***
Музыка стихла, а шум и гам нарастал. Ведь сейчас будут дарить подарки. Австрия был на нервах. Если где-то есть Пруссия, надо готовиться к худшему развитию сценария. Но пока всё идёт слишком гладко. Родерих взяв под рученьки Хедеврари направился к куче подарков. — Мне как-то неловко от такого количества вещей! - полушепотом сказала девушка прижавшись к своему партнеру. — Сегодня твой день, не стоит так стесняться! К тому же, нам надо будет пораньше отлучиться, а то можем и опоздать...- ответил Австрия и сжал руку именниницы. Он был встревожен отсутствием Гилберта, как бы не случилось чего. Стоило Родериху подумать о исчезнувшем родственнике, как он вернулся в зал с несколькими людьми таща на тележке что-то завернутое в огромную серую ткань. Сам прусс раскраснелся и ругался себе под нос. Неожиданно из толпы гостей выскочил Франциск, он подбежал к пыхтящему Пруссии и вместе с ним на пару начал толкать еле едущую тележку. Австрия стоял в оцепенении и только мысли крутились в голове: "Что он...они задумали?!" — Уважаемые гости, а так же именниница! Я, Великий Пруссия, подготовил особый подарок, который делал на протяжении нескольких месяцев! - громогласно проговорил прусс и поставил на пол так называемый подарок. В зале стало тихо, ведь сейчас случится кульминация. Позади Гилберта копошился Франциск, собирая подножку. Закрепив всё что только можно было, Франция и Пруссия расположили закрытый от посторонних глаз подарок. Гилберт развернулся к гостям и столкнулся с темной аурой Родериха, тот готов на прусса наброситься в случае чего. Гилберт хмыкнул и ,схватив уже осточертевшую ткань, он резко дёргает полотно на себя. Ткань глухо падает на пол и перед гостями, а особенно перед Хедеврари, предстаёт автопортрет именниницы. Пастельные тона, лёгкая и загадочная улыбка, скромное платье. Да, работа Гилберта звёзд с неба не хватает, но старания видны невооружённым глазом. — Гилберт, это ты нарисовал? Скажи только честно! - крикнул кто-то из толпы. — Ксе-ксе-ксе, вы недооцениваете мои возможности? Жаль, что вы так думаете, потомок Рима! — Гилберт, я ожидал всё что угодно, но это... Умеешь же ты делать внезапные сюрпризы! - воскликнул Австрия, разглядывая портрет, чего-чего, а он не ожидал такого подарка. Народ что стоял в стороне, подошли поближе дабы рассмотреть работу, а вот сам автор работы решил отойти к столам с едой. От волнения и предвкушения желудок начал урчать, заставляя владельца беспокоиться. И ему надо было взять себя в руки, нельзя терять лицо, когда завоёвываешь Венгрию. — Mon ami, это потрясающе, для тебя кто освоил лишь половину знаний, ты дошёл до среднего уровня искусства! - сказал радостный Франциск, что кое как выполз из окружения. — Да-да, давай не сейчас, у тебя кстати прическа растрепалась. - сказал прусс и дальше продолжил трапезу. Кажется его волнение и стресс начали перерастать в страх. А если ей не понравится? А если в картине изъян?! Его начало трясти. — Гилберт, что с тобой? Ты резко побледнел! — Кто я? Побледнел?! Ха! Не смеши! У меня желудок просто скрутило вот и всё! — Я бы так не сказал друг мой, ты выглядишь сейчас не так как до этого... Настолько видно что он боится? Что за чушь?! Он то и боиться?! Легче поверить в то, что у Пруссии случился внезапный запор из-за волнения, но никак не чувство страха. В бою он никогда не боялся, его не пугало поражение ведь он всегда знал, что проиграть битву не значит проиграть войну. Всё придет с опытом. Но это у него впервые, страшнее получить отказ или разочарование от объекта воздыхания, чем удар меча в спину. К горлу внезапно подкралась тошнота. — Г-Гил?! — Да не вопи, Франциск! Живой я живой! Просто переел устриц. - сказал Пруссия, а сам сдерживает позыв сблевануть. Не надо было так набивать живот, его того гляди стошнит. — Ну что в стороне стоишь, художник? - сказал радостно подошедший Австрия. Видимо пришелся по душе подарок австрийцу. Эх знал бы Родерих, что этот портрет