с безграничной нежностью, а после, прикрыв их, глубоко вдохнул и выдохнул.       — Петь? Плохо? — обеспокоено спросил Игорь, и анестезиолог напряженно на них посмотрел.       — Нет, тошнота эта просто… Я уже и забыл, какая она противная, — Петя сморщил нос. — И дышать сложновато.       — Ничего, скоро отпустит, — пообещал Игорь. — Не страшно?       — С тобой — нет, — сказал Петя, посмотрев Игорю в глаза. — В начале, по секрету, было страшно. Так странно пахнет, все шумит и пищит, и как-то холодно… а когда ты пришел — места для страха просто не осталось. Спасибо, что ты рядом.       Игорь улыбнулся ему, гладя нежную кожу на щеке.       — Говорить мне спасибо за то, что я тут, то же самое, что благодарить за то, что я дышу. По-другому просто и быть не может.       — И за то, что дышишь тоже спасибо, — улыбнулся Петя, прикрыв глаза, пытаясь справиться с тошнотой.       Игорь склонился к нему, нежно чмокнув в кончик носа. Их даже не смущало, что свидетелями их любви был целый ряд врачей. Игорь полагал, что они видят постоянно разные проявления любви, а главное помогают рождаться последствиям чужой любви. Игорь улыбнулся этой мысли и, любые остатки стеснения, пропали.       Игорь не стесняясь гладил Петю, целовал его руки и нежно гладил, смотря ему в глаза. Внутри до сих пор будто бы горело искренние удивление от того, что вот этот человек напротив него… создал еще двух людей! Это же поразительно просто.       Одна из медсестер внезапно сказала:       — Так, отец, готовьтесь!       Игорь растерянно поднял голову вверх, сжав руку Пети в своей. Готовиться? К чему? Он так сосредоточился на Пете, что даже забыл, где он.       А потом было это.       Громкий крик ребенка. Петя, услышав его, широко улыбнулся, посмотрев на Игоря. Тот весь замер, дыхание затаил и удивленным, восторженным взглядом уставился на медсестру, которая, аккуратно забрав ребенка, протянула его Игорю. Тот хоть и растерялся, но протянул дрожащие руки вперед, беря одного на руки. Она сказала:       — Сейчас второй будет.       Игорь кивнул, ошалело смотря на громко кричащего новорожденного на своих руках. Он был оглушен всем происходящим и сначала даже не понимал, что происходит. Но, когда ему протянули второго, мир внезапно сложился в целую картину и, глядя на этих существ на своих руках, таких удивительно крохотных, мокрых, его сердце затопило столько любви и нежности к этим детям, что на миг он даже перестал дышать. Первый истошно кричал, будто ему было больно, другой, издав свой первый крик, покричал совсем немного, а после тихо закряхтел, двигая ручками и ножками. Игорь смотрел на них, широко улыбаясь, дыша через раз. По щекам покатились слезы, губы задрожали, а он просто стоял и смотрел на их детей полными счастья и слез глазами.       Петя широко улыбался, чувствуя, как картинка поплыла из-за того, что на глаза навернулись слезы. Игорь, громко всхлипнув, помогая медсестре аккуратно передать детей Пете. Он счел, что тот, который очень громко кричит — явно хочет обратно к папе. Петя часто заморгал, когда медсестра протянула ему ребенка, чтобы сморгнуть слезы. Она аккуратно убрала ткань, уложив того на груди, и Петя осторожно коснулся его, что было сложно сделать из-за того, что все руки были проводах. Новорожденный сменил истошный крик на крик чуть потише, и Петя мягко коснулся губами его лба, улыбаясь. Тот прокряхтел и начал затихать, крепко прижатый к Пете. Петя снова сморгнул слезы и, всхлипнув, посмотрел на Игоря:       — Это Дениска, я тебе говорю. Это он меня сильнее всего в животе бил.       Игорь закивал и посмотрел на второго на своих руках, моргнул. И, хоть все еще тронутый моментом, сказал:       — Мне кажется, это не Костик…       Петя приподнял бровь, а Игорь аккуратно передал второго Пети. Тот мягко прижал его к себе, широко улыбаясь, вглядываясь в недовольное сморщенное личико. Малыш плотно сжимал губы и будто бы хмурился. У Петиной груди он покряхтел, но вскоре затих, будто бы посапывая. Петя вгляделся в его личико и кивнул.       — Это не Костя.       Осознание того, что это точно не Костя, было внезапно четким и ярким. Петя посмотрел на Игоря:       — Это Женя. Евгений. Как тебе?       — Классное, — Игорь широко улыбнулся, шумно шмыгая сопливым носом и пытаясь утереть глаза, но он не добился ничего, кроме того, что те покраснели. Слезы переставать идти явно не планировали.       — Благородный значит, — гордо сказал Петя немного дрожащим голосом и, снова шмыгнув, поцеловал новорожденного Евгения в лоб. Тот тихо прокряхтел. Дениска на его груди, внезапно успокоившись, плотно сжимал кулачки и жмурился, но был тихим.       Игорь склонился к ним поближе и, отключенный от внешнего мира, они остались только вчетвером. Игорь посмотрел на лицо Пети — заплаканное и счастливое, а после посмотрел на мальчишек. Нежно погладил Дениску по темным волоскам на голове, ласково провел кончиками пальцев по голой спинке. Тот закряхтел, заерзал, но снова успокоился.       — Какие крохотные… — пораженно прошептал Игорь. Слеза капнула с его носа на руку Пети, которой тот накрыл головку Жени.       — Я тебе так и говорил, — Петя улыбнулся и, посмотрев на Игоря, сказал: — поздравляю, вы отец.       — А ты папа, — Игорь нежно поцеловал Петю в лоб. — Молодец, Петь. Каких красавцев сделал, а?       — Старался, — улыбнулся Петя, прижимая к себе ребятишек. — Хочешь снова взять на руки?       — По правде говоря, боюсь их сломать… Они такие маленькие! Еще меньше, чем я думал! Но в сто раз красивее! Я был готов увидеть двух лягушек, а они вон какие красавцы!       — В меня, — гордо сказал Петя, смотря на Игоря. У того все еще были влажные глаза, как и у Пети. Игорь, будь его воля, вообще бы полноценно ревел, но сдержался из-за присутствия врачей.       Игорь смотрел на мальчишек и не верил своим глазам. Наконец он их увидел! Это было чудом, он клянется, Петя сотворил чудо, иначе это не объяснить!       Когда ребятишек забрал неонатолог для осмотра, те снова показали всю силу своих легких. Игорь улыбнулся, сжав Петину ладошку:       — Точно в тебя. Орут точь в точь, как ты.       — Это да, мои, — гордо сказал Петя, глядя за тем, как врач осматривал мальчишек, которые орали немо, во всю ерзая и махая конечностями.       — Офигеть, — удивился Игорь. — На тебе такие спокойный были, а отобрали у тебя — сразу в рев.       — Ну а ты думал, — фыркнул Петя. — Их впервые у меня забрали, конечно нервничают!       Он посмотрел на одну из медсестр, и та ему подмигнула. Петя улыбнулся и кивнул. Он заранее спросил, есть ли возможность, чтобы кто-нибудь сфотографировал такой момент, и сразу вызвалась одна из медсестер. Петя хотел поскорее посмотреть снимки. Он снова глянул на Игоря, который не сводил взгляда с их мальчишек.       — Я издалека вижу, что там десятка по Апгар, — кивнул Игорь, уверенный.       — Тут все это видят, — улыбнулся Петя. — Неплохо мы так с именем, да?       — Мне с самого начала как-то Костя к душе не лег, — признался Игорь.       — Правда? Почему сразу не сказал? — удивился Петя, утерев мокрые глаза.       Игорь шмыгнул и пожал плечами:       — Не знаю.       Петя только улыбнулся и кивнул. Они немного помолчали, пока медсестра не сказала, идя к ним с двумя свертками:       — Так, можете снова подержать ваших красавцев, отмытые и обследованные. У первого у нас десяточка…       Она передала одного из мальчишек Игорю и тот принял его, заглянув в сморщенное, кричащее лицо.       — У второго девяточка, — она показала второго Пете и тот широко улыбнулся, глядя на то, как мальчишка закричал еще громче рядом с ним.       — У меня Женька, — выдал свой вердикт Игорь, когда малыш на его руках затих, только тихо кряхтя и морщась.       — Я уж слышу по крику этого, — улыбнулся Петя, глядя на красное личико.       Дальше побыть вместе им уже не дали. У Пети заканчивалась операция, малышей отвезли в отделение и разрешили зайти отцу, а Пете придется еще день провести в реанимации. Игорь, перед тем как уйти, крепко поцеловал Петю и прошептал в его губы: «спасибо». Петя улыбнулся и погладил его по щеке, проведя его и ребятишек взглядом, больше всего желая поскорее их увидеть.       — Не волнуйтесь, по возможности завтра утром мы вам их принесем, — пообещала медсестра. — Может даже к груди приложите.       Петя улыбнулся и кивнул, прикрыв глаза. Он ощущал себя, на самом деле, ужасно. Несмотря на восторг, счастье, на всю ту нежность, что заполнило его сердце, его все еще тошнило, он чувствовал странную усталость и дышать было сложно, так что он хотел, чтобы этот день поскорее кончился и он смог снова увидеть своих детей и мужа.       Его отвезли в реанимацию, и Петя глядел на целую кучу проводов. Медсестра помогла ему поудобнее устроиться, рядом лежал Петин телефон. Она сказала:       — Еда будет через несколько часов, вода рядом. Вот кнопка — станет больно тут же нажмите, я поставлю вам еще обезболивающее. Главное не терпите боль. Фотографии я вам сейчас скину.       Она подмигнула ему, и Петя просиял.       — Устали? — спросила она ласково.       — Хочу сдохнуть, — честно ответил Петя.       — Это нормально, завтра будет немного легче, насколько это возможно. Вы проделали большую работу и столько же еще предстоит.       Петя, усталый, кивнул и, на самом деле, как только она скинула ему фотографии, Петя, не найдя сил даже чтобы их просмотреть, заснул.       Проснулся он через час от режущей боли. Он раскрыл глаза и тихо простонал от боли. Он дрожащей рукой нашарил кнопку и нажал на нее. Сердце колотилось быстро, виски взмокли. Больно было нереально, он тихо стонал от боли, жмурясь, ему казалось, что медсестра шла к нему стуки, двое суток! Терпеть было невыносимо.       Дверь раскрылась и она спросила:       — Обезболивающее?       Петя закивал, не в силах ответить. Он смотрел мокрыми глазами за тем, как она ставила ему обезболивающее, приговаривая, что надо немного потерпеть, совсем немного. Пете пришлось помучаться еще немного времени, но, когда он ощутил, что оно стало действовать, блаженно закрыл глаза и выдохнул:       — О Господи… Какой ад.       — Сейчас станет полегче. Скоро будет еда, вам обязательно надо поесть.       Петя кивнул. Голода он пока не ощущал, но был согласен на все. К моменту, когда еду принесли, обезбол подействовал, и Петя понял, что адски голоден. Он беспомощно посмотрел на тарелку и мяукнул:       — Я же сидеть не могу.       — Вам и нельзя. Я вам помогу. Давайте голову чуть-чуть удобнее вас устроим, чтобы вы не подавились.       Она настроила спинку кровати, чуть приподняв.       — Давайте я сам попробую, — пробубнил Петя, смущенный перспективой, что его с ложечки кормить будут. Кроме того, ему очень удобно настроили кровать, так что он вполне мог позволить себе попробовать поесть сам.       — Хорошо, — она протянула ему поднос и Петя кое-как его принял. Чувствовал он себя отвратительно.       — Ваш муж от детей далеко не отходит, — улыбнулась медсестра. — Стоит перед боксом и рассматривает. Даже разговаривает с ними! Это вообще самое чудесное. Вы с ними начните говорить как можно раньше.       — О, это неизбежно, — уверенно кивнул Петя и принялся есть. Еда была вкусной и сытной, поесть вышло без инцидентов и он поблагодарил медсестру.       — Кнопка рядом, — напомнила она. — Даже если ночью будет больно — жмите.       Петя уверенно кивнул и откинул голову на подушки, закрыв глаза. Еще через полчаса у него, наконец, появились силы на то, чтобы хотя бы взять телефон. Он протянул руку и разблокировал его. Нажал на фронтальную камеру и осмотрел себя. Выглядел на удивление неплохо. Он сделал быстрое селфи и тут же отправил его Игорю, написав: «второй час. полет нормальный. чуть не сдох от боли. но мне вкололи наркоты».       Игорь прочел тут же.       «даже после кесарева самый красивый) не шути про наркоту, Петь. Сильно болит?»       И следом тут же:       «мне разрешили сфоткать наших малышариков! Смотри!»       И две фотографии их ребят в боксе. Петя, увидев их фото, прослезился, улыбаясь. Двое таких крох, хмурых, но, вероятно, хотя бы не кричащих. Вон какие они у него уже славные!       Петя.       Болит адски, но после обезбола не болит вообще. Чувствую себя норм.       Дениска с Женькой прекрасно просто) Очаровательные такие, хочу снова их обнять, но пока хрен мне (       Люблю их и тебя, Горь, очень сильно.       Любимый.       И я вас очень люблю, ты знаешь.       Скоро снова увидимся, потерпи немного, киса. Очень хочу тебя увидеть и обнять. Большое спасибо тебе за них. Ты охренительно много сделал.       Петя улыбнулся.       Петя.       Спасибо ♥       Жду нашей встречи. И вот что еще у меня есть!       Он перекинул фотографии с момента в операционной. На фото Игорь держал малышей на руках в слезах, на других — Петя уже с ними на груди, вот Игорь к нему склонился. Фото было очень трогательные, эмоциональные и живые, и Петя сделал заметку купить медсестре цветов и что-нибудь еще. Это такая память.       Любимый.       Офигеть!!! Я не знал, что нас фоткали. Так красиво и живо, невероятные фото просто. Я скину Прокопенко?       Петя.       Конечно! А я своим пока) Если что, то я очень сонный, так что если будешь писать, а я не буду отвечать, не волнуйся, скорее всего я сплю)       Любимый.       