Сто восемьдесят градусов

      Еще два дня прошли быстро и пришло время выписки. Петя изначально и не хотел никого на выписку звать, но, поскольку, пригласил своих родителей, следовало и Прокопенко. В конце концов, Петя подумал и понял, что к себе домой хорошо если пустит пару раз родителей. Он плохо понимал, чем это вызвано, но, думая о том, что приедет домой, меньше всего он хотел туда куда-то звать. Будто бы сейчас их квартира воспринималась как очень личное, интимное гнездо, а теперь, когда там будут их дети, хотелось максимально ото всех его закрыть.       Петя ощущал себя наседкой.       В день выписки он все еще чувствовал себя неважно. Шов хоть и выглядел куда симпатичнее, постоянно ныл и без бандажа Петю из палаты не выпустили. Зато сам живот стал куда меньше, выглядел, как на пятом месяце — аккуратный, и вполне его можно было спрятать под свитшотом или свободной рубашкой. Но идти для Пети все равно было тем еще испытанием, хорошо, что медсестра сама несла два пышных конверта, из которых торчали носики. Петя, когда посмотрел, как малышей в них заворачивают, перевязывая фиолетовым бантом, едва не заплакал от умиления. Такие они у них прекрасные!       Спустившись, встретившись с целым роем цветов, воздушных шаров и громких поздравлений Петя сначала растерялся, просто не зная, как реагировать, но после подсобрался и улыбнулся. Он недавно родивший, ему всякие реакции позволительны! Он нашел взглядом счастливое лицо Игоря. Даже рубашечку надел, посмотрите на него! И даже глаженную! Просто если сам Петя его вещи не погладит, Игорь так и будет в мятом ходить, просто потому, что ему без разницы, а тут вон как!       — Петь, поздравляю! — мама обняла его, первая к нему бросившаяся, отец же первым делом, наряду с Федором Ивановичем, стал разглядывать младенцев. А когда малышей им протянули (очевидно, хрупкой медсестре было не слишком удобно удерживать два больших конверта), те посмотрели на нее огромными глазами. Но Юрий Андреевич, уже державший на руках столь хрупкое существо, неуверенно, но принял сверток. Федор Иванович же взял конверт так, будто он был атомной бомбой.       — Да, поздравляем, — пробасил Юрий Андреевич, с крайне серьезным видом разглядывая детское личико. — Красавец. Чую, будет ментом!       — У тебя все ментом будут, пап, — цокнул Петя, ласково закатив глаза. За талию его приобнял Игорь, нежно на него посмотрев. Очевидно, лезть разглядывать мальчишек ему не было нужды, их личики у него уже на внутренней стороне век были отпечатаны, они ему уже снились!       — И вправду — красавцы, — улыбнулась тетя Лена, заглядывая в сверток, который держал Прокопенко. — Федь, да что у тебя руки так трясутся?!       — На, сама держи! — беспомощно прикрикнул Прокопенко. Держать столь хрупкое, маленькое существо было выше его сил! А вот когда тетя Лена, покачав головой, аккуратно забрала его к себе на руки, вот тогда Прокопенко смог расслабиться и, склонившись, с улыбкой осмотреть хмурого младенца. — Чудо какое чудесное, а! Петька, молодец, красавцев таких сделал! И правду — на тебя похожи! Не понимаю, как я это понял, но каким-то образом я это понял!       — Да что тут понимать? — изумился Юрий Андреевич — ростом он был едва ниже Игоря, и шире всех в плечах, так что производил некоторое впечатление. — Видно же, что две Петькины копии!       — Это тебе видно, потому что младенца уже видел, а для других многие младенцы похожи на картошку, — улыбнулась Светлана, ласково глядя на то, как кто-то из мальчишек морщил носик-пуговку.       — Какая тут тебе картошка, если это — Петя?! Ну радует, что хоть видно — Хазинская порода. А то по фамилии — Гром! Кошмар какой. Их же дразнить будут!       Петя внезапно улыбнулся. Да, отец ворчал в своей привычной манере, но видно было — ворчал с любовью. Глядел на ребенка в своих руках с восторгом, нежностью, держал аккуратно и хоть и делал вид, что смотрел то туда, то сюда, но взгляд постоянно бегал назад, к крошечному человечку в его руках.       — Ну, тут ни вам, ни нам, — развел руками Прокопенко. — Тут только Игорю.       — Мы решили, что мальчики легко смогут поменять фамилию, если захотят, — сказал Петя, оперевшись плечом на Игоря. Стоять было тяжеловато. Игорь приобнял его чуть крепче. — Пока… я хотел было Дениске нашу фамилию дать, но это было бы нормально, если бы и я остался Хазиным. Семья Громов, и тут — Хазин! А потом… вдруг кто-то захочет. Тогда — да.       — Так вы бы двоим дали фамилию!       — Нет. Женька — Гром. По нему это видно. Вот он — у тебя.       Отец заглянул в конверт, встретился взглядом с хмурым Женькой, и снова сказал:       — Мент.       — Потому и Гром. У Громов тяга к ментовке искренняя, у них это… по генам она передается.       — Эх, ладно… Дай Бог Дениска меня порадует в будущем!       Петя улыбнулся и кивнул. Ему вручили два пышных букета цветов, и Петя тихо ойкнул, не ожидав, будто бы решил, что букеты они с собой заберут. На самом деле, в голове снова был легкий туман — не то от усталости, не то от того, что он пытался перестроиться. Осознать, что он больше не один, их — трое. Он папа. У него сыновья.       На улице его и Игоря, с конвертами на руках, сфотографировали на фоне роддома. Игорь широко улыбнулся, держа Женьку, Петя, чуть более спокойно, прижавшись щекой к его плечу — Дениску. Сфоткали. Потом каждое семейство. Прокопенко, потом — Хазиных. И отец Пети так довольно улыбался, держа сразу двоих, и гордостью аж светился. Петя обнимал Игоря за локоть, пока тот их фоткал, немного перенося на него свой вес, чтобы легче было, и вдруг понял: надо же, отец искренне им гордится. Впервые. И за то, что Петя сам сделал с большой любовью и желанием. Он улыбнулся, ощутив внезапное, полное облегчение.       — Красавцы, Петь, все в тебя, — проговорил Юрий Андреевич, не спуская с рук малышей. — Мы вам подарок подготовили, ну это уже завтра, тебе это… много переживаний вредно.       — Подарок? — искренне удивился Петя.       — Ну а как же? Петь, ребенка родить, а уж тем более целых двоих, не за хлебом сходить. Это даже твой отец понимает.       Хазин недовольно фыркнул.       — У нас тоже кое-что есть, — сказала тетя Лена. — Мы все думали, когда бы, в какой момент поудачнее, просто так знали, что не примите, а тут — в самый раз.       Петя стоял и хлопал глазами. Игорь откашлялся.       — Очень… неожиданно. За Петю не скажу, но мы вроде детей эт… не ради подарков…       — Конечно нет, — хлопнула глазами тетя Лена. — Но это же такой большой праздник! Дети так просто не даются, а уж тем более двое, это большая удача и счастье. Петя знает и понимает.       — Да, — Петя медленно кивнул. — Так легко, как бы мне этого хотелось, это не далось… Но все равно… мы чего-то крупного и не ждали.       — Да ладно вам, — отмахнулась Светлана. — Уже не сегодня будем обсуждать. Поезжайте пока, Петь, отдыхай, тебе полезно будет. Мы завтра заедем.       — Хорошо, — Петя улыбнулся и посмотрел на то, как Игорь берет на руки два свертка. Петины руки были заняты цветами, да и двоих он бы не поднял — он пока старался вообще ничего тяжелее килограмма в руки не брать.       Мама обняла его, поцеловала, и тетя Лена за ней. Отец жестко пожал руку — в своей манере, и Петя посмотрел на него с улыбкой. Он любил это в отце, что в знак уважения, независимо от пола, он крепко жмет руку. Руку пожал он и Игорю, только добавил:       — Ты смотри, Петьку мне не обижай, даже если боевым кажется. И Женьку с Дениской тоже.       — А как иначе? — приподнял Игорь брови и широко улыбнулся. — Холить и лелеять, раз уж мне так свезло и в доме аж три омеги. Тут кроме любви выбора и нет.       Юрий довольно кивнул и засунул руки в карманы пальто. Тетя Лена еще обняла Игоря и напомнила Пете:       — Я всегда рядом, Петь, не стесняйся, если нужна помощь — звони, приду.       — О Господи… — внезапно прошептала Светлана и потерла лоб. — Я же… Боже ты мой, я, выходит, бабушка! Куда мне?!       Прокопенко по-доброму рассмеялся.       — Свет, нашему сыну тридцать, что ты хотела? Мы как-то поздновато!       — Это ты поздновато, чурбан шестидесятилетний, а мне всего пятьдесят, а выгляжу я вообще на сорок!       — Ну, выглядишь ты на два внука, — хмыкнул Юрий Андреевич.       Светлана едва воздухом не подавилась и отвесила тому подзатыльник. Игорь присвистнул:       — Так вот, Петь, откуда у тебя привычка меня бить, чуть что!       — Я тебя не бью, а ласково шлепаю! — возмутился Петя, хотя в этот момент сам резко осознал, что, видимо, в самом деле от матери понахватался. Петю она за всю жизнь даже по жопе ладонью не шлепнула, а вот отца… То по руке, то по голове, то по плечу, то по спине…       — А как с вами иначе-то, если за языком не следите? — шмыгнула Светлана и потуже завязал пояс шубы.       Прокопенко тихо рассмеялись. Да, интересное Хазины семейство, и Петя на них очень похож был!       В конце они все-таки проводили их до машины и Петя аккуратно уложил свертки в детские кресла, пристегнув их и сказал Игорю:       — Я на заднем поеду.       — Конечно, — кивнул Игорь.              Они попрощались, договорились о скорой встрече и Игорь, наконец, сел за руль, положив на переднее два пышных букета. Он завел машину и аккуратно выехал из-за парковки, глянув пару раз на плечо, смотря, как забавно смотрелось два белых конверта в креслах.       Петя оперся о сиденье, следя за малышами. Дениска спал, Женька глядел куда-то перед собой.              — Твой отец был так рад, — сказал Игорь. — Не ожидал его таким увидеть.       — Не поверишь — я тоже, — хмыкнул Петя. — Он всегда хотел внуков и все такое, но в его голове был четкий сценарий: я работаю в ГУНКе, выхожу замуж за сына генерала, рожаю двух альф. А тут я в каком-то задрипаном отделение Питера по прежнему майор, вышел замуж за подполковника безотцовщины и родил двух омег. А он… он так смотрел на них, так им улыбался… Я не ожидал.       — Может, он все-таки понял, что был не прав? Понял, что он не имеет права как-то посягаться на твою жизнь и устраивать в ней свои порядки?       — Может быть, — согласился Петя. — Я больше рад, что он полюбил внуков. Пусть хоть дед из него будет хороший. Знаешь, тот самый дед, к которому внуки приезжают в Москву и знают, что ща будет раздолье. Уверен, он им ничего запрещать не будет, все покупать и всюду катать. На День рождения сразу айфон подарит.       — И все равно, что им пять, — улыбнулся Игорь. — Мама, конечно, у тебя по-прежнему зажигалка. Я когда с ними знакомился, был уверен, что она такая… очень мягкая, слово боится ему кривого сказать. А она хренась ему ложкой по руке и «Юра, куда к еде, еще не все сели?!». И я смотрю и понимаю: так Петя не в отца, Петя в мать…       Петя рассмеялся.       — Ну, на отца я больше внешне похож. А наши дети — на меня. Хазинская порода всех переживет, я тебе говорю.       — Да я уж заметил. Сразу двоих, и сразу оба — ты! Ты там как вообще? Болит где-то?       — С бондажом полегче, но все равно тяжеловато. Домой хочу поскорее, прилечь и в тишине полежать, в родных стенах. Так по дому соскучился — жуть. Хорошо, что хоть ты рядом со мной ночами был, а то совсем бы с ума сошел!       — Да я б тоже, — выдохнул Игорь. — Ума не приложу, как бы я спал в квартире, зная, что моя семья, мои дети, вообще в другом месте! Не знаю, мне кажется, что это безумие.       Петя умилился и посмотрел на него.       — Так рад слышать эти слова… Люблю тебя, Игорь.       — И я тебя люблю. Передай двум кнопкам, что и их очень люблю.       Петя тихо рассмеялся и, посмотрев на два конверта, сказал:       — Слышали? Отец вас очень любит. Ой… На меня Женька взгляд перевел!       — Ну конечно, он же понял, что к нему обращаются, — фыркнул Игорь.       — Ну просто дети в первые дни жизни… толком ничего не видят, не слышат и не понимают.       — Ну, может какие-то там дети и ничего не понимают, а вот наши — очень даже. На меня так Дениска осознанно порой смотрит, что мне кажется, он что-то хочет спросить, а потом хмуриться и начинает пыхтеть, потому что «черт, я не понимаю, как пользоваться ртом!»       Петя широко улыбнулся и с нежностью посмотрел на Игоря.       — Да, думаю, ты прав. Они все понимают. Просто по-своему.       Игорь, уверенный, кивнул:       — Разумеется.       Уже заходя в подъезд, консьержка заметила их и улыбнулась.       — Ну, поздравляю с таким масштабным пополнением!       — Спасибо, — Петя кивнул, неся букеты, да и в огромных лапищах Игоря дети явно вмещались куда лучше.       Петя открыл дверь и, зайдя, широко улыбнулся, посмотрев на Игоря:       — Горь, ну ты серьезно? Куда нам эти шары девать?       — Надо куда, — уверенно кивнул Игорь и, склонившись, чмокнул Петю в кончик носа. — Мы с тобой уже женатики как из сериалов, когда альфа делает омеге сюрприз, а тот: ой, да куда нам, да зачем нам? Это, конечно, не машина, но…       Петя улыбнулся ему еще шире, снял обувь и пальто и, с двумя букетами, прошел дальше. Осматривал кучу шаров, целых три (три!) корзины с цветами, лежали рядом коробки шоколадных конфет, несколько подарков, завернутых в бумагу. Над потолком особенно большие золотые шары соединялись в слово «спасибо».       Петя оглядывал это все большими, восторженными и счастливыми глазами, широко улыбаясь. Да, это была не машина, но это много времени, фантазии и искреннего желания порадовать. Петя посмотрел на Игоря, который стоял с двумя конвертами и немного глупо улыбался.       — Спасибо, Горь… Это… Капец, ну как в фильмах! Сколько тут шаров? Тысячи?!       — Я не считал, — Игорь аккуратно уложил малышей на диван, и только Дениска проскрипел сквозь сон, но успокоился. — Я подумал… что тебе будет очень приятно.       — Мне капец, как приятно, Горь! — Петя обнял его за шею и крепко поцеловал. Игорь довольно промычал, закрыл глаза и обнял его, отвечая на поцелуй.       