Can you save my bastard soul? Will you wait for me? I can't drown my demons, they know how to swim Я не могу потопить своих демонов, они умеют плавать Bring Me The Horizon - Can You Feel The Heart
В самом деле, выражаются иногда про «зверскую» жестокость человека, но это страшно несправедливо и обидно для зверей: зверь никогда не может быть так жесток, как человек, так артистически, так художественно жесток. Фёдор Михайлович Достоевский
Нелепая отстраненность въедалась в самую кожу, в каждый крошечный нерв или импульс. От нее не избавиться, как от пятна на дорогой вещи, химчисток для души не изобрели. Вся грязь впитывается безвозвратно, и без лишних прелюдий. Почему-то, думая о грязи, Мэри представляет белую ткань, перепачканную в кроваво-алом оттенке. В будущем этот цвет начнет пугать ее до колик, до истерик, ведь кому-то дано разглядеть в красном страсть, а ей... Ей будет мерещиться одна боль. Мысли, точно дрейфующие по волнам льдины, рассыпаются, потеряв верный курс. Мэри злится на предостерегающую от чего-то неведомого интуицию, ведь все, чего ей хочется: получить чистый лист, где в предложениях жизни не засветится ядовитых чернил тревоги и страхов. Где останется просто Мэри, и не собьет и с ног, и с толку темнота чьих-то глаз. Вместо того, чтобы идти вперед, Мэри возвращается. Вновь и вновь она оказывается в переулке, где перешла тому парню дорогу. В самом деле молится, молится о том, чтобы они никогда не встретились. " Молись ". Фраза из его профиля мелькает перед глазами, и ее хочется выплюнуть, как жвачку, давно потерявшую вкус. Но воспоминания ловят Мэри Тейлор регулярно. Каждый раз, засыпая, она видит руки в тату, холодную усмешку на пухлых губах или шипящую неприязнь. И ощущает себя вещью, запылившейся, брошенной, запертой в одной из полок кедрового комода. Господи, да что она, Мэри, здесь забыла, в конце концов? Они с братом не вписываются, не принадлежат к кругу элитных детишек. Девушка припадает ладонями к мутному стеклу их подержанной машины. На школьной стоянке старенький пик-ап Трэва смотрится нелепо и одиноко, как пришелец из сериала Альф. Мэри ловит себя на мысли, что в глазах остальных учеников она и сама будет смотреться не лучше. Их бедность не просто бросается в глаза, она вопит во все горло, видимо, желая привлечь максимум внимания. Выбравшись наружу, Мэри вдыхает теплый воздух полной грудью, впервые за напряженное утро позволив себе тень улыбки. Игровые площадки, небольшой парк, окруженный лавочками. Она уже представляет, как будет сидеть на одной из них с книгой, скажем, Спаркса, объявив окружающим горестям тайм-аут. Ей нравились его произведения, пропитанные элементами трагедий. Нравилось, как строки поднимают до небес, а после швыряют о землю. История Лэнгдона Картера и больной девочки Джейми Салливан. Обаятельного, но бедного Ноя и богатой красавицы Элли. — Пойдем. Директриса определит тебя в комнату, отнесу туда твою сумку. Мэри неуверенно кивает, следуя за братом. Она замечает взгляды, бесцеремонные и оценивающие, с ними, наверное, любой новенький был знаком. Внимание напрягает, ей гораздо комфортнее находиться в тени. Школа внутри оказалась не менее роскошной, чем снаружи. Интерьер сражает наповал: высокие потолки, большие, витражные окна, диванчики, обтянутые темной кожей. Трэвис стучит в широкую дверь из красного дерева, а она изучает взглядом табличку, на которой золотыми буквами выгравировано: " Миссис Д. Абрамсон". — Войдите! — уверенный, женский тембр. Миссис Абрамсон выглядит типично для директора школы мажоров: на вид ей не меньше сорока, деловой костюм сидит, как влитой, а пальцы обрамляют блестящие кольца. Взгляд у нее пытливый и, пожалуй, немного колючий. Очки в темно-коричневой оправе и бледно розовая помада дополняют лук стальной леди. — Здравствуй, Трэвис, рада встрече, — чуть растягивая слова, миссис Абрамсон улыбается. — Полагаю, это и есть твоя сестренка? — Да, это Мэри. — Приветствую тебя в школе, Мэри. Разумеется, ты должна понимать, что мы, обладая