как признание для Хедеврари, то не был бы такой радостный. Гил поперхнулся съединым десертом и начал кашлять. Франциск забеспокоился и начал друга хлопать по спине. Австрия удивился такой реакции Гилберта, такого у него не было, а если и было, то не доходило до таких поворотов. — Ты чего? Что случилось? — Мне от волнения поплохело... - еле выговорил прусс. — Давай, mon ami, дыши активнее! Пока двое мужчин приводили Гила в чувства, иммениница тем временем рассматривала подарок. Сложно сказать что ей понравилось, то ли подарок слишком удачный, то ли Гилберт стал сентиментальным. Гости продолжали шушукаттся между собой. — Гил, успокойся! - сказал Родерих, взяв прусса за трясущуюся руку. — Да я спокоен, как удав! — Ага, конечно, весь трясешься! " Надо успокоиться! Надо успокоиться! " - твердил в мыслях Гилберт, пытаясь взять себя в руки. А пока он пытался привести свои мысли в порядок, Хедеврари неожиданно материализовалась возле собравшейся кучки. Картина призабавная, хочу вам сказать, Гилберт что вот-вот дух испустит, Родерих держащий родственника за руку, ну и Франциск, решивший провести новый курс. — Мальчики, у вас всё в порядке? — Кхм! Кхм! Да, конечно, а с чего может быть не в порядке?! - сказал прусс, что несколько секунд назад чуть не помирал. " Ну да, конечно, в порядке он!" - подумал про себя Родерих и отпустил руку брата. Прусс подошёл ближе к девушке, сокращая между ними расстояние. — Ну и как тебе мой подарок? — Неожидала от тебя увидеть такую работу! Мне очень понравилось, спасибо! - сказала Лиза и улыбнулась. Паника вмиг отлегла и Гилберт почувствовал себя лучше. — Рад, что тебе мой подарок пришелся по вкусу! Ксе-ксе-ксе! - ответил довольный прусс. Ну теперь то всё отлично, показал и доказал какой он великий, а так же смог признаться своей фаворитке. Что могло быть ещё лучше? Но... — Да, никогда бы не подумал, что ты так низко опустишься! Мало того, что принес кривой портрет, так ты его ещё и сплагиатил! - раздалось из толпы. Гилберт дернулся и начал взглядом искать гостя с очень длинным языком. Искать долго не пришлось, он сам вышел к нему тыкая в него пергаментом. — Артур, смотрю у тебя не очень настроение, раз язык у тебя не на месте! - съязвил Пруссия, наблюдая за раслабленным англичанином. Тот поднял бокал с красным вином и отпил немного. — А как же мне не быть в таком настроении?! Ты каким-то образом украл мой подарок, так ещё его и безвкусно сделал!!! - возмущается Англия. — Что?! Ты что несёшь?! На кой черт мне что-то у тебя брать?! - возмутился прусс. Ну вот, весь момент на смарку. И ведь неймётся этому бровастому пижону, так и хочет настрой испортить. Между ними повисло напряжение, вот-вот между ними ударит молния, что озарит весь зал. Гилберт не мог понять о чём говорил Артур. В каком смысле украл работу? Он никак этого не мог сделать, ведь портрет Венгрии рисовался по памяти и с натурщицы, что была похожа на неё внешне. Белены объелся англичанин. Единственное беспокоило Пруссию, так это то что когда Великобритания начинал конючить, ждать чего-то хорошее не приходилось. И тут в зал резко вбежали запыхавшиеся слуги Керкленда, один из них подбежал к стоящему англичанину. — Ваше превосходительство, простите за задержку! Подарок доставлен в целости и сохранности! - сказал еле живой мужчина, что стирал со своего лба пот. — Так и знал, что вам доверять нельзя! Из-за вашей халатности проблем не оберешься! Стоило Артуру это сказать как он развернулся и подойдя к подарку раскрыл. Портрет Елизаветы был что-то, огромный и детальный. Платье которое носила Елизавета будучи замужем за Австрию, цвета, тени, блики - всё было идеально. Гилберт потерял дар речи. По сравнению с этим подарком, на его фоне картина Гилберта выглядела жалко. Такой удар по самолюбию любого выведет из строя. К подарку Артура подтянулись все остальные зеваки. — Ты что издеваешься?! - возмутился прусс, наблюдая за тем как Великобритания тешит своё