Влюбись в меня, Грейнджер

Una vita per duas.***

1441 год. Лондон. Шумная толпа толкалась и кричала, наступая друг другу на ноги. — Казнить ведьму! Казнить! Камни и всякого рода мусор летел в молодую женщину, которую как собаку на привези тащили на эшафот возле креста Святого Павла, который стоит прямо у собора. Гермиона конечно знала, что средневековье было одним из самых жутких времен, когда любое упоминание магии могло стоить жизни, но видеть это своими глазами было не особо приятно. Ей нужно было потерпеть ещё немного, буквально через каких-то десять минут должен появиться разлом в пространстве и времени. Она соберёт песок и покинет это жуткое место. Ведьме зачитывали обвинения, потом дали право на последнее слово, и шумная толпа замолкла, внимая каждый звук. Женщина подтвердила, что вступала в сделку с дьяволом и взошла на эшафот. А потом случилось оно. Повешение. Гермионе стало тошно. Она конечно видела достаточно смертей, но именно эта вывела её из равновесия. Мир магии в это время ещё не был скрыт от глаз маглов, а Министерства магии ещё не существовало, что и сказывалось на многочисленных смертях волшебников. Нет, конечно даже в эти годы существовала своего рода власть — Совет волшебников, но он не мог в полной мере следить за всем, что происходит в Англии. Протиснувшись сквозь толпу к собору, Гермиона в ожидании определеного часа спряталась в тени деревьев. — Опять ты, — хранитель появился будто бы из неоткуда. — Одна уже испортила ход времени и другая делает тоже самое. Я не позволю. Гермиона ещё до конца не успела осознать, что произошло, как что-то острое прошлось по её животу, вспоров его, заставляя нежно розовое платье окраситься в кроваво-алый. Хранитель был решительно настроен на её убийство, собираясь совершить ещё один взмах косы, который для Гермионы может быть последним в её жизни. Она же не мешкая больше и секунды, прокрутила маховик времени и оказалась в своей комнате, падая коленями на каменный пол. *** За последние несколько недель Драко заметил, как Гермиона стала избегать встреч с ним. Она всё время куда-то пропадала. Её не было в Хогвартсе, о чем говорил значок старосты. Но где она была? Драко пару раз пытался невзначай спросить её об этом, но она каждый раз аккуратно переводила тему, не желая отвечать. Драко злился. Всякого рода мысли посещали его голову и он не понимал какая из них хуже. Она же не избегает меня из-за того, что я начал ей открываться? Эта мысль посещала его довольно часто, из-за чего он становился мрачнее тучи, коря себя за то, что поспешил и спугнул Грейнджер. — Не накручивай себя, Драко. Ты преувеличиваешь. Пытался успокоить его Блейз, хотя и сам стал замечать, что в Грейнджер что-то изменилось. Например ее тёмные круги под глазами и усталость. Было такое ощущение, что она сутками не спала. И не удивительно, что Драко ощутил, что что-то не так. — Я надеюсь, что это так. Больше они не поднимали эту тему, продолжая разговаривать о чем-то другом, попивая огневиски. С недавнего времени Драко вновь вернулся в команду по квидичу и теперь у Грифиндора вновь появился достойный им противник. Он долго размышлял над тем стоит ли ему вновь играть, но решив, что жизнь одна и нужно брать от неё всё — он просто плыл по течению. Ещё некоторое время проведя вместе, Драко всё же засобирался обратно в башню старост. Судя по часам Гермиона в скором времени должна искать Драко, для ежедневной подпитки. Войдя в общую гостиную Драко услышал какой-то грохот и звук разбитого стекла из комнаты Гермионы. — Грейнджер... ? По ту сторону стены всё затихло, будто бы ничего и не было. Если бы Гермиона откликнулась, то Драко бы так не волновался, но она молчала, поэтому страх тонкими щупальцами стал сковывать всё её тело. — Эй! Всё в порядке? И снова тишина. — Грейнджер!!!! Драко не выдержал и стал тарабанить в дверь, надеясь на то, что ему ответят, но ответа так и не