определенной репутацией, ждем от тебя усердной учебы. Внешкольные мероприятия и кружки тоже приветствуются, как только освоишься, — деловито перечисляет женщина. — Конечно. Буду стараться. — Вот и прекрасно. С правилами ознакомишься по ходу дела, брат тебе поможет. Ученики имеют право покидать территорию школы до десяти вечера. После у нас отбой, опоздавших не допускаем. Ночевать придется либо дома, либо там, где задержались. Трэвис как-то странно усмехается, от чего у Мэри возникает мысль, что их директор лукавит. Учитывая, что здесь учатся преимущественно "детки с привилегиями", а деньги решают не мало, правило может коснуться только таких, как она и Трэв. — Помимо общежития, есть корпус с потрясающей библиотекой, компьютерный зал, гостевые комнаты. Думаю, тебе у нас понравится, — чуть теплее добавляет миссис Абрамсон, порывшись в ящике стола. — Вот твой ключ, номер комнаты 302. Копию расписания возьмешь у соседки. Удачи. — Спасибо. Мэри покидает кабинет, испытывая неподдельное облегчение. Она думает о том, что может быть здесь ей удастся обрести новый дом.***
Трэвис помог занести чемодан, после чего ушел, предоставив девушку самой себе. Открыв шкаф, Мэри принялась раскладывать небольшое количество вещей на свободные полки. В тумбочку убрала пару книг, дешевый Nokia и ноутбук, подаренный Лин. На одеяло аккуратно уложила Пушистика. Запихнув сумку под кровать, Мэри глубоко вздохнула, оглядывая спальню. Ремонт здесь лучше, чем в ее собственной комнате, а интерьер выполнен в темно-синих тонах. Также есть небольшой балкончик и мягкий, пушистый ковер. — Привет. Ты новенькая, да? Я Эмили Брукс, — дружелюбный голос заставляет ее подскочить. Незнакомка завернута в полотенце, влажные рыжие локоны спадают на плечи, а улыбка открывает обзор на самые топовые ямочки на щеках. — Меня зовут Мэри. — Приятно, надеюсь, подружимся. Разговор завязался легко и непринужденно. Некоторое время Мэри расспрашивала соседку про учителей, ребят, само заведение. Эмили отвечала вполне охотно. — Сегодня у нас традиционно небольшая тусовка. Ребята всегда ее устраивают перед началом учебного года. Сходи в душ и приведи себя в порядок, пойдем вместе. Мэри не стала спорить, хоть в глубине души вовсе не желала никуда идти. Побаивалась незнакомого ей круга. Тем не менее, лучше вливаться в школьную жизнь сразу, раз уж появилась такая возможность.***
Спустя два часа Мэри, наконец, удалось уложить вьющиеся волосы в приличную прическу: блестящие, густые, спускающиеся чуть ниже лопаток. Рассматривая себя в зеркале, девушка неуверенно нахмурилась: не высокая, лишенная форм, чересчур худощавая. В аккуратных ушах скромные сережки-гвоздики, губы еле тронуты гигиенической. Ноль макияжа, да и нарядов для дискотеки толком нет среди вечных джинс и закрытых кофт. В итоге Мэри останавливается на сарафане, что с боем заставила взять мама, а сверху накидывает вязаную, длинную кофту, чтобы прикрыть плечи. — Везет тебе быть такой худенькой, — хмыкнула Эмили, с любопытством разглядывая соседку. Мэри косится на рыжую, как на сумасшедшую. Какое тут везение? Она бы не вписалась в таком виде даже на канал Nickelodeon. Сама Эмили выглядит на все сто в крошечном черном платье и туфлях на высоком каблуке. Тейлор вряд ли смогла бы даже равновесие на них удержать. — Шутишь, да? Я похожа на восьмиклассницу, которая заблудилась. — Ты будешь скромнее всех, и в этом что-то есть. Хочешь, подберем тебе что-то из моих шмоток? Я могу накрасить тебя... Мэри качает головой, скептически хмыкнув. — Спасибо, не стоит. Меня потом во время занятий не узнает никто. В глубине души она, конечно, комплексовала. Не слишком приятно выглядеть сущим ребенком на фоне сверстниц. — Ничего. Ты красивая, выглядишь очень мило. Погнали.***