Из-за того количества нежности и любви, что расцветало в них от двух новых жизней рядом с ними, моментам страсти будто бы не было места и, когда они случались — как сейчас — будоражили, как в первый раз. Они целовались, прижимаясь друг к другу, Петя зарылся в его волосы, а руки Игоря хаотично гладили его, спускаясь ниже, к бедрам и ягодицам. Дыхание сбилось, щеки обжег румянец. Петя шумно выдохнул, чуть отстранившись от его губ, и игриво укусил за линию челюсти, потерся носом о шею и поцеловал ее.       — Хотелось бы мне… что-то сделать для тебя. Но я тогда сам возбужусь, а мне пока вообще-вообще никаких оргазмов нельзя! Можно будет только когда шов болеть перестанет, это еще неделя-полторы.       — Понял, — кивнул Игорь, гладя заманчивый изгиб поясницы. — интересная у тебя реакция на шарики, конечно…       — Это не на шарики, дурак, — Петя улыбнулся и аккуратно спустился на диван, присев, ближе к малышам, начав разматывать конверт. — Просто… от радости захотел тебя поцеловать. Поцеловал — а от этого уже другого захотелось… Ой, ты ж моя прелесть, кто тут так сладко потягается? — не выдержав, умилился Петя, когда, распахнув одеяльце, Женька вытянул руки, потягиваясь, и сладко зевнул. Игорь тоже умилился.       — Господи, какие же они чудесные, не могу… Мне реветь хочется, когда они что-то такое делают, представляешь?       — О, поверь: очень даже.       Игорь размотал второй конверт, и Дениска тоже потянулся, за что Игорь чмокнул его в носик. Дениска фыркнул и снова зажмурился, поджав губы и тихо причмокнув. Петя нежно погладил Женю по голове и огляделся. Вот он, сидит в их квартире, рядом любимый муж и их прекрасные детки. Куча шаров, цветов, все точно как в сказке. Все как в тех мечтах, о которых он даже думать боялся, потому что это было бы слишком смело с его стороны.       Разве мог тот парень, переехавший в Питер после громкого дела в Москве, сидящий на наркотиках, боящийся собственной тени, колючий и, вместе с тем, с большим сердцем для большой любви, даже мечтать о том, что у него будет любимый муж, свой дом и дети? Что все то, чего он хотел, но в чем боялся себе признаться, в самом деле может быть реальным?       Петя улыбнулся и снова перевел взгляд на их детей.       Игорь сказал:       — У тебя глаза слезятся, Петь.       — Горь, я недавно родил, у меня гормоны скачут, как бешеные, плакать — мое нормальное состояние.       — Знаю. Но что-то же тебя задело?       Петя пожал плечами.       — То, что я счастлив. Что у меня муж, которого я люблю всем сердцем, и дети, которых я обожаю. Чем не повод для счастья?       — Точно, — Игорь кивнул, улыбнувшись, и поцеловал его в висок. — Как ты себя чувствуешь, солнышко?       — Наверное, хочу прилечь и поесть. Но сначала подарки!       — Скромные, — Игорь качнул головой, встав за двумя коробками.       — Горь, самый большой подарок ты уже сделал и мне, и нашим детям. Не приуменьшай это. Так, а где Рыжик с Васькой?       — Спят наверное. Вот, держи.       Петя принял коробки и принялся распаковывать.       — О, я давно их хотел! — довольно крикнул Петя, доставая флакон духов, к которым он давно присматривался, но все руки не доходили.       — Знаю. Поэтому и купил.       — Так, а тут у нас… Оу, какая прелесть! — Петя умилился и посмотрел на Игоря. Во второй коробки впереди лежала коробка — явно с украшением — но взгляд Пети зацепился за альбом «Двойное счастье». — Я все думал купить, но как-то… не знаю, не получалось… Я ведь даже не говорил тебе о нем!       Он распаковал альбом и со слезами на глазах просмотрел странички.       — О Боже! Ты вклеил уже сюда мой тест на беременность, УЗИ и наше фото с ними… Блин, Горь, ну ты… — Петя тихо всхлипнул и принялся утирать слезы. Все эти вещи… они так тронули его.       — Ну ты чего? — улыбнулся Игорь.       — Сам знаешь чего, — шмыгнул Петя и с улыбкой посмотрел на вклееное УЗИ — первое, второе и третье, где уже четче было все видно. На страницу упала мокрая капелька и Петя аккуратно убрал ее и поднял взгляд на Игоря, улыбаясь. — Спасибо, Горь… Это очень много для меня значит. Господи, если б ты только знал…       — Не знаю. Но вижу, — кивнул Игорь и подался к нему вперед, сцеловывая слезы с красных щек. — Очень люблю тебя, Петенька.       — И я тебя люблю. Спасибо, — он подался к нему, поцеловав его и все-таки принялся за вторую коробочку. Он был уверен, что там будет простое украшение, но, увидев, он охнул. — Ты где такое достал?!       — На заказ, — улыбнулся Игорь. Он знал, что Пете очень нравились старые кулончики, внутри которых вставляли фотографии. Те, что были на продажу, по мнению Пети, были лишены шарма и он не покупал их. Игорь решил сделать на заказ, чтобы качественно, с эффектом старины и затертости. Петя открыл кулончник и улыбнулся. На фото были их мальчишки, и Петя тут же посмотрел на них. Оба уже открыли глаза и внимательно следили за ними. Дениска сосал палец, глядя на Петю большими, удивленными глазами. — Фото можно поменять.       — Поменяю. На то, где ты их держишь. Чтобы все мои любимые люди были на одном фото. Спасибо, Горь, это… это очень круто. Машина дорогая, да, но чтобы ее купить не нужно знать предпочтения во всяких мелочах, а ты… ты знаешь, ты запомнил, ты постарался для меня. Это так важно, это так много значит. Большое спасибо. Мне так повезло с тобой.       — Я рад. Боялся, что… что-то будет не так или что все это выглядит глупо…       — Глупо выглядишь ты, когда такое говоришь. Иди сюда, — он вытянул руки, обнял Игоря за шею и поцеловал его. Поцелуй затянулся, но в нем не было страсти, была бесконечная нежность. Петя нежно гладил его волосы, мягко кусал губы и едва улыбался. Игорь отвечал, мягко держа его лицо в своих ладонях.       Игорь прошептал в его губы:       — Надо же… в моих ладонях только что уместился весь мир…       Петя сначала не понял, он удивленно на него посмотрел, а после широко улыбнулся.       — Ты точно меня до истерики довести хочешь.       — От счастья — можно, — уверенно сказал Игорь и нежно чмокнул его в уголок губ.       — Знаешь… теперь мне очевидно, почему результат нашей любви — целых два человека. С таким обилием любви одним не обойдешься…       — Я это давно понял, — уверенно сказал Игорь. — Давай я помогу тебе, доведу до спальной, потом детей принесу к тебе и поесть.       Петя кивнул и оперся о его плечо, когда он начал вставать. Игорь приобнял его за талию, прижимая к себе, хотел бы на руки взять, но помнил, что Пете надо побольше стараться ходить, ему это полезно.       Петя улегся на кровать и с облегчением выдохнул, прикрыв глаза. Люлька, собранная, уже стояла с его стороны кровати, висели шарики. Петя улыбнулся.       Игорь спешно пошел за малышами (одних их оставлять ни в коем случае нельзя!) и, заходя в спальную, сказал:       — Так, срочная доставка булочек!       