Замок на чувства

      Полиция не приезжала достаточно длительное время. Антон продолжал наблюдать за тем, как постепенно расходятся многие актëры и режиссёры, декораторы и другие работники. На сегодня их день точно закончен. Ушли по домам даже Дима с Серëжей. Арсений пытался уговорить уйти и самого парня, мол, делать тебе тут всë равно нечего, но он наотрез отказался. Ему было сложно даже просто смотреть на такого помятого Попова. Со стороны отчетливо виделась вся та нервозность, что скрывалась за маской непоколебимости. Он похож сейчас на загнанную в клетку птицу, которая мечется, мечется и всë ударяется крыльями о металлические прутья. Несмотря на то, что мужчина всë ещë не очень приятен в общении для Антона, он его жалеет. В общей беде все становятся близки.       За полчаса в голове парня прошëлся огромный поток мыслей от «всë будет хорошо, это просто несчастный случай» до «нашего директора посадят, нас расформируют и я останусь без работы» а Антон работой дорожил, поверьте. Он успел даже поставить себя на роль Попова. И если говорить честно, он немного занервничал.       Всë же неизвестно, что будет с теми девушками. Неизвестно, что они скажут, когда придут в себя. Если вообще придут. А если они очнуться то, запросто могут свалить всë на театр, сказав, что охрана не надежная и о безопасности сотрудников никто не беспокоится и подать в суд. Да и к тому же, если это какое-то нападение, то вполне возможен повторный визит этих "отравителей" чего допустить явно не хочется.       Когда полиция, спустя пару долгих часов, всë же приехала, яснее ситуация не стала. Пара достаточно молодых статных парней в полицейской форме прошлись по всему зданию с двумя овчарками, после чего вернулись ни с чем. Собачки просто не смогли ничего найти или взять след и просто улеглись на пол, ожидая следующих команд. Следователь тем временем беседовал с Арсением и записывал всë в большой блокнот в клетку. Чуть позже позвали и Антона с Мариной, как предполагаемых свидетелей. С них также взяли показания, после чего дали бланк с протоколом, где нужно было оставить свою подпись и несколько слов: «С моих слов записано верно.». Внутри всë холодело. Не думал он, что когда-нибудь прийдется оказаться в такой ситуации. А ведь говорила мама, иди в юристы. И хорошо, что не послушал родительницу, как бы тогда получал такой великий опыт? Парень кое-как расписался дрожащей рукой и поспешил отойти подальше. Его немного пугало это всё. Возможно, на фоне стресса, и чувства обострились. Не должно быть так страшно.       Работники, в общей сумме, пробыли в здание около сорока минут, а кроме обхода с овчарками и проб воды из кулера и стакана в гримëрке, больше ничего не сделали. Ещë не время. Как только станут известны все результаты экспертиз, дело двинется дальше. А пока довольствуемся, чем есть. То есть ничем.       Машины с синими полосами выключили мигалки и спокойно выехали со стоянки. В холле стало совсем тихо и пусто. Лишь голоса Арсения и Марины монотонно расползались по глухому помещению. Антон встал с насиженного места и подошел к оставшемуся оживленному островку — к столу Марины. Арсений кинул на парня тяжелый взгляд, от чего стало как-то не по себе и внутри всë сжалось до размера крошечного шара. В который раз это повторяется? В десятый?       — Я всë равно не понимаю зачем ты остался, — сказал Арсений, продолжая пилить парня взглядом. — Неужели совсем дел своих нет?       И Антон завис. Он то и сам не знает зачем находится здесь. Ему просто в какой-то момент показалось что уходить отсюда, будет как-то по предательски подло с его стороны. Да и дождь за окном льëт через чур сильно. Ехать в душном автотранспорте, наполненном сейчас толпой злых и голодных людей, совсем не хочется. А надежды на то, что погода разойдëтся всë же присутствуют. Парень будет думать, что дождь главная причина почему он всë ещë здесь. Другим своим мыслям он не верит и верить не хочет.       — Можно сказать, что нет, — парень шумно выдохнул, понимая, что пауза затянулась. Он посмотрел вниз и интуитивно одернул нижний край толстовки.       — Странно, восемнадцать лет всего. Неужто личной жизни прям совсем никакой?       — Нет, а зачем? Я не вижу в ней смысла, — Антон чуть приподнял уголки губ, стараясь разрядить обстановку хотя бы на долю процента. На самом деле ему очень не нравились такие вопросы, но отвечать грубо было нельзя. И так слишком много навалилось. Когда это ты, Антон, успел стать таким сердобольным.       — Странный ты, Шастун, — Попов по-доброму, устало улыбнулся. Как только в нëм уживается одновременно столько чувств. Смотрит с холодом в глазах, но при этом так тепло улыбается, оголяя верхний ряд зубов. — Мы сейчас театр закрывать будем, поэтому домой так и так придется идти.       — Да, я понимаю.       Антон утвердительно кивнул. Зачем? Сам не знает. После чего послышалось шебуршание, и Марина убрала все документы в шкафчик, а компьютер выключила. Она двинулась к небольшой вешалке, где находилась её одежда, и стала не спеша одеваться. Арсений перевëл затуманенный взгляд за парня. По стеклу стремительно стекали капли дождя, превращаясь в небольшие ручейки.       — Там погода плохая. Давай подвезу?       Парень снова уставился на своего руководителя, непонимающе хлопая глазами.       — Да не стоит, Арсений Сергеевич. Я и са... — начал говорить Шастун, но тут же был прерван на полуслове.       — Ради приличия спросил же. Я тебя подвезу. Пошли, — мужчина обогнул застывшего на месте Антона и прошëл к двери, после чего обернулся ища взглядом девушку. — Марин, ключи у тебя. Театр закроешь.       Она молча согласилась и продолжила заниматься своим делом, а именно старательно заматывая шарф вокруг тонкой шеи. Со стороны выхода послышался хлопок двери. Шастун шумно выдохнул через рот и, прикрыв на пару секунд глаза, всë же был вынужден выйти следом за Арсением. Ему не хотелось с кем-то ехать домой, он привык делать это один. Единственными спутниками являлись синий сайгон и наушники, в которых на фоне играла незамысловатая музыка. Лишь бы мысли не сжирали изнутри.       На улице заметно похолодало. В лицо дул морозный ветер. Он пробирался в кудрявые волосы и под толстовку, поверх которой накинута зимняя куртка, продувал джинсы на сквозь. Антон поëжился и нашëл глазами машину Арсения, после чего, нехотя, двинулся в её сторону. Ему было настолько всë равно на погоду, что он даже не постарался ускорить шаг, несмотря на ледяные капли, падающие на русую макушку одна за другой. Идти метров двадцать, если он немного и промокнет, точно не заболеет. По щекам уже стекала вода, отчего тот сгорбился и старался смотреть лишь в ноги. Паршивый день.       Паршивая погода. Парень дергает ручку чёрного лексуса и плюхается на переднее сиденье, обшитое кожей. Арсений не оборачивается. Он бездумно смотрит куда-то вперёд, откинувшись спиной назад. Руки его сложены в замке на руль. В салоне темно, лишь панель управления подсвечивается синим, и тусклый свет дальнего фонаря попадает через окно. Антон шумно втягивает воздух и смотрит на Попова. Пахнет елью, чем-то напоминает парфюм хозяина автомобиля.       — Арсений Сергеевич, — тихонько зовëт он, будто боится спугнуть.       — М?       — Может я всë же сам? Вы выглядите... — Антон приостановился, подбирая более подходящие слова, — уставшим.       Мужчина медленно повернул голову и, наконец, посмотрел на парня.       — Спасибо за беспокойство, но я тебя довезу. Далеко живëшь?       — Минутах в десяти отсюда.       Он достал из кармана пальто свой телефон и через пару мгновений протянул его в руки парню. Там был открыт навигатор. Антон в пару движений вбил нужный адрес и вернул аппарат владельцу, после чего они сдвинулись с места и выехали из парковки. Проезжающие мимо, плелись по дороге ужасно медленно, от чего начинало клонить в сон.       Снаружи всë также лил дождь, поэтому дабы не уснуть, парень перевел своë внимание на кисти Арсения, покоящиеся на руле. Он вëл машину по прямой дороге двумя руками. Это немного удивляло, но в то же время был в этом какой-то шарм. Поднимать взгляд выше и смотреть на его лицо даже не хотелось. И так было ясно, что он увидит лишь уставший и подавленный вид. Поэтому, словив себя на мысли, что он и так слишком надолго подвис на арсеньевских запястьях, он поспешил отвернуться и постараться рассмотреть пейзаж за окном.       