***
Несколько часов тому назад Санс вовсю изучает информацию. Архив Альфис не был чем-то особенно примечательным: он выглядит, словно библиотека, но подавляющее большинство читаемого и хранимого материала является кучей файлов и бумаг, тетрадок и всего прочего, а не книгами и журналами. Зайдя в него и вдохнув аромата чего-то таинственного, старого и пыльного, Санс сразу же проходит мимо первых стеллажей, будто ориентируется в этом месте на тысячу процентов. Он замечает далее зал, окружённый полками, по центру которого был стол с несколькими стульями. Сансу требуется время, чтобы осмотреться и найти то место, где Альфис, в теории, хранила бы информацию о вампирах. Санс знает, что она обожает в данном плане упорядоченность. Много времени искать не приходится и, увидев целый отдельно выведенный стеллаж с надписью «Вампиризм», скелет тут же начинает перебирать бумажки и записи. Старательное исследование начинается. Санс сидит тут приличное количество времени. Сколько точно — не знает: когда он находится в некотором трансе при тотальном поглощении знаний, ход времени для него исчезает, подобно вытекающей воде из стакана с трещиной на дне, эта трещина — дверь между этими состояниями. Альфис уже давно рассмотрела перевод Санса и попросила его зайти к ней, когда тот закончит изучение архива. Ящерка помнит, что Санс, если на чём-то сосредотачивается, то предпочтёт, чтобы того не дёргали без явного повода и оставляли наедине. Да и Сансу было что сказать о вирусе, поэтому он не планирует из архива быстро убегать. — Ты, — слышится надменный, мелодичный голос, — кажется, хотел меня видеть. — Санс резко оборачивается и наблюдает приближающегося к нему до боли знакомого робота в красной огромной шубе. — Дорогуша-а, — добавляет он слащаво и чуть тянет. Это Меттатон. От него пахнет ядрёным шлейфом, дорогущим, но перепшиканным. Явно вернулся с какого-то очередного важного и светского мероприятия для каких-нибудь «особенных» монстров, знаменитостей… Санс этого напыщенного гламура никогда не понимал и не хочет понимать. Меттатон для него тот ещё ходячий анекдот жизни в стиле: «вот она — жертва аборта». — Ну, типа, — отвечает нейтрально Санс, не скрывая скептичности. «Ему не идёт», — так он оценивает шубу на нём. — И ты даже попытался очаровательно и модно одеться, чтобы встретиться со мной, — в лице робот сияет. — Как предусмотрительно с твоей стороны, зная твою явную невовлечённость в последнюю Подземельную моду! Но, всё-таки, — он чуть прыскает и прищуривает глаза, детально разглядывая накидку. — Такое тряпьё вышло из моды… Примерно два века назад, уж прости. — Я разве сейчас просил каких-то комментариев по поводу моего внешнего вида? — спрашивает Санс, хмурясь. «Какой же он пиздливый, блять». — Но тебе идёт чёрное, — робот игнорирует вопрос, и лишь подмигивает ему и неясно, врёт он или действительно говорит как есть. — Отъебись, — злобно отвечает скелет. — Давай без этой хуйни? Меттатон лишь бросает, надменно фыркая: — Мог бы и поблагодарить за комплимент. — Не подлизывайся, это раздражает. Меттатон хоть и усмиряет пыл, но блаженной лёгкой улыбки не убирает. — Что тебя интересует, клыкастик? И, о, каково же тебе быть вампиром? Наверное, уже многих пожрал, да? — робот без стыда не скрывает ехидства и, в отличие от Альфис, интереса. Чрезмерного интереса. Он ловит ещё более злой взгляд на себе. — Ну ладно-ладно, не смотри на меня так, ха-ха. Что тебя интересует? — Лиса с псевдонимом «Охотница». — односложно отвечает скелет. — Она тебя обратила? — хмыкает робот. — Да. Кто она? Меттатон посмеивается. — А тебе прям всё расскажи да покажи, деловой какой, — он демонстрирует свою блестящую острую улыбку, более широкую, чем до. — Почти как Папирус. — Меттатон, если ты не скажешь, я тебя уебу об стеллажи, — цедит Санс. — А ты думаешь, я как Гриллби — с тебя ничего не возьму за информацию? — хмыкает он. Неудивительно, что Меттатон знает и про это. — Мне будет достаточно того, где эту хуйню искать намулёванную. — Ну уж нет, я не могу так просто взять и сдать мою хорошую знакомую, которую я хочу устроить в свой бордель! Санс шокировано смотрит распахнутыми глазницами на робота. — Ты… Ты хочешь…? — он нервно