Петя широко улыбнулся и чуть присел. За Игорем в комнату внезапно вбежал сонный Рыжик, и Петя едва не рассмеялся. Игорь передал Пете малышей. Женька дернулся, но, оказавшись в тепле знакомого, родного запаха тут же успокоился. На кровать вскочил Рыжик, глядя на новых жильцов большими круглыми глазами.       — Так, щас будет знакомство, — уверенно кивнул Игорь, наблюдая.       Петя улыбнулся и дал Рыжику настороженно их поюнхать. Тот обнюхал малышей с макушки до воротничка комбеза, пощекотав их усами, а после, с крайне серьезным видом, под смех Пети, принялся устраиваться между ними. Когда Рыжик кое-как втиснулся и уложил морду на Денискину жопу, рассмеялся уже Игорь.       — Господи, если сюда приляжет еще Васька, то я задохнусь, — сквозь смех сказал Петя.       — Ну, видимо, так Рыжик нам показал свое расположение к пополнению.       — Усатый нянь, а, вы только гляньте, — с широкой улыбкой сказал Петя. — Он еще и мурлыкать начал!       — И морда у него крайне довольная, — кивнул Игорь. — Ладно, развлекайся пока со зверинцем, я пойду поесть тебе сделаю. Что хочешь?       — Что-то без мяса. И без макарон, — поморщился Петя. После родов мысли о мясе его до тошноты доводили!       — Понял. Скоро будет. Отдыхай, — он склонился, поцеловав Петю в лоб, и чмокнув близняшек в макушки. Рыжика тот почесал за ухом, и он ответил довольным мурчанием, но морды от Денискиной жопы не поднял. Кажется, Рыжик очень соскучился по Пете и сразу, с разгона, полюбил двух новых маленьких людей. Оставалось верить, что Васька к ним вообще особого внимания не проявляла и близко подходить не будет. Она в принципе и к ним на руки не шла, так что едва она пойдет к двум странно-пахнущим мини-людям.       Рыжик внезапно поднял морду, встал, потоптался и, повернувшись, лизнул макушку Женьки.       — О Боги, — Петя широко улыбнулся. — Серьезно?       — Ну, они молоком пахнут, наверное, ему нравится запах, — предположил Игорь, глядя на них с улыбкой. — Да, теперь смотрю на них и не понимаю: а как мы раньше без них жили? Как мы не чувствовали, насколько нам их не хватало?       Петя посмотрел на него с улыбкой, гладя Женьку по макушке.       — Главное, что теперь знаем.       Игорь улыбнулся. После Петя поел и почувствовал себя куда лучше. Рыжика, чтобы Петины легкие в конец не придавили, переложили тому под бок, и тот, хоть и явно недовольно на них посмотрел, остался лежать там, поглядывая зелеными глазами на двух новых существ в границах их квартиры. Петя уже думал попросить Игоря переложить их в кроватку, как Женька заворчал и заерзал, и Петя выдохнул, расстегивая рубашку:       — Горь, принеси чистое полотенце какое!       Игорь принес почти в ту же секунду и Петя улыбнулся. Он такой заботливый! Пете с ним было так хорошо и защищенно, и он был бесконечно этому рад. Петя знал, как это может ощущаться, когда у вас не слишком хорошие отношения. Когда ты в таком уязвимом состоянии, а на тебе еще беззащитные дети, и не чувствовать себя в безопасности с отцом своих детей — ужасно гнетущее состояние, когда кажется, что выхода нет, кроме как смириться и каждую секунду думать о безопасности своих детей. Петя думал, какая же на самом деле ужасная доля у омег. Это ему повезло, что Игорь сильно привязан к детям, настолько, что ему страшно было думать о том, чтобы спать ночь где-то вдали от них. А другие? Многим же вообще все равно на детей.       С тяжелым выдохом Петя принял полотенце, прикрыв им другую грудь, когда Женька жадно потянулся к соску. Когда к Пете пришло молоко — на четвертый день — с удивлением он обнаружил, что, когда кто-то висит на одной груди, из второй тоже начинает подтекать молоко… Ему сказали, что это нормально и скоро и это пропадет, но Петя не сильно переживал. У малышей почти синхронизировался режим кормления и, стоило одному взять в рот сосок, как второй уже через пару минут тянулся к другому. Вообще, Петя читал, что синхронизацией режимов у близняшек должен заниматься сам папа, но Пете казалось, что Женька и Дениска уже все делали одновременно.       Игорь с нежностью смотрел за тем, как Женька повис на груди, закрыв глаза и довольно причмокивая, хватаясь ручкой за грудь. Точнее, пытаясь уцепиться, потому что Петину грудь разве что можно было ухватить клешней Игоря — мягко накрыть горячей ладонью. Игорь шумно выдохнул. Ну вот, уже всякие неприличные фантазии в голову лезут!       Рыжик тоже поднял морду и посмотрел на старательного Женьку. Встал, принюхался и улегся обратно, наблюдая внимательно за процессом.       Дениска очухался чуть позже и потянулся на запах молока. Петя приподнял его, поближе подтянув к груди, и убрал полотенце, а затем помог Дениске правильно взять в рот грудь. Если у Женьки с этим проблем никогда вообще не было, то Дениска порой мог поерничать и взять не так, как надо, а потом еще начать реветь от того, что грудь убрали и дают ему по-другому не так, как он хочет.       — Подушку принести? — спросил Игорь.       — Нет, пока не надо. Они еще совсем маленькие, и без того на груди умещаются, мне не мешают.       — Хорошо.       Игорь погладил Женьку и Дениску по пока еще темной макушке и, поерзав, прилег рядом с Петей, гладя его волосы. Рыжик лежал между ними, все еще следя за процессом, пытаясь вникнуть в суть всего происходящего. И эти полчаса, пока дети висели на груди, снова засыпая, и Петя, и Игорь ощущали какое-то почти сакральное счастье. Не восторженное, не громкое, нет, тихое, априорное, будто бы постоянное. Такое, которое не в моменте, а плотно укоренились в них самим и теперь казалось вечным. Петя улыбался, смотря на Игоря, а Игорь смотрел на малышей. Он каждый раз смотрел на них так, будто запоминал все самые маленькие детали, будто бы хотел, чтобы даже ночью он видел их.       Петя сам почти задремал, пока те висели на нем, так что он уже почти засыпающим смотрел за тем, как мягко Игорь забрал сначала Женьку, переложив в люльку, а после и Дениску. Он уложил их вместе, укрыв тонким одеяльцем, и с улыбкой смотрел за тем, как Рыжик тут же подскочил к люльке, сначала заглянул в нее, а после запрыгнул туда и улегся в ногах малышей, свернувшись комочком. Игорь усмехнулся и застегнул на Пете рубашку, предварительно протерев грудь от слюней, а после и его укрыл покрывалом. Поцеловал его в лоб и, выдохнув, пошел в гостиную, чтобы немного прибраться. В конце концов, куча шаров по всему дому хороши только как сюрприз, а если жить в этом то, вероятно, можно будет сойти с ума.       Прибираясь, выкидывая бумагу от подарков, он улыбнулся. Он тут, в своем доме, а за стенкой спят его дети и всем сердцем любимый супруг. Он присел на диван и посмотрел на кольцо на пальце.       Петя, наверное, думал, что было много моментов, когда могло все разрушиться, когда Игорь мог уйти. Во время передоза, срывов, ломок, истерик, рехабов, депрессии. Петя думал, что даже тот день, когда он блевал на его ковер мог стать последней каплей. Или когда он разбил Игорю нос. Петя считал, что в их прошлом слишком много моментов, когда он был на грани.       