POV Рейчел
***
Я шла, как в бреду, до дома. К реальности возвращала только жгучая боль в ногах и нестерпимый холод. Я закрылась в своей комнате и обессиленно села на пол, пытаясь хоть немного взять себя в руки, хоть как-то не сойти с ума. Ноги покраснели от обморожения. Меня трясло, как в каком-то припадке. Мой отец, моя крепость и опора, человек, который всё для меня, теперь показал свое настоящее чудовищное лицо. Он причастен к убийству невинной женщины. Матери! А другой дорогой мне человек, пытался теперь отнять у меня семью. Лживую, лицемерную, подлую, какую-никакую, но семью. Я полюбила впервые в своей жизни, но и это обернулось для меня разочарованием. В то время, когда я не могла им надышаться, когда жила только встречей с ним, когда любила настолько, насколько только позволяло моё сердце, он грязно пользовался моим расположением, чтобы прийти и убить. Убить мою душу, мою жизнь. Все эти мысли терзали меня, разрывали на куски. Мне показалось, что я умру, если сейчас же не выпущу их наружу. Слишком было тяжело. Слишком больно. Поэтому я просто закричала во весь голос, как могла. Крик перешёл в отчаянное рыдание. Я с диким бешенством кидала вещи во все стороны. Под руку попалось наше фото с отцом. Я с особым остервением разбила его об стену. Кажется, я плакала целую вечность, но слёзы сами градом так и падали на пол. Руки рвали волосы на голове, чтобы хоть какой-то болью заглушить боль душевную. Вдруг внутри что-то щёлкнуло, как какой-то выключатель, и я, закутавшись с головой в одеяло, уснула. Я совсем не помнила это время. Внутри меня что-то погасло. Мне показалось, что я сошла с ума. Я постоянно спала, не ела, только пила воду и время от времени ходила в туалет. Прошла неделя, как я не видела солнечного света. Вся жизнь превратилась для меня в один длинный сон. Иногда приходил отец и пытался поговорить со мной. Но то, что он говорил, я совсем не понимала. Долетали обрывки фраз о том, как ему жаль, и как он любит меня, а потом я вновь засыпала. Весь этот ужас прекратился, когда ко мне по обыкновению зашла Марта. Она трясла меня за плечи. — Мисс? Боже мой. Мисс?! Проснитесь, пожалуйста. Рейчел? Я нехотя открыла глаза. Она обеспокоенно смотрела на меня. Вокруг был мрак, пока она не раскрыла шторы. Свет ударил по глазам, отчего я никак не могла их открыть. — Марта? У тебя разве не выходной? — глупо поинтересовалась я, совсем запутавшись в днях. На самом деле для меня все тянулось, как один бесконечно долгий день. — Мисс, вам нужно помыться. Давайте я вам помогу дойти. — Зачем? — так же бесцветно спросила я. — У вас… — она не решалась договорить. — Мисс, у вас уже, как два дня, началась менструация. — Да? — я почувствовала, как вновь погружаюсь в сон. — Нет-нет. Я не дам вам тут лежать в таком состоянии, — заботливо захлопотала Марта, откинув одеяло. Я лежала в крови, совсем этого не замечая. Домработница закинула мою руку себе на плечи и помогла мне встать. Мы шли медленно, сил совсем не было нормально стоять на ногах. Марта набрала мне воду в ванну, добавила туда пены и помогла мне забраться. — Рейчел, давай помоем голову? Я не стала отказываться. Тело задышало от расслабляющих масел и душистого мыла. Я накинула махровый халат, борясь с ознобом. Затем мы вернулись вместе в мою комнату, где уже заботливо было застелено чистое белье. — Нужно поесть, — как-то строго сказала Марта. — Можно воды? — тихо попросила я, чувствуя во рту привкус металла от длительного голодания. Марта принесла мне бокал с трубочкой. Глоток. Вода приятно растеклась по горлу. Я облизала сухие губы, ясно ощущая привкус крови. — Выпейте это до еды, мисс, — Марта протянула какие-то таблетки. — Что это? — Антидепрессанты. Ваш врач назначил. Вам станет легче. — У меня был врач? — Да, ваш отец очень испугался за вас. Ему пришлось обратиться к психиатру. Выпейте. Вы больше не можете лежать здесь. У вас ещё вся жизнь впереди. Я послушно выпила таблетку, а потом и куриный бульон. — Позвольте, я расчешу вам волосы. Я слабо кивнула, глядя в окно, за которым кипела жизнь. Падал мирно снег, переливаясь на холодном солнце. Марта заплела мне косу и позволила мне ещё поспать. Через несколько дней мне стало легче. Я делала зарядку два раза в день, стала лучше питаться, принимала лекарства. За ту неделю я похудела почти на десять килограмм. Первое время мне было неприятно смотреть на себя в зеркало. Кожа была почти серого цвета, виделись ребра и кости на бёдрах. Волосы потеряли свой живой блеск и густоту. Я приняла решение, что больше не позволю потерять себя. Нужно было как-то двигаться дальше, несмотря ни на что. Настало время возвращаться в школу. Было заметно, как Мишель, увидев меня, испугалась моей обновлённой версии. Пришлось соврать, что я сильно переболела, не зная, действительно ли я соврала об этом. Я забыла о танцах, о глупых детских мечтах, бросив все силы на подготовку к поступлению на юридический. Каждый мой день был забит только зубрешкой и чтением. Ни о чем другом, я не могла позволить себе думать. Это единственное, что заставляло меня двигаться дальше по жизни, как это обычно бывает у всех сильных независимых одиноких женщин. С отцом мы больше не разговаривали, хотя он и пытался наладить отношения, даже разрешив выбрать другой университет, который был бы лично мне по душе. Он обещал, что примет любой мой выбор, но я не видела смысла отдавать предпочтение чему-то другому. Ведь так важно, кем в жизни будет наследница Розерфорд, не так ли, папа? Сал не звонил мне и не писал. Кажется, мы добровольно и негласно решили забыть друг друга, делая вид, что Нас никогда не было. Иногда я видела его мельком на улице, но, наверное, это было лишь моё бурное воображение. Мишель догадывалась о том, что мы с Салом расстались. Хоть я и ничего не рассказывала о произошедшем, она слишком хорошо меня знала. Спасибо ей за то, что она не закидывала меня вопросами. Иногда я переписывалась по старой привычке с Ларри, но и с ним общение практически сошло на нет. Несмотря на все попытки Мишель меня поддержать, я всегда отказывалась от наших подростковых вечеринок у одноклассников, от ночевок и гуляний. Я не хотела тратить на это время. Ничего не было важнее университета. Он был для меня шансом уехать из этого чертового города и начать новую жизнь в Нью-Йорке. Так для меня прошла зима, а за ней и весна. Наступила пора выпускных экзаменов, которые я сдала на высший балл, а вскоре и пришло письмо из университета с одобрением моего места среди учащихся. Странно, я раньше так переживала. Думала, как я смогу уехать и оставить здесь Сала. Как бы мы пережили эти отношения на расстоянии? Смешно, что жизнь так жестоко все расставила по своим местам. Отец долго уговаривал меня остаться с ним до конца лета, но я все равно решила уехать в Нью-Йорк. Я бы не вынесла и дня рядом с ним, тем более теперь, когда экзамены были сданы, и мне оставалось только ждать начала учебного года в безделье. Пришлось бы проводить с ним время, разговаривать. Мы уже разучились делать это и жили каждый сам по себе. Утром перед отъездом, я закрыла последний чемодан, оглядела свою комнату, прощаясь с каждым метром. Подошла к окну. Сердце кольнуло воспоминание, как я когда-то бежала сюда, чтобы увидеть машину Сала. На миг мне показалось, что к дому действительно подъехала его машина, и я задержала дыхание, но это было такси. Я иронично улыбнулась сама себе. Дурочка. Спряталась под