сглатывает, зрачки становятся меньше. — Ты… Ты еблан? — Не беспокойся, я с ней договорился о том, чтобы она не кусалась, хоть у неё и такое… — он эффектно закатывает глаза куда-то в сторону. Почти каждое движение и вся его мимика, в принципе всё естество Меттатона — ёбаная фальшь, артистичность, действие ради действия, реплика ради реплики. — М-м-м, предназначение, как она и многие другие вампиры «в системе» любят выражаться. — В какой «системе»? — не понимает Санс. Меттатон приподнимает бровь, удивляясь: — Ты ничего не знаешь? — Нет, представь себе, — секундное молчание. — Что за хуйня? — Эм… — похоже на то, будто Меттатон действительно удивлён. — Не похоже на тебя, дорогуша. «Обычно ты первый в новостях. И обычно… у тебя связей больше. Хотя, может это логично из-за Папируса? Ему ведь от него скрывать вампиризм. А он даже с алкоголизмом не очень справляется», — проносится у Меттатона в голове. — «И с неприязнью к Его Величеству». — Я бы с тобой не разговаривал сейчас об этой херне и послал бы в г-робот тебя, если бы Альфис не посчитала нужным после моего первого к-робот-пития оповестить меня о том, что я вампир и мне стоит с этим смириться. Робот нейтрально фыркает, улыбаясь шире с каламбуров скелета. Непонятно, нравится ему или нет. Сансу пофиг. — А, стало быть, ты тогда из-за голода поел того несчастного лиса? — Меттатон прикладывает обе руки к лицу снизу, безумно лыбясь — ещё шире, чем до этого. — Нет, тогда я просто был злым. Настроение дерьмовое, а он попал под горячую руку. А что? Ты нахера это спрашиваешь? — Санс скептически щурится. — Я труп осматривал. Помогаю Доктор Ал, не более, мой функционал позволяет в свободное время помогать ей, — пожимает он плечами. — Честно, я в шоке, что Андайн не развидела в тебе клыкастую тварь, — он улыбается ещё безумнее, хотя казалось бы, куда. — Ещё забавнее то, что другие патанатомы сочли обычным, что лис искусан в кровь всеми зубами. Лишь благодаря мне Альфис узнала, что ты, дорогой мой скелет, представитель кровососущей расы. «С хуя ли я «дорогой скелет»? Бля?» — Санс скисает ещё сильнее. — Ну и? Узнал? Порадовался за себя? — едко хмыкает он. — Конечно, даже похвалил себя! — горделиво подмигивает робот ему, не понятно, улавливает ли он сарказм или слепо верит похвале. — Молодец. — Я всегда молодец, бейба. ⠀Санс противно прыскает, противнее, чем до этого. «Сука, он меня бесит». — Что ты про эту «Охотницу» знаешь? — спрашивает он недобрым голосом, стараясь выглядеть более серьёзным и деловым, а не злым. Сейчас ему не совсем до шуток, хоть иногда он и выдаёт каламбуры. — Немного, на самом деле. Она слегка скрытная. Её мне, хм, порекомендовали. «Ну да. Слегка скрытная. И такая бесстрашная… Дикая». Санс резко встаёт. — Не испугал, — первым отвечает робот, стоит Сансу открыть рот. — Да и она не виновата, что ты ей подвернулся. Опять же, это её цель. — Какая в пизду цель??? — Что-то связанное с их «системой». Уж прости, меня в неё не посвящают. Я знаю не так много, как хотелось бы, дорогуша. Я знаю, что они называют себя «Легионом».***
Санс не следит за временем, но уже в Подземелье царит поздний вечер, вяло переходящий в ночь. Для Санса абсолютная норма концентрироваться часами на чём-то одном, забывая об окружающей его действительности, и сегодня везёт, что он относительно вовремя себя останавливает. Зато, это ему помогает всецело поглощать и анализировать получаемую информацию, это для него удобный способ узнавать гораздо больше. Черты зазнайки и бывшего учёного делают своё дело, пусть Санс это и не осознаёт, предпочитая каждый раз деградировать. Он лениво заходит в кабинет к Альфис без стука. Ящерка злобно смотрит на него из-за этого, но ему плевать. В лаборатории всё равно мало монстров, и навряд ли кто-то побеспокоит главную учёную без весомых поводов. Санс сейчас в задумчивом настрое. Узнал он, по большей части, информацию с точки зрения биологии, что тому же Папирусу может быть интересно лишь в общих чертах. А из Меттатона выбивать информацию ещё сложнее из-за его многопиздности и постоянного желания выебнуться. Однако, Санс узнал о существовании, по крайней мере, трёх мест, куда он мог бы попробовать пройти, будучи вампиром, и