POV Салли
***
Мы отмечали мой двадцать восьмой день рождения. Хоть для меня этот день уже очень давно не был значимым, Ларри все равно настоял на небольшой вечеринке. Уже по сложившимся обычаям собралась наша небольшая компания. Безобидное начало дня постепенно скатилось к пьяным посиделкам с глупыми шутками, дурацкими песнями без смысла и вечно занятым туалетом. На дворе сопливый апрель. Прошло два месяца с тех самых пор, как произошло то, что произошло. Я не хотел никого винить, тем более самого себя. Не хотел жалеть. Не хотел больше думать и чего-то желать. Я просто продолжил жить в пустоте, как это бывало бесчисленное количество раз. Ничего не чувствую, ничего не хочу. Даже месть, точнее её попытка, не дала мне чувство наполненности. Я был никем, и продолжил им быть. По прежнему работал в магазине с Ларри и жил прежней жизнью. Размеренность временами прерывалась походами в клуб с ребятами, музицированием в студии Джонсона. Единственное, что изменилось, это, возникший из ниоткуда, страх одиночества. Я не мог находиться один в квартире по каким-то непонятным причинам. По началу приходилось придумывать разные дурацкие причины, чтобы заночевать то у Джонсона, то у Тодда, то у Эш. А бывало приходилось оставаться одному, и я, стыдясь самого себя, просто пил. Пил много, чтобы поскорее притупить это чувство одиночества, забыться и уснуть. Все-таки папашины гены иногда играли со мной злую шутку. В такие ночи снилась Рейчел. Ничего особенного. Я просто отчётливо видел её лицо, и, казалось, как наяву, слышал её голос. Утром это забывалось, и я с облегчением от того, что ночь прошла, бежал на работу. Со временем я почти поселился у Ларри на пару вместе с Гизмо. Этот котяра был единственным, кто мог помочь мне хотя бы на время забыть о том, что все несколько дерьмово с моей жизнью. Ну, и Джонсон, конечно, как истинный друг, никогда не задавал лишних вопросов, и с радушием принимал меня у себя из раза в раз. Я искренне не хотел вспоминать о Рейчел. Какой смысл? Она была никем иным, как просто очередным человеком, с которым мне пришлось столкнуться, а затем «благополучно» разминуться. Слишком много было пройдено и понято, чтобы тратить время на лишние страдания по кому-то. Я знал, что Ларри поддерживал общение с ней, но меня это не интересовало, да и он особо не распространялся об их секретиках. Приближался конец весны. И один единственный раз завязался между нами недолгий разговор. — Рейчел скоро уезжает в Нью-Йорк. Она поступила в какой-то супер университет, — издалека начал Ларри с долей опаски, не зная, какой реакции ожидать. Я уже был научен жизнью, и порядочно уставшим от её вечно возникающих неловких ситуаций, которые то и дело испытывали меня на прочность. Ничего не ответив другу, я равнодушно продолжил разбирать коробки с товаром. — Не хочешь прийти, попрощаться? — продолжил давить Ларри. — Все-таки не чужие друг другу люди, как ни крути. — Ошибаешься, — холодно буркнул я. — Чужие. Теперь чужие. — Слушай, она рассказала мне, что произошло. Я прекрасно тебя понимаю, хочешь верь, хочешь-нет, но и её понять тоже нужно. — И я понимаю, — резко перебил я друга. — Разве не видишь? Отпустил уже! Все… Зачем вообще говорить об этом? Искать каких-то ненужных встреч? Все это уже неважно и уж точно никому не нужно. Ларри молча смотрел на меня какое-то время, а затем, подытоживая свои мысли, тихо ответил с горькой улыбкой: — Рейчел все-таки была права. Ты и вправду её не любишь. Я немного опешил, но все же продолжил работать. Больше мы не заводили этот разговор. Прошло лето. Пустота, с которой, как мне казалось раньше, я привык жить, стала ещё больше разрастаться внутри меня. Дни совсем потеряли краски и какие-либо эмоции. Абсолютно бесцветная жизнь с абсолютно бесдушным мной. Работа, дом, работа, дом. Алкоголь стал верным спутником по выходным. Однажды Рейчел мне вновь напомнила о себе, когда я вдруг обнаружил в своей квартире её вещи, которые она постепенно перевозила сюда. Шёлковая пижама, тапочки, расчёска, на которой ещё остались длинные белые волосы, кружка, помада, духи. Я открыл флакон, вдохнул сладкий запах. Не знаю, что именно повлияло, алкоголь или эти духи, но я зачем-то опрыскал ими всю квартиру. Пусть это и не совсем Рейчел, но было так чертовски приятно