Мэри идет за новой знакомой, продолжая периодически ловить на себе заинтересованные взгляды. — Слушай, мне казалось, что общежитие работает с параллели десятых классов, но ты ведешь себя так, будто все здесь уже знаешь. — А у меня парень учится в двенадцатом, я и до перевода на территорию нередко к нему заезжала, — поясняет Эмили, пожав плечами. Мэри, быть может, и удивилась бы, что у рыжей есть парень, да еще и на несколько лет старше, если бы та не была настолько красива. — А здесь так можно? — Не совсем. Просто он богат, а деньги дают привилегии, сама должна понимать, раз поступила к нам. Мэри невесело кивает. Не хотелось ей прямо сейчас говорить новой соседке, что она как раз и малейшего понятия об этом не имеет. Через некоторое время девушки выходят из общежития на теплый, вечерний воздух. — Далеко еще? — Народ тусует в кафетерии, минут пять ходьбы. Если честно, мы с тобой уже опоздали, причем на часа полтора, — Эмили подмигивает. — Я всегда собираюсь, как черепаха. Здание кафетерия Тейлор узнала и сама, спрашивать не пришлось. Оттуда доносился веселый гул голосов, некоторые ребята толпились у входа, дымя сигаретами. Звучала музыка. Если бы она не понимала, что это школа, решила бы, что какой-то небольшой клуб. В Эрвине подростки если и курили в учебном заведении, то прячась по углам, но никак не в открытую. " Мэрэлин бы тут понравилось куда больше, чем мне ", — резюмирует, с грустью вспоминая свою безбашенную подругу. Будь Лин здесь, в Лос-Анджелесе, Мэри точно не потратила бы последние недели на страхи и переживания, что ее ждет расправа. — Волнуешься? — интересуется Эмили, легонько пихнув ее в плечо. — Все в порядке, пошли. Внутри полумрак, кафетерий набит битком. В воздухе витает аромат разгоряченных тел и спиртных напитков. " Интересно, Трэв тоже где-то здесь? " Эмили берет Мэри за руку, чтобы не потерять, протискиваясь сквозь толпу и выискивая кого-то взглядом. — Да где же его носит? — недоуменно бормочет она. — Кого-то потеряла, сладкая? — приятный голос за их спинами, на лице Эмили вызвавший улыбку, а вот у Тейлор внутри что-то сжалось. Она наблюдает, как парень с темными кудрями страстно целует ее рыжеволосую соседку, чувствуя стремительно нарастающую панику. " Нет, быть этого не может ", — едва не плача, думает Мэри. Ей нужно немедленно уходить, но... — Куда же ты, Мэри? Познакомься, это мой Гарри. Затравленные синие глаза сталкиваются с выразительными зелеными. Так и есть. На нее смотрит никто иной, как Гарри Стайлс, один из друзей Джастина Бибера. И, судя по ошеломленному выражению лица, он ее прекрасно узнал. — Я... я пойду, — шепчет Мэри, пытаясь отступить, но Брукс ее удерживает, недоуменно хмурясь. — Охренеть, — присвистнув, восклицает Гарри, — какими судьбами, детка? — Вы что, знакомы? — О, любимая, мы еще как знакомы. Твоя соседка? Стайлс обхватил Мэри чуть выше локтя, подтянув к себе. — Да... Но что ты делаешь, позволь узнать? — Эмс, я скажу тебе, что кое-кто просто жаждет познакомиться с ней поближе. Это та самая девка, которая нашего Бибера газовым баллончиком огрела. Сердце у Мэри колотится в какой-то ошеломительной панике. Она пытается выбраться из стальной хватки брюнета, не веря, просто не веря, что все это происходит с ней здесь, сейчас и на самом деле. — Нет... Не может быть... Она? — Еще как может. — Отпусти ее, Гарри. Не надо этого делать, — тихо просит Эмили, глядя на Тейлор с какой-то жалостью. — Ну уж нет. Жди здесь, — отмахивается брюнет, властно потянув Мэри сквозь толпу удивленных подростков. Мэри не дергается, ощутив обреченность, тщетность своих попыток. Парень затаскивает ее в какой-то коридор, где гораздо тише, чем в основном зале. — Куда ты меня тащишь? — слабо шепчет она, морщась от боли в крепко сжатой им руке. — К твоему будущему лучшему другу, камикадзе. Надеюсь, они там еще в стадии прелюдии, — не обращая на нее внимания, сам себе говорит Стайлс, остановившись у мужского туалета. Открыв дверь, он заталкивает Тейлор внутрь. От картины, открывшейся глазам, что-то внутри обрывается. Мэри колотит, она готова оказаться где угодно, но только не здесь. Только не с ним. Перепуганный мозг отмечает каждую деталь: на раковине сидит знакомая, уже полуобнаженная блондинка, которую Мэри видела сегодня днем. Джастин Бибер устроился