заполучил информацию о паре его с МТТ общих знакомых, которые тоже стали вампирами. Но этот часовой диалог с подобным нахалом… Его почти что вывел из себя. Он мало что выдал по делу. «И тем не менее: мир так бывает тесен». А ещё он таки дал наводку, где чаще всего его вражья рожа любит развлекаться. Как раз в одном из вампирьих мест. — Спасибо за архив, полезно, — Санс напротив неё, наконец, осторожно возвращается в реальность. — Что скажешь насчёт переводов? Может, ты ещё что-то нашла? И вообще, как тебе прикол с созданием вируса? Не кажется странным? — скелету и вправду интересно поболтать на эту тему, раз он без стеснений заваливает ящерку вопросами. Альфис, отводя свой чуть строгий взгляд, выдыхает, открывая вкладку с переводами бывшего коллеги. Она начинает отвечать поочерёдно на каждый: — Г-гении бываю ч-часто отвергнуты об-бществом… — бормочет она странновато, чуть растягивая слова, когда перед глазами оказываются её собственные заметки. Она перелистывает блокнот на столе, где что-то подчёркнуто, написанное дёрганым мелким почерком. — Это б-был… Странный экс-сперимент. Я так и не п-поняла, как каннибализм мог бы п-помочь нам в битве с л-людьми. Их кровь б-бы всё равно не утоляла ж-жажду, их душам не нужна м-магия, но что если… — она пробегается глазами по тексту, крутя колёсиком мышки. — Ч-что если он х-хотел, чтобы подобным образом м-монстры могли… Усваивать РШ? С к-кровью монстров в-вампира в душу п-поступает магия. С-странно, если бы РШ п-передавался через к-кровь и н-насыщала н-наши души. Это… М-может быть связано, к-как думаешь? — ящерица ставит локти на стол и сцепляет пальцы в замок, чтобы положить на них голову. — В-вирус вынуждает монстра обострять н-некоторые органы ч-чувств. Но л-лишь при голоде. М-может Гастер хотел в-вывести какой-то иммунитет к г-голоду?.. Но т-тогда в-вампиры бы были слабы. Это… С-странно. Альфис задумчиво хмурится. Кажется, даже когда Гастера нет, всем всё равно приходится разгребать за него дерьмо, будто он всё ещё где-то рядом. Она чуть фыркает. А потом возвращается к компьютеру. — Н-немного новостей, — отвлекается она, открывая новую вкладку, и разворачивает монитор к Сансу. — К-как тебе? Так как в-вирус связан с магией, он передаётся, т-только если с-сам заражённый этого з-захочет. З-значит, вампиры, в к-каком-то с-смысле, могут им управлять. Он — что в-вроде а-аналог нашей м-магии, т-требующий регулярной перезарядки. У м-меня есть теория, что если у-уничтожить вирус, т-то заражённый монстр умрет, п-потому что в н-нем не останется магии. Т-тоже самое, если т-ты умрёшь от г-голода. Вирус полностью заменил изначальную магию в т-теле. Потому души в-вампиров отличаются от обычных м-монстров. И тут я п-подумала, ч-что Гастер м-мог хотеть у-узнать, могут л-ли монстры существовать без собственной м-магии, или ж-же стремился изменить п-природу наших душ, но эксперимент провалился?.. Санс вглядывается во вкладку. — Блять, тебе надо найти больше заметок Гастера, хоть убей, — говорит он, а теория Альфис его напряет. — Я могу как-нибудь у себя тоже посмотреть всё то, что я себе спиздил, но… Я после его смерти их довольно часто перечитывал и про вампиризм никогда ничего не находил, — он смотрит на ящерицу. — Этого мало. Я к вирусам в целом не особо причастен в плане участия в экспериментах Гастера. «Хотя, контролировать вирус полезно. Теперь точно знаю, что Папируса я не обращу… Кстати, как он? Наверное, он мне лицо сломает за то, что я тут допоздна торчу». Санс на некоторое время задумывается. — Честно говоря, Ал, я не думаю, что это связано с РШ, — он поглядывает на ящерку и рассуждает вслух. — Зная Гастера и его помешанность на этой теме в каждом эксперименте, посвящённом именно его изучению, он бы написал об этом пятьсот раз на каждой странице, прям клык свой даю, бля. А о людях… — он снова задумывается, посмотрев на потолок. — Честно, я думаю, что он этот вирус делал до войны, в преддверии, и, может, кровь людей тоже таки утоляет жажду? — снова смотрит на Альфис. — Не так сильно, как кровь монстров или, ещё круче, вампиров. Но некоторые люди магией обладают, — короткое молчание. — Ладно, это мы сейчас не проверим. Но, вот что я хотел про РШ сказать: учитывая то, что кровь попадает в ЖКТ, а не в наше тело, и уже оттуда всасывается из неё магия, энергия и прочая поебень, я не думаю, что это как-нибудь способствовало бы усвоению РШ организмом. А даже если и так — смысл, если РШ растопит тебя, как лаву, если ты самую малость передознёшься? «Мне почему-то кажется, что этот долбанавт вообще создал вирус по приколу… хотя не, по приколу — не Гастер. У него ко всем вещам есть определённые… цели». Санс тут же щёлкает пальцами. — Кстати, о питании вампиров. Ты знала, что они могут и друг друга жрать? И типо, их кровь ещё лучше, чем кровь монстров, если она обогащена, — и снова он размышляет. — Может ли сработать схема, при которой, условно, парочка вампиров питается время от времени друг другом, таким образом они становятся сильнее? Альфис медленно кивает головой. — З-знала. Знаю всё, что з-знает моя рыба с-сердца, — довольно протягивает она, прикрывая веки. — Н-но твое п-предположения я х-хочу опровергнуть. П-п-предположим, один вампир, н-насыщенный энергией м-монстра, делится ею с д-другим вампиром, н-но его запасы энергии п-при этом убавляются, — она разводит руками. — С-соответственно, они п-просто п-поделили дозу крови д-друг на д-друга. И если к-каждый раз они б-будут выпивать ост-татки из п-половин друг д-друга, они, в-в конечном с-счёте, п-поймут, что этой энергии им н-не хватает. Представь, что в-вампиры — это два сосуда, в одном из к-которых есть вода, к-которая время от времени эксплуатируется. Т-ты перельёшь половину в пустой с-сосуд, и в н-них обоих п-постепенно будет убывать магия, — в-вода, в данном примере — и сколько ты не перельёшь в-воду из одного с-сосуда в другой, её н-не прибавится без п-посторонних источников. В-вампиры, в отличие от обычных м-монстров, не могут с-самостоятельно генерировать энергию. Их м-магия трансформировалась. П-потому они и в-вынуждены пополнять запасы с п-помощью других. Н-но, как временная и в-вынужденная м-мера, это р-работает. Р-разовая акция, т-так сказать. — Ладно, тогда я спокоен. «Ну да, они бы давно допёрли, если бы такое работало». — Поищешь ещё заметок? Или это стопроцентно всё, что есть? И… Есть ли вообще шанс, не убивая монстра, как-то излечить его от вампиризма? Ну, типо, каков шанс? Может, тебе что-то нужно? «Единственный, блять, раз передумал умирать, и тут хуяк. Заебись. Хотя… Без этого я не был бы так близок с Папсом как сейчас». — З-заметки поищу. Ч-чёрт знает, ч-что у него хранится ещё и г-где. Он л-любил фиксировать в-все свои мысли и д-действия, и оставлять их где п-попало. Н-не удивлюсь, если п-половину бумаг с ц-ценной информацией с-случайно выкинули уборщики, п-посчитав за м-мусор. Но! Будем надеяться на л-лучшее. — Ага, творческого порыва монстр, — прыскает скелет. — Как захватит его очередная чумовая идея — сразу дристать начинает от счастья. Обосраться. Альфис поворачивает монитор обратно, что-то щёлкает своей мышкой. — А н-насчёт лечения… Это в-всего лишь т-теория. Уверена, в-вакцина есть от в-всего, её нужно л-лишь изобрести. Т-так что не стоит делать поспешные в-выводы, — она хмыкает. — М-мне нужен будет п-перевод, если я н-найду записи В-Виндингса. Так что будь на с-связи. Санс встаёт с места. — Буду ожидать. — он кивает ей вслед. — Можешь рассчитывать на мою помощь. Но лучше пиши, не звони. На звонки отвечаю редко. Перезваниваю ещё реже. «Точнее никогда». — Бля, — он смотрит на часы. — Уже ночь почти. Я так долго просидел… Лады, — пожимает он плечами. — Тогда жду указаний. Успехов, Ал. Санс щёлкает пальцами и телепортируется прочь.***