вновь ощущать ее аромат. Привычки уже никуда не денешь. Жизнь тянулась бесконечно. Время шло, но становилось только хуже. Так наступила осень. Мы с Ларри выбрались в клуб в очередной выходной. Он будто чувствовал, что что-то не так и захотел помочь развеяться. Я изо всех сил старался сохранять безмятежное довольное состояние. Надо признаться, у меня довольно неплохо получалось. В баре Джонсон взял бутылку коньяка и мы почти полностью распили её на двоих. Вскоре подтянулись старые добрые Эш, Тодд и Нил. Пришлось пить ещё. Отпускает. Наконец-то. Голова закружилась, голоса и музыка слились в единую какофонию. Сердце сдавило странной болью. Блять, уже и алкоголь не работает? Неужели мало выпил? Пробираясь сквозь толпу тел, которая загипнотизированно двигалась в ритм громкой музыки, я опять подошёл к бару. — Водку с соком, — отдал я распоряжение бармену. Перед глазами плыло так, что невозможно было сфокусироваться на чем-либо. Вдруг сбоку от себя я заметил знакомый силуэт. — Мише-ель? — неадекватно протянул я. Она резко обернулась, и по взгляду было понятно, что девушка сразу признала во мне знакомого. — Салли, да? — перекрикивая музыку, уточнила она. Я слабо кивнул, о чем пожалел, потому что перед глазами все поплыло с новой силой. — Рейчел мне говорила о тебе. Когда-то. Так и не удалось толком познакомиться, — Мишель протянула спокойно руку. — Исправим? — Почему нет? — я пожал ей руку. Хоть язык уже и заплетался, но принесенный стакан водки с соком я опустошил почти залпом. — Тебя-я угостить? Мишель усмехнулась и отказалась. Не успели мы заговорить, как из ниоткуда возник Ларри. — Вот ты где, а мы тебя везде ищем. Пойдём, Эш сейчас будет показывать, как она оливку через нос пропускает, — задорно подталкивал меня друг. — Подожди, хотел тебя представить, — несвязно говорил я, показывая на Мишель. — Это подру-уга Рейчел. Ми-ишель. — Хм, наслышан о тебе, — сразу протянул дружелюбно руку Джонсон, на что девушка охотно её пожала. — Я Ларри. Как там Рейч? Освоилась? — Да. Пятерочница, — с дружеским сарказмом закатила глаза Мишель. — Говорит, что уже неплохо знает пару районов в городе, так что, наверное, освоилась. Она сейчас с кем-то встречается. Последняя фраза прошибла меня током. Какая разница с кем она там крутит? Хватит. Не цепляйся за то, что точно должно оставаться в прошлом. Остаток разговора я уже не слышал то ли из-за музыки, то ли голова уже была совсем в неадекватном состоянии, что было невозможно сконцентрироваться на чем-то конкретном. Я встал и поплелся в мужской туалет. Хотелось поскорее заглушить внутренний голос, и был только один способ. Убедившись, что никого нет, я закрылся в кабине туалета, достал заветные таблетки и листок. Раздавил их на крышке унитаза и сделал дорожку из полученного порошка. Не медля, носом вдохнул содержимое. Скорее-скорее. Забывай! Забывай. Забывай… Забы… Я не помнил, как оказался в центре танцпола и оборачивался во все стороны, будто искал кого-то. Вдруг перед глазами мелькнула блондинка с длинными волосами. — Рейчел? — удивился я и двинулся следом. Девушка повернулась. Передо мной было совсем незнакомое лицо. — Нет, — прошептал я, чувствуя, как накрывает от принятого. Снова небытие. И вот я чувствую, как кто-то пошло целует меня в губы. Пробел. Снова туалет. Пробел. Резкое осознание, что я трахаю кого-то в кабине. Вроде все то же незнакомое лицо. Блондинка, которая стонала, как дешёвая порноактриса. Я закрыл глаза, пытаясь вспомнить лицо Рейчел. Даже несмотря на дурман, я отчётливо видел, как сон, в котором она стоит в своей пижаме на кухне и что-то готовит. Как она пригрелась на груди, будто кошка. Как читает книгу, кусая карандаш, и я, будто осознанно убираю прядь ее золотых волос, упавших на лицо. — Рейчел, — повторял я имя, трахая какую-то шлюху. Лишь бы не открывать глаза. Лишь бы ещё остаться с Ней. Видеть, как она осуждающе смотрит на меня. Как смеётся. Как спит. Как облизывает губы. Как поправляет волосы у зеркала. — Эй, мне больно! — противный голос заставил меня открыть глаза. — Я на это не подписывалась! Блондинка вынырнула из-под меня, оттягивая вниз короткую юбку, и бросая напоследок: — И меня зовут Стефани! Я, шатаясь в стороны, пару раз чуть не упал, но добрел до раковины, чтобы умыться. В соседних