Мимо мелькают огни. Изредко можно заметить людей под цветными зонтами, что очень спешат поскорее укрыться от непогоды. А ведь еще с утра шëл снег, и всë вроде бы было хорошо.       Домá сменяются один на другой, и вскоре машина заворачивает в знакомый двор, останавливаясь под подъездом Оксаны. «Почти угадал, » — мысленно усмехнулся парень и посмотрел в сторону Попова, сталкиваясь с ним взглядом. По затылку приходится холод.       — Я теперь Ваш должник, — на юношеском лице блеснула лёгкая улыбка.       — Забей, — Арсений выдавил из себя измученную улыбку, после чего всë таки щëлкнул по кнопке, открывающей двери. Шастун продолжил бессовестно пялиться на мужчину ещë с десяток секунд, после чего открыл дверь и вылез из машины, предварительно кинув:       — До встречи и доброй ночи, — буркнул он и захлопнул дверь.       Да уж, после такого ночь точно должна быть доброй, в этой вселенной нужен какой никакой баланс. Парень быстрым шагом преодолел расстояние до подъезда и, введя нужный код непослушными и покрасневшими от холода пальцами, юркнул внутрь. Сразу же после этого машина директора двинулась с места и покинула серый двор.       Лифт приезжает достаточно быстро, как и достигает нужного парню этажа. Ключ в кармане давно найден рукой и подготовлен, поэтому двери пустой квартиры отворяются быстро. Антона встречает темнота и жутковатое тиканье часов на стене, которые он купил не так уж и давно. Нажав на выключатель, маленькое помещение озаряется ярким светом, а в зеркале появляется различимая фигура. Парень смотрит на себя, пока снимает куртку, отмечая, что синяки под глазами в последнее время стали шире, а нездоровая бледность никуда не ушла. Покусанные и обветрившиеся губы сильно контрастировали на фоне этой мешанины. Антон шмыгает носом и уходит в сторону ванной, предварительно вынув из кармана телефон и кинув его на кровать.       Как только двери закрываются, а из помещения слышится шум воды, телефон выдаëт несколько оповещающих уведомлений, но он их уже не слышит. «Оксана Суркова» 20:57 Это че ещë такое? Тебя Попов подвозил что-ли? Шаст, как всë прошло? Ты мне ни слова не написал... Я переживаю между прочим.

***

      Утро начинается не с кофе и не с какао, и даже не с надоедающей пробежки Оксаны. Антон проснулся в шесть утра от собственного через чур громкого сопения. Нос был забит, а голова болела так, как будто он вчера выпил пару бутылок вина на одно лицо. Но нет, он не пил. Более, он даже не засиживался допоздна, так как чувствовал себя очень вымотанным за день. Выйдя из душа, парень скользнул в свою постель и полазил около часа в соцсетях, только под конец ответив Оксане.

«Антон Шастун» 22:03

Да, Попов.

Прошло всë ужасно. Можно сказать, что вообще не прошло. Я при встрече всë расскажу.

      Её ответа он дожидаться не стал. Уснул почти мгновенно. Слишком много всего произошло за один день. Но сон был беспокойным, снилась какая-то ересь, из-за чего он и проснулся уставшим, словно совсем не спал за ночь.       Парень не хотя вылез из-под одеяла, понимая, что сегодня точно больше не уснëт, как сильно ему не хотелось бы это сделать. Окна так и остались незашторенными с вчерашнего вечера. По тёмным стëклам стекают остатки ночного ливня. Судя по всему, он закончился совсем недавно. Во дворе стоит глухая темнота. Антон разворачивается и тащится на кухню, надеясь, что покупал капли для носа и ему не придется идти в круглосуточную аптеку за квартал от дома.       По пути он спотыкается о дверной косяк ногой и болезненно мыча, плюëт пару матерных слов, выплëскивая нарастающей гнев. Не сразу попав по выключателю, парень входит на кухню. Свет больно бьëт по глазницам, от чего он щурит глаза, прикрывая их рукой. Это утро просто обречено на страдания. Аптечка находится в одном из навесных шкафчиков и, к счастью, там оказывается нужное средство. Антон облегчëнно выдыхает, после чего включает чайник. Горло немножко побаливает. Температуры у него нет. А градусника чтобы это проверить, так точно нет.       