— Босс, я тут! Но каково удивление Санса, когда он обнаруживает, что Папирус не дома. — А, охуеть. Он ещё и не пришёл. А его где… — он осекается. — Ладно. Опять вампиров ебёт… Костями, — скелет прыскает под нос. — Я должен привыкнуть к тому, что мне же подобных он вынужден убивать. «Ладно, я тоже плясал под дудку Асгора, не могу его осуждать… Да и не хочу». Санс некоторое время сидит за ноутбуком у себя в комнате, но когда пробивает полночь, он, заметив, что его тянет в сон, откладывает его. За ноутбуком Санс лишь вносит заметки о том, что узнал сегодня, и больше не напрягается. Думать не хочется, Санс заставлял работать свои мыслительные способности весь день, а это тоже отнимает колоссальное количество энергии. Спать хочется, но без Папируса уже не то. Кажется, для Санса это тоже в некотором роде стало зависимостью, особенно после вчерашнего. Он перебирается в гостиную. Вздохнув, сбрасывает с себя накидку, снимает кроссовки, думает даже штаны снять, но ему слишком лень: джинсы плотные и снимать их тяжеловато, будучи вялым. Он берёт пульт, одиноко лежащий на диване, приземляется сам, включает трёхчасовой ролик про двигатели внутреннего сгорания, который так давно хочет посмотреть, пускай даже в полусне и, в надежде, что брат вернётся, не замечает, как засыпает сам, постепенно разгружая мозг. Папирус обычно возвращается вовремя, если его нет слишком долго — есть на это причина. В прошлую неделю он тоже работал допоздна.***
Ночные прогулки утомляют. И Папс, ещё более уставший и обессиленный, вваливается в дом, вяло закрывая за собой дверь. Дом встречает его тёплым воздухом. Приятно больше не слушать метель за окном и гудение всевозможных предположений насчёт их безумного Короля. Папирус проходит глубже в комнату. В гостиной свет выключен. Экран телевизора — единственный источник света, который белыми мелькающими кадрами освещает дремлющего на диване брата. Он сидит, уперевшись рукой в подлокотник и чуть запрокинув голову на подушке. В другой руке пальцы слабо держат пульт. Папирус, спокойно улыбаясь, подходит к нему ближе, чтобы наклониться и осторожно дотронуться руками до челюстей. А потом примкнуть к нему своими. Просыпается Санс от поцелуя, даже не от прихода. Душа тут же постукивает от волнения — приятного волнения. «Он здесь, хорошо». — Привет, — слабо урчит Санс ему. — Выглядишь заёбанным, — сходу подмечает он, смотря брату в глаза. Но даже это сказано с какой-то нежностью. — Как с Асгором дела? — Санс достаточно сонлив, потому немного тормозит и задаёт чуть странные по связанности и осмысленности вопросы, он говорит первое, что придёт в голову. — Пиздец, а не дела, — бесцветно сообщает Папирус, плюхаясь на диван рядом, вплотную, чуть облокачиваясь на брата плечом. Тело, почувствовав надёжную опору под собой и тёплое плечо, тут же приковывает Папса к дивану, напоминая о полнейшем отсутствии сил. Он выдыхает через рот, ведя своей рукой вдоль руки брата, пока не настигает ладони Санса, и наблюдает, как вкладывает свою ладонь в его пальцы. — Просто ебейший день… Асгор ёбнулся. Капитально. Всё. Финиш. Предел нахуй. Он сам по себе конченный, но я не знал, что у него настолько мозги двинулись. И он считает, что это мы с Андайн ёбу дали, а не он. Отрицает, что давал нам приказ организовать рейд на клуб, на который ты мне с билетами помогал, ты же помнишь его? — на секунду Папс будто засомневался в своих словах. Если Санс скажет, что не помнит, то у них действительно поехала крыша. Он поворачивает голову на брата и чуть хмурится, нервно и выжидающе. Всё выглядит вокруг каким-то сюрреалистическим. Происходящее будто достигло апофеоза абсурда. Папирус никогда не сомневается в том, что видел своими глазами. Но сейчас он сжимает ладонь брата как-то нервно и отчаянно, будто это спасательный круг, прорезь в адекватную реальность среди всепоглощающего пиздеца. — Помню естественно, про билеты так тем более, — утверждает Санс, мгновенно вспомнив, как он лично пытался через Гриллби выбить информацию об «Охотнице». Санс смотрит в экран телевизора, но не вникает в суть, сейчас он слушает только Папируса. Другой рукой Санс приобнимает брата, самую малость прижав к телу, фалангами пальцев коснувшись головы. Он его… Поглаживает. — Вы, кажется, потом передумали его рейдить. А вы… снова туда что ли пошли? — голос становится чуть увереннее и осмысленнее. — Без приказа? Папирус лишь коротко кивает на вопросы. Он вмиг успокаивается, когда брат подтверждает и касается его в ответ. «Пиздец, он ещё и не орёт на него, но голос прям… Пронзает злобой», — параллельно, Санс анализирует брата. — Просто… — Санс не даёт сразу ответить. — Я узнал, что в Кайфе… Там дохуя вампиров. Это я от МТТ узнал, но об этом потом. Вы что там забыли? — кажется, он заметно напрягается, но скорее от того, что для Папируса это место