Игорь знал, что в момент Петиного обострения — с второго года отношений — не было ни одного. Ни разу тогда Игорь не подумал, что хочет бросить Петю. Да, он уставал, раздражался, злился, но все это было ничто по сравнению с его чувствами к Пете и знанием, что они справятся.       Игорь твердо знал лишь одно. Единственный момент, когда решалась их судьба, момент, от которого зависела та череда событий после, которая привела к появлению на свет двух новых жизней, был в тот вечер.       Когда Игорь повернулся на сто восемьдесят градусов.       В тот миг он вдруг осознал: он может найти новую работу или новый смысл жизнь, новую квартиру и новую кепку. Что угодно. Но нового Пети не будет.       И либо он выбирает его — навсегда.       Либо будет жить дальше. Без него.       Тогда шел снег и Игорь даже не думал о том, что в их будущем вообще будет хоть что-то значительное. Он тогда еще не думал о детях от Пети, о новой квартире и об альбоме «двойное счастье». Все, что он знал тогда — это то, что либо он выбирает Петю, либо живет дальше без.       И он повернулся.       В тот момент это знание казалось чем-то абсолютно априорным и логичным, но сейчас, оглядываясь назад, Игорь совсем не понимал, откуда у него были такие мысли и как он сделал такие выводы. Это просто внезапно появилось в его голове и стало чем-то естественным, так же, как после ему приснился сон и знание, что у них будет двое детей так же стало для него априорным. Чем-то, о чем не надо думать или напрягаться, все само к этому придет.       Игорь качнул головой. Да, теперь же эти вещи казались удивительными.       Будто зимой кто-то дал ему подзатыльник невидимой рукой и в мозгу вдруг появилась эта кристальная ясность, способность видеть ситуацию четко, без страхов, обид и тревоги.       Ведь он жил с этим знанием всегда и поэтому даже когда он наблюдал Петю в самых отвратительных его проявлениях, потому что нет ничего хуже, чем человек в измененном сознании, это не вызывало в нем искреннего отторжения. Ведь он знал, что это не Петя ничтожество. Он просто ведет себя, как ничтожество. А там, внутри, есть тот омега, которого он видел раньше. Любящий, ранимый и чувствительный, но нежный, знающий, как помочь, как ободрить, умеющий улыбаться так, что самому смеяться от радости хотелось. Игорь все это знал, и он никогда не сомневался поэтому ни в себе, ни в Пете, ни в своих чувствах к нему.       И так же Игорь знал: только эти сто восемьдесят градусов на самом деле привели к тому, что они имели сейчас.       Просто иногда самое сложное — сделать первый шаг.       Игорь выдохнул и встал. Он вернулся в спальную и прилег рядом с сопящим Петей. В кроватке спали близняшки с Рыжиком, Васька лежала в своем домике. Игорь смотрел на Петю. Он нежно убрал прядь волос с его лица и прижался губами к его скуле. Петя… Да, Петя требовал многих усилий. Помочь реабилитироваться наркоману не один месяц — требует очень много сил и времени, Игорь не знал, как выдержал это. В один момент ему казалось, что это бесконечно. Но теперь… теперь Петя так много отдавал себя для семьи. Игорь чувствовал себя беспомощным от того, что никак не мог помочь. Точнее, он помогал в меру своих сил, делал все, что только мог взять на себя, но он видел и понимал — большая часть на Пети. Малыши больше тянулись к нему, Дениска и вовсе успокаивался только на нем, кормил тоже их Петя. Он был с ними почти все свое время, был включен в их эмоции, все отслеживал, Игорь вообще не понимал: как он с ума еще не сошел?!       А с другой стороны, он уже сам переживал нечто подобное. Потому что Петины ломка — срыв — овердоз — восстановление тоже требовали всего внимания Игоря. Смотреть за Петиным настроением, быть с ним рядом, отвечать на каждую эмоцию, находить нужные слова, успокаиваться агрессию, утешать во время истерики… Ну да, Игорь мог сказать, что понимал Петю очень даже неплохо. Наверное поэтому он сейчас так сочувственно относился к тому, как, на самом деле, много делала Петя.       Игорь нежно поцеловал его лоб и прилег рядом, закрыв глаза.       — Горь, когда у тебя там следующий выходной?!       Игорь заглянул в спальню. Петя снова кормил Дениску с Женькой, одной рукой сидя в телефоне.       — В пятницу. А что?       — Я хочу предложить Прокопенко и моим родителям прийти к нам на ужин, чтобы все вместе посидели, они внуков подержали. Надо, чтобы ты дома был, помог мне с ужином.       — Петь, ты сдурел? — спросил Игорь, закинув полотенце на плечо. — Какое с ужином помочь? Ты лежать должен и ходить на балкон дышать. Я сам все приготовлю, а че не приготовлю — закажу. Все, кого ты должен сейчас кормить, лежат у тебя сейчас на груди.       Петя смущенно улыбнулся и кивнул.       — Спасибо, Горь. Тогда я зову на пятницу, в часов шесть?       — Да, давай. Кстати, мне Игнат звонил, хотел зайти завтра. Как ты?       — Конечно, пусть приходит. Он же «крестный отец», — улыбнулся Петя, гладя Дениску по спинке.       Отличали они близнецов только от того, что так и не сняли больничные бирочки с именами. Как их различать после снятия Петя не представлял, но пока об этом и не думал. Он первый день дома и хочет просто лежать и ни о чем не думать. Единственное, ради чего он встал — обработать шов и сменить белье, а после снова лег в кровать и с любовью посмотрел на стоящую рядом люльку. Рыжик из нее почти и не вылазил, спал у них в ногах. Васька пришла один раз. Понюхала каждого, а после тут же ушла. Петя улыбнулся. Ну, хоть с Васькой ничего не меняется: ее поведение всегда предсказуемо и понятно. Ему показалось, что она решила так: воняют прикольно, ее не трогают, в принципе, пойдет.       — Закончишь с ужином и поможешь мне их помыть?       — Конечно. А что… уже можно?       — Разумеется. Или что они по твоему, не люди? Тебя б неделю не мыли?       — Я их подмывал, — фыркнул Игорь. — Понял. Ща поставлю таймер на духовку и пойдем. Ванну им подготовлю.       — Хорошо, — Петя улыбнулся и глянул на Дениску, который выпустил изо рта сосок и теперь смотрел в его сторону. Петя знал, что первые две недели жизни они почти ничего не видят, но Дениска же смотрел прямо на него! Петя выдохнул и нежно погладил его по темным волоскам.       Игорь принес в ванную два полотенца, достал масло, детское мыло, налил воду в тазик и измерил градусником ее температуру. Сделал на пару градусов выше, в самой высокой границе нормы, подумав, что пока Петя дойдет, пока их разденут, вода остынет.       — Так, давай мне их, а ты пока медленно вставай. Я могу сам начать, я много читал и у медсестры все спрашивал.       — Ух ты, — Петя улыбнулся. — Но у нас их двое, Горь. Пока ты будешь одного мыть, я другого держать, потом ты пойдешь первого одевать, а я второго мыть.       — А, ну да, — кивнул он и забрал к себе на руки Дениску с Женькой. Дениска, как думал сам Игорь, уверенно на него посмотрел, а Женька наоборот сонно прикрыл глаза.       