Время перевалило за полседьмого утра. Скоро должна проснуться Оксана и прийти за парнем на пробежку. За почти что месяц эта своеобразная традиция стала неотъемлемой частью каждого дня. Пару раз было так, что она уезжала на выходные за город. И хоть Шастун и не хотел признаваться в этом, он скучал по их совместному времяпровождению. А если шëл сильный дождь и побегать ну никак не получалось, друзья всë равно встречались с утра и просто говорили о планах на день. Антон бы не вывез свой график без этого.       Чайник вскипел, оповещая хозяина бурлением и щелчком кнопки. Горячая вода устремляется в пузатую кружку и мгновенно чернеет из-за насыпанного на дно кофе с двумя ложками сахара. Запах кофеина тут же окутывает собой маленькую кухню. Становится по-домашнему тепло, не смотря на то, что температура в квартире не превышает отметки в двадцать три градуса.       Антон берëт напиток и удаляется обратно в спальню, не желая готовить завтрак. Отчего-то есть совсем не хотелось. Он садится на край кровати, а кружку ставит на стол в метре от себя, чтобы ненароком ничего не залить крепким кофе. Его точно будет сложно отстирать.       Экран телефона загорается в темноте и высвечивается уже знакомый Антону номер. Парень лениво тянется к нему рукой и тут же смахивает зеленый значок в сторону, ставя разговор на громкую связь.       — Да, Серëж, — выдыхает он, отпивая немного обжигающего язык напитка.       — Мы на работу выходим или как?       — Или как... — бубнит Антон себе под нос, — Я сам не знаю. Он говорил, что репетиции продолжатся со следующей недели.       — М-да, пиздец.       Матвиенко куда-то вышел, хлопнув дверью, после чего в динамике послышался шум ветра. Вероятно он на балконе. По квартире Антона разлилась трель дверного звонка. Он молча встал, держа в левой руке телефон, и прошёл в коридор, чтобы открыть Оксане.       — Чë ты там делаешь? — послышался голос друга, после чего Антон, немного повозившись с замком, открыл дверь в пару движений. На пороге появилась укутанная в куртку и тëплый шарф Суркова. Видимо, сегодня они никуда не бегут. — А ты же вчера там остался. Насколько нас закрыли?       — Пока будет идти следствие, — он махнул подруге рукой, призвав пройти на кухню после того, как она снимет верхнюю одежду и обувь. — Предварительный срок две недели.       — Блять... И что теперь с зарплатой? Мне на этой неделе за квартиру платить нужно.       — Серëж, если б я сам знал. Позвони Арсению. Только не в семь утра.       — Ладно, до встречи.       Парень по ту сторону телефонной линии сбросил вызов, оставляя в трубке длинные гудки и заставляя дисплей вновь загореться в руках. Антон взглянул из под полуприкрытых век на стоявшую в проходе Оксану. По ней было видно, что она очень хочет услышать какие никакие объяснения. Тяжело выдохнув и поджав губы в тонкую полоску, он шаркает по полу босыми ногами и на пару секунд скрывается в комнате, после чего появляется с кружкой в руках и молча проходит на кухню. Эти действия ставят подругу в полный эмоциональный ступор.       — Тош, не пугай меня, — вполне серьëзно шепчет девушка. — Какое следствие?       — Чай, кофе?       — Я сама, — Оксана, не отводя глаз от сонного Шастуна, принялась заваривать себе зелëный чай ловко орудуя вещами из шкафчиков.       — Не было вчера никакого спектакля, сорвалось всë, — Антон сел на стул возле окна и облокотился о столешницу. Только сейчас он в полной мере осознает, что его первый масштабный выход на сцену оборвался. Вчера об этом почему-то совсем не думалось.       — Всмысле? Что случилось? — обеспокоенно пролепетала она и заняла место напротив друга, ставя перед собой горячую кружку, из которой исходил пар. — Ты можешь не молчать?       — Да там пиздец. Мы пришли, всë хорошо было, — начал Антон.       Рассказ выдался не самым лëгким. Парень, правда, старался говорить более непринуждëнно, но как только он вспоминал свои эмоции, бледные тела тех девушек, панику среди людей, напряженную спину Попова, душу тут же окутывает холод. Поскольку скрывать было нéчего, он рассказал всë в мельчайших подробностях. Всë, кроме истинной причины, почему он остался в театре, когда все ушли. Дело в том, что Антон и сам не может толком объяснить, из-за чего ему захотелось остаться. Будто сработал какой-то инстинкт. Его действиями вчера управляли страх и тревога, которые при виде подавленного Попова лишь усиливались в несколько раз.       