кабинках кто-то совокуплялся, кто-то блевал. Надо уйти, подальше от этого места. Снова провал. Почти у выхода увидел целующуюся парочку. Мозг сам рисовал мне Рейчел, которую поглощал какой-то слащавый качок. Она сейчас с кем-то встречается, — голос Мишель раздавался эхом в моём опухшем мозге. — Отойди от неё, урод! — я с остервением набросился на левого парня. Получил поддых, и что-то тяжёлое прилетело по лицу. Я же в ответ, будто бил пустой воздух. Кто-то взял меня под руки и вытолкнул на свежий воздух. Я не удержался на ногах и упал на колени в лужу. Кое-как поднявшись, побрел куда-то вдоль улицы. Лицо горело, а из носа капала кровь. Я размазал её рукавом, рассматривая так, будто видел впервые. Вспомнил, как меня отметелили те двое, от которых я спасал Рейчел тогда в лесу, как какой-то сраный супер герой. Нихрена ты её не забыл, мудак. Надо было хотя бы поговорить. Просто сесть и поговорить. Почему так было необходимо прикидываться, будто тебя ничего не волнует? Ты что, типа самый дохера неуязвимый? Так наивно заниматься самообманом могу только я. Возомнил, что могу все решить сам, и как? Сбежав? Я ведь просто сбежал от проблем в очередной чертов раз. Как всю жизнь сбегал от себя, обдалбливаясь наркотой, от людей, которые пытались мне помочь, от друзей. Даже сейчас я пытаюсь убежать вместо того, чтобы просто взять себя в руки и сохранить хотя бы то, что осталось. За мыслями я и не заметил, как добрел до дома Рейчел. Большой особняк, который раньше мне казался мрачным и холодным, сейчас виделся ещё более жутким и покинутым. В окнах её комнаты не было света. Приглушенно горела лампа на первом этаже. Кажется, гостиная. Уехала. Вот так просто. «Ты всегда будешь мне нужен», ага, как же. Ты тоже сбежала, всех оставила с носом. Так же струсила, когда на самом деле была нужна больше всего и мне, и своему отцу. Сердце от обиды сжималось все сильнее и сильнее. Стало тяжело дышать. Я закричал на всю улицу и, подхватив небольшой камень, кинул в окно её комнаты. — Рейчел, ты лживая сука! — кричал я, не отдавая себе отчёта, кидая камень за камнем. Как теперь можно было продолжать жить так, как-будто ничего не случилось? Все забыть. Как? Я виноват, да. Я во всем виноват, окей. Но ведь ты мне даже не дала возможность объяснить и сказать об этом. Тебе блять просто не были нужны мои извинения! Ты даже не попыталась меня понять! — Ненавижу тебя блять!!! Ненавижу! Решила свалить, так хоть отпусти! Отпусти меня, сука, отпусти!!! — орал я, как умалишенный, не понимая, что на самом деле это я держал её мёртвой хваткой и не отпускал, но совсем не наоборот. Всю жизнь был бесчувственным, самонадеянным, эгоистичным, самовлюбленным. Думал, что знаю больше всех, что никогда не ошибаюсь. Сильное и независимое одиночество, за которое я так ухватился, дало течь, ведь Рейчел оказалась моей самой больной слабостью. Осознав это, я все-таки решил уйти домой. Все уже было давным-давно потеряно и закопано глубоко в землю. Кричи, не кричи, больше ничего не осталось. Теперь можно было только вспоминать о том единственном, что было хорошим за всю мою жизнь. Закончилась осень, а за ней и зима. Я смирился. Правда. Уже со всем смирился и стало как-то легче. Я завязал с алкоголем и даже устроился на дополнительный заработок в соседнем городе. Сегодня был первый день. Я сидел в своей машине, ожидая зелёный цвет светофора и смотрел по сторонам. Как вдруг увидел Её и совсем забыл, как нужно дышать. Изменилась. Не шла, а плыла гордой походкой, в длинном элегантном пальто, с зонтиком в руках. Высокомерное выражение лица. Ту девочку выдавал только взгляд. Все такой же потерянный. Рейчел прошла мимо, а я так и провожал её взглядом, оборачиваясь, до тех пор, пока сзади не начали сигналить машины. Я быстро среагировал и поехал дальше. Вернулась? Сейчас? Неужели хвост в Нью-Йорке прижало. Зимние каникулы уже давно закончились. Март. Прямо посреди учебного семестра? Наплевать. Я выехал из города, продолжая вспоминать о том, как она шла по улице. Внутри все взывало к разуму, чтобы я развернулся и ехал к ней. Нет, черт возьми, нет! Столько времени прошло, уймись. Но она не покидала голову, мёртвой хваткой вцепившись в мой разум. — Блять!!! — прокричал я, и, яростно ударив по рулю, резко развернул машину.