Купание прошло вообще чудно. Игорь совсем не боялся и не нервничал, только улыбался глупо. Женька такой маленький, просто с ума сойти! Аккуратно поддерживая его головку, обмывая его, он снова и снова поражался тому, насколько он маленький! Женя на купание реагировал спокойно, почти никак не принимая участия, но догадывался, что они еще слишком маленькие, чтобы проявлять хоть какие-то реакции к чему-то, кроме Петиной груди.       — Так, первый готов, — Игорь уложил его на небольшой столик на полотенце и взял его на руки. — Ты сам?       — Да, — Петя кивнул.       — Хорошо.       Игорь уложил Женьку на пеленальный столик, смазав кожу маслом и кремом, внутреннюю сторону бедер и ягодицы — присыпкой, и ловко надел подгузник (у него это уже автоматически выходило). После чего Женя был упакован в распашонку и, нежно поцеловав его в ладошку, Игорь взял того на руки и уложил в люльку. Молоко тот уже срыгнул, переворачиваться не умел, так что Игорь решил, что можно его оставить вот так на пару минут, и быстро пошел к Пете. Дениска явно был недоволен новой неясной процедурой.       — Ну, как дела? — Игорь заглянул в ванночку на Дениску, который недовольно хныкал.       — Могло быть и лучше… Горь, я… возьмешь его? Встать сложно.       — Давай сначала помогу тебе встать.       Петя кивнул и аккуратно опустил головку Дениса. Посмотрев, чтобы вода не затекала в уши, он кивнул, и Игорь помог ему встать, а следом тут же взял Дениску и завернул его в полотенце.       — Обопрись о меня, — сказал Игорь и Петя не противился. Как оказалось, нахождение в странной позе, во время мытья Дениски, счастья ему не добавило. Шов заныл.       В спальной Петя сказал:       — Давай я сам… Я всего один подгузник надевал.       — Хорошо.       Игорь уложил все еще недовольно кряхтящего Дениску. Петя осторожно смазал нежную кожу маслом, делал все аккуратно, массажными, поглаживающими движениями, надеясь, что это успокоит Дениску, но тот продолжал кряхтеть, а когда дело дошло до памперса вообще заревел.       — Тише, тише, — ласково говорил Петя, надеясь, что это утешит его. — Солнышко, все хорошо, не плачь.       На распашонке Дениска заревел еще громче, и Петя, пожалуй, откровенно растерялся. Он кое-как стоял, борясь с нытьем в шве, напуганный еще тем, что оказался в ситуации, когда самому было сложно встать, чувствуя себя до смешного беспомощным, и тут Дениска, который так громко плакал, и у Пети задрожали руки. Он делает ему больно? Делает что-то не так?       На крик Дениски среагировал уже Женька, и Игорь тут же взял дело в свои руки. Аккуратно надел до конца распашонку, застегнул и взял Дениску на руки, укачивая и прижимая к себе. А Петя стоял, сбитый с толку, думая, что ему надо хотя бы присесть, но он просто смотрел на Дениску.       — Иди к Женьке, — попросил его Игорь, и Петя кое-как опомнился.       Он присел на край кровати и аккуратно достал Женьку, который хоть и не кричал, но явно был всем остро недоволен. От тяжести в шов снова стрельнуло, Петя сжал зубы и прилег, прижав Женьку к себе, гладя его и укачивая.       Дениска вскоре, на руках Игоря, затих, Женька за ним. Игорь, продолжая укачивать его, улыбнулся.       — Ну, вот и оно! Я думал: ну не может же быть все так идеально, где эти бесконечные детские крики без причины? Вот они.       — Думаешь, без причины? — взволнованно спросил Петя. — Может… я сделал ему больно?..       — Петь, ну что за глупости? Ты делал все то же, что и я с Женькой, просто Дениска у нас король рева. Все нормально, — он улыбнулся ему и присел на край кровати. — Ну ты чего? Испугался? Котенок, это же дети, они постоянно ревут.       — Ну да… — растерянно сказал Петя. Внутри он все еще ощущал себя так, будто был напуган. Это повальная беспомощность, и росший из нее страх… Петя положил руку на низ своего живота.       — Петь? Что такое? Опять болит?       — Да, немного.       — Точно все хорошо? Может дай гляну, а то мало ли?       — Не стоит. Эта боль не отличается от той, что есть и обычно. Думаю, если бы что-то случилось, я бы это почувствовал.       — Хорошо… — Игорь неуверенно кивнул и нежно погладил низ его живота. — Ты не пугайся, Петь, что Дениска плакал, это нормально. Он же у нас крикливый.       — Да, но…       Петя покачал головой. Просто вся эта ситуация… Собственная беспомощность в элементарном процессе, крик Дениски, страх, что Петя делает ему больно, незнание, как успокоить… Да, это здорового его напугало.       — Все хорошо, — повторил Игорь, гладя низ Петиного живот сквозь бандаж. — Ты молодец.       Петя хотел открыть рот. Хотел сказать, что это Игорь молодец: у него Женька и звука не издал и был уложен в люльку спокойным и довольным, а у Пети… Но он не сказал. Знал, что Игорь скажет, что это просто разница их характеров, а Петя знал: дело не в этом. В чем-то другом. Но он не хотел это обсуждать, ему казалось, что тогда он поймет, почему же плакал Дениска и причина ему совсем не понравится.       Игорь улыбнулся ему, видя, что Петя все равно начал тревожиться. Ну, что сделать?.. Петя у них, кажется, будет тревожным папой. Так что Игорь сидел рядом, молча гладя его.       — Видишь, успокоились, значит, все хорошо.       — Ну да… — растерянно кивнул Петя и поцеловал Женьку в макушку.       В себя он пришел где-то через минут двадцать. Страх прошел, тревога улеглась, и он позволил себе выдохнуть.       — Легче?       Петя кивнул.       — Киска, я понимаю, что, может быть, тебе, как папе, больнее слышать их крики, но пойми: дети часто орут. Это их единственный способ коммуникации.       — Я понимаю, — медленно кивнул он. — Но… одно дело, когда он начал орать, а ты взял его на руки и он успокоился, и совсем другое, когда он кричит, ты не можешь его успокоить, еще к тому же живот болит… И вот это состояние, когда ты сам кое-как идешь, а тут он…       — Я понимаю. На это я и здесь.       Петя только кивнул, но он уже успокоился и пришел в себя. Да, ничего страшного не произошло, никто не умер, все здоровы. Он просто… просто не ждал этого. Как-то все было так идеально, что Петя и не думал, что обычный детский крик может так напугать! Хотя Петя догадывался: это не крик его напугал, это собственная беспомощность перед этим криком его напугала.       Дальше уже все было тихо. Дениска с Женькой еще перекусили, повисели на груди, а после были уложены спать. Петя заглянул в люльку с улыбкой и, когда из ванной вышел Игорь, сам аккуратно встал, чтобы помыться. Собственное состояние вроде уже хоть и становилось привычным, Пете все равно было тяжело от мысли, что низ живота и шов будут болеть еще неделю, а течь из него будет еще месяц. Петя уже и без того замотался с этим, а тут еще и дети, и вот, еще и течет, как из ведра. В общем, Петя свое состояние находил ужасно уязвимым и он полностью понимал, почему же после родов падает либидо. Даже если с гормонами все более-менее, то собственное тело не даст тебе почувствовать себя сексуальным.       