Последнее дело сержанта Салливан

      Фабрика Вилли Вонки. 4 февраля, 10:28. Главный цех.

      Вчера вечером Камилла еще не знала, что утром у нее заболит голова. Конечно, на середине третьего бокала такие подозрения стали закрадываться, но изменила бы она вчерашний вечер, если бы знала наверняка о проблемах наутро? Нет, уж точно нет.       Люди вообще удивительные существа. Покажите пальцем еще хотя бы одно живое существо, которое было бы столь иррационально. Нет — все подвержены порядку, инстинктам. Которые порой хоть и примитивны и жестоки, но до крайности логичны и взаимодополняющи. Но у людей так не принято. Как только человек начинает вести себя правильно, рационально и до тошноты предсказуемо, появляется вопрос — а не сумасшедший ли он? И все почти всю жизнь только и занимаются тем, что им вредно, больно, тем, что их разрушает, объясняя, что это и есть счастье. Видимо, когда все стояли в очереди за счастьем, человек был последним, и ему досталась какая-то странная несуразица.       Мистер Вонка уже стоял на пригорке и ждал их изрядно прореженную группу.       — И как я раньше не догадался? — вдруг спросил он вместо приветствия.       Он сказал это так громко и на такой высокой ноте, что сержант поморщилась от боли в висках.       — Не догадались о чем? — скривившись, спросил Майк.       — Лифт — самое эффективное средство передвижения по фабрике! — с победным видом заявил магнат.       Ее и так мутило, а кататься на этом сумасшедшем устройстве было просто-напросто опасно в такой состоянии. Не хотелось бы извергнуть содержимое желудка прямо на ничего не подозревающую публику. Камилла была уверена — содержимое ее желудка это совершенно личная и интимная вещь, и показывать ее не было никакого желания.       Они двинулись за Вонкой, шагающим семимильными шагами. Камилла даже в таком состоянии отставала от него меньше всех, потому воспользовалась этим.       — Может, все-таки лучше пешком? — робко поинтересовалась она, в пару прыжков догнав хозяина Фабрики.       Он обернулся и как-то затравленно хихикнул, будто только что увидел дикого зверя и старается избежать ненужной агрессии.       — Конечно, не лучше. Это глупо и медленно! А мы торопимся!       — Куда? — спросил Майк.       — Не куда, а почему, — поправил его Вонка. — Мне надоела вся эта затея.       «Знал бы ты, как мне это надоело!»       Они вшестером зашли в адский лифт. Мистер Вонка посмотрел на огромные ряды кнопок, будто выбирая, куда направиться дальше. Остальные тоже обратили на них внимание. Камилла же пыталась дышать как можно тише. На это было две причины. Первая — ей совсем не хотелось, чтобы кто-то почуял запах ее вчерашнего похода в бар. Вторая — она надеялась, что так ее будет меньше мутить, когда лифт двинется.       — Здесь не может быть много этажей, — вдруг заявил Майк.       — Откуда вы знаете, мистер Всезнайка? — тут же вскинулся Вонка. Майк явно раздражал его все больше и больше. Камилла была уверена, что сегодня ей надо следить за одним единственным ребенком, потому что именно Майка Вонка попытается «выбыть». Вонка же тем временем продолжил. — Это не обычный лифт, который ездит только вверх и вниз. Это лифт может ездить и вправо, и влево, и наискосок…как угодно! Нажимаешь любую кнопку…       Он действительно нажал на одну из кнопок, которая тут же отозвалась логичным «дзынь!».       — … и летишь!       И они полетели. Камилла положила ладонь на холодную прозрачную стену. Помогало это мало, но ей так было спокойнее — сегодня определенно было не до демонстрации своего тренированного вестибулярного аппарата.       На этот раз они неслись по каким-то немыслимым комнатам… Правильнее сказать, что это были не комнаты, а какие-то просторы, раскинувшиеся далеко за видимый горизонт. Сержант нахмурилась, глядя на гору, мимо которой они пролетали.       — Смотрите! Смотрите! — Вонка тоже обратил внимание на гору. — Дамы и господа, это Помадковая гора.       Логичный, рациональный мозг Камиллы тут же затараторил ей в ухо: «Это компьютерная графика. Стены лифта — просто экраны с правильным видеорядом! Не мог же он на Фабрику притащить целую Молдову!»       