Понял! Отдыхай, солнышко.       Петя.       ♥       Закусив губу, он отправил сначала фото с операционной, а после фото Игоря с боксом с их малышами. Мама прочла почти тут же (Петя не удивится, если она с утра сообщения караулила!)       Ма.       Какие красавцы!!! Петенька, поздравляю, ты большой молодец! Очень на тебя похожи, отец тоже так считает. Прекрасные они у вас просто, ангелочки самые настоящие))       У Пети почему-то глаза заслезились от этого сообщения.       Петя.       Спасибо, я все девять месяцев старался! Приходите на выписку?       Сначала он не хотел никого звать, счел это глупым, а потом подумал, что, вероятно, им же всем хочется поскорее увидеть близняшек, они же вместе с Петей ждали их появления.       Ма.       Конечно!!! Потом напиши, в какой день и во сколько, мы заранее приедем! Отец очень рад, что ты нас позвал)       Петя.       ну куда же без вас, а?)       Ма.       Как ты себя чувствуешь? Не сильно больно?       Петя.       Сильно, но мне дают обезбол) Очень спать хочется только, так что я пожалуй отключаюсь.       Ма.       конечно, отдыхай!!! Тебе надо сил набираться))       Петя улыбнулся и, зевнув, отложил телефон и снова прикрыл глаза, дремая. Он проснулся еще ближе к ночи и самой ночью, нажимая на кнопку. Ему почти сразу же давали обезболивающее, и Петя был очень этому рад. Он, читая всякие рассказы, знал, что в некоторых клиниках обезбол могут часами не давать, и Пете плохо становилось только от мысли, что он вынужден был провести час, а то и больше, в этой агонии!       Но ночь он проспал нормально.       А утром начался ад.              Медсестра принесла ему завтрак и сказала:       — Сейчас вам нужно будет встать и попытаться дойти до туалета.       Петя посмотрел на нее в ужасе. Мысль, чтоб встать в таком состоянии казалась дикой!       — Прям… встать?.. — уточнил Петя.       — Я понимаю, вам страшно и больно, но это необходимо. Я вам помогу, можете опереться на меня.       Петя сглотнул, но понял, что вряд ли они это с потолка взяли, значит — надо. Решив, что в нем достаточно сил он спокойно оперся о руки. Петя с болью в принципе хорошо был знаком, он бывший наркоман, в конце концов, и тот ад первых, самых жестких ломок, запомнился ему навсегда. Но сейчас Петя все равно охуел, боль стрельнула вниз, возле шва, и он плотно сжал зубы, неловко вставая, без помощи ему в самом деле было не обойтись, и он оперся о плечо медсестры, кое-как вставая.       — Сильно болит?       Петя закивал головой, жмурясь и сжимая зубы.       — Ладно, присядьте, я дам вам обезболивающее. Не сильное, но вам станет легче.       — А сильное нельзя? — промяукал Петя, ложась обратно. Даже сидеть было невозможно. На глаза навернулись слезы.       — Нет, уже нет.       После обезбола легче Пете не стало, и он, сквозь слезы, стоны и боль, кое-как прошелся по палате, одной рукой держась за стену, другой — за медсестру. Голова кружилась нереально, его тошнило, он даже тихо заплакал, тащась по палате. Медсестра всеми силами его успокаивала:       — Это просто необходимость, сейчас мы вернем вас в кровать и вы отдохнете, а через пару часов встретитесь с мужем и детьми. Просто немного потерпите.              Петя кивал, но слов почти не разбирал. Его тошнило, щеки намокли, и он просто шел, молясь, чтобы это поскорее кончилось. Назад его уже тащил еще и медбрат, потому что сам Петя не справлялся. Укладывая, медсестра успокоила его, говоря, что сейчас станет легче и лучше, рекомендовала дыхание и помогала переодеться, надев впитывающее нижнее белье. Пете хотелось сдохнуть, он громко дышал, лицо намокло от пота. Медсестра побыла с ним, пока Петя не пришел в себя. Она стерла пот с его лица, напоила водой и убедилась, что боль смягчилась и стала терпимой.       — Отдыхайте, скоро будет лучше.       Петя кивнул, смаргивая последние слезы и сглотнув приступ тошноты. Когда она ушла, Петя пролежал еще немного в тишине, давая себе полностью восстановиться, и снова взял телефон. Смахнул все оповещения и зашел в диалог с Игорем.       Любимый.       С добрым утром! Прокопенко выдал мне второй выходной, так что я с утра в больнице буду вас караулить. Заходил в бокс к нашим, все еще самые красивые детки) Ты как там?       И Петя, нажав на запись голосового, подробно пересказал тот небольшой круг ада, который ему пришлось буквально пройти. Но, после отправив, тут же дописал: «из хорошего меня обещали через пару часов в нашу палату отправить, к тебе и нашим деткам) Я тебе напишу обязательно».       Любимый.       Охуеть… Я знал, что после бывает тяжело, но настолько… Петь, ты большой молодец, очень горжусь тобой. Надеюсь, дальше уже будет полегче. Отдыхай. Скоро увидимся. Буду ждать. Очень хочу тебя обнять.       Петя тяжело выдохнул.       Петя.       А я-то как хочу…       В утешение Игорь скинул новые фотки их рыбок, и Петя, широко улыбнувшись, на миг и вправду забыл о всякой боли, считая часы до момента, как снова сможет взять их на руки. И как Игорь его обнимет, и в этих объятьях любая боль исчезнет, и вообще, все исчезнет, останется только он, Игорь и их прекрасные дети. Петя нежно улыбнулся, наслаждаясь этим моментом.       Наслаждаться долго не дали.       После завтрака медсестра сняла катетер и сказала:       — Сейчас будет самое сложное.       — О Боги… Что еще хуже?.. — он побледнел аж.       — Вам надо сходить в туалет. Самим. Я проверю через УЗИ наполненность пузыря и пойдете.       — Господи… — Петя шумно выдохнул. — Когда это кончится?!       — Сегодня же, — заверила его медсестра, убирая одеяло, взяв аппарат. — Если сможете сами сходить в туалет — это будет успех, и останется только боль от шва, но она с каждым днем будет все меньше, и мы будем давать вам обезболивающее.       Петя кивнул и пообещал все мужественно стерпеть. Мочевой пузырь оказался почти полным, а это значило одно — настал момент испытания.       Кое-как вставая, Петя просипел:       — Да я от боли обоссусь быстрее, чем доползу до туалета.       — Дай Бог, — выдохнула медсестра.       До туалета Петя дополз кое-как, сквозь слезы и муки и, закрыв дверь, сел. Он знал, что придется помучаться, ведь он это уже проходил в саму беременность, когда ради двух капель надо полчаса на туалете корячиться в разных позах и проделывая всевозможные дыхательные практики, но сейчас было что-то совсем другое. Он будто забыл, как это делается! Как он только не ерзал, не менял позы, не дышал — ничего.       