Хотя у Пети… все было немного странно. Сам он не хотел к себе никаких касаний, кроме невинных объятий и поцелуев, но ему… ему хотелось сделать приятное Игорю. Хотелось коснуться его, приласкать, поцеловать напряженные мышцы, ощутить вкус его пота на губах. Петя был в растерянности от этих желаний. Они же даже не возбуждали его! Ему… просто хотелось. Будто бы и Игорь, и его тело — это не только о собственном возбуждении, это о желание доставить ему удовольствие.       Ему вроде даже хотелось предложить, но он думал: каково будет к Игорю? Петя сомневался, что можно шибко возбудиться, когда к тебе в трусы лезет нечто с животом как на шестом месяце и одноразовых трусах. Петя качнул головой. Он не сомневался в том, что в глазах Игоря он все еще самый красивый и любимый, он даже был уверен: теперь Игорь любил его еще больше. Но где любовь, а где сексуальное желание? Они не зависят друг от друга.       Петя натянул длинную свободную майку, в которой решил спать — ночью ее легко будет поднять и накормить двух троглодитов. Он вернулся в спальную, застав там Игоря, который разглядывал малышей в люльке. Он поднял на Петю взгляд и сказал с широкой улыбкой:       — Они такие чудесные у нас.       Петя кивнул, и Игорь помог ему присесть на кровать.       — Ты сделал такую огромную работу. Я до сих пор в шоке! Ведь еще недавно они были внутри тебя, а уже — вот!       — Ну да, чудо, — согласился Петя, ложась на кровать.       Игорь лег рядом, обняв его и поцеловав его волосы. От Игоря приятно пахло — шампунь, гель и естественный запах чистой кожи. Он был горячий, как всегда, сильный и крепкий. За время семейной жизни Игорь здорово поднабрал в весе. Петя любил шутить, что взял его тощим щенком, а вырастил в большую такую псину. Игорь смеялся и соглашался. У него и плечи шире стали, и спина — даже гардероб пришлось менять, старый просто не налезал. Это раньше они издалека будто бы одной комплекции были — хотя Петя всегда был худеньким и тонким, но Игорь на его фоне не сильно выдавался, разве что ростом и плечами, а теперь вон, целая машина. Шире, сильнее, мощнее.       Петя погладил его по груди и нежно поцеловал в подбородок. Игорь довольно усмехнулся, потрепав его по плечу. Кажется, хотел что-то сказать, но Петя его опередил:       — Хочу отсосать тебе. Можно?       Игорь подвис. Медленно моргнул, смотря в одну точку перед собой, а после плавно перевел ошалевший взгляд на Петю. Снова моргнул. Просипел:       — Петь… ты… ну… у тебя ж… либидо на нуле должно быть.       — Оно и на нуле, — хмыкнул Петя. — Не хочу, чтобы ты меня пока как-то трогал. А тебя — хочу. Вот так.       — Я… — Игорь опешил. — Я даже не знаю… Это странно… Странно, что я получается буду заниматься с тобой оральным сексом, но ты возбужден не будешь…       — Почему странно? — Петя приподнял брови. — Недавно же, перед родами, помнишь? Ты мне сделал приятное, а у тебя самого даже не встал. Ты вроде должен понимать мое желание.       — Ну… вроде как да, но…       — Тебе неприятно, да? — выдохнул Петя, высказав свое изначальное предположение.       — Почему это неприятно? — искренне не понял Игорь. Ему казалось, что у него вот-вот мозг закипит! Он много ждал в их первый день дома, но уж точно не предложения отсосать! Игорь вроде уже свыкся с тем, что еще недельку Петю трогать нельзя и был на это прямо настроен. А тут!..       — Ну… выгляжу я не очень сексуально. Я знаю, что для тебя я самый красивый, но просто… то, как я выгляжу…       — Твой внешний вид для меня ничего не меняет, — уверенно сказал Игорь. — Я… кхм, не против, просто… в метре от нас наши дети, а мы!..       — Горь, им неделя буквально. Они даже не видят еще ничего толком, и не слышат. Точнее слышат, но не обращают внимания. До годика им без разницы.       Игорь закусил губу и поерзал. Неуверенно кивнул:       — Я… да, давай… Если ты хочешь…       — Очень хочу, — выдохнул Петя и потянулся к его губам.       Игорь тут же накрыл его губы своими, целуя. Петя подался к нему ближе, зарылся пальцами в его волосы, прильнул ближе, блаженно закрыв глаза. Поддев пальцем край его майки, Петя задрал ее выше, и с жадностью провел ладонью по его прессу и груди, лапая напряженные мышцы. Петя провел ладонью по груди и ущипнул за сосок. Игорь вздрогнул и шумно выдохнул. Петя усмехнулся в его рот и мягко начал гладить его поджавшийся живот.       Пальцы скользнули ниже, провели по дорожке волос внизу живота — бриться Петя ему строго-настрого запретил, его это все заводило жутко. И даже сейчас, когда Петя не испытывал возбуждения в привычном смысле, но он испытывал особое удовольствие и наслаждение от процесса. На самом деле, лаская его, Петя понял, что это ровно то, что ему было нужно, чтобы расслабиться. Уходило напряжение, бесконечные мысли о их детях, которые не покидали его голову, все пропадало, оставался только жар тела Игоря и его хриплое дыхание, его мягкие губы, целующие. Его сильные, горячие руки, которые нежно легли на его бедра, гладя и лаская.       Петя аккуратно привстал и сел на его бедра, внимательно следя за своими ощущениями. Боли не было, и он принялся ласкать его шею. Игорь шумно выдохнул и положил руки на его бедра, лаская и гладя. Петя укусил его за шею, лизнул и спустился ниже. Зажал меж зубов сосок, а после ласково поцеловал.              Чтобы поудобнее устроиться, Пете понадобилось время. Он поерзал, и Игорь прохрипел:       — Петь, может давай ты на пол присядешь? Подушку подложим, тебе удобнее будет.       Петя подумал и кивнул. Игорь встал, схватил подушку, устроив на полу, и помог Пете присесть на нее.       — Удобно? Нигде не болит? — заботливо спросил Игорь, гладя его волосы.       — Да, все хорошо. Спасибо, — Петя чмокнул его в руку, в место, где бился пульс и потянулся к белью.       Приспустил его и закусил губу, глядя на вставший член. Да, судя по всему, Игоря на самом деле не сильно смущал ни Петин вид, ни спящие дети рядом. Член у того стоял каменно — гвозди можно забивать. Петя поднял на Игоря взгляд и, не прерывая зрительного контакта, прошелся рукой вниз, открывая головку, и взял ее в рот. Игорь тихо застонал и откинул голову назад, зарывшись пальцами в Петины волосы, нежно погладив.       А Петя включился в процесс со всей своей к нему любовью. Он лизал, смачивая член в слюне, а после брал в рот, двигая ритмично головой. Рукой ласкал там, где не доставал губами, мягко сжимал узел и напряженные яйца, чуть оттягивая, как больше всего Игорю и нравилось.       Игорь тяжело, громко дышал, иногда срываясь на тихие стоны, от избытка ощущений он сжал Петины волосы в кулаке, но никак не двигал его головой, отдавая весь контроль Пете. Петя, беря его член в рот, сося, смотрел на Игоря снизу-вверх, и он знал, как Игоря это заводило. Он тихо, довольно рычал, крепче сжимая его волосы и смотря ему в глаза, и Петя чувствовал, что он был близок. Он сжал в ладони его яйца и ускорился. Игорь утробно застонал и чуть нажал на его затылок, и Петя послушно взял глубже. Игорь в этот же момент издал невероятный, беззащитный стон, и кончил, крупно вздрогнув.       