достаточно опасное. — Нам нужно было в срочном порядке притащить Маффет во Дворец. Она предводитель. Чего — хуй знает. «Легиона» какого-то. Это был… Пиздец, — он устало вдыхает, чувствуя тёплые поглаживания на своем черепе и почти успокаивается. — Там будто была засада. Нас ждали. Мы чуть не сдохли. Но я всех разъебал, — Папирус гордо ухмыляется. — В общем, Андайн оценила мои старания, а вот Асгор… Сказал, что такого клуба не существует, — Папирус выдерживает напряжённую паузу, вбирая в себя воздух. — Мы набрали клуб в навигаторе. Это… Очень странно!.. О нём будто стёрли все сведения в Интернете, и хрен с этим, мы самолично с блядским, сука, Асгором дотопали до этого «Кайфа», и знаешь, что там было? Нихуя! Вообще. Просто пустое заброшенное здание! Асгор отстранил нас от вампирских заданий. Они без нас загнётся к хуям. Но это уже их проблемы… Мы с Андайн хотим наведаться к клубу. Просто… Чтобы убедиться, что это всё — ебучие вампирские фокусы. «Чёрт, я слишком долго его не видел. Он такой тёплый», — душа начинает биться чуть-чуть быстрее, но сам Папс чувствует себя спокойнее. К концу рассказа он выдыхает. Санс Папируса слушал молча. — То есть… Эти ебланы… — Санс пытается сформулировать мысль. — Эти ебланы что-то пиздят о борьбе с вампирами, хорохорятся тем, что их они боятся и вся вот эта вот пафосная дебильная хуйня, и при этом, они не включили мозг и не поняли, что это был сраный мираж? — он возмущён. — Они там ёбу дали совсем? Как эти имбицилы будут им давать отпор дальше, если они не поняли очевиднейшего? — он едко прыскает. — Они себя так переубивают нахуй в кратчайшие сроки, пиздец. — Асгор не будет соглашаться с тем, чего не помнит, чтобы не выглядеть старым маразматиком, даже если понимает, что всё очевидно. Он просто мелочный засранец, который считает, что никто до сих пор не замечает его безумия, — Папирус бурчит это с каким-то смирившимся недовольством. — Пошёл Асгор этот в пизду, — бурчит ему в ответ Санс. — Мне кажется, что такими темпами гвардейцы сами начнут к вампирам приходить, просить их обратить, чтоб те воевали против него! Ну, если брать теорию того, что они действительно хотят его снести к чёрту, — Санс вновь прыскает. — А вообще, вампир вампиром по кругу питаться не сможет долго, поэтому почти любой поворот — гиблый. Но похуй, просто посмотрим, что будет дальше. Бля, а вы когда в клуб пойдёте? — внезапно спрашивает он. — Андайн хотела перенести на выходные, но я бы, наверное, умер где-то в промежутках времени, когда не вижу тебя… — Папс поворачивается к брату лицом, но взгляд свой чуть опускает, а на лице у него появляется скромная улыбка. Он безумно устал и безумно соскучился. — Так что все выходные полностью в нашем распоряжении, — объявляет он довольно, насколько это возможно при почти смертельной усталости. Он подгибает одну ногу под себя, чтобы было удобнее развернуться к брату торсом. Санс растекается на диване, позволяя Папирусу удобнее устроиться уже на нём. «В нём магии почти нет. Но крови не ощущаю. От него пахнет чем-то… разреженным. И пот?» — Санс фыркает сам с себя. — «Пиздец, я реально как собака». Санс относительно спокоен. Будто это передаётся ему от Папируса, хоть из него эмпат такой себе. В глубине Санс просто рад тому, что его брат дома, в целости и сохранности. — Ты ещё недели две назад меня двое суток почти не видел, вроде жив остался, — Санс фыркает, но по-весёлому. — Я тоже по тебе скучал, — он склоняет лицо и блаженно улыбается Папирусу. Его улыбка становится чуть забавнее, когда Босс упоминает про выходные. — Как правило, спокойные, в теории, выходные у нас почти всегда заканчиваются каким-то пиздецом. Рано радуешься, — Санс начинает хихикать. — Ладно, я тебя не обнадёживаю. — Две недели всё было иначе, — отводит взгляд Папс. Тогда он тоже очень сильно волновался и места себе не находил, но в такие времена его обычно вызывала Андайн по срочным вызовам, или Папс отключал голову на тренировках. Он не знал того, как может действительно проводить свое время с братом. И то, что они испытали недавно, он никогда не чувствовал. — И всё равно, сам факт — ты терпел. — короткое молчание. — Я тоже терпел. Бля, мне с этого смешно пиздец, — Санс