Когда к нему постучалась медсестра, оказалось, что он уже час тут корчится то от боли, когда надо привстать, то от ужаса, что ничего не выходит. Медсестра очень попросила его постараться. Петя уже не мог стараться! Сквозь слезы он выполз из туалета и прилег, понимая, что скоро сойдет с ума. Собравшись с силами, он повторил свой подвиг. Он уже и звук воды включил, и расслаблял мышцы тазового дна, как умел — ничего. Пошел третий час.       Когда снова пришла медсестра, Петя, чуть не рыдая, сказал, что не может, не получается, он хочет увидеть детей, он больше так не может, у него все болит, ему плохо.       Медсестра поспешила утешить его:       — Не бойтесь, то, что у вас не получается — это нормально. Кто-то день мается! Хорошо, давайте так, мы отвезем вас в вашу плату, но вы и там продолжите пытаться. Вам очень нужно сходить в туалет, понимаете?       Петя лихорадочно закивал, уже согласный на все, даже пешком идти до этой чертовой палаты, лишь бы увидеть Игоря и детей!       — Ваш муж уже там, — улыбнулась медсестра Пете.       — Ничего себе, — Петя удивленно моргнул.       — Да, мы уже решили переводить вас в палату, так что он и ваши дети уже там. Так, давайте я вам помогу.       Петя с чужой помощью уселся на кресло, все еще сквозь боль и муки, но, осознав, что он увидит Игоря, обо всем забыл. Он даже Игорю завидовал. Он с детьми почти не расстается, наверное, только на ночь домой сходил, и с утра снова с ними. Что ж этом мире все так несправедливо?! Но, когда он увидел Игоря, вся боль и вопросы и вправду исчезли. Игорь, который до это стоял, склоненный к кроваткам, выпрямился и улыбнулся Пете. Медсестра сказала:       — Так, оставляю Петра Грома на ваше попечительство, но если что я всегда рядом и зовите меня.       Игорь кивнул и, когда медсестра вышла, он тут же кинулся к Пете, крепко его обняв и поцеловав, расцеловывая его лицо.       — Петь… Петенька… Ты герой, честное слово.       — Герой в кресле для инвалидов, — рассмеялся Петя, гладя его лопатки, подставляя лицо для поцелуев.       — На руки тебя можно взять?       — Нужно, — уверенно кивнул Петя и удивленно охнул, когда Игорь аккуратно взял его на руки. Петя обнял его за шею и улыбнулся, погладив его по волосам и потеревшись носом о его нос.       — Я ночь не спал, Петь. О тебе думал, о них… Они такие красивые у нас, такие чудесные… Совсем не кричат!              Он поднес его к кроватке, и Петя с любовью заглянул в нее.       — О Господи, — Петя улыбнулся дрожащими губами, смаргивая слезы. Они лежали вместе, тесно прижатые друг к другу, и даже будто бы держась за ручки. — Они прелестные. Самые-самые лучшие.       — Да. Потому что ты их сделал, — уверенно кивнул Игорь, и Петя чувствовал, что восторг его всего будто бы до краев наполнял, будто бы даже дышать ему было сложно от чувств.       — Я бы с удовольствием прилег на кровать с ними, но, Горь… У меня сложная задача.       — Какая? — Игорь моргнул.       — Поссать, — грустно выдохнул Петя. — Неси меня в туалет.       — Понял, — Игорь уверенно кивнул и послушно отнес его в туалет. — Помочь тебе присесть?       — Нет! — взвизгнул Петя, глядя на него ошалелыми глазами. — Я сам! Мне это… полезно стоять и ходить! Просто поставь меня, дальше я сам.       Игорь медленно моргнул, глядя на него, а потом сказал:       — Хорошо. Но помни, что мне не сложно помочь тебе даже в таком деле. Для меня нет ничего противного в тебе сейчас. Хорошо?       — Наверное, — Петя неуверенно повел плечом, а, когда Игорь аккуратно поставил его, болезненно застонал, схватившиь за плечо Игоря.       — Петенька?.. — взволнованно позвал его Игорь, глядя, как Петя побледнел.       — Нормально… так и должно быть… Иди…       Игорь совсем не хотел уходить, но понимал, что Пете именно это и нужно. Несмотря на все их доверительные отношения, сам бы Петя без всяких но помог бы Игорю и поссать, и проблеваться, сам бы пропихнув ему пальцы в глотку, но сам такую помощь пока принять не мог. Игорь подумал, что в его состоянии сейчас — крайне уязвимом — оно и понятно. Пете и так страшно и больно, нечего Игорю на него давить. Так что он помог Пете придержаться за стену и, нежно поцеловал его в висок, сказал, что будет ждать. Петя ломанное улыбнулся:       — Ждать придется долго. Я уже часа три пытаюсь.       — Понял, — Игорь кивнул и вышел, закрыв дверь.       Петя, с облегчением и, одновременно, через боль, приспустил белье и присел.       Игорь вернулся в комнату и громко выдохнул. Он был рад внезапному выходному, потому что отлипнуть от Дениски с Женькой было невозможно. Вчера он больше часа стоял и смотрел на них, любуясь, только дав ему доступ снова к ним, Игорь вновь завис над ними, любуясь. Он даже снова брал их на руки! Такие на удивление хрупкие, совсем маленькие крохи, так чудесно умещались в его руках — слишком больших и грубых для столь нежных созданий, но Игорь каким-то образом держал их, не причиняя им боль, наоборот, неспокойный Дениска успокивлся на его руках, тихо кряхтя. Игорь считал это чудом.       Он снова подошел к кроватке, разглядывая их. Немного позже заглянула медсестра и сказала, что, если у Пети получится, он сможет сегодня начать кормить малышей, главное не забыть позвать ее, чтобы она объяснила как правильно. Игорь, словно перевозбужденный щенок, закивал и сказал, что обязательно позовут ее. Когда она ушла, Дениска закопошился и закряхтел, и Игорь тут же, крайне осторожно, со всей своей нежностью, взял его на руки, укачивая. Дениска успокоился спустя пять минут, и Игорь широко улыбнулся, ласково мазанув пальцем по его носику. Дениска в ответ только прокряхтел, и Игорь, широко улыбаясь, невольно умилился:       — Кто тут у нас такой хороший и красивый, а? Ты, Дениска?       Он посмотрел в кроватку, на завертевшегося Женю, и решил вернуть ему его брата. Он догадывался, что дело было в тепле, что, когда они вместе, им намного теплее. Когда Дениска вернулась на свое законное место, Женька поморщился, покряхтел и, ухватив Дениску за ручку, успокоился. Игорь широко улыбнулся и сморгнул слезинку.       Он был самым счастливым отцом.       Дверь тихо скрипнула, и Игорь, обернувшись, тут же подскочил к Пете, чтобы взять его на руки. Петя издал тихий, болезненный стон, и Игорь мягко поцеловал его в висок, взяв на руки и относя на большую мягкую кровать. Уложил его и аккуратно накрыл его голые ноги покрывалом — они здорово замерзли, пока он был на плитке без тапок голыми ногами. Покопался немного и нашёл носки, натягивая их на его ноги. Петя улыбнулся, глядя за этим.       — Принимаю поздравления, — уверенно кивнул Петя, — я поссал.       — Поздравляю, товарищ майор, — с серьезным видом кивнул Игорь и так же серьезно пожал его руку, и, когда Петя улыбнулся, тут же склонился, нежно целуя его пальцы, а после подался к нему ближе, накрыв его губы своими. Петя блаженно прикрыл глаза, улыбаясь.       