***
— Людвиг, вот почему тебе захотелось прибраться именно сейчас? — взвыл из кладовой Италия. Он пришел к Германии, чтобы узнать о его состоянии, так как в последнии дни немец ходил хмурым. Ну а блондин не будь дураком припахал своего соседа к работе. Ну а что, раз пришел, так помоги. — А что бы ты спросил! — раздалось с кухни. Людвиг и рад был не убираться, но сейчас это единственное, что могло его успокоить. Он поругался с Гилбертом. Крики и разборки стояли на всю улицу. А теперь и брат ушел из дома к той чьё имя нельзя называть. Людвиг пытался до него дозвониться, но брат не брал трубку. Ну и пожалуйста! Больно надо! Надо сам на связь выйдет, Гилберт не ребенок, сам во всём да разберётся! — Дойцу! Тут пауки ползают!!! — раздался вопль Феличиано. Людвигу только и оставалось, что скрипеть зубами подавляя свою злость. Надо было капушу по имени Италия заставить мыть посуду, а кладовую взять на себя. Но зная Феличиано тот бы перебил всю посуду пока мыл. На какое-то время Италия затих, но был слышен грохот. Всё-таки начал разбирать. И только Людвиг вздохнул с облегчением, как из кладовой снова доносится: — Дойцу, тут призрак!!! Помоги!!! — Гадство! — выругался немец и направился к Италии. Сейчас он ему устроит, думал Людвиг когда начал приближаться к несчастной кладовой. Зайдя внутрь первое что увидел Людвиг — Италию на корточках с фонариком в руках, что светил на чьё-то женское лицо. Тут даже сам Германия дернулся от неожиданности. Чего-чего, а вот призрак ввиде женщины увидеть у себя дома тот ещё сюрприз. — И-Италия? — позвал Германия сидящего на корточках парня. Тот обернулся в сторону дернувшегося немца и спокойно, как будто ничего и не было сказал: — Я чуть богу душу не отдал, когда увидел тут чьё-то лицо! Дойцу, сказал бы, что у вас тут картины лежат! — сказал возмущённо итальянец, смотря в душу Людвигу. Тот поёжился от неприятного взгляда. Италия пугает, особенно когда он вечно громкий затихает на пару минут, а лицо становиться серьёзным. — То есть, это картина? — Людвиг, это я должен спрашивать! Но да, скорее картина, я ещё парочку нашёл пока разбирал, давай достанем и посмотрим!***
Это заняло больше времени, что мог себе представить Людвиг. Картин оказалось много, разных форм и размеров. Пока Германия раскладывал находки, Италия тащил ещё. — Это ещё не всё? — поинтересовался немец глядя на раскрасневшего итальянца. — Это последняя, что я нашёл! Поставив последнюю картину возле дивана, двое мужчин принялись изучать полотна. На одних были родные Людвигу пейзажи, на других очень странно искаженные люди, но в большинстве своем было много картин с некой женщиной с белыми волосами. И при чем их так-то много! Даже Людвиг немного удивился, что везде одно лицо этой барышни. — Ого! Людвиг, а я не знал, что ты так много рисовал портретов! — восхитился Феличиано, рассматривая уже четвёртую картину с незнакомкой. — Эм, Италия... — Да? — Это не мои работы... — сказал Людвиг и облизал пересохшие губы. Сложно было поверить, что все эти картины принадлежат одному его хорошему знакомому. — О чём ты? Это не ты рисовал?! — Нет, не я! — А кто? — спросил итальянец продолжая смотреть Людвигу в душу. Немец помолча помолчал и ответил: — Брата... Картины эти рисовал Гилберт! В зале повисло неловкое молчание. Италия переваривал полученную информацию, а Германия продолжал рассматривать находки. Людвиг сам не верил в то, что сказал. Но он и не соврал, эти картины Гилберта. Он даже помнит эти пейзажи, что брат рисовал. Как сидел в позе креветки или как матерился, что похерил перспективу и никак не мог её поправить. Но он через какое-то время избавился от некоторых картин, а другие уничтожил пожар. Ту ночь Людвиг помнит слишком хорошо, даже спустя года. Гилберт тогда вернулся домой чернее тучи и приказал готовить его военный мундир. И пока его пытались одеть кто-то из слуг пролил масло для красок, прямо на его военный костюм. Гилберт громко ругался, что аж стены тряслись. Когда Людвиг зашёл в комнату где психовал брат,то Пруссия в мгновение Ока менял своё настроение. — Брат, что случилось? — спросил сонно Людвиг, смотря на активное копошение внутри комнаты Пруссии. — Людвиг, солнце, брату надо будет ненадолго уехать! Я должен разобраться с очень нехорошим дядей! — И надолго? — Нет! Конечно, нет! Всего лишь на шесть месяцев, а потом я вернусь! И мы с тобой позанимаемся, как я и обещал! — Правда? — Я твой Великий брат и я всегда держу своё слово! И вроде Пруссия тогда немного остудил свой пыл, попросил прислугу отвести мальчика к себе и принести ему уже в конце концов военный мундир! Когда должно всё было пройти спокойно, происходит внезапное происшествие. Загорелась мастерская Пруссии где он рисовал свои картины. Тогда взяв Людвига на руки и всю прислугу он вывел из горящего дома. Часть картин было утеряно, но то что нашел сегодня Людвиг поставило его в удивлённое состояние. Картины нарисованные Гилом, после того пожара. Все эти пейзажи и натюрморты, Германия в сто процентов был уверен, что всё это нарисовал прусс. — Дойцу, я правильно понял, все эти картины нарисовал Гилберт? — Да, именно... — И всё это время, эти картины находились в этом доме? — Да, я думаю, что в квартире где жил Гилберт, тоже лежат картины... С ума сойти! — А кто же эта женщина на портретах? — Не знаю... — ответил Людвиг смотря на один из портретов девушки. Лицо раслабленно, глаза прикрыты, в руках судя по-всему книга, а сама девушка то ли сидит, то ли лежит на белой лавке. Германия мог только догадываться кто это, но точно сказать не мог. Ведь лицо никак не разглядеть. — А у Гилберта спросить? — У Гилберта? — хмыкнул немец, — Думаешь скажет? Ему нет дела до меня сейчас, а я не горю желанием носиться за ним как курица с яйцом!"Продолжение следует"