грудой учебников, запретила себе думать о нем, а сама… До сих пор, как верная собака, ждёшь, что он придёт к тебе? Нет, хватит. Забудь. Где-то есть жизнь и без него. И я к ней готова. Я решительно взяла вещи и спустилась вниз. Меня пришли проводить Мишель и некоторые одноклассники. Даже Зак. Все меня обняли, пожелали удачи. С особой теплотой и благодарностью я попрощалась с Мартой. Дошла очередь Мишель. Подруга кое-как сдерживала слёзы. — Ох, Мишель, — порывисто обняла я её. Плечи подруги содрагались, слышались тихие всхлипы. — У тебя все будет хорошо. Обязательно, — сквозь слезы шептала она. — Спасибо, — искренне улыбалась я, кутаясь носом в её волосы. — Позвони, как приедешь, — разомкнула объятия Мишель и, вытирая слёзы, строго наказала мне. — Жду от тебя фотографий кампуса и обязательно каких-нибудь достопримечательностей. Только не слишком скучных. Мы по-доброму рассмеялись и попрощались в последний раз. Я коротко кивнула отцу и села в такси, не желая долгих прощаний с ним. Казалось он внешне стал ещё старше. Грустно провожал меня взглядом, разрывая мне сердце. Прости мне мою жестокость, но я ещё не готова начинать все заново, не готова забыть и отпустить твои поступки, делать вид, будто ничего не было. Разрушать чьи-то жизни так по нашему, не правда ли? Машина тронулась и увезла меня в другой город, и в другую жизнь. Поначалу было непривычно. Огромный город, столько всего вокруг. Разбегались глаза. Везде много людей, много машин, много шума. Я, как истинная провинциальная девчонка, путалась в улицах, несколько раз умудрялась заблудиться, но за пару месяцев я уже более-менее освоилась. Наступила осень. Я посещала лекции в университете, познакомилась с другими студентами. Все они были интересными людьми с большими планами на жизнь. Мы сдружились и выбирались вместе на прогулки. Так проходили дни, но стоило мне под вечер прийти домой, как вдруг маска, которую я носила на людях, слезала. Я садилась за учёбу, но мысли так путали меня, что я могла просто каждые тридцать минут смотреть в одну точку, и думать. Думать о доме, о папе, о друзьях, о Нем. Я думала, что уже зализала душевные раны, но в сердце почему-то до сих пор болело и ныло. Я скучала. Стоило мне осознавать это, я сразу гнала все мысли прочь и старалась забыться в учёбе. По выходным я ходила в кафе, которое было неподалёку от моей съёмной квартиры. Пила там чай с круассанами и читала книгу. Однажды в один из таких дней ко мне внезапно подсел парень. Высокий худой блондин в длинном вязанном свитере и в очках. — Девушка, вы не против, если я составлю вам компанию? — обаятельно улыбнулся он. Я равнодушно убрала книгу в сторону и уставилась на него. — Вы уже сели, — съязвила я. Он очаровательно и смущённо улыбнулся. Затем протянул мне руку. — Лео. — Рейчел, — холодно пожала я его руку. — Рейчел, вы очень красивая девушка, — самоуверенно затороторил новый знакомый. — Вы знаете, я обычно знакомлюсь только с очень необычными девушками, прям, как вы. Я вздернула бровь и улыбнулась уголком губ, ожидая его дальнейших действий. — Ну, так вот. Поскольку я и сам очень обаятельный парень, мы обязаны сходить куда-нибудь. Я искренне рассмеялась над его детской наивностью. — Извините, но я не хожу на свидания, — постаралась как можно вежливее отшить я парня, вновь открывая книгу. — Хорошо, тогда мы можем просто прогуляться. Возьмите тест-драйв, а там вдруг и надумаете что-нибудь на счёт свидания, — не сдавался Лео, продолжая лучезарно улыбаться даже после отказа. — Тест-драйв? — вновь усмехнулась я. — Вы со всеми девушками такую схему проворачиваете? — Ох, что вы, нет, — играюче отмахнулся он. Вдруг его взгляд изменился, он начал внимательно рассматривать