Игорь, оторвавшись от него, подложил ему под спину подушки, чтобы Пете было удобнее.       — Болит сильно?       — Щас отпустит, — вяло отмахнулся Петя. — Можно же… их на руки взять?       Игорь закивал.       — Конечно! Сейчас, подожди. Они спят, как убитые, если что, так что можешь не бояться их разбудить.       Петя почти с трепетом принял малыша на руки и, посмотрев на бирочку на запястье, улыбнулся:       — Привет, Дениска. Соскучился по папе?       Игорь широко улыбнулся и протянул ему второго, и Петя обнял его второй рукой, прижав к своей груди и, внезапно, облегченно выдохнул, прикрыв глаза. Они немного помолчали, и Игорь просто смотрел за тем, как Петя прижимал к своей груди их детей, улыбаясь. Дениска чуть покряхтел, а после полез к груди. Петя аж дернулся от неожиданности, глядя, как Дениска самым наглым образом пытался найти грудь.       — Офигеть… — пробормотал Петя, глядя на это. — Возьми Женьку тогда, пусть Денис поест. Он, наверное, запах молока учуял… Самый голодный, блин.       — Медсестра сказала ее позвать, когда ты будешь кормить, — сказал Игорь, принимая Женьку, удобнее устроил его в своих руках и прижал к себе. Женька тихо причмокнул, не просыпаясь.       Петя махнул рукой.       — Я все знаю, много читал.       — Ладно… — сказал неуверенно, Игорь, глядя, как Петя расстегивает больничную рубаху, открывая грудь. Дениска, видимо, не то что в медсестре не нуждался, он вообще ни в ком не нуждался. Без всякой помощи, он обхватил губами сосок, начиная сосать, довольно жмурясь.       — С первого раза правильно обхватил… Офигеть, способный! — удивленно сказал Петя, глядя на то, как Дениска старался, сжав руки в кулачки, хмурясь и довольно причмокивая.       От этого вида Петю, внезапно, затопила такая волна нежности и любви — он широко улыбнулся, сморгнул слезы и крепче прижал к себе Дениску. Он плохо понимал, откуда в нем такие чувства, но сам факт того, что между ними сейчас происходило, как-то по-особенному тронул его, это был такой восхитительно нежный момент, полный любви и заботы. Игорь, видя, как преобразилось лицо Пети — стало мягче, светлее — тоже улыбнулся, невольно укачивая на своих руках и без того крепко спящего Женьку. Они молчали, единственный звук в комнате был звук довольно чмокающего Дениски.       На груди Денсика провисел достаточно, но Петя не счел это утомительным, на самом деле, он был настолько в восторге от интимности этого момента, что, если бы Денис еще час вот так провисел, Петя бы и не заметил. Запахнув ткань рубашки обратно, Петя нежно погладил вновь засыпающего Дениску по волоскам и поцеловал его в лоб.       — Маленький мой, — улыбнулся он ему нежно. — Чудесный такой.       Игорь широко улыбнулся и решил передать Женьку снова Пете. Он их натаскаться сам не мог, но Петя их вообще впервые со вчерашнего дня увидел, тем более он видел, сколько нежности было в его взгляде, сколько любви в движениях. Он нежно прижал Женю к своей груди и поцеловал его в макушку, прикрыв глаза и довольно выдохнув. Игорь чуть поерзал и сел у спинки кровати, приобняв Петю за плечо и поцеловав его волосы. Петя положил голову на его плечо и прикрыл глаза, наслаждаясь идиллией и тяжестью малышей на его груди. Игорь гладил его волосы и плечи и, поцеловав в висок, снова сказал:       — Спасибо, Петь…       — Старался, — прошептал он, не раскрывая глаз. Боль стала, наконец, проходить, и ему было чуть легче.       — Даже не верится, что мы наконец встретились с ними… — Игорь аккуратно посмотрел бирочку на запястье, прочитав вслух: — Гром Евгений Игоревич и Гром Денис Игоревич. Офигеть, Петь… Я вроде на них вот так смотрю со вчерашнего дня, но сейчас только кок-как доходить начинает, что вот они. Настоящие. Кого мы так долго ждали.       — Да, — Петя улыбнулся, одним глазом глядя на бирочку. — Помнишь, у нас Костик не отзывался? Ты когда звал Дениса — он толкался, а Костик — нет. Потому что он никакой не Костик. Он Евгений.       — Что ж, теперь все ясно, — кивнул Игорь, продолжая гладить Петины волосы. — Сегодня будет наша первая ночь с ними.       Петя широко улыбнулся и поднял на него взгляд, кивнув.       — Да. Наша первая с ними ночь, — он прикрыл глаза, когда Игорь чуть склонился, оставив на его губах полный нежности поцелуй. Петя крепче прижал к себе малышей и откинул голову на подушку, прикрыв глаза.       День прошел на удивление спокойно и хорошо. Место шва ныло и саднило, что было нормой, и Петя даже немного свыкся с этим чувством. Ему принесли поесть, и Петя даже еще раз смог сходить в туалет (не без усилий). Когда поесть потребовал уже Женька и жадно потянулся ручками к груди, сжимая ткань рубахи, они уже все-таки решили позвать медсестру, все-таки Петя помнил о последствиях неправильного кормления! Но Петиных знаний оказалось более, чем хватало, кроме того, что Женька взял сосок в рот правильно с первого раза, и медсестра его даже похвалила! Петя был очень горд и собой, и своим ребенком.       И в этот же момент Дениска оповестил всех о своем мокром подгузнике. Петя думал, что его поменяет медсестра, но Игорь внезапно сказал:       — Давайте я поменяю, вы только мне говорите, что делать.       Петя аж растерялся. Нет, конечно, он понимал, что Игорь четко выражал то, что он будет не просто помогать, он будет делать все то же, что и Петя (кроме кормления, очевидно), однако Петя все равно удивился тому, что Игорь сам вызвался менять памперс! Петя, с Женькой на груди, который сосал грудь куда менее болезненно, чем Дениска, в шоке смотрел за тем, как Игорь все делал, очень хмурый и сосредоточенный, слушающий указания медсестры. Когда Дениска был упакован в чистый памперс и снова взят в теплые, сильные руки отца, он тут же начал затихать. Петя смотрел за этим с такой невероятной нежностью, чувствуя, как его сердце наполнялось еще большей любовью и к Игорю, и к их детям.       Медсестра так же рассказала, что одна прививка уже сделана, кровь на анализ сдана, так что в ближайшее время к ним будет приходить врач и осматривать малышей, и завтра их ждет еще одна прививка, но никаких большей процедур не будет. Петя покивал и поблагодарил ее. Когда она ушла, Петя посмотрел на Игоря и сказал:       — Вот уж не думал, что первый памперс поменяешь ты.       Игорь пожал плечами, продолжая укачивать на своих руках снова засыпающего Дениску.       — Тебе сейчас вставать даже сложно, так что пока мы тут и тебе плохо, подгузниками буду заниматься я.       — Игорек, тебе на работу скоро, — напомнил ему Петя с улыбкой. Женька продолжал висеть на груди, довольно причмокивая.       — Ну в остальное-то время буду я! — гордо сказал Игорь. — И мне нужно все это понимать, чтобы ты мне не объяснял.       — Ну ладно уж, — улыбнулся Петя и похлопал по месту рядом.       Игорь присел на край кровати и чмокнул Петю в висок.       День прошел неплохо. Самое неприятное это были походы в туалет, обработка шва и ноющая боль внизу, так что Пете пришлось пить обезболивающее, потому что когда болит пятый час подряд, а даже если боль терпимая, становится невыносимо. Но в остальном все было хорошо, как в сказке! Дениска и Женька в основном спали, просыпались либо чтобы поесть, либо чтобы оповестить всех, что у них мокрый подгузник. По крайней мере, так делал Дениска, Евгений же был партизаном и то, что ему пора менять подгузник, приходилось узнавать опытным путем.              — Знаешь, — начал Игорь, меняя подгузник. — Сначала я думаю, что точная твоя копия — это Дениска. Вечно орет, просит жрать и довольный только на руках. Женька очень спокойный и вообще — кремень. Но я уже у вас с Женей вижу одно очень большое сходство!       — Какое это? — удивился Петя, посмотрев на Игоря, оторвавшись от изучения Дениски, который лежал у него под боком, греющийся о тепло его тела.       — Он может обоссаться и дальше лежать в этом. Как и ты, который как-то обрыгался на диван и продолжил спа…       — Игорь! — перебил его Петя. — Как ты смеешь мой лик святого папы осквернять этими грязными воспоминаниями?!       Игорь рассмеялся, застегивая чистый подгузник и, склонившись, поцеловал Женьку в лоб и взял на руки.       — Смотри, в ладошки помещается, — продемонстрировал он Петьке, и тот умилился. Такой маленький, что легко умещается у Игоря на ладонях! Хоть у Игоря же не ладони, а полноценные лапища…       Петя достал телефон и быстро щелкнул, умилившись.       — Чуть мальчишки подрастут, сделаем с ними фотосессию! — крякнул Петя, глядя на снимок. — Божечки, он же в самом деле умещается на твоих ладонях!.. Хотя у тебя не ладони, а лапы, мне иногда кажется, что я в них тоже помещусь, если постараюсь.       Игорь рассмеялся и аккуратно передал Женьку Пете. Тот с радостью обнял его, прижав к своей груди, и в этот же момент закопошился Дениска, будто бы ощутил, что братик где-то рядом, но не с ним! И Петя тоже обнял его, прижал к себе. Дениска поерзал и затих, прижавшись щечкой к Петиной груди, успокаиваясь. Игорь с любовью смотрел их и рука сама потянулась к своему телефону. Петя недовольно фыркнул:       — Мы выглядим, как три картошки.       — Неправда. Вы выглядите как двое самых прекрасных сыновей и один красивый, невероятный и любимый омега.       — Ладно уж, плут, — улыбнулся Петя и, убрав волосы со лба, улыбнулся шире. Широко так, искренне. Игорь, довольный, щелкнул их и посмотрел на получившийся снимок. Обязательно его распечатает и в кошелек засунет.       — Поверить только, мало того, что мой супруг самый-самый красивый омега, о котором я только мог мечтать, так он родил еще двух таких же красивых омег, похожих на себя! У меня дома три самых прекрасных, самых нежных омеги! Я уверен, что я самый счастливый альфа!       Петя рассмеялся и удобнее устроился с малышами на своей груди, укрывая и их, и себя одеялом.       — Да, Игорек, ты так все описал, что я уже сам тебе завидую!       — Правильно делаешь, — фыркнул Игорь и присел к нему на кровать. Склонился, поцеловав сыновей в пока еще темные макушки, и, выпрямившись, поцеловал Петю — крепко, страстно, Петя аж растерялся такому напору, но быстро вошел во вкус, отвечая, подняв руку и погладив Игоря по щетинистой щеке. Игорь довольно промычал и подался чуть сильнее, увеличивая напор. Петя зарылся пальцами в его волосы, блаженно закрыв глаза, давая Игорю целовать так, как тот захочет, и сам кайфуя от этого.       Отстраивавшись, Игорь широко улыбнулся, и Петя посмотрел на него, гладя по волосам.       — Ну все, Горь, прощай наша беззаботная жизнь, да? Нас теперь четверо.       Игорь улыбнулся и, посмотрев ему в глаза, мягко взял его за руку и поцеловал костяшки.       — Да, четверо. А там уже и шестеро…       — Ой, сейчас мне про это даже думать больно!       — Верю, — кивнул Игорь, расцеловывая костяшки. — Давай спать?       — Давай, — широко улыбнулся Петя. — Это наша первая с ними ночь… Невероятно, да?..       — Да, — кивнул Игорь, соглашаясь. — Я быстро помыться и к вам.       — Я тоже… Мне тоже надо.       — Помочь тебе с этим?       Петя смущенно на него посмотрел и мотнул головой. Игорь немного подумал и сказал:       — Просто, тебе же тяжело стоять и больно ходить… И если ты отказываешься только от того, что я увижу кровь на белье, то, Петь… Поздно уже стесняться, а? Стесняться надо было в двадцать два года, тогда уместно было, глупо хихикая, прикрываться от меня на утро. Но не после пяти лет отношений, четырех брака и, позволь напомнить…              Игорь кивнул в сторону спящих близняшек.       — Не после двоих детей.       Петя зажевал губу и чуть поерзал.       — И все равно, Я ведь не немощный какой-то…       — Петь, давай все-таки помогу, а? Идем, вместе помоемся. Малышей оставим спать.       Петя посмотрел на него и покачал головой. И выглядел он так уязвимо, почти напугано. Игорь посмотрел на него с состраданием, погладив по руке. Ну вот как так вышло? Пять минут назад был счастливый и довольный, а сейчас ему просто страшно от того, что Игорь увидит его тело после родов.       — Кис, что не так?       — У меня огромный некрасивый живот, страшный шов и… кровь идет.       — Я знаю. И это все есть потому, что ты сделал и родил этих джентльменов, — он кивнул в сторону сопящих на Петиной груди ребятишек. — Петь, хочешь или нет, но тебе надо потиху как-то… показывать себя мне. Впереди долгие три года, и по выходу из роддома ты снова не превратишься в тонкую-звонкую принцессу. Понимаешь?       Петя пожал плечами и, посмотрев на причмокнувшего Женьку, сказал:       — Ладно уж, помогай… Вечно тебе надо все усложнить, Горь.       — Ага, а тебе надо от меня прятаться свое тело в естественном состоянии.       — Тебе легко говорить! Твое тело в естественном состоянии не меняется уже как лет десять!       — Ну здрасьте, — он фыркнул. — А кто меня откормил за наш брак? Посмотри, у меня появились щеки!       — Ага, а еще на твоем животе шмотки стирать можно.       — Ладно, — Игорь выдохнул. — Так уж вышло, что я альфа, и у меня нет тех скачков гормонов, что есть у тебя. Помнишь, как ты в начале стеснялся своего тела из-за цикла? Будто бы, когда ты отекал, я увижу твой животик и упаду в обморок. И все нормально ж потом было! Идем, не бойся. А то блева…       — Да хватит! — брякнул Петя, посмотрев на него, и Игорь рассмеялся, погладив его по бедру.       — Петь, я тебе то же самое говорил первые твои три года. Ладно третий, ты там почти не сидел, но второй? Ты же мне весь туалет обблевал, половину хаты и еще меня! И ниче тебе не жало, ничего ты не стеснялся! Хотя, как по мне, ты уж извини, но это реально было стыдно. Припереться объебанным и бухим, когда не ждали, устроить истерику, наблевать на диван, наблевать в туалете и лечь спать. Вот это стыдно. А иметь шов после кесарева — это гордость.       Петя выдохнул и кивнул.       — Да, я понимаю. Что мое поведение на второй год реально стыдно… Но мне при этом не стыдно! А вот за это…       — Идем, Петь. Давай малышариков.       Игорь привстал и взял на руки сразу двоих. Посмотрел на них, умиляясь и, выдохнув, поудобнее устроил их в кроватке, укрыв одеялком. Они были одеты в милые парные бодики, только на Женькином был нарисован лев, а на Денискином — котик. Игорь умилился:       — Два котика наших.       И ласково коснулся подушечкой пальцев кнопки-носика обоих. Женька не среагировал, а Дениска поморщился.       — Все, спите, хорошкинсы наши, — он улыбнулся им и помог Пете встать. Хотел взять на руки, но Петя остановил его.       — Мне полезно ходить, так что просто поддерживай меня.       — Уверен? — настороженно спросил Игоря, видя по его лицу, что даже стоять ему было сложно.       — Да.       — Ладно, — Игорь кивнул и осторожно помог ему дойти.       Закрыв дверь, он помог Пете устроиться на сидушке унитаза, потому что стоять тому явно было проблематично. Посмотрев на душевую кабинку, Петя сказал:       — На помыться я даже не надеюсь, да и из-за шва нельзя, но как бы хотя бы ополоснуться…       — Я помогу. Затем я и здесь, — Игорь улыбнулся и принялся раздеваться сам.       Петя посмотрел на него даже с какой-то завистью, следя за тем, как обнажалось сильное, крепкое тело. Игорю вот-вот тридцать шесть стукнет, а тело как в девятнадцать! И никакого живота, никаких растяжек, ничего. Пете сделалось неловко от того, как выглядел он, и как Игорь.       — Петь, ты чего? — спросил Игорь, заметив, как Петя замешкался. Он расстегнул ремень и спустил с себе штаны.              Петя поерзал.       — Ничего… Просто ты как всегда красивый и худой, а я…       — Петь, — Игорь помрачнел и откинул штаны в сторону и, без слов, начал помогать Пете раздеться. Петя, чуть помялся, но резко остановил Игоря и посмотрел на него молящими глазами.       — Нет, я не хочу так. Я сам.       Игорь тяжело выдохнул и сел почти голой жопой на пол, подняв на Петю уставший взгляд.       — Петь, что такое?       — Ты не понимаешь, какой я под рубашкой… — промямлил Петя. — Во время беременности я скорее заигрывал, чем в самом деле переживал… Нет, переживал конечно, но в целом считал себя трогательным. Да, не сексуальным, но все равно… А сейчас… И смотрю на тебя, а ты такой красивый, подтянутый, стройный…       Игорь потер щеки ладонями.       — Петь… Петенька, ты считаешь меня тупым, да? Я знаю, что твое тело сейчас совсем другое и я хочу показать, что меня это совсем не смущает. Эй, ну ты чего? Плачешь? — Игорь заглянул ему в глаза, когда заметил, что те странно заблестели, и Петя быстро отвернулся, моргая.       Он покачал головой.       — Спасибо, Горь, за твою любовь ко мне, поддержу и понимание. И я знаю, что тебя совсем ничего не смущает во мне и что я по прежнему тебе нравлюсь. Но дело не в тебе. Дело в том, что я себе противен. А ты, как меня сейчас не разглядывай, этого не изменишь. Я только зареву. И все. Ничего ты этим не добьешься. Спасибо, Игорек, но не надо, — он тихо шмыгнул и, спустя немного молчания, снова посмотрел на Игоря уставшим, ничего не выражающим взглядом.       Игорь смотрел на него в ответ, сжав его руку в своей, нежно гладя тыльную сторону ладони.       — Я тебя понял. Хорошо. Тогда давай сначала ты, потом я.       Игорь молча встал и, под Петин взгляд, собрал шмотки и вышел. Петя, тяжело выдохнув, встал. Без помощи Игоря дойти самому даже душевой кабинки, находящийся в метре, было сложно, но Петя справился. Снял рубаху и одноразовое белье, выкинув его и прикинув, что менять его надо хотя бы два раза в день. И кое-как залез в кабинку, понимая, что помощь Игоря ему в самом деле бы очень пригодилась. С трудом он вымыл ноги, стер пот и отмылся от крови. И с еще большим трудом, через боль, вышел из кабинки. Надел нижнее белье и оперся рукой о стену, чтобы умыться и почистить зубы. Стоять было сложно, тяжело. Он посмотрел в зеркало. И в миг, когда он больше отвлекся на боль внизу, нежели на мысли о своем внешнем виде, ему удалось на себе посмотреть… просто посмотреть. Со стороны. И в зеркале оказался просто недавно родивший омега. Живот не оказался безобразным, хоть и не был таким упругим, шрам в глаза не бросался, а грудь, по мнению Пети в данный момент, вообще хорошо выглядела! В глаза тоже не бросалась, и вообще, он такие сиськи только в порно видел! Живот, он знал, сойдет на первых порах, разве что белье… Но краем сознания он подумал: а что, я в стрингах, что ли, должен быть?       Он выдохнул и, держась за стену, смог почистить зубы и умыться. И, шлепая босыми ногами по плитке, только прикрывшись своей рубашкой, кое-как пошел к двери. Нет, все-таки, слишком он много на себя взял, раз решил, что такая прогулка ему в самый раз!       Он кое-как открыл дверь и просипел:       — Горь? Ты тут?.. Донесешь?..       Игорь, оторвавшись от рассматривания малышей, тут же бросился к Пете, взяв на руки, ощутив голую спину, он рассеянно моргнул и посмотрел на Петю, но сначала первым делом донес его до кровати, аккуратно уложив.       — Спасибо… — просопел Петя, откинув голову назад, на подушку.       — Тебе ж нельзя так… — неуверенно сказал Игорь, погладив его по волосам.       — Я уж понял, — фыркнул Петя и убрал рубаху. — Любуйся!       Игорь усмехнулся, посмотрев на него и его взгляд не изменился ни капли. Та же нежность, та же любовь.       — Поверить не могу, ты чуть не заплакал из-за чуть обвисшего живота… — выдохнул Игорь, нежно погладив его живот.       — Я думал, что все выглядит гораздо хуже, — выдохнул Петя. — А после посмотрел в зеркало и как-то легче стало…       — Шов вообще незаметный, — улыбнулся Игорь.       — Он синий.       — Всего-то! — фыркнул Игорь. — У меня и похуже было, — а после, внезапно, нежно улыбнувшись, он склонился, аккуратно поцеловал возле шва и, посмотрев на Петю, сказал: — Ты хорошо выглядишь. Петь, в тебе нет ничего и капли отвратительного. Клянусь, на конкурсе недавно родивших, ты бы занял первое место!       Петя рассмеялся.       — Плут, — он прищурился, а после пнул его легонько пяткой. — Ты не на шрам смотри, а на сиськи! Я только ща заметил, какие они классные. Я думал, такие только в хентае рисуют! Пиздец, как с картинки просто! Вроде и нет груди толком, а выглядят охуенно!       — Я это еще в твою беременность подметил, Петь, рад, что ты хоть сейчас это осознал.       — Да в беременность не то было! Ща более упругая, что ли, не знаю, как будто рил накачал себе такую красоту! Эх, жаль, что не навсегда, конечно… Хотя че это. Закончу этих кормить, тут же залечу во второй раз, нечего такой красоте пропадать!       Игорь рассмеялся.       — Петь, я к тебе все привыкнуть не могу, чес слово. Пять минут назад ты чуть не ревел от ужаса и своего тела, а сейчас все — снова знаешь, что ты невероятно красивый.       Петя выдохнул и пожал плечами, принявшись натягивать на себя рубашку, с чем Игорь ему помог. Поправив края, Петя сказал:       — Потому что все равно сложно к таким изменением сразу нормально отнестись, особенно, когда они вот так резко происходят.       — Понял, — Игорь кивнул. — Но рад, что ты смог на себя посмотреть понять, что в тебе ничего нет объективно некрасивого.       — Ну уже во какой прогресс, не на месяц загнался, а за пару минут все сделал!       — Ты большой молодец. — кивнул Игорь, поцеловал его в кончик губ. — Тогда я мыться и быстро к тебе.       Петя кивнул с улыбкой и погладил его по щеке. Вскоре, когда Игорь вернулся из душа и залез к нему поде одеяло, прижавшись к нему, Петя ощутил приятное, тянувшиеся в груди тепло. Да, они еще не дома, а все еще в больнице, но уже все было совсем по-другому. Петя чувствовал тепло тела Игоря, крепость и его силу, вдыхал его запах, чувствовал, как его широкие ладони нежно гладили его по животу, слышал, как он прохрипел: «спокойной ночи, киса». А в метре от Пети стояла кроватка. И там спали их дети. Их прекрасные сладкие детки. Маленькие, беззащитные, всем сердцем любимые. Их дети. Их семья, еще такая маленькая совсем недавно, и такая большая сейчас, уже была тут. В этой палате, прямо сейчас, и Петя ощутил, как любая боль и страхи уходят. Он позволил себе расслабиться, засыпая с улыбкой на губах, зная, что он и его дети в безопасности, все хорошо. Он со всем справился. Теперь можно было немного отдохнуть…       Отдых прервался ближе к двенадцати ночи от недовольного крика. Петя поежился и сонно открыл глаза. Игорь пошарил рукой и включил свет. Сонно зевнул и сказал:       — Лежи, не вставай, я ща…       Кое-как, сонный, совсем не проснувшийся, он встал и подошел к кроватке. Глянул на бирочку — Дениска. Проверил подгузник — сухой. И, беря его на руки, он сказал:       — Петь, покормить надо.       — О, вот оно… — зевнул Петя. — Счастье родительства! Давай сюда.       От рева Дениски Женя недовольно закряхтел, просыпаясь и Игорь, только передав Дениску Пете, взял на руки Женю, чтобы успокоить его и согреть своим теплом. Женька прижался к нему и, уже не обращая внимания на крик Дениски, причмокнул. Игорь широко улыбнулся и посмотрел на Петю. Тот, сонный, кое-как расстегнул свою рубашку и приложил Дениску к груди. Тот взял в рот сосок жадно, начиная есть так, будто у него еду кто-то отбирает. А потом Петя тихо зашипел и выругался себе под нос, поерзав.       — Кис?.. — взволнованно позвал его Игорь. — Болит где?..       — Ага, — он махнул рукой и попытался поудобнее устроиться, шипя и ругаясь себе под нос. Игорь смотрел на это тревожным взглядом, укачивая в своих руках и без укачивая вновь засыпающего Женьку.       Через долгую минуту Петя сказал, немного привыкнув и опустив взгляд, глядя за тем, как Дениска ел:       — Я читал. Типа… от кормления матка сокращается и болит. Это даже хорошо, значит, она быстрее придет в свой нормальный вид и в тонус, но… Господи, блять, прости…       Он снова шумно выдохнул и посмотрел куда-то в потолок. Игорь присел рядом и поцеловал его в висок.       — Честно говоря, я в ахуе, — откровенно выразился Игорь. — Почему процесс деторождения должен почти от начала и до конца сопровождаться болью?       Петя тяжело выдохнул, глядя на Дениску, дожидаясь, пока тот наестся.       — Потому что природа все сделала через жопу. Не зря ты всю мою беременность удивлялся этому процессу. Да, он очень сложный. И не кажется мне супер естественным! Естественный процесс это посрать сходить и в норме это не больно. А если беременность и роды так, блять, естественно, то какого хуя я должен проходить через месяцы мучения до и после? Прикинь, мы бы так срали? Сначала год говно выноси, потом высри его и мучайся еще полгода от этого! Пиздец.       Петя тяжело выдохнул и, снова посмотрев на Дениску, чмокнул его в темную макушку и сказал:       — Ладно, с этого момента никаких матов! А то, Боже упаси, у Женьки будет первое слово «блять», а у Дениски — «пиздец».       — Понял. Согласен, — кивнул Игорь и погладил Петю по коленке. — Я твои мысли разделяю, Петь. Сложно назвать это «естественным» процессом и что все это — не болезнь. Раз не болезнь, то почему на последних месяцах многим сложно даже два плюс два сложить, невозможно присесть и вечно все болит? И если не болезнь, то почему после родов последствия вполне из ряда «болезнь»? Швы, разрывы, боль?       Петя снова поморщился и сказал:       — Знаешь, я хоть и согласен вынести весь этот ад ради наших детей, что я уже сделал и, если захочу, сделаю снова, но, будь моя воля, я бы нассал на каждого, кто говорит, что беременность и роды это выйти в поле посрать.       — Я бы помог тебе. Нассать бы не нассал, но неугодных бы подержал для тебя.       Петя слабо рассмеялся и посмотрел на него все еще сонными глазами.       — Спасибо тебе, Горь, за все. Рад, что ты у меня адекватный и понимающий. Иначе я бы головой пошел.       — Это меньшее, что я могу для тебя сделать, — и, улыбнувшись, склонился, поцеловав Петю в висок.       Вскоре Дениска наелся — много ему сейчас не нужно было, да и молока к Пете пока не пришло, так что при всем желании много Дениска от Пети бы не получил, но, судя по тому, что на его руках он же и заснул, сося грудь, Петя сделал выводы, что тому хватало и в целом он был сыт и доволен. Игорь уложил их обратно в кроватку, перед этим поцеловав обоих в щеки и, выдохнув, сам забрался в кровать. Потушил свет и, крепко прижавшись к Пете со спины, обнял его и поцеловал в щеку. Петя улыбнулся, поерзал, и закрыл глаза. Заснули снова они быстро, бесконечно влюбленные в друг друга и своих детей.       На самом деле, до этого момента, они оба не знали, что в них есть столько места для такой огромной любви.       А теперь не понимали, как жили без нее все это время до этого дня.