последовало, поэтому взмахнув палочкой он с помощью отпирающего заклинание смог попасть в комнату. И то, что он там увидел заставило ужаснуться. Гермиона лежала на полу в луже собственой крови еле дыша. Её бледная кожа покрылась испариной, как от лихорадки, а сама же Гренджер была без сознания. — Гермиона... Драко тут же сорвался с места в её сторону. Паника и страх затопили сознание, руки дрожали. Что делать? Позвать кого-нибудь? Кровь... Её слишком много. А вдруг уже...? Драко всеми силами отгонял от себя эти мысли, не желая верить в то, что он мог её потерять. Этого просто быть не могло. Гермиона не могла его так покинуть. Не могла. Соберись, тряпка! Ей нужна помощь. Да, нужно перестать стоять, как истукан и начать уже действовать. У Гермионы явно должно быть что-то, что может помочь. Должно быть. И пока Драко искал нужные зелья на полках, хватая почти каждый пузырёк, который мог хоть как-то помочь, то не заметил как в комнату вошёл ещё кто-то. — Что... Гермиона?!!! Как только Тео увидел тело лежащее в луже крови, то его сердце в одну секунду остановилось. Это была Гермиона. А в другом углу комнаты Малфоя. — Что ты сделал? Что ты, твою мать с ней сделал? Отвечай, Малфой!!! Тео было насрать на все последствия, он готов был убить Драко прямо сейчас, если он хоть отчасти причастен к происходящему. — Прочь с дороги, Нотт! Нет времени на разговоры! Она... умирает... Драко осознавал, что времени оставалось не так много, что каждая секунда была на кону, поэтому он не хотел упускать ее. Наклонившись к Гермионе, он влил ей в рот зелье, которое должно помочь восстановить внутренние раны и остановить кровь, которая продолжала течь, приобретая тёмный оттенок. Разрезав с помощью палочки платье от груди до бёдер, Драко наконец обнаружил рану и тут же стал поливать её экстрактом бадьяна. Но ничего не произошло. Абсолютно. — Ничего уже не поможет... Ничего... Мы не можем... Ничего... Видя как Нотт впал в истерику Драко и сам уже начал понемногу сходить с ума. Он всё продолжал поливать рану зельями, использовал одно за другими заклинание, раз за разом повторяя одни и те же действия, но не происходило ничего. — Нет... Нет... Пожайлуста... Руки дрожали так же как и голос, Гермиона становилась всё бледнее и бледнее от потери крови. Драко было страшно. — Она умрёт. — Нет! Не говори этого! Он не хотел это слышать. Не хотел. Она не умрёт. Он спасёт её. Обазательно сделает всё, чтобы её сейчас бледные губы вновь улыбались. Есть способ. И пусть он безрасудный, пусть вся семья встанет потом против него, но он сделает это. Проведя палочкой вдоль указательного пальца, Драко сделал небольшой надрез, из которого тут же пошла кровь и не мешкая не секунды он стал выводить на лбу Гермионы символы. — Что ты... — Тео не понимал, что происходит. Драко продолжал выводить странные и непонятные для него узоры и руны на лбу, запястьях ключицах и животе Гермионы что-то тихо бормоча. — Только не говори, что ты... О, Салазар! Тео наконец понял, что Драко делает. Он делает то, что не смог бы сделать он сам и это и правда могло бы спасти Гермиону, только вот последствия подобного древнего ритуала могут быть довольно плачевными. — Вот и всё! Теперь всё будет в порядке... Ярко золотая нить тянулась от запястья Драко к запястью Гермионы, на которых теперь сверкала рунная татуировка, связавшая в одно целое два тела, сердца и души. А кровь ранее нанесеная на кожу исчезла, будто бы впиталась. — Не смей ей говорить, что я сделал. Она меня никогда не простит, если узнает. Да, она не простит. Никогда. Как и Тео себя после этого случая. Он облажался, поздно заметил что что-то не так и чуть не поплатился жизнью своей лучшей подруги. А Малфой, он её спас. И сейчас сидя на полу укачивал Гермиону на своих руках, перебирая окровавлеными пальцами её пряди волос, смотря на то, как рана постепенно стала затягиваться оставляя после себя лишь шрам.