'ℂ𝕒𝕦𝕤𝕖 𝕪𝕠𝕦 𝕞𝕪 𝕠𝕩𝕪𝕘𝕖𝕟

Было темно. Тьма ночи окружала всё, погружая в себя. Лишь небо освещалось тысячами звёзд, не уступая темноте. «Пусть земля будет тёмной, но небо нет. Пусть мы будем проводниками заблудшим», — так думали звёзды, мигая то ярче, то тусклее. Их госпожа, Луна, тоже не собиралась сдаваться тьме, мягкой дымкой подсвечивая своих слуг. Тишина же окутывала только небо, не касаясь земли. Ведь на земле властвовал ветер, шелестом живя среди листьев и иголок деревьев, среди травинок. Шум природы умиротворял. Закроешь глаза, и будет в тебе только этот шорох, заставляющий мысли течь плавнее и спокойнее. Лишь на одной небольшой полянке в лесу темнота не властвовала, отгоняемая языками пламени. Треск костра сливался с шумом деревьев, играя какой-то свой незамысловатый концерт. Снопы искр вылетали от горящих брёвен, погасая практически сразу, уносимые лёгким ветерком. Прикрыв глаза, недалеко от костра сидел паренёк, упёршись руками за спиной и откинув голову назад. Рыжие блики огня гуляли по его расслабленному лицу и телу, создавая причудливые тени. Они же дарили тепло, заставляя человека легко улыбаться. Чонхо нравились такие дни, когда он мог придти сюда тёмной ночью, разжечь небольшой костерок и сидеть, вслушиваясь в песню природы. Он сбегал от своей городской жизни сюда, в этот вечно шумящий лес, к этим всегда мигающим звёздам. Городская суета не нравилась парню. Постоянный шум машин и гам людей сбивал, заставляя мысли в голове роиться как пчёлы, они всегда были в полном беспорядке. Этот беспорядок захватывал и всё тело, всю душу. В городе Чонхо всегда чувствовал тревогу, беспокойство, словно что-то вот-вот случится. Люди, окружавшие Чхве, постоянно суетились, куда-то бежали, двигались одним общим вихрем, захватывая в него и парня, который не мог жить так же быстро, как и они. Ему по душе была тихая, размеренная жизнь. Однако город давал больше возможностей, а потому ему приходилось мириться с неостанавливающейся ни на миг жизнью. И лишь такие побеги помогали Чонхо успокоить свою измученную вихрем городской жизни душу. Они были его друзьями. Лес мог бушевать, словно раненый зверь, а звёздочки прятаться за облаками, но стоило Чхве приблизиться к своему любимому месту, стоило ему разжечь костерок, словно говоря: «Вот, я пришёл к вам вновь», как ветер смягчался, лишь легко играя с листвой, а облака уходили, не мешая маленьким точкам разукрашивать чёрное небо. Чонхо выдохнул и приоткрыл глаза. Его взгляд сразу наткнулся на приветственное мигание звёзд. Его глаза сверкали в ответ, словно в них было собственное небо. Где-то засвистела птица, присоединяясь к песне леса. В ответ ей кто-то тоже свистнул. Сев прямо, Чхве слегка придвинулся к костру, чтобы получить больше его тепла. А огонь медленно угасал. Всё больше искр вылетало, всё ниже становились языки пламени, всё меньше света они отбрасывали вокруг себя. Вдалеке засветлел горизонт. Ветер почти затих, как и шелест деревьев. Звёзды стали мигать реже, сливаясь со светлеющими небесами. Медленно приходило утро, прогоняя тьму с земли и тишину с неба. Показалась первая пролетевшая птичка, свистевшая что-то своё. За ней вторая, ещё одна, и вот уже целая стайка радостно щебечет в небе. Чонхо встал с нагретой им самим земли, отряхаясь и засыпая почти потухший костёр песком. Последний раз кинув сверкающий взгляд на исчезающие под светом медленно встающего солнца звёзды, парень двинулся прочь с излюбленного места, вновь собираясь вернуться в свою привычную городскую жизнь. За его спиной лес снова заревел диким зверем.