Камилла не знала, почему ее мозг подобрал такое странное сравнение. Наверное, он выбрал эту восточно-европейскую страну, потому что она была достаточно маленькой, чтобы хотя бы теоретически задуматься о ее помещении на Фабрику Вилли Вонки. Насколько помнила девушка, Лондон был в два, а то и в три раза больше Молдовы по количеству жителей.       Они проехали еще несколько помещений, которые хотя бы отдаленно напоминали цеха фабрики. Но затем свернули в очень глубокий вертикальный тоннель, в котором умпа-лумпы неустанно стреляли из пушек, и сержант снова начала хмуриться.       — Почему здесь все такое бессмысленное? — спросил Майк Тиви.       Сержант хотела поддержать его, но вместо этого решила не открывать лишний раз рот и судорожно сглотнула.       — У конфет нет смысла. На то они и конфеты, — ответил Чарли.       «Глубокая мысль для тринадцатилетнего мальчика!» — подумала Камилла про себя.       Она также заметила, как одобрительно посмотрел на Чарли Вилли Вонка.       «Интересно, а мистер Тиви уже догадался, что не его сын будет победителем?»       — Это глупо. Конфеты — это пустая трата времени, — продолжал закапывать себя Майк.       Камилла на этот раз захотела возразить, но заметила, что мистер Вонка снова не тут. Ей стало интересно, о чем он думает в этот момент? Что вспоминает? Связано ли это с тем, что он постоянно сбегал из дома? И зачем он вообще это делал? Из-за проблем с отцом? В досье было указано, что его мать умерла в автокатастрофе, когда Вильяму едва исполнился год. В таких случаях, к сожалению, не каждый отец может справиться с воспитанием ребенка один. Камилла поймала себя на том, что так же, как и мистер Вонка, была уже совсем не в лифте. Она посмотрела на него и сказала достаточно громко, чтобы привлечь к себе внимание всех рядом:       — Конфеты — не пустая трата времени. Для тех, кто их любит, это легкий способ сделать свою жизнь чуть счастливее. Без таких мелочей наша жизнь обратилась бы в просто беспросветно утомительный путь из утробы в могилу.       — Что за вздор! — воскликнул Вонка.       — Что не так? — несколько смутилась Камилла. Она была уверена, что ее высказывание очень даже ничего.       — Что значит «для тех, кто их любит»? Как можно не любить конфеты? — он посмотрел на нее с таким серьезным укором, что она чуть не рассмеялась от его взгляда. Но, решив, что это будет непрофессионально, совладала с собой.       — Я хочу выбрать цех! — потребовал Майк Тиви.       — Давай, — разрешил Вонка с таким видом, будто только что позволил кролику запрыгнуть в комнату с плотоядной змеей.       Майк тут же нажал кнопку с указателем:       «ТЕЛЕВИЗИОННЫЙ ЦЕХ»       Лифт резко затормозил и повернул в сторону, прекратив спуск вниз.        — Сюда, — указал Вонка, когда лифт остановился, и они оказались перед входом в просторное совершенно белое помещение. Вся группа переступила порог цеха. — Скорее надевайте очки и ни в коем случае не снимайте. От этого света можно ослепнуть. Мы ведь этого не хотим, верно?       — Если эти очки так важны, почему стойку с ними нельзя разместить ПЕРЕД входом в цех, а не внутри? — резонно спросила сержант.       — Хм. Я совсем об этом не подумал, — задумался Вонка, из-за чего его гладкое лицо украсила линия мелких морщинок. — В этом цехе проходят испытания моего последнего и величайшего изобретения телевизионного шоколада. Однажды я подумал: «Если телевидение может разбивать изображение на миллионы и миллионы крохотных частиц, передавать их через эфир а потом снова собирать на другой стороне то почему то же нельзя сделать с шоколадом? Почему нельзя передать по телевидению настоящую плитку шоколада, которую потом можно съесть?»       — Во-первых, телевидение работает не так. Во-вторых, зачем бесплатно передавать кому-то бесплатные шоколадки? — влезла в рассказ Камилла.       — Вы ничего не понимаете в науке, — подключился Майк Тиви. — Во-первых, волны и частицы — это разные вещи. Во-вторых, чтобы превратить энергию в материю нужна мощность 9 ядерных бомб.       — Болтун! — вскрикнул Вонка. — Серьезно, я ни слова не понимаю из того, что ты говоришь.       От такого развития диалога Камилла издала нечто вроде «Ха!»       «Может, он и правда сумасшедший? А толпа полуросликов ему потакает, чтобы он не буянил?» — пронеслась не менее сумасшедшая мысль в голове Камиллы.       — Ну, хорошо, — продолжил Вонка, смерив Камиллу высокомерным взглядом. — Я сейчас отправлю плитку шоколада из одного конца цеха в другой с помощью телевидения. Принесите шоколад. Плитка должна быть большой, потому что на телевидении снимают обычного человека, а на экране он выглядит вот такусеньким. Здесь тот же принцип.       — А вы пробовали посылать шоколад в телевизоры бoльшего размера? — хихикнула Камилла. Такого бреда она не слышала, даже когда они оперативной группой брали наркопритон под Брайтоном.       — А вы пробовали не влезать в разговор, когда вас не просят? Вы, если я верно помню, совсем не для этого тут, — раздраженно вскинулся Вонка.       Сержант снова издала «Ха!», на этот раз уж намеренно, и подняла руки вверх в жесте: «Я не я, и вообще я молчу!»       Кондитер дал отмашку, и шоколад стали готовить к «отправке». Камилла была уверена, что он исчезнет, в этом у нее не было никаких сомнений. Но в чем она была уверена еще больше, так это в том, что все это — не более, чем хитроумный, спланированный трюк. У нее отчего-то было приподнятое настроение, и вся ситуация, пафосные речи Вонки и торжественная музыка, которая заиграла ни с того ни с сего, ее жутко забавляла. Хотелось шутить и дергать людей за носы. Плитка тем временем приподнялась в воздухе и… пропала.       — Она исчезла, — удивился Чарли.       — Я же говорил. Та плитка шоколада сейчас летит по воздуху над нашими головами в виде миллиона крохотных частиц.       — А что будет, если частицы пылесосом засосать? Доставка на три звезды? — спросила Камилла.       — Пылесосам не место в телевизионном цехе! И это все знают, — скривился кондитер. — Идите сюда. Идите, идите! Скорее! Внимание на экран. Вот она. Глядите.       — Бери ее! — предложил Вонка Майку.       — Это только изображение на экране.       — Ну и вредина! —снова скривился кондитер и повернулся к Чарли. — Ты возьми ее.       Чарли застыл в нерешительности. Камилла уже поняла, что изначальная ее версия провалилась. Видимо, Чарли сейчас действительно возьмет шоколад. Однако, это тоже не то чтобы ее удивило — ну одна шоколадка исчезла, а другая появилась. Совершенно не факт, что это одна и та же шоколадка!       — Смелее. Протяни руку и возьми, — подбадривал Вонка мальчика. — Бери же.       Чарли все-таки протянул руку и достал плитку шоколада. После черничной Виолетты ничего удивительного в этом не было.       — О, Господи! — тем не менее, дедушка Джо удивился.       — Ешь. Не бойся, — предложил Вонка. — Это вкусно. Это та же самая плитка. Она просто уменьшилась в пути, только и всего.       — Вкусно! — констатировал Чарли, откусив кусочек.       — Это чудо! — заключил дедушка.       Камилла вдруг поняла, что ей жутко хочется съесть чего-то сладкого. Наверное, дело было в том, с каким упоением Чарли жевал шоколад. Она даже сглотнула с самым, вероятно, голодным видом. Отвернувшись, сержант увидела лицо кондитера, который смотрел на нее с какой-то немного неестественной, но при этом насмешливой улыбкой. Он дернулся, засунул руку под сюртук, зажав трость подмышкой и достал большую шоколадную конфету.       — Держите, — протянул он ей конфету. «Вишня в шоколаде» значилось на этикетке.       — Спасибо, не стоит, — вежливо соврала Камилла.       — Что значит не стоит? Разве вы не хотите конфету? — удивился он.       — Я бы не отказалась, но…       — Так и не отказывайтесь, какие тут могут быть «но»?       Камилла помедлила и взяла предложенное угощение. Повертела конфету в руке и задумалась — ну не отравить же он меня решил?       — Вообразите: вы сидите дома и смотрите телевизор, — начал рассказывать Вонка. — И вдруг начинается реклама, и голос говорит: «Шоколад Вонки — лучший в мире. Если не верите, попробуйте сами.» Ты просто протягиваешь руку и берешь плитку. Ну, как?       — Значит, можно передавать и другие вещи? — спросил Майк. — Ну, например, кукурузные хлопья?       Камилла тем временем развернула конфету и положила в рот. Вкус был потрясающий.       — А вы знаете, из чего делают кукурузные хлопья? Это же стружки из точилок для карандашей.       