Петя сглотнул и вытер губы, посмотрев на Игоря с обворожительной улыбкой. Игорь перевел дух и, глянув на него, сказал:       — Чудной ты Петь, чудной… Давай, я помогу тебе встать.       Петя принял помощь и улегся обратно в кровать, потянувшись к воде и немного отпив. Глянул на Игоря блестящим взглядом и подлез к нему под бок, положив голову на его плечо.       — Понравилось?       — Пиздец как, — прохрипел Игорь, приобняв его за плечо и нежно погладив. — Петь, я… я всего ждал, но чтоб после выписки первым делом… вот такие дела делать.       Петя хмыкнул, поцеловав его в линию челюсти.       — Это сложно объяснить, но этого очень хотелось не ради секса, а… просто хотелось. И мне стало легче.       — Правда что ли? — изумился Игорь, глянув на него.       — Да. Как-то… все мысли исчезают, тревога, боль… Просто в этот момент можно избавиться от контроля, как-то так.       — Да уж… — удивленно протянул Игорь, смотря на Петю. — Минет в терапевтических целях.       Петя рассмеялся.       — Ну да. Типа.       И задорно подмигнул ему.       До пятницы Петя дожил без происшествий. Детки славно себя вели и были тихими, много висели на Пете и спали рядом или на нем. Когда Игорь был на работе, все, чем он мог заниматься — это дети и их комфорт. Игорь просил его не убираться и не готовить, говоря, что сам все сделает, что Пете и без того сложно. Петя противиться не стал. В своем состоянии ему и вправду хотелось только лежать и обнимать детей. Рядом часто спал Рыжик и периодически залезая в люльку к детям. Васька, как и ожидалось, особого интереса к двумя человечкам не вызвала, хотя каждый раз, когда кто-то из них начинал плакать — обеспокоенная прибегала и смотрела на Петю недовольным взглядом. Да уж, вот кто у них главный усатый нянь. Когда приходил Игорь, вместе они их мыли. Ну как «вместе». Петя просто смотрел, потому что Игорю все это давалось куда проще, да и Петю он напрягать совсем не хотел.       Петя спрашивал, не сложно ли ему? Он же и так с работы, еще прибирается и готовит, а тут и детей мыть? Но Игорь убеждал его, что за день по их детям он жутко скучал, и быть с ними, трогать их, видеть их лица — отдых для него и счастье. Петя улыбался и смотрел на него влюбленными глазами. Боги, как же ему повезло с ним!       Так что дни проходили для Пети в покое, тишине и любви.       Во второй день, вечером, заходил Бустер. С широкой улыбкой осмотрел близняшек, сказав:       — Ты гляди, Игорек, две Петины копии! Не жирно, а?       — В самый раз, — уверенно сказал Игорь.       Игнат покачал головой, притворно цокнув языком, а после, с разрешения Пети, взял на руки Женьку. Различали они их до сих пор только от того, что не снимали бирочки с больницы. Дальше Петя, как снимет, каждый раз фоткал одного из близнях, когда переодевал их в одежду с разными деталями, и в редакторе подписывал, кто сегодня с динозавриком на сорочке, а кто с ящеркой. Петя очень боялся их перепутать, хотя, как выяснил опытным путем на пятый день дома, каждый раз, когда кто-то из них начинал кричать, Петя уже понимал, кто именно.       — Ай, красавец! — улыбнулся Игнат, разглядывая детское хмурое личико. — Всего неделя, а лицо — будущего мента!       — Ну, видимо, ментовская династия Громов продолжится, — улыбнулся Петя с кровати. Он не особо из нее вставал, только чтобы немного походить, как врач и советовал.       Игнат улыбнулся Женьке и еще с добрых двадцать минут сюсюкался с ними. Петя смотрел за этим с улыбкой.       — О, закряхтел, к папке хочет, — и передал ворчливого Дениску Пете. На его руках тот сразу затих, прижавшись щечкой к нему. — Так, ну, скромный презент я тут вам принес…       И протянул Пете пакет. Тот принял его и заглянул, улыбнувшись.       — Вот почему говорят не покупать игрушки: ими нас задарят.       Петя достал несколько мягких игрушек, пару погремушек, мягкую тканевую книжку, которые в последнее время стали особенно популярными, а после удивленно посмотрел на дно, заметив там какие-то бумажки. Поднял на Игната взгляд и тот подмигнул ему:       — Ну, шо ждем?       Петя неуверенно потянулся и достал листы.       — Это же… договор… — неуверенно проговорил Петя, а после, пробежавшись взглядом, посмотрел во все глаза на Игната. — Ты что, сдурел?       — Что там? — Игорь нахмурился, пытаясь заглянуть в бумажки и Петя, не сводя ошалелого взгляда с Игната, передал их Игорю. Тот присвистнул. — Бля, брат, че-то ты… загнул…       — Я прочекал все лучшие подарки, и сделал вывод, что лучший подарок — это очередь по блату в хороший оплаченный дет сад. Нашел лучшее! Недалеко от вас, бассейн, спорт площадки, кружки, два воспитателя говорящих на английском! Лучше некуда. Ну, шо глазками хлопаем?       — Это ж бешеных денег стоило… — пробормотал Петя.       — А тут квитанция есть, — кивнул Игорь, листая.       — Конечно! Что-то же вы должны будете предъявить, если они там шо-то потеряют!       — Вот честно — с одной стороны мне неловко от суммы, а с другой, Боги, меня избавили от одного из геморроев! Дай я тебя обниму!       — О, таки правильный подход! — одобрил Игнат и, склонившись, приобнял Петю и похлопал его по спине. Петя широко улыбался.       — Спасибо большое. Я про садики уже мониторил до родов, но без ребенка ж встать на очередь никак, только по блату…       — Дядя Игнат обо всем позаботился, — усмехнулся он. — Как раз к трем годам появятся места, но если раньше надо будет — пиши, подход найдем.       — Да уж… — проговорил Игорь. — Спасибо, что хоть не в Гарвард, а то судя по описанию — это что-то близко.       — Гарвард я уже лично с ними буду обсуждать, как подрастут.       — Игорь, там бассейн! Что для ребенка может быть лучше, чем бассейн в саду?! Да я готов туда пойти вместо них!       — Ага, а еще трехразовое питание, полдник и дневной сон… — мечтательно выдохнул Игорь. — Петь, может… ну его? Детей на работу спихнем, а сами в сад?       Петя рассмеялся и ласково пнул его в плечо.       — Ага, щас же.       Игорь глянул на него с улыбкой и чмокнул в нос. А после пожал Игнату руку.       — Ну, Пете ты хорошо удружил…       — Для омеги, который создал аж две таких прекрасных жизни — вообще ничего не жаль.       Игорь кивнул и с нежностью посмотрел на Петю, который склонился над Дениской.       Да, подарок и вправду был грандиозным и Петя начинал догадываться, что его дети с самого раннего возраста будут окружными людьми, которые намерены крайне их разбаловать! Главное, чтобы Игнат в пятнадцать им алкоголь не покупал… Хотя как там? Лучше со мной дома, чем с пацанами за гаражами? Ну, что ж, в таком случае главное, чтобы не дошло до кокса…