Шастун продолжает ненавидеть своего руководителя, но что-то явно идëт не так.       — Ага. И какие твои дальнейшие действия? — спросила Оксана, как только парень окончил свой монолог.       — Не знаю. Мне всë равно делать нечего, пойду в театр сегодня. Может, чем помогу, — одним движением руки он отставил в сторону пустую посуду.       — А ты жить... На что будешь? Сам же сказал: неизвестно, что с зарплатой будет.       — Пока не знаю. Думаю, у меня есть время.       Антон поднялся со стула, хватая со стола грязные кружки и кладя их в раковину. По окну вновь застучал дождь. Бросив взгляд на него, он лишь почти незаметно кивнул каким-то своим мыслям и принялся мыть посуду. За спиной зашебуршала подруга, видимо, собираясь уходить.       — Я пойду. Мне на пары через час, а ещë ехать минут сорок. Если хочешь, можем вечером встретиться.       — Как получится, — выключив кран, парень обернулся лицом к девушке, вытирая руки кухонным полотенцем.       Оксана ничего не ответив, пожала плечами и приобняла друга, после чего убежала в коридор одеваться. Через пару минут послышался звук закрывающейся двери, и Антон вновь остался один в этой небольшой квартире. Оставив кружки на металлической сушилке, он и сам пошëл в комнату, надеясь скоротать время до выхода из дома. И зачем только так рано проснулся?

***

      К полудню погода в Питере немного разошлась. По крайней мере, дождь перестал идти, и в небе даже появились намëки на солнце, которого ожидать, конечно, не стоило. Ну какое ж солнце в октябре? Антон смог позволить себе пройтись до театра пешком, несмотря на ветер и появившийся с утра насморк. Уж слишком не любил он автобусы и прочий общественный транспорт.       В наушниках давно ничего не звучит, а сигарета просто медленно тлеет между пальцев. Ещë немного и огонëк дойдëт до фильтра. Шастун даже этого не замечает. Он идëт вперед по заученному маршруту и смотрит себе под ноги. Мышечная память срабатывает как и должна. Час назад ему написал его напарник. Серëжа сказал, что он всë таки созвонился с Поповым. Тот объявил, что зарплата будет сокращена в два раза при условии, что все будут штатно появляться в театре на полставки в обозначенные дни. Эти новости не могли не радовать. За квартиру будет чем заплатить. Но вот этой суммы на большее и не хватит. Придется думать что-то и возможно искать подработку в виде бариста или официанта. Ну или забить хуй и плыть по течению, что Антон и сделал бы.       Войдя в театр, парень подмечает, что тут довольно тихо. Видимо многие работники решили устроить себе внеплановый выходной, как сделали это Позов с Матвиенко. А таких сумашедших, как сам Шастун очень и очень мало. Со вчерашнего дня здесь ничего не изменилось, кроме скучающей в одиночестве Марины. Днëм ранее она точно была более эмоциональна. Хотя и Антон вчера чуть ли не трясся здесь из-за нервов. Воспоминания внезапно нахлынули волной на неокрепший мозг. Шастун передëрнул плечами и потряс головой, отгоняя все негативные мысли в сторону.       — О-оо, какие люди. Ты за сегодня третий актëр, — заулыбалась девушка на посту.       — Да? Никто работать не хочет? — усмехнулся в ответ Антон и невзначай посмотрел на неё, сталкиваясь с глубокими голубыми глазами.       Парень завис. Что-то эти глаза напоминали или кого-то. Он не в первый раз замечает. Смотря на Марину из раза в раз, он не понимал что не так, как и не понимает сейчас. Этот вопрос не даëт покоя, вот уже полмесяца.       — Не хочет. Да и ты не будешь. Всë равно делать нéчего.       — Арсений у себя? — вешая куртку на крючок, спросил он.       — Да, был там, сейчас не знаю.       — Отлично, — Антон невзначай улыбнулся и быстро прошëл к лестнице.       Широкие ступени весело блестели под светом ламп, отражая в себе белый потолок, выполненный под мрамор. Любопытство Антона, когда-нибудь его и погубит. Очень уж хотелось узнать хотя бы результаты экспертиз. Как бы он не силился не думать, размышления всë равно настигали его, чем бы он ни был занят. А так, может хоть немного легче станет. Будет о чëм подумать. Без конкретики что-то тяжко.       