прыскает. — Ладно-ладно. «Самый пиздец он уже знает, только если его кто-то не позовёт. А я планирую завтра… Пойти за шторами. И за тем датчиком. И… позволить брату выбрать мне… водолазку? Как пойдёт», — Санс прикидывает планы на выходные. — Чё там с Альфис? — интересуется Папирус, стягивая с себя перчатки. — У, с Альфис ничего особенного, — голос звучит сосредоточеннее, Санс пытается прокрутить всё, что было. — Мы в итоге нихуя не поняли с происхождением этого вируса, ибо информации мало. Но я всё время проторчал, в основном, в архиве. И меня даже Меттатон смог выцепить, мы с ним «приятно» побеседовали (я его чуть в утиль не отправил), просил передать приветик, кстати, — он брату подмигивает, то ли с издёвкой, то ли без, но зная его возможное отношение к роботу, вероятен ответ не менее язвительный. Папирус фыркает. Почти нейтрально. Вся хуйня в его жизни вмиг становится какой-то фоновой и незначимой, хотя буквально около часа назад они с Андайн уничтожали её же офис и покрывали благим матом Асгора и всё, что с ним связано. И неважно, что они сами входят в эту категорию. — О, раз уж ты решил побыть посыльным, то передай МТТ от меня в следующий раз средний палец, — Папс морщится. Ему, на самом деле, даже в чём-то нравятся его чудное шоу и некоторые принципы. Но некоторые вещи… Выбешивают. И последние пересиливают хорошую часть. Но Папс, на самом деле, не удивится, если у МТТ о нём мнение не лучше. Это нормально. — Обязательно передам, только, знаешь, я сам предпочту с этим аутистом не заводить беседу, мне дебилов в жизни без него хватает, себя включая. Папирус на это лишь фыркает, кладя руки брату на рёбра и ложится на них. Санс тёплый, немного заспанный и такой чертовски приятный. И Папс чувствует, как под ним стучит горячая душа, принадлежащая только Папирусу. Он улыбается. Санс касается черепа брата уже двумя руками, сверху обхватывая его и немного прижимая к себе. «Когда он такой… нежный… он такой… Я схожу с ума снова. Я всё ещё отказываюсь в это верить. Папирус — мой… парень. Бля». Папирус вяло целует брата в рёбра через одежду, совсем сонно и ненавязчиво. Прикрывает глаза. — Пойдем спать? — предлагает он, поднимая томный взгляд и прячет зевок где-то у брата на груди, там же, где оставлял невесомый поцелуй. «Да, лучше завтра ему подробнее расскажу об архиве и разговоре с МТТ. Сейчас он половину не поймёт. Уставший», — Санс всё ещё изучающе поглядывает на брата, пытаясь понять лучше, в каком он состоянии. Он уставший до жути, без магии. — «Очень уставший… И при этом хоть и злой, но такой… Сексуальный. И этот голос…» — расслабленная обстановка после усталости — в некоторой степени его слабость, и подобные моменты кажутся особенно откровенными. — Давай, только… Смею наглейшим образом напомнить, что ты мне обещал, что я насмотрюсь на твой позвоночник вечером! — непонятно, намёк это или требование, чтобы Папирус не надевал ничего сверху. Хотя Санс понимает, что Папирус действительно без сил, заставлять он даже и не подумает. Оставляет на его желание. — Похуй, что уже не вечер и во сне я на него навряд ли посмотрю, но я хотя бы его потрогаю, — он хмыкает. — Уже многого стоит! — Посмотришь, потрогаешь, — заверяет Папирус с уставшей улыбкой. — Можешь делать со мной что хочешь, главное, я буду спать, — часть про сон звучит тягуче и блаженно. «Я… тоже люблю его трогать. И, при том, что я ненавижу, когда трогают меня… Его касания мне очень нравятся», — Санс двигает грудиной, которую держит Папирус, как бы прося отпустить его, затем шевелит телом, намереваясь встать с дивана. — Кровать совсем близко, — он переходит на томный голос, встав на ноги, после чего протянув руку брату. — Пойдём. Папирус принимает руку брата и поднимается тоже, захватывая стянутую перчатку с собой. Они выключают телек и за ручку, очень мило и почти невиновно, что забавно с учётом их пугающих лиц, поднимаются наверх, не расцепляя пальцев. Папирус согласен с братом: они оба терпели очень долго, и Папс рад безумно, что этого можно больше не делать. И потому он не останавливает себя дома, если у него случается какой-то порыв тактильности к брату, а случается он почти всегда. Расцепляют они руки только лишь затем, чтобы