Сержант чуть не подавилась от такого заявления и захотела возразить, но рот был занят конфетой — может, в этом заключался весь коварный план кондитера?       — Но их можно передать, если надо? — не унимался Майк.       — Конечно, можно.       — А людей?       — Зачем мне передавать людей? Они совсем не вкусные.       — Вы что, не понимаете, что вы изобрели? Это же телепортер! Самое важное изобретение в мировой истории! А вы думаете только о шоколаде.       — Успокойся, Майк. Мистер Вонка знает, что говорит.       — Не знает! Он и понятия не имеет. Ты думаешь, что он — гений, а он — идиот!       — Да ненастоящий этот телепорт, — сержант, наконец, справилась с конфетой и аккуратно протерла губы салфеткой.       Вонка посмотрел на нее как на сумасшедшую. Похоже, заявление о том, что телепорт ненастоящий, оскорбило его больше, чем звание идиота. Камилла не успела ответить хотя бы что-то, потому что Майк в этот момент, воспользовавшись тем, что все отвлеклись, прыгнул к телепорту.       — Эй, мальчик! — крикнул Вонка. — Не нажимай кнопку!       Но тот уже нажал и прыгнул в центр устройства. Камилла подумала на мгновение, что ей стоит побежать за ним, но отчего-то ей было так лень это делать. Более того — ее совершенно не волновало, что случится с Майком. Это его проблемы. Хочет полетать — пускай. Да и сам Майк выглядел вполне счастливым, изображая какие-то пируэты в воздухе.       — Сержант, сделайте что-нибудь! — воззвал к ней отец Майка. — Почему вы стоите так, будто вам без разницы?       — Ну… мне без разницы, — совершенно честно ответила она. — Кто же просил лезть его в этого крокодила?       — Какого крокодила? — изумился мистер Тиви.       — Которого немец за деньги показывал в Санкт-Петербурге, — ответил дедушка Джо.       — Исчез! — прошептал отец Майка, глядя на пустое пространство, где только что парил его сын.       — Идем к телевизору, — предложил Вонка. — Посмотрим, что получилось. Надеюсь, от него ничего не потеряется.       Голос в голове Камиллы тем временем произнес нараспев: «Теперь семья Тиви пожалуются моего начальству, и у меня будут проблееееемы… Но мне как-то пофиг.»       — О чем вы? — с ужасом спросил мистер Тиви.       — Иногда доходит только половина частиц, — спокойно ответил Вонка. — Если бы пришлось, какую половину вашего сына вы бы выбрали?       — Ну и вопросы у вас!       — Не надо кричать. Это только вопрос. Переключайте каналы. Я начинаю нервничать.       Камилла же совсем не нервничала. Ее даже не удивило появление Майка в телевизоре. Может быть, Майк об этом всю жизнь мечтал? Так зачем же тогда волноваться?       — Вот он.       — Майк!       Камилла не удивилась и тогда, когда каналы стали переключаться, и Майк оказывался то на рок-концерте, то в новостях, то на ринге, то…       «Ванна с каким-то джентльменом? Главное тебе не смотреть вверх, парень…»       Умпа-лумпы решили исполнить свой новый хит. В целом, ничего необычного не происходило.       На свете есть одно       Что всего важней       Всего важней из всех вещей       Тех, что касаются детей…       В кармане внезапно завибрировал телефон.       ОТЕЦ       Камилла тупо смотрела на экран секунд 10, а затем нажала кнопку сброса вызова — ей сейчас не до разговоров, да и шумно тут. Маленькие человечки все еще исполняли свою песенку.       Он пищи не дает мозгам       Он засоряет разум нам       Он делает тебя слепым       Ребенка делает тупым       Тупым! Тупым!       Он стал неумным пошляком!       С волшебной сказкой не знаком!       С волшебной сказкой не знаком!       Его попробуй, удиви       Не зная дружбы и любви       Он только смотрит телевизор…       Сержант поморщилась. Песня оказалась уж слишком необъективной. Уж каким-каким, а тупым Майк Тиви не был. Для своих 11 (или сколько ему там было — Камилла никак не могла запомнить) он знал более, чем достаточно. Может, умпа-лумпы хотели высмеять его ограниченность? То, что являясь ребенком по возрасту, он совсем не ведет себя как ребенок? Не верит в чудеса, лишен детской наивности и непосредственности? Ну так бы и спели, к чему эти несостоятельные обвинения? Вообще Камилла была уверена, что Майк из всех детей наименее несчастный. Самое страшное, что ему грозит в будущем — некоторая инфантильность (в хорошем смысле этого слова) при приближении к среднему возрасту. Детство все равно придет к нему рано или поздно, и уж лучше поздно, чем раньше, как бы странно это ни звучало — меньше ошибок сделает. Конечно, только что появилась еще одна проблемка — Майк стал маленьким, таким маленьким, что мог поместиться на ладони.       — Эй, хватайте его, — сказал Вонка. И Камилла, к своему удивлению, услышала нотки беспокойства и сочувствия в его голосе. — Слава Богу, он цел и невредим.       — Невредим? Вы в своем уме? — разозлился отец Майка.       — Да, действительно, геймпад такими ручками не подержишь, — ввернула Камилла.       — Передайте меня в обратную сторону! — попросил Майк.       — Обратной стороны нет. Это телевидение, а не телефон. Большая разница.       — Это я вам то-о-очно говорю, — хихикнула Камилла.       Вонка выпрямился и посмотрел на нее с обидой.       — Не дразнитесь, это некультурно!       — Что вы предлагаете с этим делать? — спросил мистер Тиви.       — Не знаю… Но молодые люди эластичны. Они отлично тянутся. Положим его в тянутель тянучек!       «Молодые люди эластичным… Крайне глубокая мысль, если подумать…»       — Тянутель тянучек? — переспросил мистер Тиви.       — Эй, это моя идея! — нахмурился Вонка, и Камилле снова стало смешно. — Какой же он будет тощий… Да… Тянутель тянучек… Отведите мистера Тиви и… этого мальчика в цех тянучек, хорошо? — велел кондитер своим умпа-лумпам. — Растяните его.       Камилла пожала плечами, глядя на уходящих Тиви.       — Вы даже не желаете пойти с ними? Проследить, как все пройдет? Сопроводить наружу? — спросил вдруг у нее Вонка.       Камилла задумалась.       — Да нет, мне как-то пофиг… Куда дальше?       — Камилла, вы уверены, что с вами все хорошо? — спросил дедушка Джо с беспокойством.       — О, будьте уверены, с нашим сержантом все прекрасно! — ответил за нее Вонка, взял под локоть и потащил в сторону лифта.       В кармане снова завибрировал телефон. Камилла остановилась, отчего пришлось остановиться и кондитеру.       ОТЕЦ       На этот раз Камилла сразу же сбросила вызов, желания говорить у нее не было, да и было как-то без разницы, что от нее нужно отцу.       — Идем дальше, подтолкнул ее Вонка. Он не видел, кто ей звонил. — Нам надо еще много посмотреть… Итак, сколько детей осталось?       — Мистер Вонка, остался один Чарли, — ответил дедушка Джо.       — Ты остался один? — спросил Вонка.       «Он что, считать не умеет?» — подумала Камилла и хихикнула.       — Да, — ответил Чарли на вопрос Вонки, но Камилла посчитала, что мироздание ответило ей, и снова захихикала.       — Что случилось с остальными? — спросил Вонка.       — Пока ничего! Но вот вырастут они и столько денег психологам отдадут. Хе-хе-хе, — снова захихикала Камилла.       — О, мой мальчик, это значит, что ты выиграл! — сказал Вонка, схватил Чарли за руку и затряс ее так, будто собирался ее вырвать. — Я тебя поздравляю. От всей души! Я так и знал. С самого начала. Молодец!       «И я это знала, хоть и не с самого начала…» — подумала Камилла. Ей совсем не нравилось быть прицепленной к кондитеру, которой одной рукой все еще вырывал Чарли его руку, а второй держал трость и Камиллу.       — Не будем терять времени, — засуетился кондитер. — До конца дня нам надо переделать еще много дел. К счастью, у нас есть стеклянный лифт. Он все ускорит. Идем!       Сержант хотела расстроиться из-за того, что ей вновь предстоит кататься на адском пепелаце, но вдруг поняла, что ее уже давно не мутит. Интересно, когда все симптомы пропали? Вонка вдруг дернулся к лифту и вот-вот должен быт по расчетам Камиллы врезаться в него головой, но она успела вовремя среагировать и дернула его назад, отчего они, правда, оба чуть не упали.       — Повода разбивать голову еще не было! — пробурчала она.       «Майк Тиви сейчас тянется в тянутеле тянучек, почему я не там.?» — прилетел в голову неожиданный вопрос.       — Постоянно забываю, где он, — пропыхтел Вонка и вошел в лифт нормально на этот раз.       «ВВЕРХ И НАРУЖУ»       Именно так была подписана кнопка, которую нажал кондитер. Камилла только пожала плечами. Наружу так наружу, наконец-то они подышат свежим воздухом.