меня, отчего я опешила. — Ч-что? Почему вы так смотрите? — я не произвольно стала стряхивать с себя что-то, думая, что он может заметил какое-то пятно или, что хуже, насекомое. Внезапно его рука резко, но легко коснулась моего уха, и как по волшебству, он протягивает мне белую розу. — Вы сумасшедший, — выдохнула я. — Так ещё и фокусник. — Нет, я открою вам тайну. Я волшебник. — Неужели? Так может наколдуете мне счастье? — непринуждённо спросила я. Да, сотри мне память, сделай милость. — Обязательно, но я вынужден вновь просить вас об одном маленьком свидании. Я отрицательно мотала головой, стараясь не смотреть в его большие щенячьи голубые глаза. — Пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста, — сложил он руки в молитвенном жесте. — Ну, хорошо-хорошо, ваша взяла, — нехотя согласилась я. Боже. Что с тобой? Откажись прямо сейчас, пока не поздно. — Отлично, тогда прошу, — радостно встал Лео и протянул мне руку. — Что, прям сейчас? — удивилась я, глядя на свой не самый лучший внешний вид. Вязанное длинное платье, небрежный пучок на голове, так ещё и никакой косметики на лице. — Больше не выдержу ни минуты, — обольщал Лео. Затем что-то сказал на французском и добавил, — Вдруг ещё сбежите. Мы гуляли до глубокого вечера. Лео показывал мне Нью-Йорк, так как знал его чуть лучше. Угостил меня горячим кофе. Мы кормили стаю голубей. Их было очень много, они разлетались в разные стороны. Я визжала, пока Лео разгонял их, пытаясь поймать хотя бы одного, заверив, что дома его семья разводит голубей и он с ними «на одной ноге». Не помню, когда мне было так весело последний раз, и легко. Лео был наполовину француз по папиной линии, и американец — по маминой. Ему едва исполнилось двадцать. Он был очень начитанный и хорошо владел двумя языками. За все время он ни разу не нарушил дистанцию между нами, которую я сама же и выстроила. Он шутил, цитировал авторов и читал стихи. В нем было столько жизни. Казалось, что если он пройдёт мимо засохшего дерева, то оно вновь зацветет. Я позволила ему проводить меня до дома. Мы остановились и долго не могли попрощаться. Наш смех слышала вся улица. — Ох, — прислонилась я к стене. — Все, больше не могу, уходи. Он заливисто смеялся, но затем наши взгляды встретились. Лео потянулся, желая поцеловать, но я резко, как ошпаренная, отвернулась. — Нет, извини. Не целуюсь на первом свидании, — отшутилась я. Но на самом деле грудь вновь сдавила боль. Я была совсем не готова к другим отношениям. Мне было невероятно хорошо рядом с ним, но как только я думала, что мы перейдем эту грань непринужденного общения, мне становилось не по себе. — Может позволишь хотя бы ручку? — по кошачьи заглядывал он в глаза. — Лео… — напряжённо начала я. — Пальчик? — по-детски спросил он. Я шутя протянула ему мизинец, и он трепетно коснулся его тёплыми губами. — Встретимся как-нибудь ещё? — с надеждой спросил Лео. Не желая лгать ни ему, ни самой себе, я решила расставить все точки сразу: — Послушай, все было чудесно, но ты должен кое-что знать. Есть человек… — У тебя есть парень? — перебил он меня. — Нет, мы уже не вместе, но… — я запнулась, не зная, как лучше объяснить. — Я до сих пор не могу его забыть. Наверное, нужно время, и я не хочу тебя как-то обременять всей этой сложной чепухой. — Хорошо, — вновь перебил меня он. — Я буду ждать. Я ошарашенно посмотрела на него. Лео понимающе улыбнулся. — Увидимся? — Да, — с облегчением согласилась я. — Au revuir, — попрощался он и в припрыжку направился домой. Не знаю правильно ли поступаю, но мне так была нужна эта встреча. Впервые за все время было легко возвращаться в пустую квартиру, и хоть на чуть-чуть забыть о том, что мне когда-то уже разбили сердце.