самолюбие. — Это я у тебя должен спрашивать, Пруссия. - сказал англичанин с довольной ухмылкой. — О каком воровстве идёт речь, если твой портрет не похож на мой?! — Всё очевидно, ты просто украл мою идею, да и реализовал её так, что больно смотреть! Ты учился у Франциска? Оно и не удивительно, ведь сейчас в моде другой способ писание картин. — А ну послушай сюда, Керкленд, не знаю из какой дыры ты притащил сюда картину, но ты не имеешь права обвинять меня в том, что я подглядел у тебя идею! — Ну и почему же? Хочешь сказать, что твой огрызок, который ты сегодня приволок, на фоне моего подарка будет выглядеть как детские каракули? Мне жаль тебя! Пруссия уже собирался начать ругаться громче с Артуром, но вовремя его остановивший Франциск, дал другу понять что сейчас нельзя так делать. Потом объясняться придется перед всеми, а этого ой как не хотелось делать Гилберту. Артур удовлетворённый своей выходкой отошёл к гостям, надо же довести до конца задумку. Прусс был переполнен гневом, так хотелось пустую бутылку разбить о голову наглому бриташке. Артур о чем-то ворковал с Хедеврари, пока да была напряжена. Ну тут обескуражили её сегодня дважды, да так что нет слов, оба прекрасных портрета от двух сложных мужчин. — Ну как вам мой подарок, Мисс Эдельштайн? — О, Артур, он чудесен! — И какой же из них лучше? Нет давайте так! Как насчёт игры, вы выберете лучший портрет! Програвший должен будет закрасить свою картину! — Эм, Мистер Керкленд, это уже слишком! Два подарка хороши по своему! - ответил Родерих, что вклинился в разговор между ними. Заставлять Елизавету выбирать не самая лучшая идея. — Отнюдь! Мистер Эдельштайн, если бы вашу честь или вашей супруги заморали, стали бы вы терпеть всё это? В конце концов, я требую справедливости! — Слышь, наглый бриташка, даже думать не смей давить на неё! - встрял подошедший Бальтшмид. Его так и распирает гневом, а желание ударить растет с каждой секундой. — А кто давит? Скорее ты драматизируешь, нам же надо решить кто лучший, ведь так? Чтобы закончить начавшийся балаган Родерих соглашается провести эту "игру", при условии, что никакой портрет портить не будут, а просто заберут и уберут в чулан. На том и порешили. Хедеврари начала выбирать какой из портретов ей нравится больше. Она долго молчала, но результат не заставил себя ждать: — Артур, ваша работа чудесна, но это не то. Гилберт, твоя работа не такая идеальная, но я чувствую твои старания, что ты вложил в картину. Я не могу выбрать! - сказала Хедеврари и расплылась в улыбке. Пруссия видит ангела во плоти, она слышала всю ту перепалку, что была минуту назад. И поддержала Великого Пруссию! Но радовался он не долго, работа подверглась вандализму со стороны англичанина. Будь не ладна эта его магия! — Ах ты козлина!!! Ты что наделал?! — Почему ты винишь меня? Твоя работа даже не была защищена лаком! - сказал спокойно Артур. Гилберт подошёл к своей картине, портрет смылся и на месте симпатичного личика образовалась смешанное пятно. Столько бессонных ночей, столько переделок и страданий были обесценены в одно мгновенье. Он не сможет это переделать, а если попытается начать рисовать новую работу, то она уже не передаст чувства и эмоции. Но большая проблема была в том, что Артур мог устроить заварушку прямо в день рождения его музы. Пруссия не мог этого допустить. Бог с этой картиной, может он когда-нибудь нарисует ещё, но он обязан защитить свою честь и честь Хедеврари. — Слышь, джентльмена, кусок! Ты совсем я смотрю себя хозяином тут ощущаешь! Если хочешь со мной провести разборку, пожалуйста, я не против! Но даже не смей давить или угрожать Хедеврари, ты меня понял?! — Что же ты мне пытался сказать, говори чётче, Гилберт!!! - воскликнул Артур. Шалость удалась можно и дело до конца довести. — Я вызываю тебя на дуэль! И даже не думай увиливать мразь!!! Ты своей выходкой меня достал, я покажу тебе, что мне по плечу всё! Даже это проклятое искусство!"Продолжение следует"