Папирус расчехлился, снял с себя сперва тяжёлый, всё ещё безумно крутой плащ, осторожно повесив его в шкаф. Санс находит в себе силы, чтобы стянуть джинсы с себя, пока Папирус стоит у шкафа и лишь мельком поглядывает, как тот постепенно раздевается. Санс свои вещи бы бросил на пол, но, решив, что Папирус вне порыва страсти это не одобрит, относительно осторожно их вешает на край изголовья кровати, после чего тут же двигается поближе к стене, сумев залезть на матрац. Он юркает под одеяло и раскрывает его с другой стороны для Папируса, ожидая, когда тот упадёт рядом с ним. Папирус снимает доспех, чёрную обтягивающую ткань под ним. Он расстёгивает ремень с массивной золотой бляхой и стягивает узкие кожаные штаны, прикладывая к этому максимум усилий. Даже на таком простом действии приходится концентрироваться. В прочем, он понимает, что забыл снять сапоги, и штаны свисают на нём до колен — дальше идёт обувь. «Пиздец, я не соображаю. Сейчас бы хоть в броне спать лечь… Главное спать. Главное с Сансом». — Блять, — бурчит тихое растерянное ругательство он, озадаченно рассматривая свои ноги. После нескольких секунд перезагрузки, штаны с сапогами оказываются побеждёнными Великим и Ужасным Папирусом, и тот поверх белья натягивает шорты, оставляя верх, как и обещал, для брата открытым. Так в любом случае спать намного удобнее. А ощущать пальцы брата на себе, напрямую, не через ткань… Прекрасно. Он в буквальном смысле слова валится на кровать почти со стоном наслаждения. Какое бы дерьмо сегодня не происходило, хорошую ночь у него никто не отберёт. — Всё, — отвечает он в подушку, стараясь повернуться на бок или на спину, но тело отказывается двигаться. Оно, кажется, уже спит. — Жду твои руки на мне, — звучит как уставший приказ, и Папс замолкает в ожидании. Санс, смотря на брата, только ухмыляется, но этого не видно. Он, укрыв брата, тут же подбирается к нему и, слегка наваливаясь со стороны, забрасывает одну ногу на его, морально наслаждается этим. Папирус сам сказал, что может делать всё, что хочет, сон его беспокоит больше. В теории, Санс мог бы этим воспользоваться, но это выше его принципов… Да и достаточно того, что он просто уснёт с ним в обнимку. — Не только руки, — проговаривает он, не скрывая ухищрения. Санс, обняв брата снизу, сцепляет свои руки пальцами на позвоночнике, чуть ниже грудной клетки, а сам носом утыкается в его шею сзади, челюстями касаясь позвонков и слабо-слабо водя лицом по ним, удовлетворённо урча. Не сдерживаясь, он тут же вываливает язык, с шумным выдохом лизнув снизу вверх, стараясь задеть больше костей. По телу проходят приятные теплые мурашки, когда позвонков касается горячий язык. Папирус, вообще-то, совсем не против… Он давит судорожный вздох и закрывает глаза. Руки брата, его тело, его язык, запах, голос — ощущается как высшее наслаждение, слишком уютное и притягательное, и Папирус бы обязательно повернулся к нему лицом и ответил, если бы не заснул наполовину. — Извини, — шепчет Санс, но не особо искренне, скорее радуясь. — Я тоже не очень хорош в самоконтроле, — он усмехается, убирая язык. — Спокойной ночи, бро, — но от шеи не отстаёт, лишь ложится совсем рядом, чтобы не давить своей головой на его. Санс укрывает Папируса чуть получше вместе с собой, чтобы ничего, кроме голов, не было снаружи. Сам он прикрывает глаза и постепенно расслабляется, уходя в глубокий сон. — Мгх… Спкной нчи, — выдыхает Папс, кутаясь в одеяло и прижимаясь к брату теснее. Его хватка как второе приятное одеяло. Папирус с тяжёлым телом проваливается в сон. В его голове нет ни одной мысли. Только Санс, его тепло, приятная тактильность и горячее дыхание на позвонках, немного щекочущее. Он почему-то уверен, что на завтра у Санса есть какой-то план. Папс не знает, что это, но уверен: что-то приятное. Санс засыпает вместе с ним. Ночь безмятежная и непривычная, но чертовски… Прекрасная, во всех смыслах. При том, что Санс всегда спит плохо и тревожно, совместные сны с Папирусом заметно влияют на него в лучшую сторону. Санс будто во сне ощущает то, как его магия плотно синергирует с магией брата, делясь теплом. Санс будто всю ночь слышит то, как их души бьются в унисон, пока они спят.