Антон быстро преодолел пару десятков ступенек и уже находился напротив знакомой двери. Он очень надеялся, что Марина ничего не напутала, и директор всë также сидит в своём кабинете. Быстро постучав по дереву костяшками, парень открывает дверь и , не дожидаясь ответ, аккуратно заглядывает внутрь. Арсений находится там. Он сидит за столом, смотря на монитор компьютера. В его очках отражается какой-то текст. Кажется, он даже не сразу замечает присутствие Шастуна, но всë же поднимает взгляд на него.       — Заходи, — машет он рукой, указывая на кресло перед своим столом.       — Добрый день, — Антон ещë немного мнëтся возле двери, но почти сразу проходит и занимает предложенное место.       — И что мне с тобой делать теперь, Антош?       Мужчина мягко улыбнулся своему собеседнику и снял очки, откладывая их в сторону. Его голубые глаза будто потускнели или потеряли свой живой блеск, что был им присущ за эти несчастные сутки. А оболочка их и вовсе покраснела, словно он не спал последние дня три. Так было у Антона, когда он попрощался со сном почти на двое суток. Парень с тоской окинул Арсения, после чего лишь шумно выдохнул и пожал плечами.       — Простить и помиловать. Извините, но дома сидеть я не хочу, — натянуто улыбнувшись, сказал Антон, на что получил лëгкий смешок.       — Девушки ещë не пришли в сознание, находятся под аппаратом жизнеобеспечения, — начал говорить Арсений, — В их крови обнаружен цианид. Его же нашли и в пробах воды.       — Откуда вы знаете, что я хотел это спросить?       — Ну не работать же ты пришëл, зная, что почти никого не будет.       Арсений внимательно рассматривал парня, от чего второму становилось не по себе. Он сжался под взглядом синих глаз и лишь молча согласился. Покачал головой. Ведь и вправду не работать пришëл. В кабинете у Арсения мало места, но весьма уютно для офиса. Хотя это помещение и офисом назвать сложно было.       Ближе к стене находятся открытые шкафчики, на полках которых стоят всевозможные папки с документами. Впритык к ним — стол — самый массивный объект в этом помещении. По другую сторону стоит не очень большой синий диванчик. Он-то и привносит сюда ту толику уюта. Позади, почти во всю стену расположилось объемное окно, из которого видна дорога и служебная парковка. Когда светит солнце, здесь наверное, очень светло.       — Откуда мог взяться цианид? — недолго поразмышляв, ответил не поднимая глаз Антон.       — Скорее всего кто-то посторонний проник и отравил воду. В этом придëтся разбираться, — вздохнул он, после чего запрокинул голову назад, разминая шею руками.       — А камеры есть?       — Есть. Но они не захватывают ту часть коридора, где стоит куллер.       — Но это же может быть кто угодно... Вчера здесь столько людей было.       — Сегодня приедут оперативники и снимут отпечатки. Правда и трогать его мог так же кто угодно.       Под ногой неприятно скрипнул пол. Тишина в огромном здании слишком давила, обволакивая своими цепкими лапами целиком. Как только находящиеся тут, ещë не начали сходить с ума? Антону становится плохо от десяти минут прибывания здесь.       — Арсений Сергеевич, я могу как-нибудь вам помочь? — Антон вновь поднял взгляд, осматривая уставшее лицо перед собой. — Я не хочу сидеть без дела, — пояснил он.       — Думаю, что можешь. Бери стул и иди сюда. Будем пересматривать запись с камер.       Попов снова нацепил свои очки и принялся что-то делать, то и дело клацая по клавишам механической клавиатуры. Антону ничего не оставалось, кроме как молча согласиться и пересесть за стол Арсения. Вроде бы всë хорошо, но вот осознание того, что ближайшие несколько часов прийдется провести в компании мужчины, которого ты немного недолюбливаешь, заставляли начать немного нервничать и с небольшой периодичностью постукивать пальцем по поверхности стола. Его взгляд изредка уплывает вниз, задерживаясь на руках мужчины, но после он вновь берëт себя в руки и сосредотачивается на экране. Они молча пересматривали одни и те же моменты, иногда перебрасываясь фразами, которые ни к чему не вели. Так продолжалось около полутора часов, пока Антон не заметил одну странную закономерность...