между ее ног, без рубашки. Он грубо оттягивает девушке голову, ухватив за волосы, и целует ее в шею. Рядом покоится открытая бутылка Jack Daniels. Она смотрит на напряженное, мускулистое тело, покрытое татуировками и... шрамами? Да, один рубец, чем-то напоминающий по форме крест, Мэри видит на его плече. Замечает мужской перстень на пальце правой руки, замечает, как светловолосая расстегивает его джинсы. Мэри никогда не видела настолько откровенной сцены, да еще и в тандеме двух потрясающе красивых людей. — Бибер! Блондин либо действительно не слышит, либо отказывается слышать. — Бибер, будь добр, обрати на меня свое драгоценное внимание. — Отвали, Стайлс, — хрипло рычит, и, господи, этот голос! От звука его голоса Мэри прошиб разряд в несколько тысяч вольт. Он заставил ее содрогнуться. Всхлипнув, девушка попыталась сбежать, но Гарри легко перехватил ее, прижимая спиной к своему телу. — Бибер, ты мне сам сейчас скажешь спасибо! Тут кое-что поинтереснее Райли. Парень резко оборачивается. — Мать твою, что... — он запинается, прищурившись. А Мэри, столкнувшись взглядом с его, темным и затуманенным, кажется, готова умереть. Удивление на лице Джастина достаточно быстро сменяет кривая, мрачная усмешка. Мэри даже предположить не могла, сколько прошло секунд... минут? Для нее время превратилось в тягучую, режущую, раскаленную вечность. Бибер переводит взгляд на Стайлса, вопросительно приподняв бровь. — Новенькая она. Будет жить в одной спальне с моей Эмили. — Забавно, — медленно произносит юноша, склонив голову набок, слишком пристально разглядывая дрожащую от страха девчонку. Стайлс легонько подталкивает Мэри вперед, ближе и ближе к ночным кошмарам. — Детка, на сегодня прервемся. Оставьте нас, — хрипло говорит Джастин, потеряв всякий интерес к блондинке. Что пугает Мэри еще сильнее. Ведь для него важнее разобраться с ней, ценой даже секса с "девушкой с обложки". — Но... — возмутилась было эта самая девушка, только вот, Биберу хватило одного холодного взгляда, чтобы заставить ее замолчать и кинуться собирать разбросанные по полу вещи. Уходя, красавица гневно задела Мэри плечом, но сейчас, если честно, это было сущим пустяком. — Ты козел, Стайлс, — коснулся слуха голос Райли, сопровождаемый смехом брюнета, после чего дверь за ними захлопнулась. Мэри осталась с Джастином один на один, и тишина показалась ей оглушительной. Почему-то парень не спешил нарушать ее, словно наслаждался повисшей паузой. Он небрежно застегивает джинсы, но к рубашке не прикасается. Достает пачку Marlboro, чиркает зажигалкой. Сизый дым окутывает помещение, резанув по легким. Мэри завороженно наблюдает, как он подносит сигарету к губам и делает затяжку. На его лице легкая, непринужденная улыбка. Это почти красиво, если бы не глаза... Глаза остаются жесткими. Ее сердце вновь ухает куда-то вниз, а пальцы невольно тянутся в ворот сарафана, находя крестик. Только... Он ведь не поможет ей, верно? Да и с чего ему помогать, если Бог обычно выступает молчаливым наблюдателем испытаний? В ее воображении воздух между ними вспенивался, кипел и взрывался. Он потрескивал напряжением, пока они пристально смотрели в глаза друг другу. Мэри казалось, она забыла, как дышать, а ноги намертво приросли к полу. Говорят, ужас парализует человека, вместо того, чтобы подхлестнуть к действиям. — Думал, тебя будет сложнее поймать. Оказывается, достаточно побаловать присутствием школу… Судьба, не правда ли? — его голос звучит обманчиво мягко, после долгой тишины он вынуждает Мэри дернуться в сторону. Девушка сделала бы все, чтобы спастись, но путь к спасению, кажется, длиннее, чем Транссибирская магистраль. Не выдержав напряжения, она делает еще шаг назад, гадая, есть ли шанс, хоть крошечный шанс на побег? Борясь с подступающей истерикой, разворачивается к двери. — Не советую, Мотылек. Тебе и бежать-то теперь некуда, — слова, хлесткие, как пощечина, ударяют ей в спину. Мэри на секунду закрывает глаза, подумав о Трэвисе. Как? Как он мог так жестоко с ней поступить?